***
Эвр бесстрастно прохаживалась по вестибюлю Школы магии. Это место было защищено от злых сил очень мощными чарами, поэтому, находясь здесь, она могла не бояться нападения, но и без этого она не чувствовала никакого страха. Пора было покончить с ее прежней жизнью. Что бы это ни значило. Уже будучи подростком, она поняла, что ее упорядоченному мирку придет конец, как только Шерлок обзаведется семьей. С Майкрофтом было иначе — Майкрофт был ей безразличен, и когда он женился на Молли, она не придала этому особого значения, а впоследствии даже умудрилась с ней подружиться. А вот Шерлок… Что бы кто ни говорил, Эвр всегда знала, что один он не останется — таким, как он, нужно, чтобы кто-то был рядом, нужно, чтобы в жизни была опора. Сначала он подружился с доктором Ватсоном, но тот был слишком увлечен собственными демонами, чтобы долго оставаться при Шерлоке, и после смерти Мэри их дружба медленно сошла на нет. И примерно в это же время на горизонте появилась Маргарет Коулсон. Шерлок влюбился, сделал предложение, женился, и так Эвр превратилась в пятое колесо телеги — парадокс, не предусмотренный ни практической необходимостью, ни эстетическими соображениями. К Маргарет она не испытывала неприязни. Та была женщиной толковой, в меру умной, и вышла замуж за ее брата не ради финансового благополучия или удовлетворения собственных нарциссических потребностей, а по любви. К тому же, она была магически одарена, а это, как показала история с доктором Ватсоном, было необходимым условием для установления здоровых долговременных отношений с Шерлоком. И все же после свадьбы брата Эвр впервые в жизни почувствовала себя лишней. Даже злополучный Виктор Тревор не произвел подобного эффекта. Наверное, все из-за того, что дружба и брак — это все-таки совсем разные вещи, и если первых в жизни человека могло быть много, то второе у таких, как Шерлок, случалось лишь один раз. В этом и была вся соль. Маргарет стала для него уникальной. А Эвр не могла примириться с тем, что уникальным был кто-то, кроме нее. Поэтому она давно приняла решение: как только история с Леди в Изумрудном Платье подойдет к концу, она переедет на континент. Поскольку Эвр преподавала в университете и была довольно успешным ученым, ей уже неоднократно поступали предложения перейти на работу в несколько европейских вузов. Недолго поразмыслив, она выбрала один из немецких университетов. Там уже два года работал профессор Брук, ее старший коллега с кафедры нейробиологии. Для Эвр никогда не было секретом его желание сделать ее своей женой, и теперь она склонялась к тому, чтобы принять его предложение. Она не любила его и не собиралась пытаться полюбить, но он всегда вызывал у нее уважение, и они смогли бы составить успешный научный дуэт. К тому же, Брук был достаточно обеспечен, и замужество с ним позволило бы ей до конца своих дней не испытывать финансовых затруднений. Оставалось лишь пережить столкновение с Виктором, и тогда можно будет начинать новую жизнь. Другая женщина на месте Эвр сказала бы, что Виктор был самой большой ошибкой в ее жизни, но она предпочитала называть его — про себя, конечно — «вирусом в информации». Она всегда ассоциировала его с чем-то заразным, даже когда согласилась с ним встречаться. В каком-то смысле, он был одновременно наркотиком, перед которым она не устояла, и бациллой, которую она привила себе в качестве научного эксперимента. Их симбиоз, как она это называла, продлился около года. Они не любили друг друга и даже не испытывали желания или страсти. Им просто нравилось это состязание воль, характеров, темпераментов. Как многие колдуны, Виктор был неподражаемо красив, будто звезда голливудского кино тридцатых годов, но Эвр это не трогало. Ей нужно было ходить по краю, испытывая свой ум и инстинкты. Она заключила сама с собой пари, поклявшись себе, что ни за что не позволит этому мерзавцу обвести себя вокруг пальца. И проиграла. Виктор долгое время ее изучал, но в конце концов все-таки нашел ее слабое место. И нет, это не была ее семья. Он был слишком умен, чтобы угрожать таким могущественным магам, как Майкрофт и Шерлок, да и не находил в этом никакой пользы. Виктор все