---
период бурного цветения начинается лишь пару лет спустя, когда идя после дополнительных занятий он снова замечает на себе россыпь бутонов. маргаритки. небольшими гроздями, они осыпают его почти с ног до головы, больше всего остаётся на на лопатках и лице. кертис хмуриться, проводит пальцами - почти нежно - по только зацветшим лепесткам, грустно вздыхает. где то, около двух лет назад, цветы все больше и больше начали покрывать его тело, сам мальчишка - ведомый догонялками на улице и подкармливанием дворовых собак - мало обращал внимания на целые букеты цветов, заполонившие его тело, лишь иногда ловя встревоженные взгляды матери, или нервную улыбку отца. - их много - задумчиво произносит он, сгибая и разгибая кисть, покрытую поляной цветов. его матерь тогда, тихо сядет около него, взяв его руку в свою, произнесет на грани слышимости "ей наверное сейчас очень больно". кертис отворачивается, поджимает губы, как это все глупо и нелепо. тревожно иной раз, замечать то, что пока ты проводишь свою подростковую жизнь, играя в футбол с друзьями, ужиная вместе со всей семьей, у самого близкого тебе человека все тело в синяках и ссадинах. иногда, все холодеет внутри от осознания того, что такими темпами этот цветок может стать и последним. но они все появляются, отсыхают, падают сухими горстями на пол, снова зацветают на привычных местах. к семнадцати годам, их уже не столь много, особенно яркие остаются на костяшках, кертис хмыкает про себя, разглядывая яркий, красный цветок на перемене. кажется, кто то учиться драться. кёртису восемнадцать, когда он тоже сам дает обещание - защищать. амариллис - сила, мужественность, чистота.---
подать документы в полицейскую академию - дело плевое. не спать два дня, ожидая результатов, тоже представляется не столь трудным, по сравнению с тем, что ждало его впереди. а впереди - мучительный переезд в большой, шумный город. много-много разных лиц, заполнение документов, кертис чувствует себя невероятно одушевленным, нервной дрожью зачесывает назад светлую, отросшую челку. он выкладывается на всю, даже больше, долгим упорством завоевывая статус и сердца людей. смотрит на потертые от тренировок коленки - прикладывает банку газировки из холодильника - думает думает думает. анализирует. цветов стало меньше, но они всегда были на его теле, расцветая в узнаваемых местах: предплечья, колени, иногда бока, костяшки. меньше похоже на побои, больше на оборону. это радует. что там происходит, раз эти места почти не заживают, он не знает. это тревожит. девушка или парень, вырос человек явно не в лучших условиях, у кертиса все изнутри чешется и изнывает, - когда там уже его первая стажировка? - хочется доказать себе, а в первую очередь ему, что обещаний он на ветер не бросает. иногда, цветы расцветали на бедрах, бутонами ложились на шею, покрывая плечи и загривок. тоже все белые. грей - однокурсник и тот еще идиот, если честно - стоя в коридоре, поднимает козырек его кепки, убранный назад, весело сверкает глазами смотря на распустившийся цветок на шее. - кажется она любит у тебя, развлекаться - недвусмысленно намекает он, давя языком на стенку щеки, как особа самой древней профессии. кертиса мутит. - пожалуйста - просит он потирая переносицу, надеясь переждать накатившую тошноту. - эй - его слегка тормошат, прежде чем оставить в покое - просто, ну. будь в курсе, да? моя бабушка была знахаркой. она в этой фигне разбирается, у тебя же тут эти, как их... - грей пару раз щелкает пальцами в воздухе - о! маргаритки, да? и еще, они, только вот... кертис смотрит на то, как на запястьях расцветают цепи маленьких цветочков. кертис закрывает глаза, мысленно считает до десяти. кертис не за что на свете не пропустит свою первую стажировку. после пар, грей вваливается в его комнату с огромным словарем о растениях и языках - флориографией - листает его, хрустя страницами, рассматривает цветы на открытых участках кожи кертиса, что то бормочет и снова смотрит в словарь. это мешает намного меньше, чем его извечная болтовня, и кертис наконец то сосредотачивается на материале. за окном уже темнеет, когда он наконец то разгибает спину. перешагивает через, уснувшего на одной из страниц, грея - останавливает взгляд на белом цветке на странице словаря. нарцисс - формальность, безответная любовь, обманутые надежды.---
