Когда зацвел старый пень, я поверил в нашу любовь

      Следующую неделю он помнил плохо. Вроде что-то ел, много спал, пытался даже работать, но так и не смог выдавить из себя ни строки. Размеренная жизнь рухнула так внезапно, что он впервые в жизни не знал, что делать. А главное — у него не было ни моральных, ни физических сил что-то менять.       Юнги сидел в своей студии пытаясь написать хоть что-нибудь, проверял старые наработки, но ничего не выходило, чувствовав, как теснит его депрессия. Его тщательно выстроенная жизнь и отношения обрушились одновременно, и он чувствовал, что он сползает в пропасть.       Совещание — мозговой штурм, к дебюту готовится новая группа, идёт работа над наполнением их первого альбома. Начальство ждёт от Юнги новых стоящих, свежих идей, которые были у него всегда. Ведь он один из лучших сотрудников в компании. Он практически перестал возвращаться домой, не видя в этом больше смысла, ночами сидел в студии и там же засыпал на диване. День сурка, он даже поесть забывал чаще всего, просто погружаясь с головой в работу, которая хоть как-то отвлекала его.       Больше всего страшил предстоящий звонок папы. У них была традиция созваниваться раз в неделю. Впрочем, именно так он и понял, что неделя пролетела, когда увидел пропущенный звонок и сообщение на голосовой почте. Юнги видел это горящее уведомление:       «Привет, как дела? Ты уже давно не подаёшь признаков жизни. Это совсем нехорошо… Почему бы вам с Тэмином не пойти поужинать с нами как-нибудь вечером? Мы бы с удовольствием! Перезвони мне как сможешь, пока».       Юнги удалил сообщение. «Я бы тоже с удовольствием, папа. Но я боюсь, что на этот раз мне придётся выдержать один из твоих ужинов в одиночестве. И тогда ты спросишь меня: "Ну, когда вы поженитесь, а? Чего вы ждёте? У твоих ровесников уже есть дети. Когда ты подаришь мне внука?" — я совершенно не знаю, что ответить». Он не мог сказать, что Тэмина больше нет, он ушёл. Иначе ему придётся лгать. Лгать папе? Нет, это неправильно. Да и заставить себя перезвонить он всё никак не мог, оттягивая неизбежное.       В итоге решил, что нужно пойти перекусить, хотя голода не чувствовал совершенно, зато причина не звонить папе была найдена.       Выйдя из здания компании, Юнги поморщился — погода была под стать его настроению. Решил впервые за долгое время пройтись пешком до ресторанчика, из которого частенько заказывал доставку, но, отойдя на пару метров, уже успел пожалеть об этом. Холодный ветер пробирал до костей, чёрный пиджак и рубашка под ним совершенно не спасали.       Ускорив шаг, Мин буквально добежал до ресторанчика, с силой открыл дверь. Тёплый воздух устремился навстречу ему, принося с собой насыщенный запах молотого кофе и сладкой выпечки. Кафе уютное, маленькое и тёмное, едва освещённое мягким светом старинных светильников, подвешенных к потолку. Здесь никогда не бывало много людей, вот и сейчас были заняты всего несколько столиков. Юнги показалось, что не существует места, столь далёкого от реальности, как это. Он отметил тёмные стены, покрытые написанными мелом стихами и фресками, картины, оформленные в тематике различных работ Ван Гога, старинные книги, со вкусом разбросанные по столешницам и полкам — это словно проявление его внутреннего мира. И как так получилось, что он раньше здесь никогда не был? Всё как-то не до того было. Его бывший предпочитал пафосные места, самые популярные рестораны города, а не вот этот вот «пыльный чулан». Юнги представил, как это говорит Тэмин, брезгливо морщась и усмехаясь. Всё-таки они были такими разными.       Юнги направился к самому дальнему столику, он был достаточно уединённым, но находился у окна. Откинувшись на мягкую спинку стула, он расслабился и подумал о предстоящем утомительном дне.       Чимин работал в кафе уже полгода и почти всех постоянных посетителей знал не только в лицо, но и по именам. Его хлебом не корми, дай с кем-то поболтать. Его милая улыбка всех подкупала, а острый язык он старался придерживать, отрываясь на друзьях. Обучение в высшей школе искусств на факультете классического танца приносило его телу удовольствие, но не давало возможности наговориться. И как только представлялась возможность, его уже было не заткнуть. Он травил анекдоты, выпаливал шутками или просто делился впечатлением о новом фильме, не особо обращая внимание, слушают ли его вообще. Часто хозяин кафе буквально оттаскивал его от столика с посетителями, где он принимал заказ по пятнадцать минут, рассказывая, какой прикол он видел сегодня по дороге на работу.       