***
Неделю Пак изводит себя постоянной подготовкой к сессии и сдачей все различных долгов, которые он понабрал себе за пропущенные учебные дни. Ситуацию с хозяйкой удалось разрешить, что несомненно радует из всего происходящего в жизни, только вот всё равно остаётся что-то такое, не отпускающее его на протяжении семи дней, отчего он постоянно дергается, встречая и провожая новых покупателей в магазине. Никакого «обещанного» звонка или сообщения он не получает, что и требовалось доказать, как говорится – было очевидно изначально. Хаки терпеть не может, когда старший находится в таком состоянии, потому, посоветовавшись с их общими друзьями, решил взять дело в руки и предложить сходить развеяться в клуб. «На квартире встречаться больше не получится, так почему бы нам не сходить в тот клуб, что находится в моём районе? Там отличная выпивка и условия для отдыха, отвлечешься и спокойно продолжишь жить дальше, усердно работая», – примерно так и прозвучало его заманчивое, но в то же время утомляющее предложение. Нет, не подумайте, Чимин никогда не прочь провести так свой досуг, тем более, с близкими, когда у него есть всё время для прожигания своей молодости, но что-то его всё же останавливает. Вернее, кто-то. Когда они приехали на место, изнутри уже был слышен оглушающий шум, музыка из колонок, чьи-то разговоры или же причмокивания во время близости от парочек, что зажимались по углам. Ему никогда этого не понять, хотя он и сам бывал отчасти частым гостем в подобных заведениях. Пак не желает напиваться сегодня до потери рассудка: ему лучше иметь контроль над собой и своими поступками. Он говорит парням, что отправиться за выпивкой, сам приближаясь к более спокойному и тихому уголку, что можно найти в этом клубе – к бару. Всегда приятно посидеть там и переброситься с барменом парочкой фраз, а взглядом прослеживать траекторию перемещения своих друзей. Особенно, Хаки, который уже успел втянуться в красочную и мерцающую от освещения толпу, чтобы потанцевать. Чимину, как человеку, работающему ежедневно в контакте с людьми, не составляет особого труда разговориться с сотрудником этого заведения, поддержать диалог и заказать у того не сильно алкогольный мохито. Рядом спустя полчаса его бессмысленного просиживания послышался звук отодвигающегося стула, кто-то сидел сперва тихо, не обращая к себе большого внимания. Исходя из интереса и осознавая, что человеку вряд ли хочется заводить разговор, он поворачивается в сторону подсевшего, окидывая его взглядом и сразу же узнавая. – Вот так встреча, не правда ли? — произносит, притворяясь удивлённым, школьник из магазина, которого он не видел неделю. Юноша пробегается взглядом по образу незнакомца, оценивая его и с жаждой впитывая в себя каждый оголенный участок кожи. На брюнете одна лишь прозрачная чёрная рубашка и портупея, подчёркивающая узкую талию, и кожаные штаны, выделяющие накаченные, обворожительные бёдра. Господи, упомянуть тебя грех в этом случае, но как же, черт возьми, хочется быть задушенным этими крепкими мышцами на ногах. Даже если это будет стоить дорого: всего лишь стыд за оплошную смерть. А кто осудит его, лицезрев то, что доступно и предложено Паку сейчас? – И правда, — ему плохо, слишком вызывающе и даже возбуждающе выглядит юноша перед ним. — Как ты здесь оказался? – Знаешь: это не так уж и сложно было сделать, чтобы поймать тебя именно здесь и сейчас, — проговаривает в ответ, подзывая к себе бармена и заказывая тот же напиток себе. Такой вечер хочется запомнить, будучи трезвым. Слышится уверенность и некая дерзость в голосе парня, чего нельзя было заметить в их первую встречу. Может, эта атмосфера и его образ так сильно повлияли? – По-моему, попахивает нездоровым сталкерством. – А мне кажется, что предельно просто было разговорить твоего дружка, пока была не твоя смена; сказать ему, что ты меня зацепил и попросить устроить его нам эту встречу. Может, я кажусь тебе глупцом, что неделю назад чуть