***
Обычно последствия таких травм ещё долго напоминают о себе. Но вот Чонгук словно в рубашке родился. Он приходит в сознание через несколько дней. Его, как говорил отец, будто и правда, оберегают небеса. Об аварии напоминают ссадины на руках и порезы на щеке. Головная боль — последствие закрытой черепно-мозговой травмы какое-то время будет доставлять дискомфорт. В остальном можно его выписывать хоть сейчас. Но врачи не рискуют, а оставляют Чонгука в больнице для того, чтобы ещё раз провести все обследования. Чонгук внимательно рассматривает палату, рассчитанную на двух людей, как только приходит в себя. Глаза реагируют на яркий свет, поэтому он постоянно хмурится и прикрывает лицо руками. Чем активнее он пытается вспомнить события последних дней, тем сильнее начинает гудеть голова. Он в больнице. Что произошло? Где его родители? Нужно ведь срочно позвонить им, они волнуются! Чон резко распахивает глаза и, увидев напротив своей кровати темную фигуру, вжимается в подушку. — Ты кто? — Чонгук подозрительно косится на незнакомца, одетого во всё черное. — Ангел смерти, — глупо улыбается Тэхён, пожимая плечами, и внимательно рассматривает лицо парня напротив. Теперь он может лицезреть его удивительные и невинные глаза. Он рассчитывает получить в ответ такую же добродушную улыбку, но Чон смотрит на него как на придурка, не в силах пошевелиться. — Ты больной? Сбежал из психиатрического отделения? — Чонгук хмурится, скользя взглядом по темному пальто. — Судя по внешнему виду ты вообще сатанист. — Чонгук, я всё объясню, — вздыхает Ким и делает пару шагов ближе к мальчишке, но тот лишь подгибает колени и крепче вжимается в подушку позади своей спины. — Не подходи ко мне. — Выставляет перед собой руки, обозначая границы. — Ладно-ладно, просто дай мне возможность объясниться? — Просит Тэхён. Чонгук всегда был и остаётся коммуникабельным парнем. Он не прочь завести новые знакомства. Но сейчас это выглядит слишком подозрительно. С другой стороны, будь этот мужчина психически нездоровым, он бы навряд ли просто стоял и смотрел на то, как Чонгук спит. Хотя…кто же этих психов разберёт? Раздумья прерывает медсестра, которая заходит в палату, и Чонгук с облегчением вздыхает. — Слава богу, Вы пришли! — Вы очнулись, как Вы себя чувствуете? — Заботливо интересуется девушка, заглядывая в карту пациента и переписывая данные с монитора, которые фиксируют давление и пульс. — Я в порядке, — суетится Чонгук, обнимая руками свои колени, — простите, Вы знаете кто это? Девушка отвлекается от записей и оборачивается за спину, смотрит на Тэхёна, а затем переводит взгляд на Чонгука. — Это же ваш брат… — Какой ещё брат? У меня нет брата. — Как же нет, — качает головой девушка, закрывая медицинскую карту. Сейчас куда больший интерес представляет сам пациент, а не куча листочков с анамнезом и результатами анализов. — А кто это тогда? — Я это у Вас спрашиваю. Я его впервые вижу! — Сокрушается Чонгук и замолкает, когда медсестра пристально смотрит на него, а затем достает маленький фонарик и, включая его, направляет прямо в лицо. Чонгук хмурится, но женщина осторожно фиксирует чужой подбородок цепкими пальцами, заглядывая поочерёдно в глаза. — Я отлучусь на минуту, Чонгук-и, — ласково произносит медсестра и убегает из палаты, оставляя Чона наедине с «братом». — Чонгук, пожалуйста. — Кто ты? — Строго задаёт вопрос Чонгук. — Меня зовут Тэхён. Ким Тэхён. И я, правда, ангел смерти. Чонгук вздыхает, ощущая потребность кинуть чем-то тяжёлым в этого, надо сказать, красавчика. Но что толку, если у него не всё в порядке с мозгами? Медсестра вовремя