Нарисуй мне улыбку

      На следующий день Чонгук проспал на работу, хоть и установил несколько будильников подряд. Но только услышав их неприятный писк, сразу же вырубил, прижимаясь к Тэхёну всем телом. Чувствовать его всю ночь рядом, кожа к коже, было чем-то неописуемым. Оттого и самому было не до сна, он уснул только под утро, а проснулся в восемь утра, когда ему уже следовало быть на работе. Но этому факту совершенно не расстроился, а даже развеселился, видя, как переполошился Тэхён. Он чувствовал себя виноватым и очень долго извинялся, потому что, по сути, виной этому опозданию был он, половину ночи не позволявший Чонгуку уснуть, целуя его жарко и обнимая так, что не хватало воздуха.       Чонгук не разделял его волнений. Он сразу же позвонил на работу, объяснив, что по дороге сломалась машина и ему теперь приходится долго ждать эвакуатор. Его обману безоговорочно поверили, вот правде поверили бы вряд ли, скажи он, что ночь провёл в объятиях Ким Тэхёна и сейчас до сих пор не может его покинуть.       Ну, а раз всех предупредил, то на работу не особо торопился, снова слушая приятный шепот Кима на ухо:       — Странно… Я не спал всю ночь, но чувствую себя очень бодрым. Это ты на меня так действуешь, Гу. Бодришь круче, чем самый крепкий кофе.       — Я, конечно, не кофе, но ты прав: Бодрить я умею, — Чонгук и не думает собираться на выход, ему здесь нравится. Он снова забирается на Кима сверху, чувствуя пробуждающееся желание своё и его, ведёт ладонями по его груди, прикасаясь к соскам, и смотрит на них, облизывая губы.       — Гу, а как же работа? — вразумляет его Тэхён, щурясь, — Оказывается, ты тот ещё прогульщик! У тебя не будет проблем?       — Работа подождёт. Проблемы у меня будут, если ты меня не поцелуешь. Сейчас для меня важен только ты, — у Чонгука, похоже, окончательно сносит крышу и он забывает обо всех обязанностях на свете. Какая работа, когда под ним сейчас находится самый красивый мужчина на свете и смотрит на него взглядом, полным желания? Работа подождет и никуда не денется — его без труда заменят на полдня. А вот Тэхён ждать не станет — ускользнет, как мираж, поэтому Чонгук как можно крепче его седлает, сжимая бёдрами, всё ниже склоняясь к губам.       Тэхён хмыкает, довольно улыбаясь, а после, резко меняя позиции, оказывается сверху. Как же он любит быть главным! Но Чонгук не против. Ему нравится, когда Ким такой властный и неудержимый. Да ему вообще всё в нём нравится.       — Классное начало дня, Чонгуки! Всегда бы так! Раннее утро, ты подо мной в одной только цепочке на шее, нас едва ощутимо качают волны, а я чувствую как хочет моей ласки кое-кто младший. Это лучшее, что может случиться с утра!       С ночи они всё также обнажены, соприкасаются возбуждениями и загораются друг от друга словно полыхающие факелы. Чонгук уже дрожит под ним, чувствуя на себе прикосновения горячих ладоней.       — Всё в твоих руках, Тэхён. Каждое твоё утро может быть таким, — Чонгук подается навстречу удовольствию, прикрывая глаза от ощущения полёта. Непонятно, где он сейчас: на воде, на суше, в небе, в невесомости… Скорее всего, последнее, он не чувствует под собой опоры, только руки Тэхёна, что так сладко ласкают.       Ким ничего не отвечает, лишь одаривает нечитаемым взглядом, увлекая в поцелуй длиной в ещё один час прогула Чонгука. Чонгук и сам удивляется, откуда черпает силы, но с Тэхёном невозможно иначе. С ним хочется гореть и сгорать: удерживать его в себе, сколько хватит выдержки, быть сверху, снизу, сбоку… Да неважно… Главное — вместе, чувствуя на себе обжигающее дыхание и слыша:       — Гу-у… Я хочу ещё…       На работу Чонгук приезжает спустя три часа, практически к полудню. Потому что после всех жарких и громких сцен, что они устроили в каюте, снова последовал совместный душ и плотный завтрак, и только после этого Тэхён лично отвёз его к офису, долго сокрушаясь, что его внешний вид очень сильно подпорчен. Он облизывает свои искусанные губы и потирает шею, на которой Чонгук оставил за ночь множество своих следов.       Чонгук смотрит на него с жалостью и умилением, ему ничего не остается, как срочно помочь Киму.       — Подожди меня здесь пару минут, я сейчас, — говорит это и стремительно срывается с места, спеша к себе в павильон, а возвращается спустя минут пять, извлекает из небольшой косметички целительный бальзам, чем сразу же увлажняет истерзанные губы Тэхёна и плотной текстуры тональный крем, чем принимается покрывать его кожу на шее, пряча под плотный, но незаметный слой оставленные собой засосы.       Тэхён молча всё это терпит, наслаждаясь заботой и нежными прикосновениями, а увидев результат, искренне восхищается.       — Чонгуки, да ты волшебник! Сам меня подпортил, сам же всё исправил. С тобой приятно иметь дело! — смеётся Ким, выискивая следы губ Чона на своей шее в зеркале, но не находит.       — Со мной очень приятно, Тэ! Имей со мной дело почаще. Не пожалеешь! — лукаво улыбается Чонгук, внезапно его целуя и слизывая весь гель с припухших губ, а после, насладившись Тэхёном, снова покрывает его губы гелем и поправляет его растрепанные волосы.       — Уговорил, так и будет! Прямо этим вечером и продолжим. Созвонимся позже, Гу, — произносит Тэхён, накрывая его руку своей, а потом резко притягивает её к своим губам, целуя пальцы, — Эти ручки творят чудеса… И, как оказалось, они очень шаловливые.       — Не шаловливее твоих, уж поверь! Мне пора. Созвонимся, Тэ.       Он ещё несколько минут колдует над образом Тэхёна и с нескрываемой грустью покидает машину, а уходя, пару раз оборачивается, видя как опускается стекло пассажирского сидения и Тэхён посылает ему воздушный поцелуй. Внутри всё ликует и трепещет. Он не в силах скрыть от окружающих своё счастье.       На работе замечают перемену в его настроении и внешнем виде, ведь он сияет ярче первых звёзд на небе. Девушки шушукаются, подозревая, что Чонгук так светится лишь по одной известной всем причине: Любовь! Он слышит это и никого не переубеждает, а лишь посмеивается. Пусть думают, что хотят, ему всё равно! Он на самом деле очень счастлив и, похоже, бесконечно влюблён.       С Тэхёном на протяжении всего дня они поддерживают связь, обмениваясь сообщениями, фотографиями и смешными видео. У Кима в этот день выходной, поэтому у него уйма свободного времени, а Чонгук постоянно отвлекается, не в силах оставить хоть одно его сообщение без ответа. Поэтому сегодня он бесконечно лажает, но только ему одному видны его косяки. Невооруженным и не профессиональным взглядом не уловить, где конкретно он сработал чуть менее точно. Так и происходит. Никто и ничего не замечает.       Вечер, как назло, всё не наступает, а Тэхён пишет уже третье сообщение о том, что ждёт его у входа и приехал раньше. И когда, наконец, Чонгук может свободно уйти, то чуть не бегом покидает рабочее место, на ходу отпивая газировку, и, естественно, обливается, заливая ею одежду. Он чертыхается и плюётся, но переодеться совершенно не во что.       — Оо! Это у тебя так интенсивно слюнки текли при воспоминании обо мне? — шутит Тэхен стоит только Чонгуку разместиться на переднем пассажирском сидении.       — Ты угадал, мой проницательный друг! — шутит в ответ Чонгук, осматривая себя в зеркало.       — У-у… Какой же я тебе друг? Так не пойдёт, Гу! — возмущается Ким, опуская ладонь на его колено. Удивительно! Как же любит Ким дотрагиваться именно до колена, делает это при любом удобном случае.       — А кто же ты? — Чон приподнимает бровь и ждёт ответа, потому что самому очень интересно, как же обозначит себя Тэхён в его жизни.       — Я? Твой мужчина, парень, любовник… — воодушевленно перечисляет Тэхён, крепче сжимая колено.       Чонгук задумывается: Любовник? Безусловно, он идеальный любовник! Парень? Ну, возможно, только Киму это определение не слишком подходит. Его мужчина? Очень хотелось бы так думать, но пока рано для этого.       — Ах, ну да! С последним ты справляешься идеально! Любовник, ты что надо!       — А с первым? Как я справляюсь с первым? — заинтересованно произносит Тэхён, приближаясь.       — А чтобы судить об этом, потребуется время, — Чонгук не хочет забегать вперёд. Время покажет, кем станет и будет для него Тэхён. Но то, что есть сейчас, ему нравится и волнует кровь.       — Ты прав, но я буду стараться. Куда отправимся сегодня? — Тэхён убирает от него руку, хватаясь за руль, и Чон сразу же ощущает пустоту. Хочется вернуть её назад, но им действительно пора ехать.       — Предлагаю поехать в одно тихое место и там я угощу тебя ужином.       Чонгук давно всё придумал. Не всё же одному Киму устраивать их встречи. Он хочет побывать с Тэхёном в своем любимом парке. Он идеален для тайных свиданий тем, что безлюдный. Непонятно почему, а в последние годы он стал заброшенным, но не потерял своей прелести. Бывает, Чонгук приходит туда за тишиной и уединением. Только в нём так красиво поют птички, а воздух наполнен ароматами хвои.       — Вау! Как интересно! Называй скорее адрес.       Чонгук объясняет Киму, как быстрее туда проехать, но тот сбивается с пути, пропустив поворот, и они ещё какое-то время кружат в поисках дороги. Заезжают по пути в кафе, где Чонгук почти наизусть знает всё меню и покупает для них еду, чтобы расположиться на природе и угостить теперь Тэхёна. Берёт то, что Киму нравится, потому что тот давно признался в своих вкусовых предпочтениях. Отчасти они у них схожи.       — А мне здесь нравится. Тишина, спокойствие и дышится очень легко. А какая вкуснятина, Гу! Давно не ел такой сочной острой курочки!       Чонгук наблюдает, с каким аппетитом ест Тэхён и не может сдержать улыбки. Тот при этом мило причмокивает, пачкая руки и лицо в панировке и соусе.       — Да-а, мне тоже нравится, как они готовят. И парк этот я люблю. Раньше часто приезжал сюда, теперь бываю реже из-за работы. Здесь немноголюдно, а вечерами вообще ни души, и очень успокаивающе поют птицы. Послушай! Ты знал, что если часто слушать пение птиц, то можно излечить депрессию и тревожность?       — Слышал что-то такое отдаленно. Надо попробовать. Мне, кстати, часто в рекомендациях попадаются видео со звуками природы, но депрессией я не страдаю и тревожности за собой не замечал.       Чонгук улыбается. Да, действительно. Тэхён спокоен и рассудителен. По крайней мере, Чонгук его видел только таким. Даже в тот первый день, когда был холоден с ним и напыщен, всё равно транслировал спокойствие.       — Как прошёл твой выходной, Тэ? Ты успел отдохнуть?       Чонгук подкладывает ему самые красивые и вкусные кусочки, наблюдая, как Тэхён этому радуется.       — Весь день бездельничал, — говорит Тэхён, а Чонгук ощущает как под столом Ким ненавязчиво касается его ноги своей и прислоняется голенью к его, неторопливо потираясь.       — Иногда это даже полезно, — Чонгук делает то же самое, загадочно улыбаясь. Сейчас Тэхён какой-то другой. Он много смеётся и постоянно строит глазки. Чонгук не может выдержать его соблазнительных взглядов долго, часто отворачивается или утыкается в свою пластиковую тарелку.       — Да, но мне это не свойственно. Я привык быть загруженным под завязку, поэтому выходные для меня стресс. Не привык сидеть без дела, постоянно тянет куда-то.       — Это плохо, Тэхён. Это как раз говорит о том, что ты не умеешь расслабляться. А как же полежать спокойно с книгой или включить что-то расслабляющее в наушниках, посмотреть кино, заняться спортом? Этим ты в свободное время не занимаешься?       — Бывает, но редко. Отвык, наверное. Чтения мне и так хватает, я постоянно учу талмуды сценариев, иногда до боли в глазах, музыки в моей жизни тоже достаточно. Я теперь пою в мюзикле. На протяжении двух часов почти без перерыва. А до этого пою на репетициях. Спорт? Дома у меня свой зал, стараюсь ежедневно бегать по дорожке и крутить педали. Я бы лучше расслаблялся другим способом. Он вернее и приятнее всех для меня.       — Каким же? — Чонгук замечает, как загораются дьявольским блеском его глаза, а нога под столом прикасается уже с напором.       — Секс с тобой! — выдаёт он, как что-то будничное, совершенно без смущения. Чонгук давится жареной курочкой и она, кажется, встаёт поперек горла.       — Мм, вот так значит? — с одной стороны слышать это даже приятно. Но вот с другой, если задуматься, он хотел бы услышать иное. Ему понравилось бы, если бы Ким сказал, что его успокаивает и расслабляет, когда они проводят время вместе: их встречи, прогулки, общение, ну и секс, конечно, но не только он один. А тот выдал прямо так сразу в лоб — секс и всё тут!       — Только так. Не представляешь, как меня это расслабляет. Я вмиг забываю обо всём, — Ким гладит его ногу под столом. Видно, на что намекает.       Чонгук решает на этом не акцентировать. Секс у них действительно фантастический. Обоих всё устраивает, в этом смысле они идеально подходят друг другу. К чему эти детские ужимки? Но Чонгук хочет узнать о нём побольше, пока ещё может говорить, ведь Тэхён не перестает соблазнять.       — Это я заметил. И меня это расслабляет. Ну а отпуска у тебя бывают?       Чонгук мало знает о нём, Ким не стремится раскрыться полностью. Молчит о семье, друзьях. Всегда умело обходит эти темы.       — О-о, это роскошь! Выходные бывают, но не так часто, как хотелось бы. Сейчас вообще самый загруженный период, — и тут Тэхён без остановки рассказывает ему о предстоящих съёмках рекламы парфюма, сообщает, что со совсем скоро начнутся также съёмки нового фильма и займут они у него очень много времени, а локации будут самыми разнообразными: за городом, в Пусане, и даже придётся пожить на Чеджу. В конце он говорит, что очень хочет, чтобы к моменту съёмок на Чеджу Чонгук отпросился хоть ненадолго и полетел туда с ним.       — Хочу совместить приятное с полезным. Побудем вместе и ты отдохнешь пару деньков, а? — вопросительно и с надеждой заглядывает ему в глаза Ким.       На это предложение Чонгук только пожимает плечами. Ему хотелось бы поехать с Тэхёном, но он пока не знает свои графиков наперёд и предстоящих расписаний. У них в издании всё внезапно и спонтанно, поэтому загадать что-то на будущее довольно сложно, а свой ближайший лимит отдыха он израсходовал, отгуляв его половину, но ничуть не жалеет, ведь в его период он встретил Тэхёна.       — А если я очень попрошу, чтобы ты нашел для меня время? — вкрадчиво интересуется Тэхён, двигаясь ближе и вытягивает вымазанные в еде губы трубочкой. Ох, уж эти губы! Они самые вкусные из всех, что пробовал Чонгук за свою жизнь.       — Ну-у, если очень-очень будешь просить, я постараюсь что-нибудь придумать, — шепчет в ответ Чонгук, вытирая салфеткой его перепачканные губы. Он смотрит на них, желая только одного: окунуться в поцелуй и остаться в нём как можно дольше.       — Так значит, одного моего «пожалуйста» тебе недостаточно? — хмурится Тэ, перехватывая его руку и прижимает её к своей щеке. Его цепкий взгляд подмечает реакцию Чонгука на себя. Такие взгляды для него неудивительны. Он привык в них купаться, его хочет полмира, если не весь. А у Чонгука одно желание — стать его миром!       — Одно «пожалуйста» это слишком мало. Его бы подкрепить чем-нибудь… — Чонгуку нравится его дразнить. Он видит, как сразу же загораются глаза Кима. В эту минуту он потрясающе красив.       — Ну хорошо, я подкреплю. А что ты хочешь? — Тэхён, отодвигает от себя еду подальше, мило улыбается и берёт ладони Чонгука в свои.       — На этот вопрос, Тэ, у меня только один ответ: Тебя поближе и почаще, — говорит, что думает. Скрывать нет смысла.       Чонгук хочет его видеть почаще. Это не секрет. Говорить о таком не стыдно. И пусть он покажется навязчивым. Чувствует, что должен об этом говорить. Ему интересна реакция Кима на его слова и она не заставляет себя долго ждать. Тэхён грустнеет, пытаясь объяснить.       — Поближе устроить можно, но вот почаще — это не всегда зависит от меня, Чонгуки.       Тэхён держит в своих его ладони, гладит их, перебирает пальцы, играет с кольцами на них, долго их рассматривая.       — Я понимаю, поэтому прошу, когда это зависит только от тебя, делай так, чтобы ты был со мной чаще, — Чонгук наглеет и напирает. Ему важно, чтобы Ким находил для него как можно больше времени. Это вполне естественно для людей в отношениях. Они ведь в них? Ну, или пытаются их строить…       — Обещаю, что так и будет. А теперь поцелуй меня. Я уже час без твоих губ, а это много, — Тэхён перекидывается через стол, обхватывая ладонями лицо Чонгука. Просит поцеловать, но целует сам не дождавшись ответа.       — Вопрос в тему, Тэ: а разве ты не боишься, что на Чеджу нас кто-то сможет увидеть вместе?       Чонгуку неудобно тянуться к нему, он пытается держать равновесие, какое-то время держит, отвечая на поцелуй, но плюнув на всё, отстраняется, подходит и устраивается на коленях «сложного» под его пристальным удивленным взглядом. А потом взгляд его меняется и Тэхён демонстрирует улыбку победителя.       — У меня там свой дом, Гу, со своей выделенной линией пляжа. Конфиденциальность полнейшая. Бываю в нём нечасто, но домик этот обожаю. Поэтому и приглашаю.       Чонгук слышит это и понимает, какая всё же между ними колоссальная разница. Чонгук не так богат, у него даже жилья своего нет. Что может он предложить такому, как Ким? Чем способен удивить его и как отплатить за немыслимую щедрость? Он уходит в глубокие размышления, не замечая, что Тэхён внимательно следит за ним.       —Тебе удобно, Гу? — шутит Ким, ерзая на стуле, — Ты как-то резко ушёл в себя.       — Как никогда! А тебе? — бархатный голос Кима возвращает его в реальность. Тэхён дразнит его ведя носом по линии шеи, а Чонгук задирает его футболку сзади. Он знает, как заводят Тэхёна прикосновения к спине и уже чувствует реакцию на них.       — О-очень, особенно, когда ты делаешь вот так, — Тэхён мгновенно меняется, становясь шелковым. Чонгук теперь знает хотя бы об одном месте на его теле, прикосновения, к которому делают «сложного» до невозможности простым.       — Я специально так делаю, — сознается Чонгук, продолжая испытывать терпение Кима.       — Зна-а-ю… — тянет Ким, прикрывая глаза, — И если не остановишься, мы зайдём слишком далеко, — предупреждает его Тэхен, не отрываясь от шеи.       — Я туда и стремлюсь, — Чонгук раньше и представить не мог, что будет когда нибудь в этом парке сидеть на чужих коленях и терять голову от дыхания человека, так тонко ласкающего его.       — Прямо здесь? — в голосе Кима сомнение. Он, видимо, не ожидал от Чонгука такой смелости.       — Да! И прямо сейчас, — а Чонгук уже не сомневается ни в чем. Он хочет его прямо сейчас. Дыхание давно стало неровным, сердце пробивает грудную клетку, в голове туман, кожа в огне. Тэхён соблазнял его весь вечер, а Чонгук не железный.       Руки Чонгука работают проворно, освобождая из тканевого плена уже до предела возбужденный член Кима. Эта взаимность радует. Он недолго думает, перемещаясь с колен Тэхёна на свои и устраивается между его разведенных ног прямо на земле. Тэхён мычит и рычит, прикрывая глаза, откидывает голову, когда Чонгук, оставляя его без предварительных ласк, сразу берёт на всю длину и не выпускает, пока Ким не кончит со вскриком. Ему слишком понравилось то, что он испытал. Это видно по румянцу на щеках и застывшей удовлетворенной улыбке. Он не ожидал такого от Чонгука, но хочет таких проявлений почаще, о чём и говорит, бесстыже слизывая своё семя с его губ.       — Теперь моя очередь, Гу. Не люблю оставаться в долгу, но сначала предложение… — задыхаясь, выдаёт Тэхён, усаживая Чонгука на своё место.       — Какое? — Чонгук вовсе не этого хотел, но отказываться от ответного наслаждения не станет точно. Он помнит тот единственный раз, когда «сложный» делал это с ним и всякий раз при воспоминании о той минуте закипает кровь.       — В эту пятницу будет очередное представление. Помнишь, я говорил тебе про мюзикл, где играю главную роль?       — Да, и что? — Чонгук слабо соображает, потому что язык Тэхёна уже на головке его члена, но тот не смолкает, и в перерывах между ласками, продолжает:       — Хочу видеть тебя в партере. Ты придёшь? Считай, что билет уже у тебя.       Чонгук задумывается: Он не любит мюзиклы, не понимает этих поющих людей на сцене. Ему ближе спектакли в театре, но ради того, чтобы лишний раз увидеть Кима, тем более в работе, тем более в главной роли, он готов пойти на всё.       — Приду, конечно. Меня же приглашает главный герой, — соглашается сквозь стон Чонгук, потому что быть тихим невозможно. Тэхён испытывает его на прочность, туго обхватывая губами младшего Гу.       — Герой?! Как здорово звучит! Расслабься, Гу. Сейчас этот герой будет делать тебе фантастически приятно!       Чонгук расслабляется, а Ким не обманывает. Он делает, что обещал и Чонгуку настолько приятно, что нет сил сдерживать рвущиеся стоны. Под конец он их и не держит.       — Как же нравится тебе надо мной издеваться… — пытается отдышаться Чонгук. Он не знает, сколько времени прошло, но Тэхён долго не давал ему кончить, подарив в итоге ярчайший оргазм.       — Вот только не говори, что тебе не понравилось. Ведь тогда я решу исправить ошибку и начну заново, ещё медленнее и глубже, — сипит Тэхён, протирая салфетками забрызганный спермой живот Чонгука, зацеловывая пресс, — Меня до потери пульса возбуждает твоё тело, Гу. Так что? Тебе не понравилось? — подмигивает ему Ким, видимо, раздумывая застегивать его ширинку или не торопиться.       Чонгук знает, что новой пытки не выдержит. Нет! Это было незабываемо, но повторение вот так сразу — это для него слишком. Надо отдышаться и прийти в себя.       — Мне очень понравилось. Твои минеты, как и мои поцелуи, тоже заслуживают быть в книге рекордов Гиннесса.       — Гм… Думаю, что стоит оставить их только друг для друга, Чонгуки. Незачем посторонним знать о том, как мы хороши.       Оба смеются, приводя себя в порядок и дружно убирают со стола. Повторения не следует, но поцелуи неизбежны. Они наслаждаются ими, долгими, влажными, развязными, прогуливаясь по парку до самой темноты. Чонгук утягивает его в гущу, не желая рано возвращаться домой, зовёт его к себе, но Ким в подтверждение своего отказа даёт ему прочесть переписку со своим менеджером о том, что завтра в шесть утра его будет ждать машина для очередного изнуряющего дня репетиций и съемок.       Чонгук читает и подозревает, что на этой неделе они будут видеться редко, так и происходит. Случается всего лишь пара встреч урывками: одна — в машине Тэхёна, когда тот, улучив момент, приезжает к рабочему зданию Чона, чтобы, с его слов, просто поцеловать, а поцелуй длится больше часа со всеми желанными обоими бонусами; во второй раз они встречаются поздним вечером в сквере недалеко от съемочного павильона, где Тэхён работает моделью какого-то бренда одежды. Чонгук угощает его кофе и ароматными бургерами и наглядеться не может, понимая как сильно соскучился. Тэхён торопится вернуться к работе, времени на разговоры у него мало, но он берёт с него обещание быть завтра на его представлении.       Чонгук обещает и сбегает в этот долгожданный день с работы пораньше, слишком серьёзно воспринимая предстоящее событие. Долгие и волнительные сборы выбивают из колеи и он стоит у зеркала, придирчиво разглядывая себя. Выглядит, кстати, неплохо. Да что там? Он сегодня идеален, как никогда. Заморочился так, что даже наложил легкий макияж: подчеркнул глаза и губы, но видно это только ему, как профессионалу. Другие же сочтут, что он так щедро одарен природой. Стоит у зеркала, разглядывает себя, а всё равно недоволен. Возможно, стоило подстричься и подобрать другую одежду. Отчего-то поначалу он решил, что, одевшись во всё черное, будет выглядеть шикарно. Возможно, так и есть, но уверенность теперь улетучивается. Он кажется себе мрачным в этом образе, но времени на его смену нет, поэтому, оставив всё как есть, (черные брюки и черная рубашка прилегающего кроя) спешит к такси, что ждёт его внизу.       За руль сегодня не садится, ощущая слабый тремор в руках. Он заметно нервничает. Но отчего? Он всего лишь увидит Тэхёна из зала, издалека наблюдая за своим «тигром». Но как же хочется сегодня быть поближе. Разлука угнетает, а тяга с каждым днём становится только сильнее. Но рассчитывать на общение после представления не может. Ким наверняка будет занят.       Такси везёт его по направлению к концертному комплексу, а мысли путаются. В руках он крепко сжимает миниатюрный букет, что обязательно подарит Тэхёну в конце представления. Он со смыслом. Специально, лично и скрупулезно подбирал цветы для композиции, вложив особый смысл, замучив тем самым милую девушку в цветочном, но в итоге получилось, как и хотел. Букет прекрасен, в нём преобладают розовые камелии, как символ того, насколько Чонгук скучает по нему. Тэхён вряд ли уловит посыл, но Чонгуку важно вложить в его руки именно этот букет.       Таксист ненавязчиво выпытывает, куда это его клиент такой красивый и с цветами, направляется, предполагая, что на свидание. Чонгук подтверждает, ведь для него это своего рода свидание и просит по возможности ехать быстрее, пытаясь унять волнение. Он смотрит в окно и думает: Как же Тэхёну удается держать себя в руках при таком количестве публики? Как справляется с волнением? За ним же неотрывно следят тысячи глаз, а ему надо выступать, не забыв текст и не отступив от сюжета. Эти мысли отрезвляют. Волнение отходит на второй план. Его волнение — ничто по сравнению с ответственностью, что возлагает на себя Тэхён, всякий раз выходя на сцену перед публикой.       В огромном зале вместимостью примерно на тысячу зрителей приглушенный свет и звучит приятная музыка. Чонгук занимает своё место в партере, в пятом ряду прямо по центру, и теперь сцена перед ним как на ладони.       Люди вокруг взбудоражено перешептываются. Кто-то неустанно делает селфи с красочным буклетом, на котором фото актеров и описание сюжета. Чонгук ведь даже не знает, о чём пойдёт речь, какую роль играет Тэхён, поэтому вдумчиво вчитывается, уложив свой миниатюрный букетик на колени.       Звуки волшебства — это название мюзикла, а Тэхён, оказывается, играет там волшебника-фокусника и это уже очень интригует.       Дальше прочесть не успевает — свет в зале гаснет, а сцена в центре загорается яркой вспышкой, которая освещает знакомую и уже любимую фигуру. Зрители не могут сдержать восторга, и хотя во время спектакля не принято так эмоционально реагировать, но многим не удаётся соблюдать правила приличия. Они охают и хлопают при виде Тэхёна, что действительно выглядит волшебно. На нём глубокого синего цвета бархатный фрак, такого же цвета шляпа-цилиндр, в руке трость, и он поёт настолько проникновенно своим бархатным голосом, что кажется, этот голос — тоже само волшебство. Чонгук и не знал о силе его голоса. Тэхён пел для него в машине, но не так, чтобы серьёзно, много дурачился. Но здесь всё иначе.       Яркость декорации, смысл сюжета, диалоги актеров и музыка, что звучит — это всё не могло оставить равнодушным никого из зрителей. Чонгук в их числе. Многие в зале не сдерживали слёз. Ослепительные визуальные эффекты создали ощущение красочного шоу. Сюжет захватил с первых минут и Чонгук сопереживал героям со всей душевной отдачей. Со сцены показывались истории непростых судеб нескольких подростков, чьи жизни волею случая переплелись с загадочным волшебником, который живёт в заброшенном парке развлечений. Многие жители города считали его сумасшедшим и странным, но это только домыслы. Загадочный иллюзионист был необычайно красив не только внешне, но и внутренне. Он чувствовал боль и одиночество этих детей, выслушивал их, дарил теплую улыбку, подбадривал и учил верить в чудеса. Но, несмотря на яркую улыбку и инфантильность, глаза волшебника всегда были грустны, а тело покрывали шрамы, отчего сразу становилось понятно, что судьба его не менее трагична, чем у его юных друзей.       На протяжении всего представления из уст Тэхёна постоянно звучала одна и та же фраза, обращенная к разным людям:       — А вы верите в волшебство?       Он произносил её настолько проникновенно, показывая необычные фокусы, что в магию действительно хотелось верить. Чонгук словно окунулся в мир магии, перенесясь в него из своих обычных серых будней. На сцене Тэхён творил чудеса. По сцене летали бабочки, разносились разнообразных размеров мыльные пузыри, что долетели до зрителей. Он был великолепен.       Чонгук чувствовал, что это его роль. Он не играл, а проживал каждый момент. Чонгуку хватило всего: интриги, что держалась до самого конца; прекрасной музыки со смыслом; чарующих голосов главных героев; замысла, что учит верить в чудо и не сдаваться, борясь до конца, самостоятельно выбирая свой жизненный путь; чудесной магии, что дарил волшебник своим юным друзьям.       