кертис цветы научился скрывать. первый - неудавшийся - опыт в детстве показал, что обрезать их далеко не выход, поэтому он научился их просто прятать. оставлять голыми только руки, скрывая цветущие запястья под рабочими перчатками. коллеги говорят что ему идут цветы. маргаритки, белые и простые. после случившегося он не видел смысл хранить свою целомудрие, так сказать, однако вместо того, что бы крутить романы направо и налево, кертис ударился с головой в работу. не редко говорили что он симпатичный, какой то парень с соседнего отдела несколько раз пытался позвать его на свиданку, ага, но, наверное работало его непробиваемое "прости, не интересуюсь" и все ждущие особы со временем отпадали от него как завядшие цветки, иронично. запоминать их всех было слишком мучительно, даже для него. грей говорил что он скучный. но никто сам сильно настойчив не был, хотя однажды девушка за стойкой в кафе решила зайти дальше, намекнув, что хочет увидеть где еще у него есть "цветочки" потянувшись прямо через стойку к его ширинки. так быстро из кофейни он еще не разу за жизнь не ретировался, по пути облив своим кофе бедного прохожего, испачкав своим несостоявшимся эспрессо его синею толстовку, еще долго извинялся, на что тот, долго смеясь, попутно уверял что все в норме. у незнакомца - глаза темные, смеющиеся. он терпеливо слушает весь тот поток извинений от кертиса, с мягкой улыбкой, и кажется сердце пропускает удар. в итоге, попросив наконец успокоится, тот снял промокшую кофту оголяя крепкие - красивые - руки, слегка запятнанные цветами. выхватив в полете почти упавший из кармана цветок, сунул его в стакан кертиса - видимо, вместо кофе - и помахав рукой, запрыгнул на подъехавшую электричку. улыбкой дает обещание, что они еще встретятся. кертис заторможенно помахал ему в след, стараясь ровно вздохнуть, после увиденного, лишь проморгавшись, заглянул в стаканчик. как в вазе в нем стоял оранжевый цветок лилии— любопытство, кокетство. «ты для меня — загадка», «твое сердце свободно?»---
оглядываясь на свою жизнь, кертис - страйкер - думает что то, что к двадцати пяти он почти ничего не знает о том, кто по праву в этом мире ему принадлежит, вполне естественно. не многие могли найти своих родственных душ, кто то - предпочитал коротать дни в одиночестве, кто то - заводить семью с не духовной, ну хоть какой то связью, страйкер же был женат на работе, и почти женат на девушке из соседнего отдела. неприятная, затянутая история, полная застенчивых улыбок и беглых взглядов. его родители - эталон, как он полагает, счастливой семьи, а еще нашедшие друг друга среди семи миллиардов. их сыну, повезло не так сильно, судя по затянутому молчанию на той стороне трубки, после новости, как о наличии любовного интереса в лице анджелы. "нет мам, она не моя... родственная". в любом случае, о тактичности, его родители явно знали не понаслышке, пожелали удачи и всего прочего, сказав что примут его любой выбор. это должно было успокоить. ага. раздражало, насколько часто в его голове мелькало упоминание о неправильности выбора. даже уже купленное кольцо, которое он прожигал взглядом часы, не возымело нужного эффекта. страйкер долго размышлял, взвешивал за и против, и в момент когда пора бы наконец покончить тут историю с цветами не выдержал. рассказал все как есть. анджела поняла - анджела вообще много чего понимала - согласилась остаться друзьями и потрепала на прощанье по голове. грей, позже, пожал плечами, пытаясь не уронить свой тако в небольшой забегаловке, где они встретились со страйкером, на манер, мол "ну, я и ожидал чего то такого", и больше к этой теме не возвращался. только потом, у страйкера на квартире, после второй коробки пиццы, задумчиво сказал: - конечно, она ж в тебя так вцепилась - и пояснил, указывая на его, еще не зажившие синяки после драки при аресте на одном из патрулей - монголии. благородство, настойчивость, упорство, «все равно ты будешь со мной», «я — твоя судьба».---