возвращается в палату, прерывая чистосердечное признание Тэхёна и не давая Чону реализовать его коварный план. — Послушайте, он сумасшедший, — заявляет Чонгук, как только медсестра достает шприц из халата, набирает в него какое-то лекарство и вводит иглу в катетер. — Он заявляет, что он ангел смерти! Женщина удивлённо выгибает бровь и переводит строгий взгляд на Тэхёна, но тот лишь пожимает плечами. В целом, он же не врёт. — Я, пожалуй, приглашу к Вам невролога, чтобы ещё раз провёл осмотр. Возможно, травма была более серьёзной, чем мы могли предположить, сотрясение… — Какое ещё сотрясение? Вы не понимаете, что тут посторонний? Если он не из психушки, то, возможно, сатанист. Вы сейчас уйдете, а он меня зарежет! Или, может быть, сектант. Вербует вот таких как я: юных и неопытных. — Возмущается парень, но медсестра никак не реагирует на него, забирает пустую ампулу, использованный шприц и, улыбаясь этому сектанту-сатанисту и по совместительству ангелу смерти, уходит, предусмотрительно закрыв за собой дверь. Вот спасибо! Чонгук буквально всхлипывает, поднимая глаза к потолку. Может, он умер и попал в ад? — Что тебе нужно от меня? Сегодня, видимо, не его день. Потому что стоит Тэхёну открыть рот, как в палату снова входят врачи. И на этот раз не для того, чтобы сделать очередной укол или записать показания давления. Тэхёна просят покинуть помещение и последнее, что он видит, это обеспокоенный взгляд Чонгука из-под голубых длинных прядей.***
Колокольчик над входной дверью дёргается несколько раз из стороны в сторону, нарушая идиллию в маленьком светлом кафе. Обычно любителей кофе или каких-нибудь эксклюзивных напитков можно выделить из толпы по оригинальным аксессуарам, мимике и даже по походке. Нужно просто быть чуточку внимательным в людям. Но тот, кто сейчас заходит в кофейню, совсем не выглядит как любитель утреннего свежезаваренного кофе. Он в своей грубой кожаной куртке и грязных черных ботинках будто ошибся дверью, и вместо мастерской или магазина запчастей заглянул сюда. Шуи бросает строгий взгляд на посетителя и вздыхает, отворачиваясь к кофейному аппарату. Оказаться незамеченным не получается, и он предсказуемо слышит за своей спиной ухмылку, буквально ощущая затылком прожигающий взгляд. — Доброе утро, ангелок, — обманчиво ласково шепчет Хо, наваливаясь на стойку. — Посоветуешь мне что-то, что поможет взбодриться? — Ты не выглядишь подавленным и уставшим, — не глядя на него, отвечает Шуи, продолжая протирать кофейный аппарат от остатков черного кофе и пятен. Стоит этому экземпляру зайти в кафе, как оно удивительным образом пустеет, оставляя здесь только бариста. — Я не против дополнительного допинга. Как насчёт каркаде с твоими фирменными ягодами? — Продолжает улыбаться, скаля белоснежные клыки и облизываясь. — Подбери челюсть с пола, псина, — совсем не радушно отвечает Мин и всё-таки оборачивается, сталкиваясь с голодным взглядом, — и перестань пялиться, ты прожжешь во мне дыру. — Что, крылышки припекает? — Воняет из твоей пасти. Хо заливается смехом, тяжело вздыхая. Его не обижают такие резкие высказывания, скорее, наоборот, будоражат. А этот ангел совсем не понимает, что творит своими речами. — Вот расскажу Чимину о твоём грязном языке, и посмотрим, что он сделает. — Только и умеешь, что жаловаться, — совершенно не думает, что говорит, и от неожиданности роняет полотенце на пол, когда его руку резко перехватывают чужие пальцы. — Не зли меня, Шуи, у меня, в отличие от тебя, не ангельское терпение. — Отпусти меня, — тихо просит юный ангел, дёргая рукой на себя. — Если бы ты был под покровительством