ли не опозорился за покупкой подарка маме, но сейчас я вполне серьёзен в своих словах и действиях. Так что, если уж я тогда тебя захотел, то отказаться в данный момент и не имею права. Всё зависит от тебя, хотя по твоему взгляду понятно многое и без слов, но ты сказал, что это статья, поэтому пытаюсь вывести тебя на диалог. – Думаю, действиями отобразить свою похоть у тебя получится куда лучше, но это не значит, что я даю тебе полноценное «да». – А что тогда можешь дать? — сидящий пододвигается непозволительно близко, опаляя дыханием его ушную раковину. – Хочу узнать для начала твоё имя. – Чонгук. Чон Чонгук. Родом из Австралии, мне двадцать лет. Учился прилежно в школе, радуя родителей оценками. Мой любимые жанры в музыке – рок и альтернатива, а девственности я лишился в возрасте… — Пак прерывает его, не желая больше слушать, потому закрывает Чону рукой рот. – Достаточно! Я тебя понял. – Это было грубо, — возвращаясь к напитку, бурчит разочарованно в ответ младший. – Это было правильно, — Чимин вновь мельком осматривает помещение, понимая, что упустил всех своих знакомых из виду, затем возвращается обратно взглядом к сидящему и посматривающему на него в ответ парню. — Если ты правда готов и хочешь провести сегодня со мной ночь, то нам следует подготовиться. Я знаю здесь рядом отель. Можем снять там номер, ты не против? – Другой разговор, так уж и быть, — брюнет достает кошелёк и принимается расплачиваться за двоих, поговаривая следом: — Вызывай машину, чего сидишь? Я на слове ловлю, а то слиняешь ещё потом, пока просиживаться здесь будешь. – А мне казалось, что это больше в твоём стиле, разве нет? — поднимаясь со стула, ёрничает Пак. – Всё-таки обиделся из-за того, что я не связался с тобой за все эти дни. Не переживай, я помню твоё призвание, так чего ты медлишь и робко ведешь себя? И правда, чего? «Не стоило было сегодня ехать, предчувствие никогда не подводило его ещё», - так думает Пак, вызывая им такси.***
Первым делом, как только они доехали до отеля и к их же удаче смогли забронировать последний свободный номер на ночь, Чимин отправился в душ один, а Чон, сказавший, что подготовился заранее, так как рассчитывал на подобный исход событий, остался в номере ожидать его. Стоя под потоком льющейся воды, Пак размышляет о том, как он сегодня выглядел. На вечер он надел только выглаженные классические брюки и хлопковую бежевую рубашку, так что в отличие от Чона он чувствовал себя немного неуместно в клубе или же в одном помещении с его-то вычурным видом. Оборачивая вокруг пояса полотенце и завязывая его не сильно туго на бедрах, брюнет открывает душевую кабину и чуть ли не теряет дар речи, наблюдая за сидящим на стиральной машинке Чонгуком. Ох, им точно влетит от хозяина отеля, как минимум, за поломку какой-нибудь тут мебели, а стипендия и зарплата, знаете ли, не всегда может помочь покрыть траты на покупку новой, так что остаётся надеется на два варианта: первый – они не ломают ничего (провал), второй – платит Чон, может, у него там в Австралии бюджет получше был. Старший пробегается взглядом по обнаженному телу того, кто шумно и томно постанывает от собственных действий. На ногах у парня надеты бордовые в мелкую сетку чулки, а чуть выше, наверное, было и само нижнее белье, входящее в столь обворожительный комплект, но он видит лишь один стоящий и возбужденный член, на головке которого выступили первые капли предэякулята, и пальцы младшего, что двигают вперёд-назад анальной пробкой, пытаясь растянуть себя и доставить мимолетное удовольствие. Он не знает, как долго это чудо тут этим занимается, потому что не слышал щелчка двери, однако смазки в его заднице предостаточно, чтобы понять: это был явно не первый заход за сегодняшний день уж точно. – И чем это ты занимаешься здесь? — не ожидая того, что его так сильно подведёт голос, хрипит Пак, приближаясь к сидящему, что пронизывает его желающим взглядом, пробирая насквозь. Точнее, прямиком до