правильно рассчитал: если бы он стал шантажировать Эвр, это лишь сыграло бы ей на руку. Она смогла бы швырнуть ему в лицо обвинение в низком трюкачестве и презрительно ухмыляться с чувством собственного морального превосходства. Для нее мораль никогда не имела значения, но если она могла использовать этот рычаг, чтобы выставить себя в выгодном свете, она никогда не упускала подобной возможности, но он не дал так легко себя провести. Нет, он остановился на гораздо более изощренном варианте. Виктор всегда знал, что главной слабостью Эвр был миф о собственном превосходстве — интеллектуальном, магическом и даже человеческом. Поэтому для нее не было ничего хуже, чем очутиться в ситуации, которая заставит ее почувствовать себя никчемной. Беспомощной, бессильной. Ничтожной. Так он и сделал — заманил ее в ловушку, создав иллюзию, и заставил ее думать, что она лежит на обочине, выброшенная своей семьей и никому не нужная, что о ней все забыли, и никто не придет ей на помощь. И это сработало. В каком-то смысле. К чести Майкрофта и Шерлока, они довольно быстро ее нашли, но вот Виктору удалось ускользнуть. Его след потерялся где-то в Штатах. Холмсы пытались его найти, даже обратились к Старейшинам, но поиски не дали результата. Виктор сквозь землю провалился (возможно, вполне в буквальном смысле). И решил вновь заявить о себе только сейчас. — Мисс Холмс?.. Эвр обернулась. Думая о прошлом, она отвлеклась от настоящего и не заметила, как к ней подошли Лео, муж Пайпер и директор Школы магии, а также девочка-подросток, судя по внешности — их дочь. Кажется, ее звали Мелинда. Имечко Эвр считала дурацким, да и сама девочка нагоняла скуку своим тинейджерским бунтом. Всем своим видом она демонстрировала, как ей не хочется здесь находиться, и Эвр дала бы ей по носу за досадливое позерство, если бы все ее мысли не были заняты предстоящим противостоянием. — Вы точно не хотите, чтобы мы вам помогли? — обеспокоенно спросил Лео. Недаром он в прошлом был хранителем — желание протянуть руку помощи каждому страждущему было написано у него на лице. — Нет, — Эвр покачала головой. — Ваши сыновья определили местоположение Виктора с помощью кристалла. Я собираюсь туда переместиться. — Но это ведь ловушка, — с тревогой заметил бывший хранитель. — Я знаю, — равнодушно подтвердила Эвр. — Но я к этому готова. Я знаю этого демона и не боюсь его иллюзий. — И вам точно не нужна помощь? Эвр скользнула взглядом по демонстративно безразличной Мелинде. Лео заметил это, и ему стало неловко. — Моя дочь сказала, что не желает иметь с магией ничего общего, — промолвил он. — Поэтому я попросил ее сегодня вечером помочь мне в библиотеке. — А может быть, я хочу пойти с мисс Холмс? — заявила вдруг Мелинда. Лео нахмурился. — К такому ты еще не готова. Твои братья… — Да, опять завел свою любимую шарманку! — закатила глаза его дочь. — Вайатт и Крис — то, Крис и Вайатт — сё… Надо хранить свое наследие, быть достойным членом своей семьи, и бла-бла-бла… Так вот он, мой шанс, папа, — она пристально на него посмотрела. — Помогу мисс Холмс замочить гадкого колдуна. — Ты не в состоянии сейчас никого «замочить», как ты говоришь, — Лео раздосадовало ее поведение, но он старался не горячиться. — Ты остаешься здесь, со мной. Это не обсуждается. Мелинда вздернула нос и демонстративно отвернулась. Эвр пожала плечами (подобные семейные разборки ее не касались) и взяла у Лео пузырек с зельем, с помощью которого ей предстояло переместиться. Не прощаясь, она бросила его в пол. Раздался краткий взрыв, повалил дым… и в следующий миг она уже стояла посередине какой-то подворотни, чувствуя, как чья-то рука вцепилась ей в плечо. — Что за… — Эвр резко обернулась и увидела… Мелинду. — Как это понимать? — спокойно спросила она, сузив глаза. — Я же сказала, что хочу вам помочь! — с вызовом заявила ей девчонка. — А еще ты сказала, что не хочешь иметь с магией ничего общего. — Да, не хочу, — подтвердила нахалка. — Только родители никак не желают с этим смириться. — И ты решила сдохнуть, чтобы продемонстрировать им, что права? — Эвр слегка выгнула брови. — Ты совсем тупая или прикидываешься? Судя по всему, Эвр была первой за