Антигерои

Арина, с наворачивающимися слезами на глазах, начала трясти Корякова за плечи, пытаясь уговорить: — Пожалуйста, я вас умоляю, пошлите его заберем. Если с ним там что-то еще случится? Руслан, еще раз посмотрев в окно, усомнился, поскольку ливень не прекращался. Нехотя переведя взгляд на Буланову, брюнет положительно покивал головой. В ту же секунду девушка сорвалась с места, без какой-либо верхней одежды, потому что боялась что опоздает, не успеет и что-то делать будет уже поздно. Слабость в теле Тушенцова не давала возможности так же быстро передвигаться, как и его сокурсники. С трудом, но все же парням удалось догнать Арину. Выбежав на улицу, Руслан, будучи в одной темной флисовой кофте, так же без какого-либо верха, поежился от холода. Чем дальше от общежития уходила компания, тем больше ощущалась сырость в ногах, из-за только-только образовавшихся луж. Перейдя порог здания, участковый как-то странно глянул на троих студентов, стоявших без курток, головных уборов, промокших насквозь. Хлюпая водой в кроссовках, брюнет ближе подошел к рабочему столу полицейского: — Это мы вам звонили на рабочий телефон двадцать минут назад. — По поводу Николая Ромадова, — тихо продолжила Буланова вместо Руслана. Мужчина, наконец оторвавшись от бумаг, сурово глянул на пришедшую компанию: — Накуролесил ваш дружок, конечно, будь здоров. Подержать бы его здесь еще дней пятнадцать для профилактики, но он все разнесет нам. Забирайте и приглядывайте за ним, чтобы больше такого не повторялось. Выведя Ромадова, первокурсники ужаснулись от внешнего вида Коли. Всегда аккуратно уложенные светлые волосы теперь были растрепаны, глаза красные, а под ними красовались лиловые синяки, свидетельствующие о том, что Ромадов не спал. Коля бездумно смотрел в пол, уже не пытаясь сопротивляться. Илья и Руслан взяли под руки блондина, уводя из участка. Голубые глаза обратили свой взор на друзей по очереди, чуть позже, наконец, на саму Арину. Во взгляде проскользнула мимолентая нежность, после чего, Коля снова уставился на мокрый асфальт. Погода успокоилась, от ливня осталось лишь одно напоминание в виде сырости, аромат которой витал в воздухе. Вернувшись в общежитие, на входе первокурсников заметила Любовь Алексеевна: — Так, веселая компания, куда собрались? — По комнатам расходимся, — выпалил Коряков. — Буланова, смотри у меня, не шарахайся в мужском крыле! — ответила коменда, пригрозив девушке пальцем. Дойдя до комнаты парней, Руслан договорился, что обязательно отпишется Арине, когда Коле станет немного лучше. Усадив блондина на его кровать, Тушенцов, вместе с Коряковым, подсел к другу: — Колян, давай поговорим? — виновато спросил брюнет. — Отъебитесь от меня. — Просто послушай, в конце концов. Да, я сильно проебался, потому что должен был рассказать тебе обо всем с самого начала, но побоялся, что не поймешь и отвернешься от меня. Коль, я серьезно очень ценю тебя, тогда мне меньше всего на свете хотелось, чтобы ты уходил из моей жизни, поскольку я прекрасно знал о твоем отношении к людям нетрадиционной ориентации, но увы. Если сейчас ты примешь решение уйти — я пойму, прости за то, что скрывал. Думал, что сделаю как лучше, но вышло наоборот. Ромадов неоднозначно посмотрел на друга, как будто взвешивал все «за» и «против». Сердце сжалось, минуты ожидания казались мучительными, в глубине души Тушенцов надеялся, что Коля поймет и все обиды пройдут, но это были только надежды. А что, если блондин правда примет решение навсегда уйти из жизни обоих своих друзей? Руслан поднял взгляд на блондина и заметил, как парень уставился в стену, пытаясь смахнуть одинокую слезу, пробежавшую по его щеке. Коля, повернувшись к другу, прижал его к себе, заключая в