низшего мира, давно бы получил наказание. А вы, ангелы, расхаживаете безнаказанными. Может, стоит сбить твою спесь? — Ты, кажется, пришёл за чаем? — Не реагирует на слова Хо Мин. Он выдёргивает руку из хватки, и отходит на безопасное расстояние. Несмотря на всю свою нелюбовь к этому созданию, он всё-таки наливает ему чай, даже добавляет туда сбор свежих ягод и протягивает пластиковый стаканчик, наблюдая, как крылья чужого носа расширяются, и Хо принюхивается к ккисло-сладкому, едва уловимому запаху. — Бери его и вали отсюда. — И как ты вообще прошёл кастинг в небесной канцелярии? — Шутит Хо, делая глоток из стаканчика. Язык моментально обжигает, на что парень реагирует короткой усмешкой и прикусывает кончик. Решил налить кипяток? Ничего страшного. Хо всё равно на такие шалости. Пусть играет, если ему так хочется. — Не твоё собачье дело, — огрызается мальчишка, а у Хо все мышцы напрягаются. Не дело это. Он повидал много ангелов. Ни для кого не секрет, что любой житель высшего мира, будь то ангел, архангел или просто святой, всегда вызывали неподдельный интерес у жителей низшего мира. И каждая тварь, каждый чёрт пытался охмурить ангелочка. Особой победой считалось, когда удавалось опутать своими сетями того ангела, у которого были привилегии высшего мира — материализация в мире людей. Шуи был не совсем обычным ангелом. У него была особая задача — стать наставником для нового юного ангела. И он покорно ждал своего часа, чтобы выполнить миссию: готовился и обучался. Шуи большую часть времени проводил на земле, среди людей, помогая им и наставляя на истинный путь. В этом заключалась практическая часть его уроков с Создателем. Хо столкнулся с ним впервые в одном из городских баров, когда отмечал со своими друзьями очередное грехопадение целой семейки, за которой они гонялись около месяца. Тогда он случайно задел Шуи плечом, получив в ответ порцию отборного мата после того, как у мальчишки изо рта выпала сигареты. Хо тогда ошибочно воспринял Шуи за мелкого беса: в такие места забегают либо его сородичи, либо люди, которым дальше просто некуда падать, — наркоманы, алкоголики, отбитые ребята, совершившие в своей жизни такое, чему просто нет прощения. Шуи запомнился Хо именно таким: выпившим, чертовски сексуальным в этих своих черных скинни с красной повязанной на них банданой, белой обтягивающей футболке, с растрепанными русыми прядями и россыпью непонятных рисунков на руках; с покрасневшими от жары и алкоголя щеками и ртом, полным грязных словечек, каких не слышал даже Джи. Будь Хо человеком, сказал бы, что влюбился в эту дерзкую ухмылку. Да и в самого Шуи. А стоило ему узнать, что это не очередной человечек, а самый настоящий ангел — тот самый, которых Создатель отбирает для особых дел, — буквально сошёл с ума. Помешался на нём. Лучше бы Шуи был робким, стеснительным ангелочком, на которого Хо мог бы пару раз подрочить, а потом спокойно забыть и отпустить, отправившись на поиски новой девственной жертвы. Но нет же! Этот наглый пацан так задел его, будто стрелой амура пронзил в самое сердце, и всякий раз, когда Хо видел его, это самое сердце начинало биться так, словно он на концерте Рамштайна в эпицентре толпы находится. — Я вообще-то по делу зашёл, — пытается переключиться с совершенно непристойных мыслей Хо, в которых уже нагибает этого ангела над этой деревянной столешницей. — Какое у тебя может быть ко мне дело, кроме того, что ты хочешь присунуть свой мелкий волчий писюн мне в зад? — Язвит Шуи, складывая руки на груди и на всякий случай отходя дальше от стойки, опираясь о стол позади себя. Всё-таки