члена, что не остаётся без внимания и интригующего продолжения – интереса. – Трахаю себя, — совершенно спокойно выходит в ответ, одни лишь покрасневшие и искусанные губы выдают настоящие эмоции парня в данный момент. – Слышала бы твоя мать, какими ты тут словами вздумал разбрасываться, — Чимин приближается вплотную к вспотевшему от стимуляции простаты телу, касаясь пальцами позвоночника и принимаясь поглаживать спину, но не пытается прервать действия младшего. – Давай, пожалуйста, не упоминать её, когда у меня в заднице находится металлическая пробка. – Тогда ответь мне на один вопрос: с чего ты вдруг взял и решил, что имеешь право касаться себя, пока я этого не вижу? — выдыхает на ухо, проводя носом по щеке. – Ты ничего мне не говорил и не ставил никаких запретов, правил. – О, тяжело будет с тобой. В таком случае запоминай правило первое: ты не можешь растягивать себя, этим буду заниматься я. И, к сожалению, в силу твоей несообразительности или же незнания, ты получаешь минус в свою карму, но не на будущее, а на настоящее, потому что я собираюсь в любом случае показать тебе, что такое порка. Поверь, ты после такого никогда не вернешься в Корею. Ну, и спасибо за то, что своими действиями подсказал мне предлог для того, чтобы провернуть это с тобой, — Чимин обрывает свой словесный поток, перехватывая руку парня, и вынимает предмет, наблюдая за вытекающей резкими толчками смазкой, с которой Чон, поди, явно переборщил, но ему же так больше нравится. – На что ещё ты способен, помимо шлепков и дерзких фраз? — язвительно звучит в ответ. – У меня хорошая выдержка, так что успею продемонстрировать тебе все свои умения за одну ночь. Можешь не переживать насчет этого. Пак отложив пробку в сторону, обхватывает руками лицо младшего и приближает того ближе к себе, заставляя раздвинуть ноги, чтобы он смог встать между. Поначалу он просто всматривается в глаза, в которых, гляди, черти пляшут, а затем перемещает взгляд на припухшие от постоянного облизывания губы. Он обхватывает верхнюю и принимается нежно всасывать её, затягивая юношу в поцелуй. Плавно переходит к нижней и покусывает ту, повторяя действия поочерёдно с каждой из них, но не спеша углубляться с языком. Чонгук, того не ожидавший, хватается за его плечи и чуть ли не задыхается от напористости парня перед ним, впитывая в себя воздух лишь тогда, когда его с громким чмоком отпускают и ставят на ноги, приземляя те на холодную плитку ванной комнаты. Чонгука выводят за руку из помещения, подталкивая прямиком к заправленной горничными кровати, переворачивая его животом к простыням и ставя на колени, подгибая их в необходимой Паку позе. Брюнет же не решается как-то отвлекать того от задуманного и лишь оборачивается на секунду к нему лицом, чтобы посмотреть на действия и эмоции старшего. Тот возвращается обратно в ванную и выходит оттуда уже со своими снятыми ранее брюками, вытаскивая из них ремень. – То есть, ты не шутил тогда? — неверующе интересуется Чон. – Я никогда не шучу, детка, если ты этого ещё не заметил, — отвечает ему, складывая предмет в руках пополам, и на пробу похлопывает им себя по ладони. — Не вертись, лежи смирно и считай. Веди счёт на корейском, гляди: и язык подтянешь, и маму свою обрадуешь, а ещё, может, не будешь больше оказываться в таких ситуациях. – Чимин, я готов лажать в знании языка бесчисленное количество раз, только бы оказаться потом вновь под тобой. – Ты бы знал, как сильно это льстит, — переходя отчего-то на шепот, произносит Пак, затем неожиданно наносит первый удар по правому бедру, повышая голос: — Отвернись и считай! Кожаный материал прошелся по нежной коже, оставляя за собой розоватый оттенок и посылая некий разряд по телу содрогающегося парня, что слушается и проговаривает заветное «один». На какое-то время комната погружается в полнейшую тишину, в которой слышимо одно лишь прерывистое дыхание лежащего Чона. – Два, — следует затем, когда второй удар опускается на левое