оттепель

      Яркое солнце Аракиса освещает специю, которой усеян песок этой безжизненной планеты. Неизвестно, каким образом Фримены ориентируются в этом бесконечно-одинаковом пространстве, но идут они четко и уверенно. Про эту планету она не раз слышала из книгофильмов, большую её часть называют - необитаемой. Бесконечные пески, смертельные бурю, что отделяет Юг. А самые страшные существа - это черви. Только Фримены смогли здесь освоится, пустыня для них родной дом, но даже на них влияет место обитания: из-за специи их глаза приобретают крайне необычный ярко-голубой цвет, по которому их можно отличить от любого другого человека.       Рядом идёт Пол, лицо его поникшее, а глаза безжизненные. На него упала тяжелая роль, впервые в своей жизни ему пришлось убить, и это оставило на нём свой отпечаток. Он не сводит взгляда с тела, замотанного белыми тканями. Человек, которого он убил. Девушка кладёт руку на плечо своего брата, тот переводит на неё глаза, в которых застыл ужас. Лёгким поглаживанием она старается привести его в чувство. Пол слегка улыбается, но сразу отвернувшись, снова на его лицо опускается мрачная тень.       — Стоять, — Стилгар поднимает вверх кулак, заставляя группу Фрименов, следующую за ним, остановиться. Сам, припав к песку, тихо взбирается на дюну, — сюда.       Последовав его примеру, Алтея, протягиваясь на песке, выглядывает вдаль, где виднеется корабль Дома Харконнен. Отряд из людей в чёрных скафандрах движется прямо к ним. Они выглядит устрашающе и совсем не вяжутся с пустынным окружением и палящим солнцем.       О Гьеди Прайм Алтея знает мало, но никогда не сможет спутать эту планету и её жителей. Одна из самых загрязнённых и суровых земель. Народ величают не людьми, а бешеными зверями, а их предводителя - Барона Владимира Харконнена славят дурной репутацией. Как тирана и деспота, что привёз родную планету в упадок, превратив её в мусорку. Единственное, за счёт чего живёт Гамма - это добыча специй, на ней правительство богатеет и не отказывает себе ни в чём, оставляя своим подданным лишь крупицу богатств, что они имеют.       Командующий Фрименов подаёт им знак, смысл которого уловить Атрейдесам не удаётся, но примерное понимание того, что они будут делать есть, поэтому тем предстоит только спрятаться и переждать. Пол, переглянувшись с мамой и тряхнув названную сестру за плечо, указал им на скалу, где есть небольшой каменный выступ, за которым можно удачно спрятаться. Шагать следом за Полом стараются тихо, но быстро, чтобы успеть укрыться. Алтея, идя замыкающей, оглядывается назад, осматривая горизонт, но видит только скрывающееся за дюной солнце; лишних фигур нет.       Спустившись с холма, девушка плотнее прижимается к камням, непривычно холодной температуры. Как по инерции, слегка прикрывает собой Джессику, ибо понимает, что та слишком уязвима: она беременна, поэтому постоять за себя она не сможет. Слегка вытянув шею, проглядывает сквозь копну кудряшек Пола, оба стараются оставаться в тени, но при этом быть начеку.       Отряд Дома Харконненов показывается из-за дюны, ступают они тяжело, слегка раздражённо, песок мешает им передвигаться в превычном темпе. Один из солдат подозрительно осекается в сторону произвольного укрытия, пару мгновений что-то пристально рассматривает, а затем идёт прямо к ним. Алтея, увидя это и затаив дыхание, тянется рукой к ножу, что запрятан у неё под поясом. Слегка наклонившись, Пол подбирает с песка массивный камень. Хочет он им отбиваться или отвлечь противника, знает только он. Но его средство для спасения оказалось ненужным, потому что резкий звук врубившегося прибора для призыва червя отвлёк солдата, заставив его отступить. Издав команду: «Они вызывают червя! Все наверх!», он и остальные члены его отряда взлетели, пытаясь спрятаться на вершине скалы.       Не теряя времени, Пол и Алтея высовываются из своего укрытия, проверяя всё ли чисто. Когда убеждаются, что дорога пуста, вновь взбираются на дюну. Ступают аккуратно, глазами просверливая местность. Не успев сделать и трёх шагов, девушка отпрыгивает назад, когда к её ногам падает труп человека в чёрном обмундировании. А за ним ещё два таких же. Поднимает голову наверх, изучая такой «дождь», догадаться несложно - дело рук Фрименов.       