расстояние в виде незначительной преграды немного успокаивает. Особенно, когда он видит нездоровый блеск в глазах напротив. — А ты только об этом и думаешь, да? Правильно, вас, ангелочков, держат в строгом теле. Но я понимаю, что желание-то никуда не деть, — улыбается Хо, осторожно дуя в сторону Шуи, и до того долетает горячее дыхание гиены, обжигая щеки. По телу моментально проносится волна жара, заставляя того дёрнуться. Хо, кажется, рад такой реакции. Ничего не поделаешь. Ангелы вынуждены всегда сопротивляться и противостоять искушению. А те, кто не выдерживают, переходят на другую сторону. Это стало навязчивой идеей Хо. Ему хочется видеть Шуи не в белом одеянии, гуляющим в парке, усыпанном белоснежными розами, а у себя дома, куда едва пробивается лунный свет, а приятный запах сырости и пыли расслабляет и оседает глубоко в лёгких. — Что за дело? — Берёт себя в руки Шуи. Всё-таки не зря Чимин доверяет ему как самому себе. Создатель знает, чего стоит испытать на себе искушение дьявола и его ближних. Шуи достойно справляется с испытаниями. Он может противостоять даже такому, как Хо. У него есть внутренний стержень. Его не может сломить ни дьявол, ни гиена, потому что Бог всегда с ним. — Видишь ли, тут недавно Чимин приходил к Джи. Их разговор, как обычно, прошёл не очень. — Дай угадаю, Джи снова подкатывал свои яйца к Чимину? — Слушай, — Хо опирается локтями о стойку, снова плотоядно облизываясь и скрещивая ноги. Всё-таки стояк никуда так быстро не денешь. — А тебя на небесах случайно не порят за такие словечки? Стоит предложить Богу эту идею, — усмехается Хо, наблюдая за тем, как парень перед ним закатывает глаза. — Но это лирика, ладно. Передай ему, что равновесие восстановлено. Шуи хмурится. — О чём ты? Что вы сделали? — Крошка, это не так важно, просто передай и всё. Тебе не стоит лезть во взрослые разборки. — Передал бы тогда сам. Зачем ты припёрся с этой просьбой ко мне? Хо снова усмехается, тяжело вздыхая и пытаясь сосчитать про себя до трех, чтобы унять тяжесть внизу живота. Этот дерзкий бесстрашный ангелок совершенно выбивает его из колеи. Вроде как это его задача смутить и утащить в свою обитель белокрылого, а выходит, что искушают его. Но он и не против. — Ты же у нас первый после бога. У вас особая связь. Вот и усмири его. — И что мне за это будет? — Ты со мной торгуешься? Очаровательно. А что ты хочешь, ангелок? — Не видеть твою звериную морду, — честно отвечает Шуи, продолжая спокойно начищать стаканы полотенцем. — Этого обещать не могу, ещё варианты? — Когда появится мой ангел, не мешай мне, — осторожно просит Шуи, откладывая свои дела и подходя ближе, опираясь ладонями о стойку. Надо же, какой серьёзный. Ведь не шутит. Это настоящая просьба. Хо от такой смелости скулить готов и хвостом вилять. Но пока он в человеческом облике, только и может, что судорожно скрести ногтями по поверхности. — И не планировал. — Честно отвечает тот, жадно заглядывая в глаза напротив и наслаждаясь такой мимолетной близостью и едва уловимым ароматом морского бриза. — Я передам, — всё так же тихо шепчет Шуи, а затем отворачивается, чувствуя, как от пристального наблюдения, щеки начинают покрываться румянцем. Не может же он сказать, что стесняется при таком взгляде, — а теперь проваливай и не мешай мне работать. Хо исчезает, не сказав ни слова, и когда Шуи оборачивается, чтобы убедиться в том, что друг дьявола всё ещё стоит рядом, не находит ничего, кроме одиноко лежащего цветка розы. — Дешёвый позер, — хмычет Шуи, подбирая розу и близко поднося её к лицу. Она пахнет свежестью вперемешку с асфальтовой пылью. Странное, очень странное сочетание. А ещё более странно, что Шуи уже успел выучить и запомнить этот запах.***