Чонгук на протяжении всего представления сидел под впечатлением. И, кажется, в этот вечер Тэхён играл и пел только для него. Чонгук клянётся: ему не показалось, что Тэхён смотрел на него. А он сам не мог взглянуть на других участников спектакля — видел только Кима. Смотрел только на него, ловя каждое слово, эмоцию и жест. Менялись декорации, сцены и костюмы, но Тэхён в любом образе был восхитителен.       — Неужели он и вправду мой? — проносилось в его голове, и глупая улыбка не сходила с лица Чонгука. Как в такое поверить? Не верится совершенно, тем более сейчас, когда они по разные стороны. Тэхён там и дарит людям радость своей игрой. Чонгук здесь, в зале, смотрит на него завороженно и мечтает хоть на минуту сегодня уединяться с ним, чтобы прошептать слова любви.       — Как хорош Ким Тэхён. Он гений! — доносилось до слуха Чонгука в минуты затишья со всех сторон.       — Да. Я только ради него сегодня здесь, — отвечал кто-то негромко.       Чонгук тоже здесь, только ради него. Сидит и дышит через раз, сжимая в руке цветы, что обязательно подарит Тэхёну по окончании представления.       А оно уже итак неожиданно подходит к концу. Актёры выходят на поклон, тонут в овациях и благодарно собирают цветы и подарки.       Чонгук устраивается в очереди, чтобы, наконец, тоже подарить Тэхёну малую часть своей благодарности, выраженной в благоухающей нежности камелий. Очередь проходит медленно и он уже изнемогает от нетерпения, но даже не замечает, что Тэхён смотрит на него и ждёт его к себе приближения. А когда это происходит и Чонгук, смотря на него снизу вверх, протягивает букет, Тэхён неторопливо принимает его, намеренно коснувшись его руки, тепло при этом улыбаясь. Чонгук тонет в его взгляде и улыбке. Сейчас он ослепительно красив и, очевидно, счастлив. Улыбается всем и кивает, но только на Чонгука смотрит по-особенному, до последнего удерживая взгляд.       Но в одно мгновение всё меняется, людской поток отодвигает Чонгука дальше от Тэхёна, а тот переключается, принимая цветы и подарки от других зрителей.       Чонгук отходит на безопасное расстояние от обезумевших поклонников, что прорываются к сцене и стоит поодаль, наблюдая за Тэхёном. Непонятно, сколько он вот так стоит и просто им любуется. Наверное, сегодня лично поговорить им не удастся. Поклонники не отпускают, а актеры не торопятся уйти, чтобы дать каждому возможность подарить цветы и получить автограф.       Чонгук видит эти горы уже подаренных цветов, а зрители всё тянутся, чтобы дополнить эту гору своим букетом. Чонгук решает, что ему делать и достает телефон, чтобы написать Тэхёну сообщение. Он хочет поблагодарить за приглашение, рассказать о впечатлениях и много ещё чего, но вдруг ощущает легкое прикосновение к руке и слышит чей-то громкий вопрос:       — Чон Чонгук?       Он оборачивается, видя перед собой мужчину средних лет приятной наружности, приветливо улыбающегося, что сразу располагает к себе.       — Да, — коротко отвечает в ожидании объяснений.       — Я Ча Сынхо. Менеджер Тэхёна. Он попросил провести Вас к нему.       — Хорошо, — Чонгук теряется от неожиданности, но верит. От Тэхёна он не раз слышал это имя. Да и незнакомец выглядит представительно. Он, как никто другой, своим внешним видом и манерой общения выдает, что действительно менеджер. Чонгук без раздумий следует за ним. Наконец, неторопливо пробираясь в толпе, они выходят из шумного зала в фойе, проходят по длинным узким коридорам, приближаясь к гримёркам. Сынхо указывает ему на дверь, приглашая войти, сам остаётся снаружи.       Чонгук думает, что ему придется ждать Тэхёна долго, но это не так. Непонятно, каким образом, но Тэхён сам уже находится внутри, а небольшое помещение утопает в цветах, что лежат на всех поверхностях, пестря своим разнообразием.       Некоторые теснятся в емкостях с водой, а какие-то лежат, потому что ваз для них не хватило. Но тут Чонгук замечает, что только один букет стоит в отдельной вазе на столике у зеркала — это его букет. Чонгук соображает на этот счет, делая свои выводы, а проницательный Тэхён уже, кажется, прочитал его мысли:       — Спасибо за цветы, Гу. Они самые красивые. Люблю камелии, но об этом никто не знает. Можно сказать, ты угадал!       Чонгук стоит в центре комнаты недвижимо, не решается первым подойти к Тэхёну. Ким всё ещё в костюме и от его ослепительного образа становится неловко. От него, такого сценически прекрасного, веет отстраненностью.       — Это малое, что я мог сделать для тебя этим вечером. Рад, что понравилось. А как ты запомнил мой букет? — спрашивает Чонгук, потому что возникшую паузу надо заполнить словами, раз действиями не получается. А стоило бы подойти, обнять, поцеловать… Ведь он так хочет этого.       — Мне достаточно было одного взгляда. Ты же держал его в руках, пока длилось представление. Я запомнил, — признается Тэхен, проводя кончиками своих гибких длинных пальцев по цветам и склоняется к ним, чтобы вдохнуть аромат.       — Ты смотрел на меня со сцены? — значит, не показалось. Чонгук не ошибся.       — Конечно! Когда была возможность, я всегда смотрел. Ты сегодня блистаешь ярче меня. Гу, что-то в тебе сегодня не так, но не пойму что.       Тэхён отрывается от цветов, скользя взглядом по силуэту Чонгука. Он любуется им и не скрывает этого.       — Да? Не знаю, вроде я тот же… — Чонгук ни за что не признается, что долго шаманил над собой у зеркала. К чему такие подробности?       — Как тебе моя гримёрка? Здесь я преображаюсь в волшебника и отдыхаю в антракте, — внезапно переключается на другую тему Тэхен, разглядывая себя в зеркало. Он начинает медленно расстегивать пуговицы на пиджаке, теперь уже через зеркало наблюдая за Чонгуком.       — Очень уютно, Тэ, — мямлит Чонгук, не в силах совладать с волнением. И вроде перед ним Тэхён, тот самый, что предложил быть вместе и они пробуют это, но в то же время его ещё не отпускает восторг от того актёра Тэхёна и он не может выразить словами своё восхищение.       — Как тебе мюзикл, Гу? — интересуется Тэхён, также не нарушая дистанции. Он тоже стоит, не делая попыток приблизиться, словно считывая настроение Чонгука.       — Я в восторге! Я не ожидал, что мне может так понравится мюзикл, — и тут Чонгука прорывает. Он рассказывает обо всём без исключения, что его впечатлило, размахивает при этом руками, повышает голос, эмоционирует. Тэхён смотрит на него с благоговейной, но усталой улыбкой и тянет к нему руки, приглашая в свои объятия.       — Да-а, спектакль и в самом деле впечатляет. В таком динамичном и красочном я принимаю участие впервые. Сам от него в восторге.       Чонгук приближается к нему, осторожно обнимая. Он опасается помять этот необыкновенный костюм. Тэхён всё понимает, успокаивая и сам прижимается плотнее, как всегда, проводя носом по шее и скуле. Эти прикосновения будоражат, они не могут оставить Чонгука равнодушным.       — Да какой спектакль? Я от тебя в восторге! Не будь в нём тебя, он не имел бы такого успеха! — и здесь Чонгук не лукавит. Это не только его мнение. Он слышал это от многих. Чонгук отстраняется, слыша смех Тэхёна и удерживает взгляд на его лице.       — Но вот грим на тебе, Ким Тэхён, просто ужасен! — выдаёт он серьёзным тоном, — Твоему сегодняшнему визажисту стоит немедленно оторвать руки! — пылит Чонгук, потому что сразу подмечает плохо выполненную работу коллеги. Как можно этому БОЖЕСТВУ наложить такой отвратительный грим? Это же преступление!       — Да? А я и не заметил! Что всё так ужасно? Сегодня со мной работала какая-то новенькая, но сделала всё быстро. Значит, так плохо? Так сними его с меня, Чонгуки, а потом и всё остальное! — шутит Тэхён, целуя его в кончик носа, — Признаюсь, я часто со сцены поглядывал на тебя. Мечтал, поскорее бы всё закончилось. Хотелось остаться с тобой наедине. Я уже давно попросил Сынхо отыскать тебя в зале и привести ко мне. И вот ты рядом…       Чонгук слушает его и тает. Он ведь тоже мечтал именно об этом, но просьба Тэхёна превыше всего, поэтому он недолго колеблется, находя на столике необходимые флакончики. Наносит на спонж специальное средство, бережно и медленно удаляя с лица Тэхёна косметику. Спонж скользит по щеке и подбородку, а по его ягодице скользит ладонь Кима, отчего Чонгук сразу дёргается, озираясь.       — Ну что ты так испугался? Нас никто здесь не побеспокоит. Ты вырываешься, как дикая птичка, что в борьбе теряет свои пёрышки. Успокойся, Гу… За дверью мой менеджер и он никого сюда не пропустит, — успокаивает Ким, продолжая шарить руками по его телу.       — Тэхён, да подожди же ты! Ведь я могу нечаянно испачкать твой костюм! — и это действительно весомая причина, не хотелось бы и капли масляного средства упустить на дорогую ткань.       — Гу, да не думай ты о костюме. Я вот вообще о нём не думаю, когда мои руки на тебе. Кажется, эти половинки стали ещё каменнее. Ты так упорно занимаешься? Когда успеваешь?       Тэхён сжимает его ягодицы, оценивает, гладит и что-то нашептывает. Чонгук же и правда занялся собой, как и хотел. Делает это не ради себя — ради него! И это не осталось незамеченным.       — Да, но получается не часто. Не всегда успеваю. Фитнес от дома далековато, — признаётся Чонгук, наслаждаясь моментом. Тэхен умеет возбуждать и делает это, как всегда, одуряюще. Дыхание его учащается, руки не выпускают из плена, а губы на шее заставляют Чонгука отклониться и позволить себя целовать.       — Какие они упругие, Гу. А какие сильные у тебя руки, — Тэхён плавно перемещает свои ладони на предплечья Чона и ведёт ими вверх, ощупывая, — Я по сравнению с тобой просто скелет, обтянутый кожей, — признается Тэхён, позволяя Чонгуку закончить со снятием макияжа, — Твои руки такие сильные, но при этом очень нежные, ты делаешь всё невесомо, но профессионально. Я привык видеть визажистами девушек или нежных тонких мальчиков, что забавно растягивают слова. А тут ты… Сильный, красивый, брутальный мужчина. Ты в первый же день поставил меня на место и я пропал. Это взрывает мне мозг. Всякий раз смотрю на себя и прихожу к выводу, что по сравнению с тобой я — палка от швабры, — смеётся Тэхён, оглаживая широкую спину Чонгука.       — Брось, тебе ни к чему гора мышц. У тебя есть мои и я в полном твоём распоряжении, — шутит Чонгук. Он уже заканчивает, орошая его лицо увлажняющим спреем, а после начинает делать легкий массаж лица. Тэхён прикрывает глаза, сладко вздыхая.       — Есть твои… Какое счастье, что у меня есть твои, — но завершить массаж не даёт, перемещая свои волшебные пальчики на пуговицы его рубашки, ловко расстегивает четыре верхних и спускает её с плеча, начиная с лёгких поглаживаний, завершая поцелуями.       — Гу, я бы остаток жизни потратил на то, чтобы вот так стоять, прикасаться к тебе и сходить с ума от одного только вида. Я сегодня на сцене был как заведённый. Не мог думать о работе — мысли были только о тебе. Не знаю, как вообще отыграл…       — Ты играл великолепно! Не выдумывай, Тэхён! Зал аплодировал, кажется, только тебе. А потом как они всё кричали твоё имя? Ты забыл? Все тянулись с цветами к тебе и просили автографа. Ты здесь главный волшебник!       — Окей! Ты меня успокоил, Гу. Хорошо, если так и другим не было заметно моего состояния. Но в одном ты не прав, я ещё не волшебник. Пока только учусь.       Ким снова целует плечо и шею Чонгука, недовольно мыча, потому что приходится оторваться от него и ответить на телефонный звонок. Первый и долгий он проигнорировал, но кто-то продолжает настойчиво звонить.       — Подожди, включу на громкую, — он так и делает. Нажимает на ответ, переключаясь на громкую связь и снова обнимает Чонгука, медленно целуя.       — Да? — отвечает Тэхён хрипло, не отрываясь от нежной кожи.       — Тэхён, ты где? Мы все собрались у входа. Ждём только тебя! Поторопись! Столик заказан на восемь, а нам ещё до места бы добраться по пробкам.       — Сегодня без меня, Джихён, — хрипит Ким. Он как с цепи сорвался и заряжает этим состоянием Чонгука.       — Как так? Ты нас кидаешь? — возмущается незнакомец и до них доносятся недовольные возгласы тех, с кем он находится рядом.       — Не кидаю, а культурно воздерживаюсь от сегодняшних посиделок! Не могу сегодня, занят я! — задыхаясь, обрывисто выдает Тэхён, а собеседнику, кажется, всё ясно. Он забавно хихикает на другом конце, тут же тягостно вздыхая.       — Тэхён, не дури, мы только тебя ждем! Да как без тебя-то, без нашего волшебника? Так неинтересно! Мы же вместе планировали!       — Не могу сегодня, у меня важные дела! Давай так, банкет полностью за мой счёт и без обид! — отрезает Тэхён, оставляя засос на шее Чона, который молча слушает диалог и пытается усмирить Тэхёна, что совсем разошёлся, тихо шикая не него.       — Дела? — хмыкает собеседник, естественно, не веря в отмазки.       — Да! Извинись за меня перед группой. И потом, если мы будем так часто пить, то рискуем потерять человеческий облик! — пытается отвертеться Тэхён, но голос его выдает, и тем, кто хорошо его знает, понятно, что Ким в эту минуту определенно не в себе.       — Не так уж часто мы пьём, Тэхён! Но я тебя понял! А ты не стесняйся и возьми своё «дело» с собой. Места всем хватит! Заодно познакомишь с командой!       — Нет, Джихён. Боюсь, при виде этого бриллианта ваши глаза ослепнут! — подмигивает он Чонгуку, прижимая к себе, — А ещё я дико устал и сегодня из меня компания не очень. Без обид! Окей?       — Заинтриговал, Тэхён! Что же там за бриллиант такой? Окей, отдыхай! Но не забудь, что завтра в полдень у нас фан-встреча! Пока!       — Не забуду! Пока!       Разговор завершается, а Тэхён без предупреждения целует Чонгука с таким напором, что тот еле удерживается на ногах.       — Продолжим этот вечер у меня? Ты на машине? — интересуется Тэхён, нетерпеливо целуя его оголённые ключицы.       — На такси, — Чонгук тоже на пределе. Ему много и не надо, чтобы вспыхнуть, а сейчас Ким делает всё для того, чтобы его воспламенить.       — Ты хочешь ко мне? Извини, сегодня моя фантазия насчет места встречи слабовато работает и это пока единственное, что я могу предложить.       Чонгук смотрит на него удивлённо. За что Тэхён вообще извиняется? Неужели считает, что Чонгуку важна вся эта мишура и ежедневное разнообразие? Нет! Ему нужен только Тэхён!       — Хочу… Поехали к тебе, — он бы сейчас куда угодно поехал, хоть под мостом бы устроился, лишь Ким был рядом.       Тэхён снова берёт в руки телефон и звонит кому-то, быстро наговаривая в трубку, едва дождавшись ответа.       — Пожалуйста, проведи Чонгука через чёрный ход и посади в мою машину. А сам побудь рядом, пока я не приду.       Ему что-то коротко отвечают, а Тэхён уже принимается застегивать рубашку Чонгука, готовя того к выходу. Он спешно справляется с его пуговицами, поправляет рубашку, приглаживает растрепанные волосы и улыбается так, что у Чона мурашки врассыпную по всему телу.       — Подожди меня там, Гу. Я только переоденусь и сразу приду.       Чонгук кивает. Но как же хочется ему ещё раз перед уходом дотронуться до Тэхёна. Не в силах побороть себя, он прижимает Кима к тому самому столику, где стоят его цветы. Подхватывает его под бедра и усаживает своего «фокусника» на этот стол, устраиваясь между его ног. Ким смотрит на него, а в глазах немой вопрос, не понимает, что задумал Чонгук.       — Поцелую и сразу пойду. Мне было мало, — шепчет Чонгук, внезапно и жгуче его целуя. Губы скользят по чужим, зацелованным, а руки до боли сжимают тонкую талию Кима. Нет! Он не прав — он далеко не скелет, обтянутый кожей! Он самое прекрасное создание на планете, что волнует кровь и заставляет сходить с ума. Чонгук, кажется, понемногу сходит. Тэхён сам виноват — завёл до невозможности. Но видно, что не жалеет — Киму нравится всё происходящее. Он обвивает Чона ногами, углубляет поцелуй, лаская спину ладонями.       — Ты покажешь мне сегодня какой-нибудь фокус, Тэхён? На сцене ты был первоклассным иллюзионистом! Не думал, что ты так умеешь! Я до сих пор под впечатлением! — Чонгук добирается до его шеи, чуть прикусывает кожу, выбивая слабый стон Кима.       — Если только Вы, господин Чон, верите в волшебство?! — на мгновение Тэхен отстраняется, чтобы посмотреть в глаза, — А иначе всё бессмысленно! — выдаёт ему на ухо томным голосом Ким уже знакомую фразу из мюзикла, прикусывая мочку. И как же волшебно она звучала со сцены!       «А вы верите в волшебство?» — Чонгук на этот вопрос теперь всегда ответит: Да!       — Я верю, господин Ким. Как не поверить, когда рядом тот самый волшебник, — конечно, Чонгук, верит. Не чудо ли это? Ведь сам Ким Тэхён сейчас в его руках.       Тэхён не отвечает, целует в ответ, громко выстанывая его имя. За дверью кто-то показательно откашливается, но они не обращают ни малейшего внимания. Через минуту это повторяется. А после их страсть прерывает громкий стук в дверь и чужой голос:       — Тэхён, я жду! Что вы там застряли? — говорящий явно недоволен заминкой.       — Айщ! Совсем забыл, что Сынхо тебя ждёт! Иди, Гу. Я скоро, — чертыхается Ким, пытаясь ещё хоть минуту до ухода насладиться его губами.       Чонгук нехотя возвращает возбужденного «волшебника» на место, а сам, не менее возбужденный, бредёт за немногословным, но улыбчивым мужчиной на парковку, где тот с ним прощаясь, усаживает в машину Кима, захлопывая дверцу, но сам не уходит. Как и просили, он ждёт Тэхёна.       Чонгук и опомниться не успевает, заскучать в одиночестве не успевает тоже. Он разглядывает в зеркале свой ошалелый вид, а Ким уже приходит, садится за руль, держа в руке букет Чонгука. С собой забирает только эти цветы. Аккуратно размещает их на заднем сидении, показывая этим, как важен для него знак внимания Чона. Сейчас он снова тот же, прежний. На нём уже нет грима и сценических костюмов. Он в обыкновенных джинсах и джемпере, но всё также потрясающе выглядит.       — Ну что, поехали? — с этими словами он резко трогается с места и мчит с парковки на оживленную улицу, явно торопясь домой.       По дороге до его дома Чонгук не смолкает, всё продолжая делиться впечатлениями от представления, пересказывает всё, что слышал от других зрителей, а Ким смеётся, явно довольный собой. Его нарциссическая сторона ликует. Он обожает похвалу, хоть в открытую и не признаётся. Чонгук давно заметил это, но придавать особого значения не стал и не будет, ведь любой человек, что работает на аудиторию, ждёт положительного отклика. В этом нет ничего удивительного.       Тэхён слишком резво ведёт этим вечером, Чонгук замечает, как тот уже нарушил правила в нескольких местах, но молчит. Его не оговаривает, потому что самому тоже не терпится скорее остаться наедине.       — Наконец-то дома! — облегченно выдыхает Ким, снимая обувь в коридоре, — Проходи, Гу, чувствуй себя как дома. Ты здесь почти всё знаешь.       Ким неслышно приближается, опаляя ароматом вишневой жвачки и уже привычно притягивает к себе, потираясь своей щекой о его. Казалось бы, такое незамысловатое, простое движение, но сколько в этом чувственности и откровения!       — Да, припоминаю тот день, когда мне посчастливилось здесь побывать, — смеётся Чонгук, мягко прикасаясь рукой к щеке Тэхёна, а тот мгновенно реагирует, притягивая всё ближе и шепчет:       — Помнишь тот раз, когда ты проснулся у меня?       — Да, такое не забыть.       — Знаешь, как хотелось мне тогда почувствовать тебя, прикоснуться, попробовать на вкус, но было нельзя. А чего хотелось тебе?       — Только одного, Тэхен: сбежать и как можно скорее!       