плата за помощь

Вестница выросла в лаборатории Дотторе. ей не было понятно, есть ли у нее родители. а были ли они вообще? этого тоже не было понятно. сколько девочка себя помнила, над ней всё детство ставили эксперименты. Вестница очень любила наблюдать за Вторым Предвестником Фатуи — из этого сложилась теория (самая правдоподобная из всех составленных), что ее вырастили в пробирке. но даже если тебя вырастили искусственно, это не должно было менять того факта, что ты всё ещё ребенок, и проводить такие эксперименты на тебе — бесчеловечно. по но вряд-ли здесь, в тихой, необъятной Пустыне Сумеру это кого-то волновало; людей здесь пару десятков от силы. у девочки не было имени. сколько она себя помнила, ее звали Вестницей. из своего узкого кругозора, она могла лишь в очередной раз предполагать, что девочка, по сути, должна была приносить какие-либо вести, но ошибалась даже тут — тогда теория про пробирку становилась более правдоподобной. и от всего вышеперечисленного становилось невыносимо грустно. у других детей, — в лаборатории или на воле, — в большинстве случаев, были и родители, и имена, пока у Вестницы проклятая кличка и ни единого близкого человека рядом. поначалу такой расклад пугал и приводил в заблуждение, но со временем девочка привыкла. это стало чем-то обыденным, так рассуждать о чем-то печальном. заняться помимо экспериментов было больше нечем: читать и писать не учили, с другими детьми Вестница не водилась, поэтому приходилось блуждать в своих мыслях до победного, пока тоска не поглотит тебя полностью, заставляя растворяться в тревоге и беспокойстве о прошлом и истинном происхождении. Вестница знала про себя лишь одно — она принадлежит Каэнри'ах. об этом говорили зрачки в форме звёзд, а сверху светлые волосы и бледная кожа. конечно, оттенок волос и кожи мог передаться генетически, а зрачки — просто мутация (Вестница подслушала это у Дотторе), но девочка твёрдо и четко стояла на том, что она принадлежит Каэнри'ах. это немного успокаивало ее тревожную душу тем, что у нее есть возможное прошлое, и что ещё не всё потеряно. возможно, есть даже люди, которые знают о ней. есть, родители, есть имя. такие мысли наполняли детское сердце радостью, казалось, оно готово взлететь, подобно воздушному шару, только вместо гелия переполненного счастьем. Вестнице нравилось часами глядеть в окно лаборатории. там, среди песчанных дюн Пустыни можно были разглядеть крохотные с расстояния лаборатории каменные ворота. от старших девочка слышала, что за этими воротами находится Мёртвая Земля, иначе — Каэнри'ах. девочка искренне верила, что когда-нибудь сможет пройти через врата и оказаться на родине, там, где по ее мнению, ей будет место. но надежда быстро гасла, когда старшие говорили, что пройти через них невозможно — врата заперты навеки. тогда пришлось принять ту суровую реальность, в которой Вестница находилась. в конце концов, это же не навсегда, верно? когда лабораторию сожгли и все оказались на свободе, Вестница почувствовало странное облегчение. это чувство пугало своей неизвестностью и странностью ощущения в целом, местами настораживало, но разом стало так легко на душе, словно камень с плеч скинули, что девочка мигом позабыла про что-то странное и непонятное. впрочем, сейчас дело этого не касалось: сейчас были другие вопросы, на которые предстоит найти ответы в огромном, негостеприимном, опасном мире. им, странникам, детям, оставшимся без крыши над головой, больным и проклятым здесь было не место; природа благосклонна, может дать воду и пропитание человеку, но в то же время безжалостна. все спутники затерялись в песках или были растерзаны дикими зверями. остались лишь трое: Вестница, девочка, чье имя она не помнила, и Коллеи — девочка, болеющая элеазаром. затем, осталась лишь Вестница, судьбы оставшихся, теперь затерявшихся в памяти обеих спутниц неизвестны. у девочки больше не было выбора, как идти туда, куда глаза глядят; всё равно она либо затеряется в знойных песках необъятной Пустыни, либо угодит прямо в пасть тигру. прошел час или два, а пейзаж перед глазами не менялся; впрочем, теперь уже всё было неважно. спутников не осталось, надежды на выживание тоже. Вестница идёт, пошатываясь. тяжёлые лучи полуденного солнца камнями бьют в макушку. редко, но метко. девочка набирает песка по самые края обуви, точно ступает по воде. перед глазами все замыленно, ещё мгновение, и казалось, что она потеряет сознание, останется лежать в песках до тех пор, пока тело не сгорит под палящим солнцем. взгляд едва фокусируется, и издали виднеется чья-то фигура в черном балахоне, что медленно приближалась к Вестнице. может, это мираж, а может и нет — сейчас это было неважно. секунда, вторая, и фигура стоит уже совсем близко, а чья-то сильная рука упала на плечо девочки. — идём, Вестница. я знаю твое предназначение. мужчина представился Дайнслейфом. Вестнице это не было принципиально, сказать честно. ее больше интересовало то, как Дайн узнал ее имя. хотя, наверное, он знал о ней многое. по крайней мере, такое впечатление сложилось у самой Вестницы. возможно, он сможет дать ответы на многие её вопросы. за ночью приходит рассвет. луна медленно скользит по дуге, пробегает по чернильному небу и исчезает за небосклоном. солнце окрашивает небо в мягкий персиковый цвет, освещая все в округе. те события остались далеко в прошлом — от них сохранились только воспоминания. Вестница ступает по траве неширокими шагами, идёт быстро и уверенно. Дайнслейф дал ей задание. по его словам, ужасно ответственное, после которого она узнает свое имя, но поплатится за это. Дайн сказал, что плата будет огромной, но девушка не придала этому особого значения — ей это не принципиально. наконец, перед взором Вестницы расстелилась поляна, на которой сразу же был замечен юноша золотистыми волосами, а рядом — летающее белое существо. девушка незамедлительно подбегает к нему, а после начинает говорить: — путешественник! — ее пшеничные волосы блестят на солнце, заставляя парня щуриться, — я помогу найти тебе то, что ты так отчаянно ищешь.