Чонгук сидит на крыше здания больницы, кутаясь в плед, который удалось незаметно стащить из ординаторской, пока все врачи были на вечернем обходе. Огни ночного города переливаются разными цветами, а неоновые вывески периодически моргают. Пробки на дорогах постепенно рассасываются, и город потихоньку смолкает, погружаясь в сон. В голове ни единой мысли. И, странно, что нет никаких чувств, будто кто-то нажал на кнопку «стоп». Чонгук чувствует себя сломанной, брошенной игрушкой. Противное ощущение одиночества не просто накрывает, а удушает в своих объятиях. Может быть, это просто сон: несвязный, неприятный, который нужно прожить, а с утра он проснётся, просто протрёт глаза, позвонит родителям и поедет на своём любимом байке в колледж. Он пару раз моргает, крепко зажмуриваясь, но каждый раз, открывая глаза, перед ним остается всё та же картина: огни ночного города и тяжелые густые облака на небе. — Чонгук, — осторожно зовут со стороны, и Чон поворачивает голову, вздыхая. Он ничего не отвечает, лишь сощуривая глаза от сильного ветра. Тэхён медленно опускается на корточки напротив него и кладет руки на чужие колени. В любой другой ситуации Чонгук давно бы вскочил и возмутился такому наглому вторжению в личное пространство. Но сейчас ему всё равно. — Чонгук… Не нужно быть волшебником, чтобы догадаться, что произошло что-то плохое. Тэхён всё-таки не простой смертный. Он ангел, который прекрасно знает, как работают законы бытия. — Ты меня оставишь в покое или нет? — Голос звучит устало, а из-под голубых волос на Тэхёна смотрят покрасневшие глаза. Он плакал? Чонгук сидел тут и плакал? Пока Тэхён тренировал свои навыки межпространственной левитации и решал свои дела. — Я хочу помочь. — Помочь? Ты хочешь помочь? — Закипает парень, вскакивая, и плед падает к его ногам, оставляя мальчика в одной летней футболке, которая колышется от ветра. — Как ты мне поможешь? Я попал в аварию, и выжил только благодаря какому-то чуду, на мне нет ни единой царапины, посмотри! — Чонгук распахивает руки, протягивая их Тэхёну, чтобы тот убедился, что Чон цел и невредим. Голос дрожит, как и он сам, а по щекам начинают течь слёзы. Он, боже, действительно, плачет! Может быть, это такая запоздалая реакция, а может быть… — а мои родители спешили ко мне, спешили сюда в больницу, понимаешь? И они разбились по дороге сюда! Как ты можешь мне помочь? Ты вернёшь их? Ты ведь там ангел смерти, да? — Начинает злиться Чонгук, отталкивая Тэхёна, — ну так верни их, если такой всемогущий! Тэхён не перебивает, выслушивая истерику, обрушившуюся на него. Он не умеет воскрешать умерших. Только одного. И до него наконец-то только доходит. Слова приобретают смысл. Всё становится понятно. Уроки, которые мы получаем в жизни, не всегда понятны сразу. Но всё имеет значение. Каждое принятое решение, каждое сказанное слово. Выбрав жизнь Чонгука, он поставил под удар жизнь других людей. И эти люди — родители этого мальчика. Чонгук никогда его не простит, если узнает. С такими мыслями Тэхён тянет парня к себе, не произнося ни слова и заключая в своих объятиях, приглаживает голубые волосы; держит его так крепко до тех пор, пока Чонгук наконец не успокаивается и не утыкается носом куда-то в грудь. Вернуть умерших Тэхён не может, но может немного облегчить страдания живым. — Чонгук, прости. Прости меня, — тихо шепчет мужчина, уставившись в одну единственную яркую точку в темном небе и осторожно поглаживая парня по спине, укачивая в своих руках и укутывая черным