Сегодня был достаточно лёгкий день. Посетителей было меньше чем обычно, вероятно, из-за испорченной погоды люди не хотели выходить из тёплых домов и всё чаще стали заказывать доставку. Поэтому на дневную смену в зале осталось только два официанта: он и Сынмин, милый парень, тоже студент, совмещающий работу с учёбой.       Почувствовав вибрацию на своём браслете, парень отправился к столику, за которым сидела милая аджумма со своей собачкой, шпиц весело лаял и махал крошечным хвостиком, когда Чимин приблизился к ним. Парень просто не мог не нагнуться и не погладить.       — Я могу предложить Вам что-нибудь ещё?       Медленно возвращаясь на кухню, чтобы передать заказ леди, он увидел вошедшего высокого красивого мужчину в дорогом костюме. Он направился к дальнему столику у окна, Чимин не видел его здесь раньше, но сейчас не мог отвести от него взгляд, было в нём что-то завораживающее.       Полностью погруженный в свои безрадостные мысли, Юнги лениво перемещал взгляд от прохожих за окном на интерьер вокруг себя. Наблюдать за тем, как один из официантов бегал, как цыплёнок, было странно забавно, особенно, когда он увидел, как омежка случайно пролил чью-то воду, а затем извинился и лучезарно улыбнулся.       Теперь, когда он встрепенулся, улыбка была, по меньшей мере, очаровательной, то, как она осветила его лицо, а глаза практически исчезли, было милым. Юнги обнаружил, что его взгляд снова и снова наблюдал за этой улыбкой. Пока не услышал, как кто-то подошёл к нему.       — Добро пожаловать, меня зовут Сынмин, вот меню. Желаете что-нибудь из напитков сразу? — спросил парень, кладя перед ним меню и улыбаясь самой обворожительной улыбкой.       — Большой карамельный маккиато, две порции эспрессо, и побыстрее, я пока посмотрю меню, — пробормотал мужчина низким и ворчливым голосом, как будто только проснулся.       — Конечно, — сказал Сынмин с самой яркой улыбкой, которую только мог изобразить этому холодному мужчине, и поспешил на кухню.       Стоя в зоне для персонала, Чимин не мог перестать разглядывать хмурого альфу, смотревшего в окно. Он заметил его густые пышные чёрные волосы, обрамляющие лицо, сочетание монолитного и двойного века делали его взгляд лисьим, карие глаза, густые брови, нос красивой формы, и мягкие щёки, пухлые губы, руки, сейчас расслаблено лежавшие на маленьком столике, светлая, почти прозрачная кожа с немного проступающими венами, длинные пальцы, красивые запястья, благородные и не очень широкие ладони.       Пак услышал, как его позвали с кухни, и тут же, пытаясь сделать вид, будто не он просто так откровенно пялился на гостя, поспешил забрать десерт и кофе для леди с собачкой. Ловко лавируя с подносом между пустыми столиками, совершенно не успел заметить, как очаровательный померанец, до этого сидевший у ног хозяйки, кинулся к нему на встречу, радостно виляя маленьким хвостиком.       Чимин крутанулся на пятках, пытаясь избежать столкновения и не задеть маленькое чудо. Упс! Омега не сумел избежать катастрофы, его задел сбитый с толку щенок. Поднос с кофе и десертом взлетел над головами, разлетаясь во все стороны, обливая Юнги сладкими напитком, да так, что пара льдинок из холодного кофе приземлилась аккурат за шиворот Юнги.              Аджумма постаралась ухватить омегу за рукав, потягивая его на себя, в то время как он сам пытался удержаться на ногах, чтобы не упасть на пол. Но у Чимина не было шанса, приземлившись своей круглой попой ровно на колени альфы.       Мужчина же оказался довольно чувствителен к холодным льдинкам, скатывающимся по голому торсу под рубашкой. Вскочил, сбрасывая неожиданную ношу со своих колен на пол, и попытался выловить холодные кубики, пока они окончательно не растаяли, оставляя мокрые пятна на дорогой ткани.       Омежка только вскрикнул, приземляясь мягким местом на холодною плитку пола, попадая в лужу из кофе и грязи с улицы.       — Какого хрена! Ты, да, да ты… — Юнги ошарашенно хлопал ресницами, а потом выплеснул на Чимина всю боль и обиду последних дней. — Куда ты смотрел, балерина хренова? О чём ты думал?       — Я виноват, но, вообще-то, я хотел… — Чимин поднял глаза, встречаясь ими с альфой и… всё — искра, буря, безумие… Вы вот верите в любовь с первого крика? Вот Чимин не верил, а тут…       — Да меня не интересует, что ты хотел, — продолжал кричать Юнги, — придурок ты криворукий, да что за день-то такой сегодня, вышел кофе попить, так напился по самые уши.       — Незачем так орать, я и так прекрасно слышу, — Чимин не понимал, чем заслужил такое. Он же не специально, да и ничего же страшного не произошло, ну подумаешь, намочил немного, но не порвал же, а это и отстирать можно. И вообще, это не его вина. Не мог же он пёсика поранить.       Юнги опешил, что это омега себе позволяет. Вместо извинений, сидит, взирая на него своими невозможными глазами.       На возмущения мужчины подбежал администратор и немногочисленные посетители кафе. А тот самый померанец продолжал крутиться вокруг омеги, думая, что это игра такая, пытался облизать ему лицо.       — Так, что здесь происходит? — строго проговорил управляющий, глядя на эту картину. — Чимин, ты как с гостем разговариваешь? Немедленно извинись, — начал отчитывать омегу, не забывая упомянуть, что ещё один прокол — его отсюда вышвырнут.       А Чимину ой как деньги нужны, не бежать же ему к родителям, признав, что не справился с взрослой жизнью. Он понял, что если сейчас же ничего не придумает, останется виноватым, да ещё и без работы.       — Ой, как больно! Локоть… — Чимин решил включить актрису, надо же пользоваться тем, что успел выучить на парах по актёрскому мастерству.       Альфа тут же замолчал, присаживаясь на корточки: — Дай посмотрю, — начал осматривать руки на наличие ушибов и ран. — Да на нём даже царапин нет. Не придумывай!       Омега повернулся и вытянул шею, чтобы лучше рассмотреть мужчину, принюхиваясь к древесным нотам естественного аромата альфы.       — Это ты мне костюм испачкал, знаешь, сколько он стоит? — уже спокойнее сказал альфа.       — А Вы посмотрите, что сделали с моими джинсами! Они теперь все грязные и на заднице разорвались, а были совсем новые. — У омеги глаза на мокром месте. Лучшая защита — это нападение, если выбрал играть так, надо идти до конца. — Я их даже ни разу не стирал ещё! А на другие денег больше нет!       Юнги просто не переносил плачущих омег, не представляя как вести себя, чтобы предотвратить намечающуюся катастрофу, превращаясь из взрослого серьёзного альфы-продюсера в растерянного подростка.       — Не ври, вы их так носите! — снова начал заводиться альфа.       — Что Вы говорите, они с утра были ещё совсем целые и чистые, к слову.       — Чимин! А ну прекрати, препирается тут! — Администратор уже был весь красный, не зная как разрешить конфликт, а на него совсем даже не обращали внимания.       — Вы умеете шить?! — омега быстро переключается с плаксивого тона, продолжая без стеснения рассматривать альфу.       — Да какое там шить… я тебе что, Золушка, что-ли? — опешил Юнги от такой резкой смены тона.       — Помогите мне хотя бы подняться! — Чимин протянул руку альфе и смотрел, как его крошечная ладошка утопала в большой, с длинными узловатыми пальцами.       Омега ухватился за руку и потянул, а когда поднялся, намерено попал в объятия альфы, повисая на нём, прижимаясь к груди, нагло ощупывая мышцы под руками.       — Слушайте, Вы спортом-то хоть занимаетесь?       — Иногда… — ответил Юнги, ошалело хлопая ресницами и ненароком вдыхая сладкий мандариновый аромат, отчётливо чувствовавшийся от непосредственной близости с омегой. «А ведь он так любит мандарины», — проскочила мысль и исчезла. Он пришёл в себя и оттолкнул омегу от себя, немного не рассчитав силу.       — Ай!       — Ну что опять?       — Осторожнее можно?       — Это ты на мне повис, нечего возмущаться.       — Святые мандаринки, Вы так же бухтите, как мой отец.       — Да у вас ни к кому нет уважения.       — Ну, теперь Вы как мой дед. Вообще-то, это у вас ни к кому нет уважения. Я из-за Вас попу отбил, теперь по-любому синяк будет! Как я танцевать буду?       — Да подумаешь! Кремом помажешь, и пройдёт! А вот кто теперь мне костюм возместит? Как прикажешь теперь в нём на работу возвращаться?       — Давайте Ваш пиджак, я сейчас отправлю этого балбеса в химчистку. Обед за наш счёт, — в который раз попытался обратить на себя внимание администратор, быстро забирая пиджак Юнги.