бедро, задевая ягодицы. Шлепки наносятся хаотично и предугадать, на какое место опуститься удар ремнём, практически невозможно. Пак постепенно стал переходить выше, поднимаясь к округлой и накаченной заднице парня, слыша желанное «одиннадцать» снизу. Он останавливается, давая парню передышку, и решает всё-таки уточнить, что следовало сделать сразу: – Тебя подобное не сильно унижает или, может, приносит боль во время секса? Стоит ли мне прекратить или ты готов зайти чуть дальше? Тело под ним подрагивает, однако в сопровождении со всхлипом звучит решительное «продолжай» - и он исполняет просьбу. В начале похлопывает ладонью поочерёдно по ягодицам, проверяя реакцию и прилагая немалую силу, шлёпает ремнём. – Двенадцать, — сдавленно, но слышится. Нанеся средние по напору удары, Чимин просит юношу раздвинуть ноги шире и постараться раскрыться ему так, как он на то способен. Бляшка ремня при очередном ударе попадет по расселине, заставляя ту чувствительно поджаться от неожиданности и страха. С каждым последующим шлепком старший, будто специально старается пройтись по дырочке парня, оставляя удара по ней, и иногда опускаясь к мошонке, задевая тем самым яйца. Чон под ним всхлипывает и мычит, но считать не перестаёт. Правда времени на то, чтобы дать ответ, пока он вспоминает числа, идущие после восемнадцати, у него уходит больше, за что он получает дополнительные удары. Чимин откладывает ремень в сторону и пропускает руку под тело парня, сжимая тугим обхватом его член и потирая большим пальцем раздражённую от постоянного напряжения и невозможности кончить головку. Чон под ним шумно поскуливает и ластиться, принимая в рот два пальца и обсасывая их. – Правило второе: ты не можешь кончить без моего разрешения, — оповещает расторможенного младшего Пак и убирает руку, ложась рядом на постель. — Залезай. – Что? — хрипит измученно Чон, поднимая голову и свой пронизывающий взгляд на него. Всё тело парня трясётся в легкой судороге, а ноги и руки вовсе отказываются держать того в устойчивом положении. – Тебе принести воды? — какой же он дурак, забывший, что сегодня с ним человек, для которого подобный опыт, поди, впервые. Он старается не быть слишком грубым, чтобы не спугнуть парня рядом с собой и позволить тому испытать безопасность совместно с удовольствием, но даже сейчас ему удалось проебаться так сильно. Если честно, он бы с радостью надел тому эрекционное кольцо, но и, к лучшему, что они находятся в неизвестном им отеле – Чонгука ему так ошеломлять в первый раз уж точно не хочется, поэтому он тянется к холодильнику, стоящему рядом с кроватью, и достает из него бутылку прохладной воды, открывая её и протягивая младшему, чтобы помочь сделать глоток жидкости. Он аккуратно поглаживает того по голове, изредка пропуская пальцы сквозь пряди. – Ты хорошо справился и порадовал меня. Только меньше дёргайся в следующий раз, ладно? — хвалит и успокаивает прямиком в губы, нежно целуя те. Чонгук в ответ лишь согласно мычит и пытается перекинуть ногу через его бёдра. – Подожди, не так резко и быстро, передохни, — Пак отпускает того и пробегается ладонью по вспотевшей спине, опускаясь к алым ягодицам и ногам, которые ему под конец требовалось бы обработать, чтобы на утро Чону не было так больно. Думается ему, что придётся дополнительно оплатить ещё не только использование холодильника, но и покупку мази или хотя бы какого-нибудь крема, что найдется у персонала либо отеля. Дожидаясь, пока младший отдышится и придёт в себя, Чимин развязывает полотенце и принимается поглаживать своё возбуждение, лаская член ладонью и прикрыв глаза. Спустя время он ощущает долгожданный вес на себе, однако сидящий на нём Чонгук никак не устраивает его. – Повернись, — командует, убрав руку с органа. – В смысле? — не понимает того Чон. – Поза шестьдесят девять тебе говорит о чём-нибудь? — поглаживая его бедра, уточняет Пак. – Нет, — мотает головой в явном несогласии парень. – Да, поворачивайся. – Чимин, мы