пальто. От судьбы, наверное, не уйдешь. Но разве у ангелов есть судьба? — Ты не виноват, — тихо отвечает Чон, выпутываясь из чужих объятий и вытирая глаза. Он цепляется взглядом за серебряное украшение в виде креста, обрамленного кругом, и моментально отпрыгивает. — Что это? Ты всё-таки сектант, да? Тэхён опускает глаза на свой амулет, коротко вздыхает, и, едва заметно улыбаясь, прячет его под ворот темной водолазки. — Это всего лишь крестик. — Ну да, часто ты такие крестики видел? Либо ты сейчас говоришь, кто ты и что тебе от меня нужно, либо я звоню в полицию и сдаю тебя, — предупреждает Чонгук, пятясь назад, и достает из кармана мобильный. — Чонгук, я знаю, что в это трудно поверить, но я и правда ангел смерти. — Ага, а я тогда господь-бог, — язвит парень. — Это место уже занято. Если ты дашь мне пару минут, я расскажу. — Ну, допустим, я тебе верю, и почему же я тебя вижу? Разве у вас нет чего-то вроде кодекса, при котором ты не можешь появляться перед людьми? — У меня есть исключение. — Вот как? И почему же? — Не могу этого сказать, просто поверь. — И зачем ты пришёл именно ко мне? — Я могу приходить к любому, к кому пожелаю. А к тебе…ты просто мне понравился. Чонгук скептически выгибает бровь и осматривает мужчину с ног до головы. — Я тебе понравился? — Да. — И ты ангел-смерти. — Всё так. — Но выглядишь как сектант. — Это спорный вопрос. — Хм, — хмурится Чон, складывая руки на груди. — Сколько тебе лет? — 27. Если мы говорим про человеческие. — И чем я тебе так понравился, что ты преследуешь меня? — Чонгук, это невозможно объяснить. — Ты уж постарайся как-нибудь. Тэхён вздыхает, делая уверенный шаг вперед, а Чонгук реагирует молниеносно, отпрыгивая назад. Лучшая тактика — держаться на расстоянии. Чонгук не из пугливых парней. Но рядом с этим мужчиной подозрительным кажется всё. В конце концов они вдвоём на крыше больницы. Он абсолютно один стоит и болтает с умалишенным мужчиной, который сталкерит его уже несколько дней подряд. Может быть, его и вовсе не существует, он только в воображении Чонгука… Хотя, нет, медсестра же видела его! А, может, и медсестры той вовсе не было? — Чонгук, ты правда мне нравишься. — А ты мне нет. Ладно, правильно же говорят, что нельзя заводить долгие и душевные беседы с больными людьми. Чонгук разворачивается, напрочь забывая об инстинкте самосохранения и идет по направлению к железной двери, но резко тормозит, когда видит перед собой Тэхёна. Какого… — К-как ты там оказался? — Чон запинается и резко оборачивается, надеясь увидеть Тэхёна за своей спиной. Однако там пусто. — Я умею кое-что, — недоговаривает Тэхён, засовывая руки в карманы пальто. — Так, отойди от двери, а иначе… — Чонгук замолкает, осматриваясь. Ну, что он может сделать в такой ситуации? Обезоружить мужчину? Вот только как это сделать, когда тот чертов Копперфильд. Он быстро подбегает к краю, останавливаясь около и заглядывая вниз. Высота всегда пугала его. Но сейчас, одолеваемый адреналином и навалившейся информацией, Чонгук совершенно не думает о последствиях. Он ловко перепрыгивает через небольшое ограждение, собираясь прыгнуть. Тэхён моментально оказывается рядом, хватает Чонгука за руку и дёргает на себя. Парень не может удержаться, падает в объятия ангела, поднимая на того испуганные глаза. Тэхён лишь на долю секунды смущается, пытаясь унять дрожь внутри. — Ты…ты испугался, да? — Хмурится Чонгук, замирая в чужой хватке. Ну, вот, они не знакомы толком, а его уже в наглую лапает какой-то мужик. Второй раз. — Значит, ты и правда не хочешь причинить мне вреда… — Я же говорю, — облегченно вздыхает Тэхён, отпуская