Волнения слегка спадает, когда происходит понимание, что почти все члены отряда бездыханно лежат у её ног. Но и душевному ликование приходит конец, когда в паре метров от них аккуратно приземляется солдат. Тот осматривает местность на наличие врагов, при этом постепенно поворачиваюсь в сторону Атрейдесов. Завидев тех, кого искал, он резко бросается с места, готовясь к атаке. Но Пол оказывается быстрее, резко подхватив меч с трупа, нападает первым, не давай противнику фору. Алтея боковым зрением замечает, что на холме стоит второй, что заряжает свод пушку. Взгляд его направлен прямиком к Полу, который его не замечает, ибо стоит спиной.       На языке жестов показывает Джессике, чтобы та оставалась на месте, сама, припав к песку пытается подойти к солдату со спины. Пока тот увлечён своей жертвой, она может воспользоваться этим шансом. Взяв в руки заветный нож, она делает последний несколько шагов, и со спины вонзает ему орудие в висок. Слышится тихий хрип, который становится последним, а после большая туша падает на песок.       Тяжело дыша она отходит от пола, даже, не взглянув на него в последний раз. Глазами ищет Пола, чтобы убедиться, что тот цел. Он в свою очередь уже подошёл к матери, и справляется о её самочувствии. Убедившись, что всё хорошо, юный Атрейдес вместе с Джессикой поднимаются к ней, а сбоку Алтея замечает тяжело идущих Фрименов.       — Все целы? — Стилгар, выпрямив спину, осматривает второй отряд своего народа и Атрейдесов на предмет повреждений.       — Нет, — из толпы к главе вызодит Чани, она ведёт Шишакли, поддерживая её за руку. На груди второй зияла большая кровоточащую рана, что выглядит слишком болезненно, — в неё выстрелили со спины, — на лице её горечь и обида: глупым нужно быть, чтобы не понять, девушка винит в этом себя. Среди Фременов идёт напрежённый шёпот, атмосфера напряжённая, словно, они уже хоронят Шишакли.       Опустившись на песок, Чани кладёт голову подруги к себе на колени, та пытается что-то сказать, но её организм отвечает на это глухим кашлем. Рядом опускается Стилгар, принявшись осматривать девушку, с каждой секундой он становится всё бледнее.       Стилгар - суровый человек, который сначала знакомства показался Алтеи не особо приветливым и дружелюбным. Но сейчас, наблюдая то, как он смотрит на человека, которого знает всю жизнь, её мнение меняется моментально. Его взгляд выражает скорбь и тоску. Каждый присутствующий здесь понимает, что Шишакли не отмахнуть судьбы. Но он, дарит ей всё, смотрит, как на истинного верного и преданного бойца, память о котором будет жить вечно.       На себе Алтея чувствует тяжёлый взгляд Пола. Подняв голову она видит в его глазах надежду. Между ними немой диалог, в котором Атрейдес умоляет её помочь, ведь она может. С другой стороны от Стилгара девушка опускается на колени, поджав губы осматривает рубец ближе. Раненая смотри на неё с недоверием, но сопротивляться её действиям она не в силах.       — Я помогу, — говорит, как отрезала, без лишних слов и прелюдий.       Обе ладони Алтея аккуратно прижимает к ране, старается не давить, чтобы не сделать больно. Глубоко вздохнув, начинает нашёптывать слова, смысл которых знала только она. Делает всё, чему её учили с самого лесна, к чему готовила Бене Гессерит. Чувствует, как из носа стекает кровавая полоса, а на губах вскоре появляется металлический вкус, но Алтея не обращает на это и малейшего внимание. Энергия за энергию, это меньшая плата, которую она может отдать за спасение чужой жизни.       Рана на груди Шишлаки затягивается окончательно, и сама девушка вновь приходит в себя. В глазах её страх и непонимание, словно отрезвев она смотрит на Алтею, как на спасителя.       — Вы видите? — поднявшись, Стилгар расставляет руки в стороны, призывая Фрименов обратить на него внимание, — всё как твердит связанное пророчество! Сестра Лисан аль-Гаиб - «Исцеляющая»! Да здравствует Мессия!       В глазах начинает темнеть, рядом Алтея слышит шуршание песка. Пол, сев рядом обнимает её за плечи. Они вновь переглядываются в немом диалоге. Девушка спасена, но слова Фрименов о Мессия только подтверждаются.

