За закрытой дверью

Его грубо хватают за руку и уводят прочь, оставляя коллег в непонимании. Рывком затягивают в гримёрку, а за спиной слышен звук закрывающегося замка. На лице вокалиста расцветает нахальная ухмылка, парень не успевает и обернуться, как его вновь хватают за руку и опрокидывают на небольшой красный диван. Над ним нависает раздраженный гитарист, что жадно смотрит на Скарамуччу. Кадзуха наклоняется ниже к уху парня. —ты назло мне заигрывал с организатором? От холода чужого голоса по телу Скарамучча прошла волна приятных мурашек, но от этого его ухмылка стала шире. Руки медленно начали обвивать чужую шею, притягивая гитариста ближе. Когда их губы разделяли ничтожные миллиметры, парень с самодовольным выражение лица, смотря Кадзухе в глаза, с издёвкой ответил. —да я бы никогда. Рука Кадзухи потянулась к чужому затылку, сжав темные волосы. Услышав раздраженно шипение, уголки губ гитариста приподнялись вверх. Скарамучча только открыл рот, чтобы высказать всё своё недовольство, как его тут же заткнули настойчивым поцелуй. От недовольство не осталось ни следа, и парень лишь сладостно промычал в чужие губы. Рука Кадзухи, что была на затылке вокалиста, всё же отпустила чужие волосы и начала спускаться по телу вниз, останавливаясь на бёдрах Скарамуччи. Скарамучча готов был вечность вот так целовать Кадзуху, но воздух увы не бесконечный, поэтому Кадзухе пришлось разорвать сладостный момент. Между языками образовалась нить слюны, которая спустя секунду оборволась. Гитарист лишь улыбался, наслаждаясь представшей перед ним картиной. Растрепанные волосы, черная кожаная куртка, что уже сползла с одного плеча, чужое учащённое, сбивчивое дыхание и манящий взгляд тёмно-синих глаз. Развратное зрелище, но Кадзухе безумно нравится. —херали лыбу тянешь, насмотрелся? Теперь плати за просмотр. Кадзуха лишь усмехается и спускается к чужой шее, опаляя её горячим дыханием и выцеловывает каждый её сантиметр. Рука всё также продолжает блуждать по чужому телу и вскоре забирается по футболу. Скарамучча тяжело дышит, ему жарко, чужие прикосновения обжигают, ему нравится, безумно нравится, он хочет большего. Скарамучча не в силах терпеть, он запускает руку в белоснежные волосы, распуская хвост. Кадзуха, увлеченный тем, чтобы не оставить на чужой шеи и живого места, отрывается и смотрит с ухмылкой в завораживающие синие глаза. —так сильно хочешь моего внимания, милый? Просто попроси. Румянец на чужих щеках стал сильнее, превращая Скарамуччу в спелую клубнику. Его губы скривились в недовольстве, и рука вокалиста сжала белые волосы, совершенно не обращая внимания на чужое шипение. —будешь выёживаться, я просто встану, пошлю тебя нахуй и уйду. Ты понял? Кадзуха лишь усмехается и жадно впивается в чужие губы. Губы Скарамуччи невероятно мягкие и на вкус ощущаются как спелая вишня. Их языки сплетаются словно в танце, доставляя удовольствие обоим, но воздух подводит. Поцелуй снова разрывается, но спустя секунды вновь возобновляется. По комнате разносится учащённое и сбитое дыхание, становится невыносимо жарко из-за чего кожаная куртка благополучно летит на пол. Сколько прошло времени никто из них не знает и не хочет знать. На шее Скарамуччи почти нет живого места, его губы слегка опухни от многочисленных поцелуем, Кадзуха тоже не лучше, на шее красуется несколько засосов, его губы обкусаны по чужой инициативе. Но долго всё продлится не могло. Их прерывает доносящиеся из-за двери голоса. —Кадзуха, Скарамучча где вас носит мать вашу! —Хэйдзо, не ори на всё здание, толку то. На замечание парень лишь цыкнул и направился в сторону закрытой гримёрки. Дёрнув несколько ручку двери, парень озадаченно повернулся в сторону своего друга. —хэй, Итер, дверь разве была закрыта? Оба парня в комнате повернули голову в сторону двери. В глазах Скарамуччи отразилось понимание всей ситуации, в которой они оказались и в которую могут попасть, а Кадзуху всё это не особо волновало, поэтому он был спокоен. Вокалиста же не устраивал вариант слушать, как его отчитывают за его выкрутасы на рабочем месте. Оттолкнув потерявшего бдительность гитариста, Скарамучча соскочил с дивана и направился к столу искать по ящикам чем замазать весь кошмар на своей шее, попутно проклиная всех и вся. —твою мать, где этот чёртов тональник. Не успею замазать и что они скажут, начнут отчитывать. Кадзуха же сидя на диване лишь наблюдал как вокалист в одно мгновение обозлился на весь мир. Усмехнувшись, парень подошёл к Скарамучче и нежно обхватил того за талию, вновь опаляя бледную шею горячим дыханием. —"как же блять повезло этому парню" и больше ничего. Щеки Скарамуччи предательски покрылись только недавно сошедшем румянцем, когда парень заметил через зеркало чужой взгляд. Грубо пихнув Кадзуху локтем в грудь, Скарамучча обратил на того раздраженный взгляд. —Каэдэхара отцепись от меня и сгинь нахер. —да? Пару минут назад ты просил совершенно другое. Вскоре из-за двери послышались уходящие шаги, и Скарамучча с облегчением выдохнул, Кадзуха всё же соизволил исполнить просьбу вокалиста и отпустил того. Подойдя к двери, Кадзуха посмотрел на темноволосого и подмигнув с усмешкой сказал тому. —вечером узнаем какой твой певчий голосок в другом деле. Через зеркало гитарист увидел как Скарамучча в ту же секунду вспыхнул и вновь стал красным словно спелая клубника и поспешил выбежать за дверь, прежде чем в неё полетела упаковка от тональника, что закончился ещё до начала их любовных похождений. Всё таки сегодня отчитают обоих.