Чонгука и на всякий случай оттаскивая его к двери и заталкивая внутрь. Лучше продолжить беседу не на крыше, а в здании, раз Чон такой непредсказуемый. Но Чонгук моментально срывается на бег, проскакивая ступени. Тэхён не планирует гнаться, а потому прислушивается и материализуется чуть позже на том этаже, где останавливается Чон, чтобы перевести дыхание. — Господи-Иисусе, блядь! — Не ругайся, Гук-и. Просто поверь, — в очередной раз просит Тэхён. — Я понял, сумасшедший не ты, а я, потому что вижу то, чего видеть не должен. Чонгук выпрямляется и проходит мимо Тэхёна, толкая тяжелую дверь на этаже. — Тут есть кто-то? — Кричит на весь этаж Чонгук, оглядываясь по сторонам в поисках хотя бы одного врача. На его крики из кабинета выглядывают врачи, и один из врачей, вышедший из кабинета, идет в сторону Чонгука. — Эй, что ты делаешь? — Отпусти меня. Планирую добровольно сдаться. Это же психиатрическое отделение. У меня, наверное, глюканы после аварии. Попью таблеточки, успокоюсь, перестану видеть тебя, и все будет хорошо. — Черт возьми, Чонгук!***
Тэхён падает на груду коробок, не успев понять, что произошло. Он поворачивает голову, уставившись на смуглого парня, удерживающего в одной руке нож, а в другой яблоко. — Что за… — У меня тот же вопрос, — усмехается Хо, возвращаясь к своему занятию и продолжая счищать кожицу с яблока. — Что тебе нужно? — Как я тут оказался? — Пить надо меньше, — усмехается Хо, отправляя отрезанный кусочек кислого фрукта в рот, и хмурится. — Я был у Чонгука. — Чонгук? Кто это? — Неважно, — осекается Тэхён, как только понимает, где оказался. — Как я тут оказался? — Повторяет свой вопрос, поднимаясь на ноги и отряхиваясь. — Понятия не имею, упомянул черта всуе, наверное, — пожимает плечами Хо, поедая запретный плод. Тэхён осматривается и понимает, что он совсем не в Аду, и даже не в нижнем мире, а всего лишь… — Это что, это автомастерская? — Поднимает голову и пробегается глазами по неоновой вывеске. — Ну да. У меня, как видишь, перерыв. — Ты ещё и работаешь? — У людей бывают хобби, знаешь, что это такое? — Чёрт, — повторяется Тэхён, на что Хо тихо вздыхает. — И как вас за такое не ругают, не могу понять? — Где Джи? Мне нужно с ним поговорить. — Боюсь, у него запись на сто лет вперед. Могу что-нибудь передать. — Не можешь, мне нужна личная встреча. Где его искать? — Откуда мне знать, я не пасу его, — веселится Хо, отрезая от яблока кусочки побольше и отправляя в рот. И вот из-за этого плода Ева была изгнана из рая? Так себе фрукт. Ничего особенного. — Слушай, ты, — выходит из себя Тэхён, подрываясь к Хо, хватая того за куртку и подтягивая к себе. Он прижимает его к стене, удерживая за ворот. — Где Джи? — Да что с вами не так, ангелы? Вы все такие дикие? Где вас только находят. С виду такие милые, а внутри похлеще нас. Психи, — криво улыбается Хо, брыкаясь и вырываясь из хватки ангелы. — В магазине шляется твой Джи, как и обычно. — В магазине? — Удивленно переспрашивает Хо ангел, — в каком ещё магазине? — Ну, откуда мне знать? «Луи виттон», «Келвин кляйн»… Что там ещё есть? Не успел изучить все магазины этого города. Он у нас модник, так что включай свой ангельский локатор и сам его ищи. Я не нанимался поисковой собакой. Тэхён вздыхает, прикрывает глаза и прислушивается к ощущениям. Ему не приходилось еще ни разу отыскивать среди всех миров нужную фигуру. Он даже не представляет, что надо сделать. — Может, подарить тебе маятник или биолокационные рамки? — Разряжается звонким смехом Хо, наблюдая за сосредоточенным выражением лица Тэхёна, на что получает укоризненный взгляд. — Ну, удачи тебе.***