***

      Блики яркого солнца отражаются от песка, приходится щуриться. Вокруг пустыня, она уже стала родной и знакомой. Бесконечные пески теперь уже не кажутся чем-то таинственным и неизвестным. Научившись видеть то, что видят Фримены, она смогла познать всю красоту и прелесть Аракиса.       Впереди мелькает расплывчатая фигура, она, словно призрак плывёт по морю специй, не касаясь земли. В очертаниях можно разглядеть женщину, её тёмные волосы развиваются на ветру, а шлейф платья повторяет эти волнистые движения. Словно почувствовав, что за ней следят, незнакомка остановила своё движение и повернулась в сторону Алтеи. Сделав к ней навстречу несколько шагов, она протягивает руки, подзывая девушку к себе. Вглядевшись в лицо, сразу смогла узнать эти мягкие черты лица, большие зелёные глаза, что сверкают, словно сотни сапфиров.       — Мама, — прошептав это слово, такое родное, тёплое и почти незнакомое, Алтея бросилась к женщине в объятия.       — Душа моя, — Ирэн нежно проводит по щеке дочери. Голос её необычный, словно заполняющий собой всё пространство, — я скучала, — девушка прижимается к матери, как маленький ребёнок, которому не хватает ласки и заботы. Женщина двумя руками обхватывает лицо Алтеи и слегка приподнимает к свод сторону. Прелестная улыбка, что несколько мгновений назад озаряла её лицо исчезает. — Берегись.       — Чего? — резкая смена настроения матери заставила прийти в себя. Алтея хотела отстраниться, но хватка Ирэн не дала этого сделать.       — Жизнью своей рискую, «Поцелованного тьмой» спасёшь, — лицо матери всё более походило на сумасшедшего, а бездонные глаза выражали только животный страх, — тогда пророчество будет исполнено.       — Что это значит? — по телу проходится рой мурашек, что заставляет вздрагивать от бегающего взгляда матери.       — Ты - красный флаг, что даст начало войне.       Лицо матери снова озаряется улыбка, но она мимолётно, потому что её образ начинает таять. Оставляя на былом месте пустоту, а на щеках, где Ирэн касалась дочери пробегает холод, подобный электрическому заряду. В воздухе всё ещё витают последние слова, что слышится со всем сторон, словно окружая Алтею.       Резко распахнув глаза, девушка приподнимается на локтях. В горле стоит ком, который она старается протолкнуть тяжёлый хрипом. Тыльной стороной ладони вытирает скопившиеся на лбу капли пота. Осматривается по сторонам, ни пустыни, ни мамы, окружение такое же, коим она запомнила его перед сном. Недалеко спит Пол, а там в углу Чани с Шишакли. Каждый Фримен высыпается и не собирается пробуждаться, ибо сладкий сон это то, что им нужно после долгой, но весёлой ночи. Вчера Пола поставили в Фримены, он получил настоящее имя, как у коренного народа Аракиса. Стал настоящей частью этой планеты. Поэтому теперь он мирно посапывает на ставшей ему родной земле.       Алтея проводит ладонями по лицу, стараясь прийти в себя. Закрывает глаза и прислушивается к внешним звукам. Снаружи палатки слышно, как песок проносится по поверхности, лёгкий ветерок скользит. Этот шум - шум Аракиса успокаивает. Давно она его не слышала, ибо последнюю неделю прибывала в логове Фрименов, где поддерживала состояние Джессики. После того, как женщина стала Преподобной ей нездоровилось. Но сейчас ей намного лучше, поэтому Алтея смогла отправиться в сердце пустыни вслед за названным братом. Когда пульс приходит в норму, она обратно ложиться, поплотнее укрывшись одеялом. В голове перебирает мамины слова. Старается найти хоть крупицу смысла, которая помогла бы ей понять о чём говорила Ирэн.       Рассуждает. Мама назвала её «красным флагом войне», значит ли это, что от неё может зависеть судьба Аракиса, либо же всех Великих Домов. Если её догадка верна, то она должна сделать так, чтобы это не свершилось. Как? Перед этим Ирэн говорила о спасение «Поцелованного тьмой». Значит, необходимо пользоваться даром реже, а особенно с теми, кого она не знает. Но узнать бы только, кто такой «Поцелованный тьмой»…       В душе плохое предчувствие, ибо после того, как мама приснилась ей в последний раз, Дом Атрейдесов пал. В этот раз она тоже не ожидает ничего хорошего. Алтея старается ещё подумать над загадкой от матери, но та так и остаётся до конца неизведанной, ибо сон забирает её в свои объятия.