долгое время взрослой, что обратилась к ней в подобной манере, ибо Мелинда опешила и даже как-то подрастерялась, но быстро взяла себя в руки. — У меня есть активные силы, между прочим! — запальчиво сказала она. — И они… могут пригодиться. — Да неужели? — съязвила Эвр. — А ты хоть представляешь, с чем имеешь дело? — Это демон иллюзий. И он… — Мелинда запнулась, явно не зная, как точно определить, какими силами он владел. — Создает иллюзии? — едко поинтересовалась Эвр. Мелинда покраснела до корней волос и чуть не выпалила какую-то грубость, но Эвр жестом ее остановила. — Помолчи, — приказала она. — Ты это слышишь? Позабыв о своей обиде, Мелинда прислушалась. Рефлексы у девчонки все-таки работали — не зря она воспитывалась в семье Зачарованных. — Кто-то поет, — прошептала Мелинда. Эвр стоило бы еще раз на нее цыкнуть, но она промолчала. Песня, слов которой они пока не могли разобрать, доносилась из-за двери, бывшей, судя по приклеенной надписи, черным ходом какого-то заведения. Эвр медленно подошла ближе. Мелинда, не раздумывая, последовала за ней. — Лучше бы тебе держаться подальше, — сквозь зубы сказала младшая Холмс. — Я уже здесь, разве нет? Теперь отступать поздно. Эвр не стала возражать. Лео знал, что Мелинда сама в это ввязалась, так что никто не обвинит ее, если с этой дурочкой что-нибудь случится. Хотя, конечно, Пайпер Холливелл — женщина разумная и не заслуживает очередную семейную драму. Эвр горько усмехнулась, оттягивая момент. Вот что бывает, когда заводишь детей. Одним решительным ударом отбросив посторонние мысли, она взялась за ручку двери и потянула на себя. Они очутились в темной комнате без окон. Прямо перед ними располагалось стеклянное заграждение, за которым на некотором расстоянии стояли кровать, стол и табуретка. Все было одинакового серого цвета, в тон стенам, лишенным всяких украшений. Посередине комнаты, в нескольких ярдах от стекла, сидела на коленях женщина. Она опустила голову на грудь, и длинные черные волосы скрывали ее лицо. Одета она была во все белое, и ее жутковатый наряд больше всего напоминал робу пациента психиатрической клиники. Это ее услышали Эвр и Мелинда. Тонким, но мелодичным голосом женщина пела: Я где-то был потерян — Иди меня искать. И яму раскопай, Где старый бук растет. Задул Восточный ветер, Мне хочет помогать. Ты ветру доверяй — Он к цели приведет. — Кто это?.. — выдохнула Мелинда. От страха ее лицо побелело, и она оцепенела, забыв, что нужно дышать. Женщина медленно подняла голову. — Ты не узнаешь меня, солнышко? — по-девчоночьи писклявым голоском спросила она. Мелинда слабо вскрикнула, приложив ладонь ко рту. Эвр рядом с ней будто приросла к полу. Тем временем ее двойник не спеша встала и сделала полшага вперед. Ее пронизывающий взгляд был одновременно пустым и изучающим. Она будто постигла истину за пределами обыкновенного человеческого разума, и все-таки по какой-то причине ей все еще был интересен этот мир. — Я — Эвр, — представилась она. Сейчас ее голос звучал на полинтонации ниже, но все равно она имела вид ребенка, что с гордостью сообщает взрослым свое имя. — Богиня Восточного ветра. — Но… — пролепетала Мелинда, беспомощно посмотрев на Эвр, что стояла рядом с ней. — Это ведь неправда, это все иллюзия… — Конечно, иллюзия, — почти ласково сказала ей злая Эвр. Она сделала еще полшага вперед. — Но не думай, пожалуйста, что это делает меня ненастоящей. Я — часть ее, — она вытянула руку и показала пальцем на Эвр по ту сторону стекла. — Только она очень хорошо меня контролирует, и лишь единицы знают о моем существовании. Виктор, к примеру, — она опустила руку, и ее губы расплылись в улыбке, одновременно мечтательной и пошлой. — Ты — всего лишь часть моего подсознания, — отрезала настоящая Эвр. — Темная сторона, которая есть у всех. Так что на твоем месте я бы знала свое место. Я не позволю тебе вырваться. — А жаль, — злая Эвр с притворной обидой поджала губы. — Мне было так бесконечно весело, когда ты решила позабавиться с тем русоволосым мальчишкой. Шерлок тогда так смеялся, так смеялся!.. — Шерлок не смеялся, — сказала Эвр. — Ему… было больно. — И что же, мне следует его пожалеть? — она искренне