не будем… — прерывается от обжигающего шлепка по чувствительной и покрасневшей кожи, исполняет просьбу, поворачиваясь задом к старшему. – Ближе. Ты ведь знаешь, что делать, не прикидывайся, — притягивая к себе за ягодицы, уточняет затем: — Где ты смазку взял? – Она у тебя под спиной, поди, — нет, она оказывается рядом на простыне, что как раз под руку. – Не медли, присаживайся поудобнее и про меня не забудь, пожалуйста. Брюнет первый оставляет легкий поцелуй на внутренней стороне бедра и проходится языком по сжимающемуся отверстию на пробу. Чон всё же дрожащими руками обхватывает его член, принимаясь плавно поглаживать, сдвигая уздечку в такт мазкам языка по его анусу. Чимин слабо прикусывает край опухшей дырочки и старается тщательно вылизать присохшую смазку, что когда-то лилась ему на руки. Чонгук млеет от приятной ласки и не остаётся в стороне, когда опаляет дыханием головку члена и мажет ей по своим губам, чтобы после открыть рот и позволить слюне вытечь на неё. Он размазывает ту большим пальцем, водя по кругу, и обхватает в кольцо губ первые сантиметры, вылизывая кожу и проходя языком по тонким венкам, очерчивающим орган. Снизу доносится блаженное мычание прямиком в его отверстие, в которое пытаются под давлением проникнуть языком, совершая поступательные движения и вылизывая изнутри, очерчивая мягкие и нежные стенки, сопровождая свои деяния хлюпаньем от сбегающей по подбородку слюны, что несомненно заводит обоих. В то время тяжело дышащий от собственных ощущений Чон обсасывает половой орган старшего, пытаясь уделить внимание всему основанию и заглотить как можно глубже, что на первое время получается с трудом: слезящимися глазами, рвотным рефлексом, который он пытается преодолеть, и рукой, что помогает оглаживать часть члена, что не помещается. Нечаянно он проходит по раздражённой головке зубами, за что получает сверху шлепок по сжавшемуся анусу и приподнятые бедра Пака, которыми он попытался сам протолкнуть свой орган в глотку младшего, буквально начиная медленно потрахивать того в рот. Переизбыток эмоций и слюны заставляют Чона краснеть и пытаться уйти от настойчивых движений, сопровождающих его со всех сторон. Он цепляется пальцами за бедра брюнета и делает попытку оттолкнуться, потому что иначе может задохнуться. Пак понимает его сигнал и возвращается в обратное положение, отстраняясь от кольца мышц, что было истерзано им. Чонгук на то сжимается и пробует отдышаться, сплёвывая скопившуюся во рту слюну на член, и заглатывает его вновь, надеясь насадиться до упора, чтобы коснуться выбритого лобка, но чуть ли не давится, когда ощущает что-то холодное на своих садящих бедрах, испытывая яркий контраст и простреливающую по всему телу боль. Младший отстраняется и хрипит севшим голосом: – Что это? Пак, проведя в очередной раз этим предметом по алым ягодицам и удерживая его, заталкивает это нечто ледяное ему в дырочку, что поглощает то, принимая в себя. От неприятной температуры, ощущений и чего-то инородного у себя в теле Чонгук дергается и пытается выбраться из его хватки, но несмотря на собственное крепкое телосложение, терпит неудачу, потому что его удерживают не менее сильные руки. – Послушай, мне ещё пожить так-то хочется. Я же говорил не дергаться – это третье правило. Мне особо не доставляет удовольствие мысль: быть лишённым доступа к воздуху из-за твоей пусть и весьма аппетитной, привлекательной задницы. Это ведь простой лёд, не более. Расслабься, — легко сказать, а сам возвращается к вылизыванию парня, параллельно открывая рукой тюбик со смазкой. Чон морщиться от нахлынувших чувств и может лишь в ответ на то дрочить Чимину, держа себя другой рукой, опираясь ей на кровать. Он пытается вновь уйти от чужих рук, но чувствует сразу два пальца, подушки которых кружатся по его ободку мышц и мягко надавливают, будто просят разрешение, чтобы проникнуть. Его принимаются потрахивать пальцами, добавляя к ним смазку для лучшего