***

      Солнце Гьеди Прайм нельзя описать словами, что привычны для упоминания этой звезды. Оно не вызывает радости, счастья, не приносит теплоты в мир, наоборот, оно только даёт понять жителям этой мусорки то, как они обречены. Показывает всю настоящую сущность умирающей планеты. Звезда 36 Змееносца В настолько тускла, что излучает лишь десятую солнечного света. В силу этого растительность крайне скудна, и снова одни и те же краски. Никогда жители не видели огромным зелёных лесов или цветочных полей. Планета эта славится далеко не лучшей из лучших. Здесь узаконена торговля людьми, рабовладение. А гладиаторские бои - одно из лучших времяпрепровождений.       Появление Дома Харконненов, вот то, что превратило эту и так не лучшую планету в настоящую помойку. Климат был мягче, говорят, что здесь даже были леса, скудные, но зелёные, но он не знает. Всё прекрасное, что могло бы здесь бы и давно вымерло, ещё до его рождения.       Можно ли назвать такую дыру домом? Никогда. И он не посмел бы. Только утробом матери, что взращивало его годами, превращая в того, кем он является.       Всё ему противно. Жители - скудоумные особи, что словно животные полагаются на свои инстинкты. Ведь так их народ и величают - звери. Они любители изысков, поэтому за лишние деньги готовы сделать всё, что угодно. На планете одна грязь и ненависти, каждый её кусочек презираем.       Но ненавидя планету и всё то, что с ней связано, он презирает и себя. Жалкое подобие лидера, что только и знает, как убивать. Чужды ему радости обычных людей, он не знает жалости, пощады. Чувств он не лишён, но прячет их далеко, потому что это то, что делает его слабее, таким же жалким, как и его мать, что от любви погубила себя. И пока, он справляется, никто не пытался вызвать в нём ни радости, ни дружелюбия, ни тем более любви. Держать всё в себе, вот главные слова, которыми его учил Барон. Будь то боль, страх, чувства, ничто не должно выйти наружу. Ибо пока тобой владеют эмоции - ты слаб.       Фейд-Раута продолжает наблюдать в окне безжизненную планету, что с каждым днём угасает. Обречённо вздохнув, он чувствует, как по торсу нежно заскользили тонкие пальцы, а вторая рука обводит рельефные мышцы плеч.       — Повелитель, — над ухом слышен сладкий голос, подобный устам самого Змея Искусителя, а горячий шёпот обжигает шею. Но этот жест не вызывает никакой реакции, всё приелось, он привык к такому поведению. — Могу ли я Вас ещё порадовать? — холодные кончик языка скользит от шеи к ключицам       — Не сейчас, Галатея, — резко развернувшись, голову слегка наклоняет, на девушку смотри исподлобья, прожигая своими безжизненными черными глазами в ней дыру.       — Как скажете, повелитель, — при всём желании она не смеет спорить, поэтому склонившись почти к самому полу, делает пару шагов назад и разворачивается. Походка у неё от бедра. Красивые ягодницы раскачиваются из стороны в сторону, но это никак не привлекает его замыленный на привлекательность Галатеи взор.       Галатея опускается на подобие кровати с изголовьем к своим «сёстрам», те смотрят на Фрейд-Раута то ли с вопросом, то ли с желанием. Девушки разгорячённо шепчут, посматривая в его сторону.       Осматривает это место. Сегодня он ночевал здесь, место всё в чёрный тонах, в углу стоит пара слуг, что выполняют прихоти Фейда по первому зову. Здесь он насыщается людскими утехами, но последнее время это место давит как-никогда. Быстрыми и широкими шагами он рассекает центр залы и выходит, сзади захлопывается автоматическая дверь, а он идёт по нужному ему направлению.       Новая дверь. Комната совсем другая, здесь он спит, коротает свои дни в одиночестве и отдыхает от мира. В его «настоящую» спальню Фрейд никого не пускает, только слуг, что принесли весть или вещи, прошенную им. Здесь мысли приходят в порядок, а рассудок вновь становится чист. Снова глубокий вдох, всей грудной клеткой.       — На-барон, — входная дверь разъезжается в разные стороны и открывает вил на дворецкого, на мужчине обыкновенный чёрный костюм, — барон Владимир Харконнен просит Вас прийти на обед. Стол будет накрыт через пять минут, — услужливо поклонившись он уходит. Слуга не ждёт ответа, его дело передать слова, остальное - не его забота.       