страйкер думает это не очень хорошо. после анджелы почти пустота, привычные цветы как после драк, но ничего более. никаких - как он заметил - ночных похождений. где то в душе, он думает что так и надо. ногти у анджелы были, ух, до красных ссадин - это просто ответ, на те многочисленные половые связи, что были отраженны на его теле. все честно. они с греем - что скорее всего, держался в полицейском участке на честном слове и дружбе с командиром - осматривают периметр одного из портов "черных драконов" - преступной организации, что несколько лет, капала на мозги всему отделу. снова опоздали - товар сбыт, несколько мелких сошек "мамой клянутся" что ничего не знают, и вообще тут первый раз, грей закуривает прямо на месте и у страйкера нет сил его ругать. и так, что то мутит. - уже несколько лет гоняемся за ними как в кошки-мышки - сплевывает грей, опираясь на бетонную стену. - только начали догонять... - да когда это мы их догоняли? - чешет руку страйкер, чувствую легкое покалывание по всему телу. недовольство. - ну, там же у них из верхушки свалил кто то, вроде... вот и начали мы... - зевает в кулак тот. - да у них вечно кто то сваливает - вздыхает он, гнетущее покалывание растет, и страйкер сильнее проходиться по руке короткими ногтями - и даже так, беглеца поймать нам не удалось, мало ли чем он сейчас... грей? напарник замирает, в его глаза - столь сильный ужас, когда он бросает взгляд на страйкера. пару раз выдыхает, прежде чем взять себя в руки. - кертис - он сглатывает - цветы... будто в замедленной съемке, его взгляд опускается на руку, что так сильно зудела пару секунд назад. как ковровым покрывалом, она устелена плотно прилегающими друг к другу цветками. как и вторая рука. цветы заполоняют все его тело, как слой второй кожи, лезут через одежду, просачиваются сквозь светлые волосы. его мутит. страйкер успевает завернуть в уборную недалеко от заправки порта, грей вроде что то кидает о "несварении" остальному патрулю, прежде чем кинуться вслед за ним. страйкера натурально трясет, его вырывает, выворачивает изнутри, слезы и пот смешиваются, капают на лепестки. пульс стучит в висках. это похоже на взрыв, термоядерный коктейль чувств и эмоций, паническая атака, недостаток кислорода. он рыдает - навзрыд - бьет кулаком по сортиру, разбивает костяшки до кровавых пятен, ему кажется где то сейчас умерла и часть его души, господи, как же он проебался и цветы эти чертовы, как это все глупо и нелепо. он не знает сколько прошло времени, прежде чем крупная дрожь перестает бить, а в голове остается глухое ощущение пустоты. грей вздергивает его, заставляет отхлебнуть воды, тот давиться, страйкера снова рвет, до тех пор, пока в желудке остается лишь желудочный сок. отхлебывает воды сам. очухивается от происходящего уже дома, на своей кровати, все еще в цветах. "шанса выжить, просто не существует, невозможно выжить после такого". страйкер давит в себе призыв рвоты и истерики. потому что это невозможно. никто никогда не принесет тебе столь сильной радости как родственная душа, но и горя от потери, ровно столько же. вечером звонит грей, говорит что ели-ели выбил ему отпуск недели на две, обещает заехать после смены. больше половины месяца ушло на то, что бы набрать родителям со словами "...все." сложнее было смотреть, медленно наблюдая как цветы опадают с его тела. на этот раз навсегда. кертису хочется снова стать маленьким, прижаться к коленям матери, слушать ее рассказы о цветах, не думая о это злой, взрослой жизни, где... где твоей родственной души, больше не существует. не единого шанса. больше нет. несмогнеуберегнепопробывалвиновенвиновенвиновен он сам собирает опадающие цветы, убирая их в словарь, что перекочевал к нему. смеется. до очередной истерики и сбитых рук. примула — «я не могу жить без тебя», «мы никогда не расстанемся»---