удивилась. — После того, как он забыл меня, предпочтя какому-то мальчишке? Настоящая Эвр скрестила руки на груди. — Ты начинаешь мне надоедать. Если Виктор хочет со мной поиграть, пусть выйдет сам, а не прячется за спиной неубедительных манекенов. Злая Эвр лукаво усмехнулась. — Ты слишком торопишься, моя милая, — она сделала еще шаг по направлению к стеклу, и внезапно, к ужасу Мелинды, оно исчезло, и злая Эвр больно схватила ее за плечо. — Давай сначала поиграем с ней, что скажешь? — она облизнулась, и ее неестественно холодное дыхание обожгло Мелинде кожу. — Отпусти девчонку, — подчеркнуто небрежно бросила Эвр, но было заметно, что она напряглась. — Она увязалась за мной по собственной дурости. — В этом я не сомневаюсь, — согласно кивнула злая Эвр. Внимательно изучив взглядом дрожащую Мелинду, она улыбнулась. — Ах, бедное дитя. Столь юное, и уже успело заплутать в трех соснах. Папа видит во мне только ведьму Холливелл, мама видит во мне только ведьму Холливелл, Вайатт и Крис видят во мне только ведьму Холливелл!.. — она театрально вздохнула. — Современная молодежь столь вульгарно помешана на себе, что это просто неприлично, не находишь? — Отпусти ее, — повторила Эвр. — А давай с ней поиграем? — словно не услышав вопроса, злая Эвр сильнее сжала плечо Мелинды, и от боли та ойкнула. — Нет, дорогуша, не пытайся перенестись — в этом мире твои жалкие способности не действуют. Так что насчет игры? Раз тебе так надоели твои братья, давай ты скажешь, от кого из них мы избавимся, и потом, так и быть, я тебя отпущу. Что скажешь? Мелинда всхлипнула и затрясла головой. Настоящей Эвр надоел этот спектакль — рубанув своего двойника по руке, она заставила ее отпустить Мелинду и, схватив ее за плечи, прижала ее к стене. — Где Виктор? — она слегка встряхнула злую Эвр, но та лишь рассмеялась. — Ох, дорогая, недостаток фантазии всегда был твоим главным изъяном. Разумеется, вкупе с излишним самомнением. Ты всегда кичилась своим интеллектом и своей исключительностью. Носила маску строгой язвительной ученой перед всеми этими людишками и тешила свое самолюбие, думая, что скрываешь от них свою «темную сторону» — то есть меня. Но на самом деле все это ложь. На самом деле ты всего лишь маленькая запуганная девочка, слишком чудная, чтобы завести друзей. Ах, как тебе хотелось, чтобы Шерлок и Тревор обратили на тебя внимание!.. Но им было все равно — злые, нехорошие мальчишки! — она шутливо топнула ножкой. — Нет, дорогая — твой самый страшный ночной кошмар это не я и не Виктор — это ты сама. Странная, дикая, никому не нужная. Девочка-изгой. Девочка-призрак, которая так отчаянно хочет перестать быть Эвр Холмс и стать… просто собой, — с торжествующей улыбкой она посмотрела куда-то за ее плечо, и Эвр резко обернулась. Мелинда исчезла. — Нет! — забыв о двойнике, Эвр ринулась к тому месту, где она только что стояла, будто Мелинда скрылась за невидимой завесой, и нужно лишь отдернуть ее, чтобы она появилась вновь. — Где она?! — в ярости крикнула Эвр. — Куда вы ее дели?! Злая Эвр захихикала. — С твоим интеллектом тебе следовало бы знать, как быстро распространяются новости в волшебном мире, — ее мерзкий девчоночий голос выводил из себя, и Эвр едва сдержалась, чтобы ее не ударить. — Особенно среди тех, кто следит за вашей драгоценной семейкой. Виктор узнал, что Шерлок наконец-то вспомнил о своем друге детства, и что благодаря Зачарованным ему стало известно, какую роль ты сыграла в его исчезновении. Твой бывший любовник не выпускал тебя из поля зрения, дожидаясь своего часа, и вот он настал, — злая Эвр с триумфом на нее посмотрела. — Но Виктор не мог знать, что Мелинда за мной увяжется! — бросила Эвр. — Конечно, нет, — с серьезным видом согласилась с ней двойник. — Он хотел просто хорошенько тебя помучить, отвлекая от защиты не рожденного племянника и нелюбимой невестки. О, — чуть округлила она глаза. — Об этом ты еще не знаешь. Эвр почувствовала, как холодный пот заструился у нее по спине. — Что случилось с Маргарет?.. — прошептала она. — А ты поняла, о ком идет речь, молодец! — злая Эвр одобрительно покивала. — Но я тебе не скажу. Сейчас тебе нужно сосредоточиться на том, чтобы спасти драгоценную Мелинду. Поиграть с Виктором. Ведь для этого ты и пришла, верно? — Хватит говорить загадками! — крикнула Эвр. — Где Мелинда?! Злая Эвр подошла ближе и пристально посмотрела ей в глаза. — А вот это, дорогая, тебе предстоит выяснить самой, — с этими словами она толкнула ее, и Эвр спиной назад полетела в черную вязкую дыру.***
