"Порой язык молчит, но горькой думой
Полна душа; порою весел вид,
Но слёзы тайно увлажняют вежды".
Петрарка
***
На часах не было и семи утра, когда Авантюрина разбудил яркий свет, проникший между раскрытыми кем-то шторами. Чей-то мужской голос прозвучал очень близко, и парень не на шутку испугался. Непроснувшееся сознание отчаянно подкидывало образы недоброжелателей, с которыми ему приходилось иметь дело в прошлом. Он подскочил, откидывая одеяло в сторону, и наставил дуло пистолета, который всегда хранил под подушкой, на утреннего гостя. — Доброе утро. У стены стоял Рацио, он держал в руках записной блокнот с ручкой и смотрел недоумевающим взглядом на внезапно вскочившего Авантюрина. — Может, уберешь оружие? — Как ты попал в дом? Который час? — Авантюрин схватился за голову, виски гудели, а в глазах плясали черные пятна. — Твой дворецкий впустил. И, между прочим, я ждал тебя полчаса и две минуты, — раздраженно выпалил доктор. — Не понимаю, зачем ты вообще приперся в такую рань? Мы же договаривались на шесть вечера? — спросил Авантюрин. — Ты, видимо, вчера перепил, раз не помнишь. Я четко сказал, во сколько приду. Но это уже неважно, поднимайся, у меня не так много времени сегодня. — Куда-то спешишь? Свидание? — заигрывающе, в своей манере спросил парень. — В университет, — Рацио манерно, с толикой агрессии растянул каждую букву в слове «университет» и вышел из спальни. Через пару минут в дверях появился Авантюрин: он наскоро уложил волосы, накинул легкий халат и стал выглядеть более-менее прилично. — Я тут подумал, что вполне могу пойти с тобой, обещаю не мешать, просто понаблюдаю. — Нет, — сердито бросил Рацио. — Док, это из-за вчерашнего? Мне казалось, мы хорошо спелись. Они вновь находились в гостиной, вчера их разговор растянулся на долгие часы, а всё из-за того, что Рацио пытался победить парня в рулетке. Безуспешно. Но это их довольно сблизило — или так думал только Авантюрин. Алкоголь тёк рекой, так что они и не заметили, как опьянели. А потом…***
Рацио стянул галстук, сжимающий шею. Щеки впитали вино, выпитое за утро, и горели огнём. На тонкой, почти фарфоровой коже мужчины любые пятна были видны слишком отчетливо, поэтому обычно он старался много не пить. Но сейчас он продолжал заливать в себя алкоголь бокал за бокалом, и все мысли о том, чем это могло для него обернуться, чудным образом утонули, растворились в красном вине. Авантюрин уже расстегнул верхние пуговицы домашней рубашки и, ухмыляясь, пялился на захмелевшего доктора. — А давай мы сделаем игру интересней? — предложил хозяин поместья. — Я не буду ставить деньги. — Даже затуманенным сознанием Рацио не изменял себе. — Да я не говорю о деньгах! Забудь о них уже! Давай на раздевание? — Ты решил обобрать меня до нитки в прямом смысле? — с издевательской усмешкой Рацио закатил глаза. — Кто знает, может, тебе повезет? Удача ведь весьма непостоянная особа, мало кому она бывает верна, не находишь? — Авантюрин отпил виски и закинул ногу на ногу, уперев многозначительный взгляд в Рацио. — Судя по тому, что сегодня было, я склоняюсь к версии, что верна она только вам, — выпалил доктор, но вместе с тем всё-таки поставил фишку на черное. — Да вы заядлый игрок! — Ещё одно слово, и я заберу её обратно. Стоит ли продолжать? Ведь и так ясно, кто выигрывал раунд за раундом. В конце концов удача действительно подчинялась только Авантюрину, и Рацио непременно собирался использовать эту информацию, а иначе для чего нужны были все эти унижения? Пить, начиная с самого утра — явно не показатель довольного жизнью человека, а запустелое поместье вызывало множество вопросов. Авантюрин был сказочно богат и относился к тому типу людей, которые привыкли демонстрировать свой достаток, но почему же в доме не было ни одного человека из обслуживающего персонала?.. Рацио только предстояло это выяснить. Доктор покинул поместье ближе к обеду, он был пьян и единственное, о чем мог думать — это о теплой ванне и мягкой кровати. Сделку можно было считать заключённой.***
— У тебя из прислуги только дворецкий? — перевёл тему Рацио на интересующий его вопрос. — Да. — Авантюрин нахмурился, но старался не подавать виду, что это застало его врасплох. — Тебе интересно почему? Я мог бы рассказать, только если возьмешь меня с собой в университет. Рацио закатил глаза, его начинала раздражать манера мужчины выворачивать всё в свою сторону. Прирождённый торгаш. — Ваша взяла, собирайтесь. Авантюрин ухмыльнулся. Довольный своей маленькой победой, он направился в гардероб. Но на выходе из гостиной услышал брошенное вслед: — Если информация окажется недостойной внимания, больше не пущу вас на порог моей alma mater! — Не волнуйтесь, доктор, я постараюсь придумать для вас как можно более интересную историю. — Авантюрин настоящий хитрец, но и Рацио способен отличить правду от лжи. Кто же первый потеряет бдительность? Мужчина скрылся в коридоре, а Рацио снова предстояло созерцать великолепный пейзаж бескрайнего моря за окном.***