рано или поздно все раны заживают, так прошел месяц, с момента... цветения. страйкер улыбается - надеется, что не совсем фальшиво - загружает себя работой и тренировками. грей говорит, что это не совсем хорошо. страйкер, очень вежливо, говорит ему к херам заткнуться. он чувствует себя как муха в янтаре, балансируя на грани сна и реальности, задавая по кругу одни вопросы. если мы предначертаны судьбой, как могли не встретиться? что с тобой было все это время? как я мог- к патрулям и бумажной волокиты, добавилось исчезновение одного из сотрудников, как раз при том патрулировании, так что теперь, их отдел параллельно ищет и этого пропавшего бездаря, хотя спустя полтора месяца активных поисков, мало кто подает надежды найти его. страйкер старательно избегает смотреть на число пропажи, то ли что бы не вскрывать старые шрамы, то ли просто не тешить себя... совпадение это, короче. да. спустя несколько недель , в пятый раз перепроверяя бумажные отчеты, зевая от переутомления и недосыпа, он краем глаза, замечает белое пятно на руке, примерно там где виднеются вены. сердце замирает, вдруг становиться жарко, холодно, плохо, хорошо. как заворожённый, он дотрагивается до нежных, белых лепестков, что расцвели вопреки всему гребанному миру, вопреки всем существующим законам, в знак гребаного бессмертия, он не знает. шумно вдыхает воздух. пытается не смахнуть сон, наваждение, слепую галлюцинацию. - как ты черт возьми..? белая фиалка - "давай попробуем быть счастливыми?"---
проходит еще пару месяцев, цветы, как и до этого, начинают то и дело появляться на теле страйкера, и теперь он не озабочен тем, чтобы прятать их. они расцветают фейерверками бутонов, и каждый лепесток - это что то ценное, дорогое, важное. его мать снова с улыбкой повторяет, что "белые цветы - слишком сильно идут ее сыну". она права. весь словарь наполняется цветами, книга уже не вмещает в себя столько, грей даже дарит ему альбом, и страйкер теперь собирает их туда. каждый цветок. поиски пропавшего, вроде идут лучше, вот вскрылась информация о - снова - "черных драконах" и каких то мутках с ними, вот они уже проверяют все больницы округи конечно, только для того, чтобы найти сотрудника. и хоть, страйкер, параллельно ищет, не только его, это знать остальным, вовсе не обязательно. слишком много всего роется в голове, ему хочется все обдумать, и придти к какому то логическому завершению, но в голове лишь пятна и белые цветы. мысли давят на сознание, мелькают пятнами,чтодальшечтодальшечтодальше. ночные бредни поднимают его с постели, заставляют накинуть спортивную кофту на футболку, взять ключи от машины. страйкер выезжает на старый стадион, он находиться дальше от центра, и лишь поэтому его мало кто использует, но что насчет пробежки ночью? как раз подойдет. ему хочется размяться, заставить мышцы болеть, а кровь пульсировать. и не только от мыслей, плотно заполонившие его голову. даже, почти, не смущает наличие сумки на одном из кресел, и чья то фигура, окутанная в темный капюшон. страйкера сейчас не вряд ли что смутит, он полон желания выпустить напряжение скопившееся в голове наружу, и мало что, сейчас его остановит. он выравнивается с фигурой на пятом круге - явно с трудом - почти не врезаясь в нее, когда та резко останавливается. - хорошо бегаете командир, тоже мучают кошмары? - спрашивает, как оказалось, он, судя по голосу, бросая бутылку с водой страйкеру. тот ловит ее, делает пару больших глотков, подходя ближе. - спасибо - выдыхает, натыкаясь на пару темных, смеющихся глаз - командир? - ага - кивает он, забирая бутылку - в последнее время, вы у всех на слуху, командир кертис страйкер. страйкер пару раз моргает, наблюдая