Где-то далеко, за горизонтом, дул ветер. Она не чувствовала его прикосновения, но слышала его шепот. Никогда прежде ветер не говорил с ней на таком языке. Он не рассказывал о далеких странах и неведанных краях, в которых побывал, не пел песни о подвигах могучих героев древности. Он говорил с ней, как брат, что встречает после долгой разлуки горячо любимую сестру. Она была его плотью и кровью. Они принадлежали к одному миру. Первым, что Маргарет увидела, был свод сказочной пещеры. Она тянулась вверх и растекалась вширь без конца и края. Ее освещал хрустальный солнечный свет, лившийся из тысячи расщелин, и местами сквозь них можно было увидеть голубое небо. После слуха и зрения к Маргарет вернулось обоняние. Она почувствовала запах мха и свежей травы, и у нее закружилась голова от тонкого аромата тысячи цветов, незнакомых подлунному царству. Рядом послышалось какое-то шевеление. Маргарет медленно села и увидела ежика. Он подкатил к ней спелое яблоко и ждал, пока она примет этот дар. От яблока пахло вечным летом и свежестью. Маргарет бережно взяла плод и вдохнула его аромат. Ей очень хотелось есть, и она уже хотела надкусить яблоко, но вдруг принесший его ежик побежал по тропинке, и, поддавшись любопытству, она встала и последовала за ним. Они шли несколько минут — а может, и целый день, целый год, целую вечность… Вокруг них цвела магия подземного царства. Текли ручьи серебристой горной воды, пели неземные птицы, распускались бутоны невиданных роз. К их шествию присоединялись все новые животные. Среди них Маргарет различала знакомых ей белочек, кротов, полевых мышей, но некоторых она никогда прежде не видела. В сопровождении лесной свиты она оказалась на поляне, в центре которой рос могучий дуб. У его подножья возвышался трон, на котором во всем своем великолепии восседала Леди в Изумрудном Платье. — Вот и настал этот час, — торжественно изрекла она, когда Маргарет остановилась перед троном. — Тысячи лет я владела этими землями и преумножала их богатства, но время моего единоличного царствования подошло к концу. Настала пора воспитать своего преемника, — она встала и протянула Маргарет руку. Та, словно зачарованная, подошла к ней и коснулась кончиками пальцев ее холодной ладони. — Такая необузданная мощь… — глаза фейри вспыхнули жадным огнем. — Такая глубокая связь с природой… Благословенное дитя… Я обучу тебя всему, что знаю, и ты займешь мое место… — она мягко взяла обе ее ладони в свои. В левой руке Маргарет все еще сжимала яблоко, и Леди в Изумрудном Платье нежно коснулась его губами. — Тебе нужно лишь откусить кусочек этого дивного плода, и больше ты никогда не покинешь этот мир. Аромат яблока стал еще сильнее, и у Маргарет закружилась голова. Она уже поднесла его к губам, как вдруг в солнечном свете что-то сверкнуло, и она обратила внимание на два кольца на безымянном пальце своей левой руки. Маргарет замерла, с непониманием на них глядя. Леди в Изумрудном Платье усмехнулась с легким презрением. — Эти погремушки здесь ничего не значат. В подземном царстве ни один смертный не посмеет сдерживать твою магию. Ты больше не будешь жить в клетке брака, семьи и любви. Ты станешь фейри и сможешь повелевать людскими жизнями, как тебе будет угодно. Ну же, дитя. Остался всего один шаг. Маргарет снова посмотрела на яблоко. Его запах пьянил ее, и магия подземного царства, всех его обитателей кружила ей голову, заставляя забыть обо всем, что она когда-то знала. Исчез ее отец, исчезли Масгрейвы и Холливеллы, исчезли трое ее не рожденных малышей. Исчезла сама Маргарет — магия вокруг нее уже шептала ей новое имя, имя фейри... Она коснулась губами яблока, готовая вкусить этого бессмертного плода, как вдруг ее сердце пронзила острая боль, и она выронила его на траву. В ее жизни был один человек, который исчезнуть не мог.