Шуи с легкостью преодолевает сто ступенек вверх, толкая прозрачные кованые ворота, и оказывается внутри белоснежного сада. Тысячи цветущих роз благоухают, привлекая к себе разноцветных бабочек. — Ты тут, — радушно приветствует Чимин, закрывая толстую книгу, оставляя закладку в виде высушенного листа между страниц. — Слышал, Джи опять приставал к тебе? — Не совсем. Подослал ко мне своего ручного пса. Не переживай, всё хорошо, — улыбается Шуи, опускаясь на колени, а затем и вовсе садится на теплую мягкую зеленый ковёр из цветов, пропуская между пальцев травинки. — Я и не переживаю, — улыбается Чимин, перебирая пряди светлых локонов. — Я тебя позвал не просто так. — Я догадываюсь. Что-то известно о моём ангеле? — Да. Но…ситуация немного поменялась. — Что это значит? — Что ты не будешь наставником ангела. — Почему? Я что-то сделал не то? — Моментально пугается Шуи, поднимая глаза на Создателя. — Нет-нет, ты не так меня понял. Просто он не стал ангелом. — Как это? — Хмурится парень, поправляя длинные рукава белой кофты. Он не большой любитель закрытой одежды, но дабы не смущать других ангелов своими татуировками, всегда прикрывал их светлой одеждой, когда планировал навестить Чимина. — Сложно сказать… Просто он не умер. А ты не дослушал. Ты не будешь наставником ангела, но будешь хранителем этого человека. — Это шутка? — Разве я похож на того, кто шутит? — Нет, прости, — опускает глаза в землю, — просто я не думал, что такое возможно. Я ведь готовился совсем к другому. — Быть ангелом-хранителем трудно, но ты точно справишься. — А как же быть с равновесием? Если он не станет ангелом, то что тогда? — Это не твоя забота, Шуи. И, возможно, не моя. Значит, так суждено. Твоя помощь сейчас нужна ему. Пока у меня нет понимания, зачем судьбе нужны такие метаморфозы, но я подозреваю, что мой брат не успокоится, и будет испытывать на прочность его. В конце концов, неважно, умер человек или нет, метка ангела на нём всё ещё активна. А Джи и его черти будут всеми силами пытаться смутить мальчика. Им противостоять сможешь только ты. Понимаешь? Чимин не говорит вслух, но Шуи прекрасно понимает, о ком конкретно речь. Это значит только одно, вокруг будет постоянно крутиться Ги-ги. Что ж. Зато Шуи сможет наконец-то проявить себя и бросить все силы на то, чтобы помочь невинной душе найти правильный путь в жизни. — Поэтому здесь Эль? — Тихо шепчет Шуи, наклоняясь ближе к Создателю. — Откуда ты знаешь? — Слышал, пока поднимался к тебе по ступенькам. Ангелы тоже шепчутся, Чимин. — Шалят, как маленькие дети. — Прости, им тоже не чуждо ничто человеческое. Ангелы только учатся у старших. — Ты прав. Да, Эль тоже тут. Но будет хорошо, если эта информация останется между нами. — Ты ведь знаешь, у меня нет друзей среди ангелов. Я не болтливый. — Знаю, Шуи. Тогда иди, — Чимин протягивает золотистый конверт в руки своего подопечного, облегченно вздыхая. Такой противоречивый, неоднозначный в высшем мире ангел. Но Чимин знает, что может доверять ему как самому себе. Шуи не предаст и не обманет. Парень осторожно поднимается, отряхиваясь от травинок и, завороженно заглядывая в конверт, разворачивается, ступая ногами по земле. Привычка у него такая от Чимина — ходить босым по земле. — Шуи, — голос друга заставляет остановиться у самого выхода и обратить внимание на Чимина. — Да? — Ты не прав только по поводу одного. Говоришь, что у тебя нет друзей среди ангелов, но это не так. Твой друг — это Бог. И он всегда рядом. Шуи улыбается застенчивой улыбкой, и маленькие ямочки появляются на щеках. — Я знаю, Чим. Знаю, что ты всегда рядом.