Тот шок, что испытал Чонгук, проснувшись дома у «сложного» не забудется. И тогда у него действительно было только это желание: скорее покинуть этот дом и не испытывать больше неловкости под пристальными взглядами Кима.       — А сейчас тоже хочешь сбежать? — выпытывает у него Тэхён, на мгновение замерев. Он стоит спокойно и просто обнимает.       — Нет, сейчас я хочу остаться, — признается ему на ухо Чонгук, слегка поглаживая спину сквозь плотную ткань джемпера.       — А до утра останешься? — звучит в тишине от Тэхёна, но как-то слишком жалостливо. На него не похоже.       — Ты приглашаешь? — Чонгуку нравится он такой: милый и тихий, когда стоит вот так и наслаждается обыкновенными объятиями.       — Я умоляю, Гу… — снова этот жалобный тон, на который у Чона один лишь ответ: Он останется! Это даже не обсуждается. Но звучит другое, чтобы лишний раз услышать от Кима признание в своей необходимости.       — Даже так? Я хотел всего на часик или два. Тебе надо отдохнуть после выступления, — да, скорее всего, это спокойствие и тишина от Кима означает, что он устал и нет сил даже пройти из коридора в комнату. Однако Чонгук ошибается в своих предложениях. Ким оживляется и тянет его куда-то вглубь своих апартаментов.       — Какой часик? Я не отпущу тебя так быстро. Вместе отдохнём!       Чонгук и ответить не успевает, как оказывается утянутым на балкон. Это скорее не балкон даже, а ещё одна комната, только не застекленная, настолько велики его размеры. С него открывается захватывающий вид на город. По центру Чонгук видит круглый столик, накрытый на двоих, как тогда, на теплоходе. На столе снова цветы и в этот раз очень много свечей, что вот-вот погаснут от порывистого ветра.       — Откуда такая красота? — любуется Чонгук, чувствуя доносящийся аромат от свечей.       — Моя помощница по хозяйству устроила для нас это по моей просьбе. Нравится?       — Очень!       — Тогда давай скорее поедим. Я жутко голоден. Сегодня я без обеда, никогда не ем перед представлением.       — Ох, а что же ты сразу не сказал? Надо было устроить тебе перекус!       — Это ни к чему. Я рассчитывал поужинать с тобой.       Они уселись за стол друг напротив друга. Тэхён и вправду был голоден. Да и Чонгук тоже, поэтому содержимое красиво оформленных блюд улетучилось довольно быстро. А потом был вкуснейший десерт и долгие разговоры за обжигающим зеленым чаем с жасмином. Тэхён делился с ним тем, как долго не мог решиться на эту роль в мюзикле, какими нелёгкими были его первые изнуряющие репетиции, как трудно давались ему всевозможные фокусы, что этим премудростям его обучал самый известный в их стране иллюзионист. Они много часов провели в работе, прежде чем Киму удалось то, что сейчас со стороны кажется таким простым и непринужденным в исполнении. Потом он делился тем, что в начале переусердствовал с пением и сорвал голос, да так, что неделями его берёг и восстанавливал, а группа была вынуждена репетировать без него. Все тогда были на взводе. Киму даже казалось, что это тот самый знак, говорящий, что ему стоит отказаться от роли. Но стоило только режиссеру-постановщику услышать эту версию своего главного актёра, как тот мгновенно его вразумил, обругав последними словами.       Он возмущался тогда так, что чуть сам не сорвал голос и грозился вообще закрыть постановку, потому что искать замену Киму было бессмысленно. Команда ходила за Тэхёном по пятам, умоляя остаться. В итоге всё наладилось. Голос вернулся, а фокусы, песни и танцевальные партии давались Киму уже легче. Долгие часы упорных тренировок дали ожидаемый результат.       Чонгук с большим интересом слушал предысторию этого чудесного мюзикла и будто заново вместе с Тэхёном проживал те его самые трудные дни. А после Тэхён расспрашивал многое о Чонгуке, а тот расстраивался, что его жизнь не так насыщена событиями и ему особо нечего рассказать о себе, но Тэхён слушал, при этом удерживая его руку. Их разговоры затянулись на долгих три часа, но по итогу они так или иначе пришли к той теме, что с Тэхёном невозможно обойти.       Чай давно уже был выпит, посуда убрана и вымыта. Чонгук постарался всё убрать, оставив своего «волшебника» отдыхать в кресле на балконе. Тот сидел всё это время тихо, скрестив руки на груди, с прикрытыми глазами. Чонгуку показалось даже, что он уснул, а самому ему вдруг нестерпимо захотелось закурить. Он достал из кармана зажигалку с сигаретой, прикурил и затянулся, шумно выдыхая дым в воздух. Но стоило только погрузиться в размышления, наслаждаясь панорамой города и прохладным ветерком, ласкающими лицо, как он ощутил на себе руки Тэхёна. Тот устроился позади него, прижался сзади, возбуждающе скользнув ладонями по телу, и опёрся руками о перила по обе стороны от Чонгука. Значит, не спал.       — Спасибо за помощь, Гу. Что-то я немного расслабился. Даже слегка вздремнул.       — Ну, ты же сказал мне чувствовать себя как дома, вот я и почувствовал. Мне не сложно было всё убрать. Не надо благодарить.       Чонгук так и стоял, разглядывая вдалеке мерцающие огни мегаполиса, медленно делал затяжки, наслаждаясь теплом тела Тэхена, который неожиданно взял из его руки сигарету и быстро, но с удовольствием затянувшись, вернул на место, а после выдохнул дым куда-то в шею Чона.       — Ты невыносимо сексуально куришь, Гу. Хотел бы не смотреть на это, но не могу.       — Хм… Обыкновенно курю, как и все.       — Нее-ет. Мне виднее, поверь! А помнишь, я увидел тебя на балконе? Ты курил тогда и стоял почти без ничего.       — Да, такое не забыть. Вот кого я меньше всего ожидал увидеть под балконом, так это тебя, Тэхён!       — А я глаз не мог от тебя отвести. И тогда у меня возникла та фантазия. Я не забыл о ней, а сейчас она ещё ярче мне представляется.       — Помню. Но мы сейчас не на моём балконе, Тэхён.       — Да, мы на моем, Гу.       — Тогда к чему эти разговоры? Вернёмся к ним, когда окажемся у меня.       — А давай начнём с моего, а? Давай осуществим мою фантазию здесь! А после повторим на твоём?       — Ты за этим меня пригласил?       — Конечно же, нет! Как ты можешь так обо мне думать?       — Судя по тому, что твои глаза весь вечер скользят по мне, раздевая, а руки сейчас не находят себе места, гладя меня везде, где только достают, только так я о тебе и думаю.       — Гу, не опошляй! Хотя одно лишь твоё присутствие — уже намёк на секс. Я не прикасался к тебе неделю, а сегодня отыграл на сцене только для тебя. Я не заслужил капельку твоей ласки?       — Ты заслужил океан, Тэхён.       — Я бы с удовольствием утонул в этом океане, Гу. А лучше мы утонем в нём вместе.       Тэхён с присущей ему внезапностью резко выдергивает сигарету из руки Чонгука и артистичным жестом фокусника кидает её вниз. Тот громко возмущается, что не успел докурить, но длится это недолго. Тэхён его успокаивает напористыми прикосновениями ладони к паху, уже успев расстегнуть ширинку, пробираясь под бельё.       — Черный цвет на тебе меня обезоруживает. Ты потрясающе выглядишь сегодня.       Теперь Тэхён другой рукой медленно расстегивает пуговицы на его рубашке и озвучивает свои мысли. Говорит о том, как идёт Чону каждая деталь сегодняшнего образа.       — А до этого, значит, я до потрясающего не дотягивал? — язвит Чонгук, потому что даже как-то обидно.       — Не цепляйся к словам, Гу. Я со дня встречи в бамбуковом лесу считаю, что ты самый красивый и сексуальный мужчина на свете.       Чонгук того же мнения, только о Тэхёне, но из его уст слышать такие комплименты безумно приятно. Значит, Ким оценил его старания. Чонгук же преображался сегодня лишь для него.       — Я предлагаю тебе сегодня себя не сдерживать, Гу.       — В каком смысле?       — Ты можешь быть со мной таким, какой есть на самом деле, отбросив стеснение и не думать уже о разнице между нами. Знаю, чувствую, что тебя мучают иногда эти мысли. Забудь об этом! Прошу тебя быть таким откровенным, какой ты есть. Сейчас есть только ты и я, мы одни и нам никто не помешает. Хочу сегодня узнать тебя настоящего. Подозреваю, что ты не до конца мне доверяешь и не раскрываешься в полную силу. Гу, у меня дома можно не бояться быть громким, можно крушить кровати и столы, тебе можно всё!       — Разрешаешь? — лукаво смеётся Чонгук и вновь поражается проницательности Тэхёна, — Зря ты это сказал, ведь я послушаюсь и ты пожалеешь о своём разрешении, — Чонгуку смешно, но отчасти Ким прав. Чонгук пока не раскрылся. Может, сегодня получится, но это как пойдёт. Может, что и сломает… Ему же дали добро.       — Прошу, будь собой. Сегодня в гримерке ты показал, как тебя тянет ко мне, усадил на стол и чуть не съел. От тебя, такого ненасытного, я дар речи потерял, но мы не закончили. Продолжим?       Тэхён потирается об него сзади, ласкает шею и оголённые плечи. Стягивает рубашку окончательно, гладит руки и грудь. Чонгук хочет повернуться, Ким не даёт. Но так даже лучше — острее ощущается и воспринимается чувственнее.       Чонгук понимает, что это только начало, а сил ждать у него совсем нет. Он сейчас весь — одно сплошное желание. Поэтому просит:       — Давай без подготовки и прелюдии, — неожиданная просьба сама по себе срывается с губ, но ему плевать на последствия. Он хочет его в себе прямо сейчас и этому ничто не должно помешать.       — Но, тебе же будет больно! А как же без… — Тэхёна эта просьба видно обескуражила и возмутила. У них так ни разу не было. Тэхён всегда уделял подготовке много времени, берёг его, заботился о его ощущениях, не допускал боли и дискомфорта.       — Сейчас я хочу только так! Ты же просил быть собой! Сделай, как прошу, Тэ. Хочу твою руку до боли на моём члене, а тебя до упора в себе.       — Хм… Вот значит, как? Гу-у любит пожёстче? — Тэхён удивлён и от этих слов возбуждается сильнее. Это чувствуется, он опаляет дыханием шею, его поцелуи становятся жестче.       — Да! И побыстрее, Тэ, или я развернусь и поменяю нас местами, потом не жалуйся!       — Оу… А вот этого, Гу, я тебе не позволю! Может, когда-нибудь, но не сейчас, — шипит Тэхен, спуская вниз его брюки с бельем.       Ким не стал больше сопротивляться, уговаривать и переубеждать. Он сделал, как просил и даже требовал Чонгук. Тому сначала, правда, было больно, но Ким не зверствовал, увлажнил его их смешанной воедино естественной смазкой и вошёл до основания, выполнив просьбу. Первые минуты дал привыкнуть к заполненности, а вот уже потом сорвался на такой бешеный ритм, что Чонгук всецело ощутил, как Тэхёну было нелегко всю неделю воздержания. Киму, очевидно, надо чаще и больше. Чонгуку тоже. Жаль, это не всегда возможно осуществить.       В этот раз всё закончилось быстро, но никто не расстроился, потому что получилось как никогда феерично.       Тэхён выдохся и устал. И в этом не было ничего удивительного. Его день был долгим и напряженным. И когда Ким выскользнул из него, устало опустив подбородок на плечо, Чонгук понял, что тот совершенно без сил. Он развернулся, удерживая обмякшего Кима, не раздумывая долго, подхватил его на руки и понёс в спальню, бережно уложив на кровать.       — Не могу в душ, так посплю. Если есть силы, ты сходи. Найдёшь там всё чистое. Только не выключай мне свет, не хочу темноты, — прошептал Тэхён, закрывая глаза.       Чонгук оставил включенной лампу, приглушив свет на минимум. Понимая, что ему-то как раз обязательно надо в душ, бесшумно проскользнул туда, перед этим накрыв Кима пледом.       Но, уходя, подумал, что надо всё-таки освежить Тэхёна и стереть с его кожи засохшие следы. Поэтому, найдя в ванной маленькое полотенце, обтёр его теплым, влажным, снова укрыв потеплее. Ким уже крепко спал и даже не ощутил прикосновений, а Чонгук оставшись довольным собой, вернулся в ванную комнату. И как только он не заметил её интерьера, когда в тот первый раз бывал здесь? Видимо, был сильно шокирован, обнаружив себя у Кима дома. Тогда он оценил лишь огромные размеры комнаты, но сейчас удивляется всему. Он как будто попал в подводный мир. Ступая на глянцевый наливной пол, возникало ощущение, что ты сейчас же погрузишься под воду с золотыми рыбками и кораллами. На стенах уложена плитка с рисунком морской пены и камней с ракушками. Он, кажется, даже почувствовал на языке вкус морской воды. Его окружала морская реальность. Сразу же захотелось на море, окунуться с головой в морскую пену и плыть под водой, пока хватит сил.       Полотенца здесь лежали все сплошь бирюзового цвета, выглаженные и вкусно пахнущие. Приняв прохладный душ, он накинул на себя махровый халат Тэхёна, решив, что ходить обнажённым будет слишком, а все его собственные вещи остались на балконе. Чонгук понимал, что уснёт сейчас вряд ли. Он совершенно не чувствовал усталости и хотел уединиться на свежем воздухе, спокойно выкуривая желанную сигарету.       Добравшись до туда, он невольно вспомнил их с Тэхёном безумную близость. Ким был прав! На балконе ощущения обострялись. Он неторопливо собрал их разбросанные вещи, аккуратно сложив на кресле.       Ночь была прохладной, а небо ясным. Самое время, чтобы подумать о многом. Снизу доносились гул мотоциклов и авто. Его окутало безмятежностью и счастьем. В теле после душа сохранялось ощущение легкости. В мыслях только Тэхён и то, что он рядом и можно без проблем подойти и прикоснуться.       Это грело душу, но в его доме он чувствовал себя чужаком. Безусловно, в нём царила идеальная чистота и видимый комфорт, здесь много пространства и воздуха, но Чонгук не хотел бы жить в таком месте. Да, всё вокруг красиво, стильно, дорого, но слишком пафосно, что ли… Он предпочитает скромный уют и будет подбирать себе квартиру покомпактнее, не от того, что ограничен в средствах, просто ему достаточно небольшого, тихого, уютного уголка, где он не будет блуждать в одиночку по длинным пустым коридорам, спотыкаясь о мебель с заоблачной стоимостью. Однако у Тэхёна ему нравится, но всё же он считает, что для одного обитателя эти апартаменты велики. Ему милее что попроще, а вот Киму всё это в самый раз. Его сложно представить в другом доме. Он заслуживает именно такого — креативного и масштабного.       Мысли плавно перетекают с дома на его хозяина. Ким… Тэхён… Сложный… Волшебник… Тэ… Для Тэхёна у него в запасе много имён. Как же полюбил его Чонгук! А что же делать с этим чувством? Он ощущает, как ежедневно оно только крепнет, лишает покоя и сна, ежеминутно требуя ответных чувств. А есть ли они? От Тэхёна он слышит в свой адрес многое, но всё это лишь на уровне тела. А где же душа? Чонгук мечтает о других признаниях, потому что не желает видеть свою любовь безответной. А она, его любовь, невероятна! Накрыла внезапно и отпускать не собирается и он не планирует сопротивляться. Для этого уже слишком поздно.       Сигарета тлеет в руке до фильтра, а он возвращается к Тэхёну, снимает с себя халат и забирается к нему под плед, боясь потревожить его сон.       В тусклом свете лампы Ким прекрасен. Вспоминается, что Тэ попросил не выключать её. Боится темноты? Чонгуку предстоит это узнать, если тот поделится с ним секретом. Сейчас он улыбается во сне. Что же может ему снится? Чонгук надеется, что именно он и пытается закрыть глаза, чтобы уснуть, но не удаётся. Они сами открываются снова и снова, наблюдая за Тэхёном, изучают любимые черты, ласкают взглядом.       Эта ночь для Чонгука становится беспокойной и томительной. Тэхён всякий раз раскрывается, а Чонгук его настойчиво укрывает, потому что смотреть на него, обнаженного, не хватает никакого терпения. Чонгук возбуждается и ничего не может с собой поделать. Он ворочается, вздыхает, сопит и снова поворачивается и смотрит. Потом не выдерживает, двигается ближе и обнимает Тэхёна, прижимая к себе, утыкается носом в его шею, дышит им, мягко целует нежную кожу, наконец, обретая покой.       — Ммм, Гу… А я всё ждал, когда ты перестанешь вздыхать и сделаешь это, — сонно бормочет Тэхён, — Поцелуй меня ещё…       — Ты не спал? — голос Кима в ночной тишине становится сюрпризом для Чонгука.       — Спал и не спал. Не знаю. Стало жарко и я проснулся. А потом подглядывал за тобой, — Ким сладко зевает, потягиваясь.       — Да? И что увидел? — хмыкает Чонгук, целуя его в макушку.       — Вижу, тебе не спится… — тоном провидца вещает Тэхен. Вот это прямо его актерское, театральное. В этом он весь.       — Да, наверное, трудно уснуть на новом месте, — выдыхает Чонгук, он и рад бы уснуть, ведь сам измучился и Тэхёна разбудил.       — Давай я помогу тебе уснуть, — голос Кима меняется, становясь тихим.       — Интересно, как? Овечек будем считать? — шутливо отвечает Чонгук. Ну а что? Он слышал о таком методе, кому-то он даже помогает.       — Нет, мы будем считать твои оргазмы! — смело выдает Тэхён. Если бы это сказал не Ким, Чонгук удивился бы. Но здесь всё закономерно и предсказуемо. Только Тэхён способен сходу выдать такое чумовое предложение.       — Тэхён, ты шутник! Сегодня у меня уже был один, — Чонгук вспоминает балкон, их вдвоем на нём, а по руке бегут мурашки.       — Это было вчера, Гу. Уже светает, а значит, вчерашний не в счёт. Спасибо, что позаботился и протёр меня, но зря, конечно, — Ким приподнимает на локте, а другую руку запускает под плед, касаясь груди Чонгука и его уже твердых сосков.       — Почему зря? — не понимает Чонгук. Прикосновения Кима уносят с этой планеты на другую. Чон ничего не может с собой поделать.       — Потому что я планирую сейчас снова испачкаться, — Тэхён вполне серьёзен, а ладонь уже на упругом прессе Чонгука.       Теперь становится понятен подтекст, но вряд ли это стоит повторять. Обоим лучше успокоиться и постараться уснуть, о чём Чонгук и говорит.        — Тэхён, тебе лучше поспать. Ты устал и я тоже. Я сейчас усну. Постараюсь…       Чонгук пытается донести до него свои мысли, а тело выступает против этих слов и голос предательски выдает желание.       — Не-е-ет, мы уснём вместе и это для тебя станет лучшим снотворным.       Рука Кима соскальзывает на член, что вмиг дёргается, прося ласки. Тэхён ухмыляется и уговаривает младшего Гу немного потерпеть.       Чонгук зажмуривается и смеётся в голос, потому что эти разговоры его дико веселят. А Тэхён тем временем взбирается на него, хватает обе руки Чона за запястья, пригвождая к кровати, целует, не чувствуя сопротивления, и распаляется, когда уже готовый на всё Чонгук обвивает его ногами. Страсть вспыхивает молниеносно. Оба не думают о том, что творят, забывая о времени. Кровать под ними жалобно скрипит, но никто её не жалеет.       Эта пытка удовольствием затягивается. Чонгук ловит воздух приоткрытыми губами в минуты, когда Тэхён переключается с его губ на шею.       — И даже твой запах во время секса сводит меня с ума… Гу-у… Кончай! — Тэхён не просит, он буквально приказывает, потому что знает, что Чонгук готов. А того и просить об этом не надо и приказывать бессмысленно. Он снова пачкает спермой их тела, но Тэхён не выпускает его из объятий, победоносно считая:       — Один! — начинает свой отсчёт Тэхён после первого взрывного за этот новый день оргазма Чонгука, но опомниться не даёт и идёт на второй круг.       Всё продолжается или начинается — непонятно. Крики, стоны, хрипы и скрип кровати смешиваются в предрассветной тишине. А Тэхён вновь считает:       — Два… — второй оргазм наступает гораздо позже, когда казалось, что оба уже совершенно выдохлись и на него не хватит сил. Чонгук с трудом дышит, а Тэхён всё его целует, намекая, что это не финал. Оно и понятно. Голод «сложного» слишком велик и тому достаточно было всего пары часов сна, чтобы из раза в раз убивать Чонгука чувственно и страстно.       