за мужчиной перед ним. высокий, в длинных летних шортах и толстовке, на лице - маска, только темные глаза при свете луны сверкают. он смотрит на то, как тот рывком сдергивает маску быстрым движением, делает пару глотков. мало ли, кто это может быть, в конце концов он полицейский, а не преступник, еще и командир. это всего лишь ничуть не подозрительный парень в маске, ночью, на заброшенном стадионе. ага. если бы его пришлось повязать, было бы ой как весело объяснять всему полицейскому от делу как сам страйкер оказался здесь в такое время. грей бы уссался. на секунду, до того как незнакомец задернул лицо маской, мелькает небольшой размашистый шрам, уходящий куда то к виску, за копной темных волос. страйкер думает. - что то не так, командир? он садится рядом с кертисом, поправляя толстовку. луна слегка подсвечивает серые - уставшие - глаза, маленький шрам высоко над переносицей, темные волосы, челкой лезущие в глаза. на виске виднеется маленький цветочек, ели виден за черными прядками, и кертис вспоминает о том, как утром приложился о косяк двери головой. полный неудачник. страйкер не знает, но он очень очень хочет что бы чертова судьба подфортила ему хоть раз. - да, есть немного. нагибается, ощупывает край основы сидушек, дотронувшись пальцами доломанного, заостренного края железки, с размаху, наощупь проходится рукой, распарывая кожу ладони. зачем то демонстрирует кровоточащую руку сидящему рядом мужчине. кертис страйкер - слывший в народе, как командир полного безрассудства. полного отчаяния. тот смотрит на него молча, медленно переводя взгляд на свою ладонь. фиолетовые лепестки расцветают, неровно, неуклюже. очаровательно. - быть того, блять, не может... - выдыхает, снова смотрят на кертиса, а того же затопило. он подлетает на колено, его руки дрожат, он не знает что делать, горячо, жарко, тесно тесно, боги, как тесно, кружит ладонями вокруг да около, не решаясь, как так , пока его самого не подтягивают себе, жмутся, кертис только способен на то, обнять сильнее, шептать: "выжил, выжил, правда выжил, я не верил, до последнего, я-" они оба вцепляются в друг друга мертвой хваткой, не разжать, дышат громко в унисон. кертис слегка отодвигается, водит большим пальцем по лицу, задернутое маской. - можно? тот мнется, слегка задерживает взгляд на лице напротив, прежде чем кивнуть. - нужно, кертис - улыбается, глаза сразу веселые становятся - у тебя ладонь кровоточит. - подождет - отвечает он, осторожно стягивая вниз кусок черной ткани. шрамы, покрывавшие все лицо, даже на губах остались ожоги. его прорывает какой то волной нежности, сносит, затапливает до крайов невероятно, как так? - прекрасен...- шепотом, дыханием на губах. пальцами, аккуратно, по коже, поцелуем в скулу. мягко, изучающе, у них еще будет все время этого мира, сейчас лишь - мгновение осознания. - кабал? - хорошо развита интуиция, командир - улыбается, ямочками на щеках. - вы и не смотрели в мою сторону. кертис моргает, вспоминая те мимолетные встречи, неловкий флирт в перерывах, на который у командира не было не желания, не времени и... да, конечно. оранжевая лилия. - я могу загладить свою вину? - хм - в раздумье уходит кабал, поудобнее ерзая в его руках - может быть. притягивает к себе, касание губ, взрыв галактических масштабов, пожар в прериях. у кабала - кожа в шрамах вся, несчастный случай, абьюзивные отношения в прошлом и тяжелое детство. у кабала - расцветают листки фиолетовой сирени, ромашки, синий шалфей. он смеется над белыми маргаритками, дотрагиваясь кончиками пальцев до рук, шепчет прямо в висок "тебе очень идет", у кертиса, от каждого касания сердце вот вот остановится. хочется, чтобы мир перестал существовать, только старый стадион, твердое, горячее тело в его руках, дыхание одно на двоих. маргаритками и сиренью, шрамами по коже и синяками на висках, самой сильно связью в мире- фиолетовая сирень - "мое сердце принадлежит тебе!" маргаритки - "мы - единое целое"