объятия. — Рус, прости. Да, возможно мое отношение ко всей этой теме сомнительное, но мне плевать какой ты ориентации и вся прочая хуйня. Я ценю тебя таким, какой ты есть, — захлбываясь в собственных слезах ответил Ромадов. Тушенцов начал успокаивать друга, потому что блондин сильно расчувствовался, что в принципе было ему свойственно, учитывая темперамент Коли, но такого они не видели давно. Ромадов, обратившись к Илье, начал так же извиниться, поскольку в основном всю свою вчерашнюю обиду и злость, он выпустил именно на Корякове. Помирившись, друзья еще раз обсудили все произошедшее за последние несколько дней, чтобы поделиться впечатлениями, эмоциями и какими-то личными переживаниями. Наконец, у Тушенцова появилось время впервые за весь день проверить уведомления. Самое первое на что Руслан обратил внимание — это пятнадцать пропущенных от Кашина. Смахнув в сторону пропущенные, брюнет продолжил заниматься своими делами, пытаясь не зацикливаться на звонках. Хотелось просто убежать, скрыться от этой бесконечной суеты. Может ли хотя бы один день пройти спокойно? Естественно, забыть Даню было просто невозможно, учитывая то, что буквально все напоминало о нем. Стабильность и взаимопонимание — единственное, что по-настоящему было нужно Руслану, он не просил большего. Время бежало неумолимо, невозможно остановить. Сегодняшний день выдался очень сумбурным, хаотичным, лишенным какой-либо логики и ясности. Как в бреду. На грядущий сон Тушенцов решил выйти покурить у общежития, как обычно, позвав с собой Илью и Колю, они отказали, каждый увлеченный своим делом. Пожав плечами, мол: «раз не хотите, то не идите, а я и один схожу». Выйдя из здания, параллельно доставая пачку сигарет с зажигалкой, Тушенцов выронил их от чьей-то руки, резко задевшей его. Данила, ловко зажав парня у стены, гневно спросил: — Какого хуя ты не отвечаешь? Почему ты меня кинул в блок, что я опять не так сделал, Рус? — Серьезно, караулил меня? Бред, — рассмеялся Руслан рыжему в лицо, что еще сильнее вывело Данилу из себя. — Да, блять, караулил! Как я еще достучаться до тебя тогда мог? Твои придурки постоянно ошиваются вокруг тебя, никак не пропустят ведь. Отвечай на то, что я спросил. — Я не хочу с тобой разговаривать, что непонятного? Мы не в американском кино, можешь меня не зажимать, как чирлидершу, которая тащится от такой хуйни. Руслан, вынырнув из-под «объятий» Кашина, поднял сигареты вместе с зажигалкой. Закурив, Тушенцов смотрел на темное, почти ночное небо с какой-то надеждой, что найдет душевный покой, скоро настигнет его. Данила, явно не ожидавший столь спокойной реакции, подошел сзади: — Просто скажи, что не так? — Сам не понимаешь? После нашего поцелуя я подумал, что это намек на то, чтобы возобновить отношения, но ты тактично уклонился от моего вопроса. Доволен? — Блять, нет, Руслан. Ты сам начинаешь додумывать какую-то хуйню, — ответил рыжий, почти переходя на крик. — Прямым текстом ты мне сказал, что ярлыки все усугубляют. — Я просто испугался ответственности, сука, как ты не поймешь? Да, я это признаю, но мне хватило ебаного часа, чтобы все обдумать. Я готов, все, что мне нужно от этой жизни — это ты, Руслан. — Началось. Перестань, Дань, уже смешно слушать. Эта ситуация доказала мне, что ты ни капли не поменялся. Я готов, но мне это уже не нужно. — Я же знаю, что тебе нужно. Перестань обманывать самого себя. Я понимаю, что со мной тяжело, вдобавок утекло много воды, но это не повод отторгать меня, как ты не поймешь? Да, я отбитый придурок, но знаю, что нужен тебе даже таким. Пожалуйста, скажи это. Сейчас я тебе серьезно говорю, что я готов к отношениям. Снова. Просто дай мне время и ты увидишь, что теперь все будет по-другому. — Смысл?