скольжения и одаривая поцелуями по дрожащим бёдрам, пока он сам только сдавленно поскуливает и старается удержать руку на не менее перевозбуждённом члене старшего. Его собственный потирается о пресс брюнета и предвещает о скорой разрядке, о чем он предупреждает парня снизу: – Чимин, мы сейчас оба кончим. – Нет, — отрывается от ягодиц и продолжает: — Я да, но ты нет. Забыл, что ли? – Прошу, пожалуйста. Я не могу больше терпеть, мне это нужно, — простанывает младший, оборачиваясь к нему, чтобы заглянуть в беспощадные глаза. – Правило четыре, Чонгук: никогда не вздумай даже меня ослушиваться или капризничать. Нет – на то и значит нет, — Пак добавляет третий палец и продолжает: — Не останавливайся, доведи меня до оргазма, детка. И Чон слушается, доводит, потому что много и не требовалось: Чимин уже был на самом краю. Белёсая жидкость просачивается и стекает по его ладони, а член в руке подрагивает, смягчаясь. Темноволосый блаженно выдыхает ему в бедра и отстраняет от себя, похлопывая. – Ложись на спину, — просит и сам поднимается с нагретой постели, отправляясь к стоящему в комнате комоду с зеркалом, чтобы достать из шкафчика лежавшую ленту презервативов, что предусмотрительно всегда лежат в номерах отелей. Когда он оборачивается, то видит разомлевшего юношу, осторожно ласкающего себя. Ему лишь бы не прикоснуться к напряжённому члену напрямую и не кончить. – Хотя, нет. Я передумал. Иди ко мне, — раскрывает пакетик и проводит пару раз рукой по возбуждающейся вновь плоти, чтобы затем воспользоваться презервативом. Парень, услышав его голос, испуганно отдёргивает руку подальше от себя и приподнимается с кровати, ощущая неприятное и покалывающее жжение на заднице и ногах. Он, несильно хромая, подходит к Паку и исполняет его просьбу: встать спиной, лицом к зеркалу и опереться руками о деревянную поверхность комода. – Молодец, малыш, — оставляет поцелуй на шее и пересекается взглядом с ним в их отражении на зеркале. Чонгук сдавленно мычит на получаемую ласку и спешит отвести взгляд. Единственное, что возвращает его обратно к реальности – это кончик чужого члена, давящего на проход и дразнящего, потому что головкой лишь кружат и очерчивают кольцо мышц, не решаясь предпринять более решительные действия. Чимин держит его одной рукой за талию, обхватив поперек живота, а другой направляет свой половой орган в дырочку парня перед собой, проникая лишь по самое начало и ощущая растягивающиеся под его напором тугие стенки, что принимают его и так правильно сжимают. Он даёт время привыкнуть им двоим, постепенно и плавно проталкиваясь по сантиметру, пока не входит до половины, чтобы вновь выйти. Пак пробует двигаться медленно, проникая с каждым разом глубже и успокаивающе поглаживая напряженный пресс младшего. Тепло обхватывающих его стенок приносит невыносимое наслаждение и согревает, касаясь каждого напряженного в нём нерва. Чонгук рвано выдыхает, когда ощущает в себе наполненность от полностью погруженного в его анус члена, и старается сильно не зажиматься, как того и просил старший. Тот потихоньку начинает усиливать амплитуду толчков, приступая размеренно вбиваться в тяжело дышащего под собой парня, меняя угол и добавляя остроты ощущениям: тянется рукой к лицу Чона, схватив того за щеки. Он сжимает их, заставляя брюнета поднять голову и посмотреть в зеркало. В отражении он видит свою постанывающую и хныкающую физиономию, а позади Пака, что с очередным движением бедер попадает по простате, выбивая тем самым крик изо рта младшего. Он пытается удержать себя на кистях рук, что напряженно держаться и соскальзывают с поверхности от того, что сильно вспотели. Чимин, не теряя зря времени, опускает руку к шее и приближается к уху, нашёптывая низким голосом: – Только посмотри на себя. Выглядишь как дешевая шлюшка, глаза прямо закатываются и ноги не держат. Тебе ведь нравится, я прав? В ответ лишь скулеж от участившихся движений бедрами, глубокого проникновения. Пак принимается