Это кажется запредельным, но Тэхён продолжает свой счет уже севшим голосом:       — Три… — обессиленно произносит он, устраиваясь рядом с Чонгуком, который уже почти не дышит под ним. Ему бы кислородную маску сейчас или ванну, наполненную льдом. Он и представить не мог, что способен на такие подвиги. Но с Кимом вместе всё оказывается возможным. Это удовольствие становится и вправду лучшим и самым действенным снотворным. Чонгук чувствует, как его накрывает сон, а неугомонный Тэхён хочет пообщаться:       — Так кто лучше, Гу: таблетки для сна, стадо воображаемых овечек или я на тебе и в тебе?       Тэхён ещё и издевается! Ведь на протяжении нескольких часов он бесстыже и жгуче выжимал его по капле, пока не опустошил полностью и сам не утратил все силы.       — Без сомнения, ты мой волшебник! — Чонгук не чувствует тела, лежит и не может даже рукой пошевелить. Но, несмотря на всё это, ему хотелось бы повторить подобное когда-нибудь ещё не раз.       — Так ты веришь в волшебство, Гу? — Ким задаёт свой главный вопрос, но звучит он совсем не театрально. Ким нависает над ним и испытующе смотрит в глаза. Чонгук улавливает в них нежность и печаль.       — Верю, а сейчас ещё больше, чем прежде, — признается Чонгук. Тэхён же его персональное волшебство наяву.       — А ведь это и были те самые фокусы, о которых ты меня просил. Понравились? — Тэхён ерошит его влажные волосы.       Он ещё спрашивает! Чонгук о таких фокусах и не мечтал. Ему бы таких побольше!       — Ты прирожденный фокусник, Тэ! Творишь немыслимые чудеса! — голос сипит, хочется кашлять, пить, есть, спать, но он может только неподвижно лежать в постели.       — Всё для тебя, Гу! А вот теперь спокойной ночи, — Тэхён целует его нежно, укладываясь рядом, берёт его руку в свою, переплетает пальцы и закрывает глаза.       — Спокойной ночи, Тэ. Люблю тебя…       Чонгук и сам не понимает, как признался, но был он уже в полусонном состоянии. Тэхён, скорее всего, это слышал, но ничего не ответил. А может, что и ответил, только Чонгук уже спал.       Не зря говорят: Замените сексом походы к психологу! Так и есть. Этот процесс решает много проблем. Естественно, если он приносит истинное удовольствие! Чонгук проспал эти три часа до пробуждения, даже не шелохнувшись. Как уснул в одной позе, так и проснулся в ней же, а проснулся раньше Тэхёна. Не мог больше лежать, тело просило чистоты и сильно мучила жажда. Приведя себя в порядок, он поспешил на кухню, чтобы приготовить для них завтрак. И тут же застыл перед открытой дверцей холодильника, видя то разнообразие продуктов, что хранилось внутри. Гудящая голова не позволила придумать что-то оригинальное, поэтому решил остановиться на лёгком завтраке: подготовил закуски, нарезал фрукты, сварил кофе, оставив всё на столе. Часы показывали 9:30 утра и он помнил, что у Тэхена в полдень какое-то мероприятие. Значит, надо его будить. Но не пришлось. Тот проснулся сам и, оказывается, уже сходил в душ, пока Чонгук колдовал над завтраком.       — А знаешь ли ты, Чонгуки, что с некоторых пор я ненавижу бананы? — шепчет ему Тэхён откуда сзади, запуская пальцы в его волосы и совершает приятные массажные движения.       — Впервые слышу! А почему? — его ласковые прикосновения заставляют вздрогнуть. Хищник умеет быть нежным.       — Да потому, что я ревную тебя к ним! — пылит Тэхён, оставляя на его щеке влажный поцелуй.       — Не понял?! — Чонгук разворачивается, оглядывая Кима с ног до головы. На том лишь лёгкие широкие шорты и больше ничего. Бархатная кожа без изъяна так и манит прикоснуться, а лучше всего сразу коснуться спины, чтобы заставить Тэхёна почувствовать те же импульсы, что сейчас пробегают по его собственному телу. Так он и делает, а Тэхён от этого всего вновь превращается в милого котёнка.       — Странная ревность, Тэ… Необоснованная какая-то. Тебе не кажется? — Чонгук стоит и плавно, кончиками пальцев выводит узоры на его спине.       — Не кажется! Теперь я ревную тебя ко всем бананам на свете! До сих пор помню, как ты обнимал тот огромный банан и, знаешь ли, ничего приятного я не ощутил!       У Чонгука приключается настоящая истерика. Он не может сдержать смех. И поверить не может в то, что его ревнуют к игрушечному банану. Абсурд! Но Ким вполне серьёзен и даже хмурится, обиженно отворачиваясь. Видите ли, он не терпит конкуренции, вот только противник у него на редкость никчёмный.       — Тэ, поверь, он ничем тебе не угрожает! Мы с ним не так близки, как с тобой! Он не обнимет в ответ и не прошепчет мне: Гу…       — Поверить? Ну уж нет! Поэтому я предлагаю тебе обмен, — бурчит Тэхён, срываясь с места.       — Какой ещё обмен? — Чонгук видит, как тот стремительно уходит в другую комнату.       — Погоди, я сейчас, — бросает он в ответ, а после слышится громкое шуршание пакета.       Ждать его долго не приходится, он быстро появляется и выносит оттуда огромный пакет. Приближается к Чонгуку, вручая что-то секретное с загадочным видом. Чонгук принимает и заглядывает внутрь, но из-за непроницаемой упаковки не видит содержимого.       Очевидно, там что-то огромное. А Ким не выдерживает и помогает ему избавиться от обёртки.       Они дружно тянут её каждый в свою сторону. Она рвётся, опускаясь на пол, а перед Чонгуком предстаёт подушка, развернувшись почти во весь его рост. Чонгук с интересом рассматривает её, вертит в разные стороны, видя на ней с обеих сторон изображение Тэхёна. Они разные — на одной стороне Ким лежит весь в белом, как ангел, обнимая подушку, на другой посылает воздушный поцелуй, стоя на ярком лесном фоне, как эльф из сказки.       — Это что? — у Чонгука только это и всплывает в мозгу, сразу же торопясь в озвучку.       — Это? Дакимакура! Меняю её на твой банан! Такую не найти в продаже, она сделана по моему эскизу в мой полный рост! Фото сам выбирал, долго спорил с изготовителем о составе наполнителя и плотности.       — Оригинально… — к своему стыду, про такие подушки Чонгук не слышал, но эта определенно лучше всякого банана.       — Я специально выбрал именно эти изображения, где сам такой же, как и ты перед сном, расслабленный и лёгкий. Теперь ты будешь засыпать со мной! Так что? Можно я заменю собой тот ужасный банан?       — Тэ, у меня нет слов! Вот это ты заморочился!       — Тебе хоть нравится?       — Да не то слово, Тэ! Конечно, нравится. Спасибо! Похоже, теперь мне обеспечен крепкий сон!       — Очень на это надеюсь.       Они долго ещё вертели и примеряли подушку. Чонгук даже улегся с ней в обнимку, оценивая мягкость и остался всем доволен. Тэхён тоже теперь был доволен. Он, как и хотел, заменит собой этот ненавистный банан.       Завтракали они, воодушевленно болтая. Тэхён с голодухи умял почти всё, что было приготовлено. Чонгук почти не ел, наблюдая за ним и стараясь запомнить его таким непринужденным и счастливым. Расставаться не было сил, потому что неизвестно, когда теперь случится их следующая встреча. Тэхён сообщил, что на семь дней уезжает из города. Чонгук, услышав это, совсем сник. Вслух не сказал, но тот ком в горле, что образовался после услышанной, а точнее брошенной Кимом небрежно и вскользь новости, не проходил. По Тэхёну не видно было, что тот будет скучать, об этом не прозвучало ни слова. Он был весел и сложно было понять, что у того на уме и на сердце.       — Через полчаса за мной заедет Сынхо. Давай мы завезём тебя, а потом поедем по нашим делам.       — Нет, я сам доберусь. Такси вызову. Не тратьте время на поездку в другой конец города, — чеканит Чонгук, а настроение паршивее некуда. Они слишком далеки друг от друга: и территориально, и эмоционально, и физически. Как же хочется спросить, что их ждет, по мнению Кима. Как хочется узнать, насколько тот серьёзен и есть ли в нём хоть капля от того, что Чонгук сам испытывает. Но он вновь прячет свои стыдливые сомнения подальше, рисуя на лице непринужденную улыбку.       — Да-а… Живём мы друг от друга слишком далеко, ты прав, Гу… — задумчиво произносит Тэхён, когда они уже стоят на пороге, — Это проблема…       Чонгук держит в руке пакет с подушкой. Похоже, ему на постоянной основе светит только это удовольствие — обнимать искусственного Кима. Он с грустью смотрит то на пакет, где лежит компактно свернутый его новый подарок, то на Тэхёна, что не понимает перемену в его настроении. Улыбка сама собой сползла с лица. Чонгуку сложно уходить, сложно прощаться ещё на целых восемь дней. Безусловно, будут бесконечные сообщения и долгие ночные разговоры по телефону. Но разве это может заменить живое, осязаемое, такое желанное и любимое?       — Пока, Тэ. Я буду скучать…- признается он тихо в сокровенном, а телефон разрывается от звонка службы такси, ведь они уже пятнадцать минут виновны в простое машины у подъезда.       — Пока, Гу… — «сложный» одаривает нечитаемым взглядом, — Я позвоню, — от Кима следует только такой ответ и Чонгук расстраивается этой сухой и убийственной немногословности. Но ласковый и долгий поцелуй, что Ким дарит ему на прощание, перекрывает все внутренние эмоциональные всплески Чонгука. Этот поцелуй вселяет надежду. Чонгук бёрет её, эту призрачную надежду с собой, а после спешит в такси, слыша себе вслед:       — Гу, я позвоню… — разносится громкое эхом по пустынному коридору.       Чонгук не отвечает и не оборачивается, спеша к лифту, а зря… Ведь стоило ему лишь обернуться и он заметил бы, что Ким провожает его взглядом, полным обожания, о чём-то глубоко задумавшись…