Слово обед смущает Фейда, обернувшись к часам, видит, что пора завтрака давно прошла. Ночь была бессонной, что объясняет временной переворот. К сожалению, не в его возможностях не прийти на «семейный» обед, отказывать дяде он не смеет. По статусу так не полагается. Поэтому спустя пару минут бессмысленных рассуждений, Фейд-Раута встаёт с кровати. В шкафу он нашёл одежду, более менее подходящую, Владимир Харконнен любит, когда всё идеально, и он должен соответствовать.       Коридоры длинные и одинаковые, идёт, скрестив сзади руки. Рядом с так называемой столовой, несколько стражников, что охраняют покой этого места, пока барон будет трапезничать. За длинным столом к основания уже восседает Владимир, слева - старший брат, Глоссу Раббан.       — Мальчик мой, — не вставая с места, барон приаетсвует любимого племянника, — я рад, что ты пришёл.       Фейд-Раута слегка кивает в знак уважения и садиться на своё место. Про себя думает о том, будто бы у него был выбор на то, чтобы не появляться на обеде. Воцаряется тишина. Но сейчас она не угнетает, напротив, спасает, ибо он не в настроении поддерживать светскую беседу со своими родственниками. Еду подают. Харконнены себе ни в чём не отказывают, под тому питаются изысками, лучшие повара, лучшая еда, поставки они делают для себя любимых отдельно с других планет, где урожайность намного выше, чем на Гьеди Прайм. Вскоре Владимир Харконнен завязывает разговор с братом насчёт Аракиса, происходит это всегда, когда они видятся, ибо обоих волнует только эта планета. Фейд не вникает, эта тема ему неинтересна, поэтому он мечтает поскорее доесть, чтобы уйти.       — Фейд, ты нас не слушаешь? — из мыслей его выводит знакомый голос дяди. Обычно, с ним он говорит сладко, как с самым дорогим сокровищем, но сейчас, в его голосе слышно недовольство.       — Да, — поднимает взгляд прямо на барона, он не станет оправдываться, никогда, тем более перед ним.       — Лучше послушай, — Владимир остаётся довольным ответом и его губы расползаются в снисходительной улыбке. Оправдания - вот то, что он не любит. — Как на-барона тебя должны интересовать все дела, что ведёт дом Харконненов, — смотрит он выразительно, давая понять, что подчиниться необходимо. — Продолжу, говорит он, убедившись, что теперь племянник весь во внимании, — крайне жаль, что мы уничтожили всех из дома Атрейдес, кто был на Аракиса в тот день, — становится интереснее, поэтому Фейд даже останавливается, не дорезав до конца кусочек ещё горячей свинины. — Я вспомнил, что у сестры Лето Атрейдеса сестра была, одна из выходцев Бене Гессерит, и дочка у неё была, к которой за лечением многие из владык домов стекались.       — Я помню о ней, — поведение Раббана заинтересовывает. Он говорит нервно, брови жмурит к переносице, а в горле его стоит явный ком, что он спешит сглотнуть.       — С моим отравлением, думаю, она бы тоже могла справиться, — в руках барон крутит вилку, в его мыслях уже витают мечты о том, как его могли бы вылечить, — такой дар и ушёл под землю.       Фейд слушал внимательно. Теперь и сам размышляет. Он и сам помнит о том, что была в доме Атрейдес девочка, что обладала необыкновенным даром. К ней стекались с каждой планеты, дабы найти спасение от любой болезни. Припоминает, что родилась она где-то на два года позже него самого.       — Об этом… — Раббан снова привлекает внимание, в голосе его напряжение и нотки страха. Бесстрашный «Зверь» трудится, когда предстаёт пред Владимиром Харконненом. — Местные на Аракисе говорят, что к ним прибыли люди с другой планеты… — он опускает глаза в свод тарелку, чтобы не видеть ярости барона, — одного они называют Мессией, а про вторую говорят, что она любые раны вылечить может…       — И ты от об этом молчал, подонок? — лицо барона исказилось, изо рта его текут слюни, а глаза пылают звериной яростью. Он дёргает Раббана за плечо к себе и говорит прямо на ухо, — найти! И привести ко мне! — откидывает его обратно, — понял, сволочь?       Глоссу пару раз кивнув, встаёт из-за стола, пару минут взгляд его затуманен, но затем он приходит в себя и быстро удаляется. Спешит выполнять поручение, лучше быстрее, пока барон совсем не обозлился. Фейд понимает, что и ему здесь делать нечего, поэтому пожелав Владимиру удачи, с улыбкой полной сарказма, он удаляется в свою комнату.