остервенело вбиваться в податливое тело перед собой, несильно сжимая тому шею, чтобы слегка придушить. Чонгук и правда выглядит так, словно потеряет сейчас сознание – парень измучен за сегодня достаточно, но несмотря на это, подмахивает ему в ответ бедрами, самостоятельно насаживаясь на член, пока его шею сжимают, перекрывая доступ к кислороду. – Сильнее, ты ведь можешь постараться получше, — хрипит, принимая ускорившиеся толчки члена, которыми тот размашисто бьет по комку из нервов. – Думаешь: я тебя недостаточно хорошо трахаю, сучка? – Думаю, что ты себя сдерживаешь. Чимин в ответ на слова опускается ладонью к стоящему и изнывающему по прикосновениям члену парня, убрав руку с его шеи. Он аккуратно дотрагивается до него, проводя по всему основанию и очерчивая вздутые венки, собирает сочащуюся смазку с головки на палец и подносит его ко рту младшего, призывая принять в себя и прочувствовать собственный вкус. Он водит пальцем по языку, оттягивая щеки и заставляя давиться, пока не вынимает мокрую от слюней ладонь и не приступает надрачивать в такт резким и быстрым толчкам. Тело под ним пробивает судорога и на секунду оно замирает, пока темноволосый ожидаемо не принимает стекающую густую сперму себе на руку от случившегося оргазма Чона. Сам он, чувствуя сокращение дырочки, выходит, и, снимая защиту, доводит себя до того же состояния, наблюдая за тем, как небольшие брызги, исходящие из члена, окрашивают его семенем розовые ягодицы парня. Он, тяжело дыша, прижимается к его потной спине и придерживает, не давая завалиться назад. У обоих прикрыты глаза, а дыхание сбивчивое. Никто не решается проронить и слова, просто пытаются насладиться растекающейся по телу негой и избавиться от звона в ушах. – Пойдем в душ, я могу отнести тебя, — ставит перед фактом Чимин, подхватывая ослабленную перед ним физиономию на руки. Как минимум, на эту ночь он его главная забота.***
– Пожалуй, впустив тебя в свою постель, я не смогу выпустить тебя из собственной жизни отныне, — проговаривает Пак размеренно, под конец тяжело вздыхая. Он, конечно, не верит в любовь с первого взгляда, но вот во взаимную симпатию вполне. – И многим ты такие сказки рассказываешь на ночь? — совершенно флегматично интересуется на то Чон. – Это секрет. Не порти момент. – Многим, значит. Успехов особо нет, получается, ведь так? В ответ следует лишь приглушённый смех и слышимое через него отчаяние, потому что ответного удара нанести не могут. Не находят, чего сказать. – Должен ли я тогда сейчас банально произнести: «мы теперь встречаемся?» — шепчет рядом темноволосый, зарывшись носом в углубление рядом с ключицей и вдыхая шумно запах тела Пака. – Тогда мне придётся соответствовать своему обманчивому образу и ответить тебе, что такова моя манера общения с людьми. Ничего личного и большего, так что закатай губу. Я простой продавец-консультант и студент, как ты. Порка удалась, и у мамы твоей вещичка новая - вся семья в плюсе, — отойдя от прежних эмоций, говорит Чимин. – Ещё раз решишь заикнуться о подобной херне - полетишь к чёрту на кулички или в окно. – Меня давно таким милым образом не посылали, — посмеивается брюнет. – Так, если я правильно понимаю, то у нас будет следующий раз? Чонгук понятия не имеет, как после проведённой ночи можно вообще спокойно вернуться в родную страну, но пока он находится в руках этого притягательного мужчины, имея в запасе все три летних месяца, он решает сильно об этом не задумываться. – Нет, тебе послышалось, — бормочет Чон, находясь близко к нему. Даже слишком. А Паку уже нет разницы до какого-то там смущённого бормотания под ухом, когда он обхватывает младшего за талию, притягивая ближе и прерывая нежным поцелуем. Почаще бы к ним захаживали такие нелепые и в то же время сексуальные, будоражащие покупатели. Желательно, такие, как Чонгук. Надо бы поблагодарить потом Хаки, не такой уж он и плохой друг, а вот как коллега всё ещё дерьмовый, но это уже другая история.