— Вы не могли одеться менее вычурно? — доктор потер переносицу в попытке успокоиться. Авантюрин собирался сорок минут. Рацио вздыхал каждый раз, смотря на стрелки карманных часов. Нет, он никуда не опаздывал, но было ужасное ощущение, что он теряет своё драгоценное время, тратит его на пустое ожидание. Когда же Авантюрин наконец-то собрался, его внешний вид, мягко говоря, поверг доктора в шок. Изумрудного цвета рубашка, безвкусное пальто с каким-то белым мехом и очень… очень много побрякушек. Да, другого более подходящего слова для описания украшений у Рацио не нашлось, потому что, когда их много, они перестают смотреться выгодно. Авантюрин был похож на ребенка, который нашел в маминой шкатулке «блестяшки» и нацепил их на себя все разом. На бедняка, дорвавшегося до денег, но не умеющего ими распоряжаться. На человека, который всегда хочет больше, потому что у него никогда ничего не было. На хвастуна, он был похож на хвастуна… — Притворюсь, что ничего не слышал, — самодовольно отозвался Авантюрин. — Вы действительно похожи на одного из павлинов с вашего ковра в коридоре, — продолжал язвить Рацио, но ещё одного сеанса сорокаминутного переодевания он бы точно не вынес, поэтому добавил: — У вас совершенно нет понимания о том, что такое учебное заведение. В этот раз я прощаю ваш внешний вид, но в следующий оденьтесь менее вычурно. — Так будет следующий раз? — игриво заметил Авантюрин. — Вы меня совершенно не слушаете, — раздраженно выпалил Рацио и направился к выходу. — Доктор, ну что ты, я прекрасно тебя слышал. В следующий раз, так уж и быть, оденусь поскучнее. — Авантюрин последовал за мужчиной, попутно прихватив оставленные на комоде очки. Как только они оказались на улице, Авантюрин догнал стремительно удаляющегося в сторону ворот доктора и поинтересовался: — Рацио, ты на машине? — Нет. — Отлично, тогда поедем на моей, — радостно сообщил Авантюрин. — Я не сяду с тобой в машину. — Мужчина потянулся за телефоном, что-то быстро напечатал и убрал в карман. — Не волнуйся, я хорошо вожу. — Дело не в том, как вы водите, я просто не вынесу и минуты в закрытом автомобиле, когда от вас так приторно пахнет. — Тебе не нравятся мои духи? — внезапно остановившись, спросил Авантюрин. — Какой же вы прямолинейный тип. — Предпочитаю указывать людям на их недостатки. — Как тебя только студенты терпят, ты же просто невыносимый зануда. — Авантюрин всплеснул руками и направился сторону гаража. — Куда вы идете? — спросил Рацио. — Я еду на машине — вы со мной. Если проблема в духах, можно просто открыть окна. Рацио вздохнул, мысленно пытаясь остановить себя от лишних возражений и споров. Меньше чем через двадцать минут они припарковались у главного входа. Авантюрин вышел из машины и, сняв очки, с восхищением уставился на фасад старинного здания. — Это потрясающе, Рацио… Тебе действительно повезло работать в таком месте! Проведешь для меня экскурсию? — Авантюрин воодушевленно посмотрел на доктора. — Ну уж нет, с этим вы справитесь сами. — Рацио направился к зданию, а Авантюрин досадливо посмотрел вслед. Он хотел бы сблизиться с мужчиной, потому что тот казался ему хорошим? Или с ним было просто весело проводить время? Точного ответа он не мог дать даже себе, просто чувствовал, что Рацио можно довериться. Но док никак не хотел идти навстречу: всё-таки зря он вчера его раздел, мог бы разок и поддаться. — Ты идешь? Без пропуска так на улице и останешься, так что поторопись. Авантюрин отмер, улыбнулся и, подбежав к Рацио, нырнул под его руку, держащую железные ворота. Они направились к дверям. В воздухе уже витал нежный, едва уловимый аромат первых цветов. Величественные колонны, белые и высокие отсылали к архитектуре древнего Рима. Изящная резьба на фасаде напомнила заколку в виде лавровой ветви, которую носил, не снимая, его новый «друг». Он раскрыл двери университета, пропуская доктора вперёд, и неспешно пошел рядом. Студенты сновали по узкому коридору, устеленному алым ковром. Здоровались с Рацио, на что последний отвечал всем лишь легким кивком головы. Авантюрин тоже не остался без внимания. Он видел, как переговариваются девушки между собой, как кто-то, внезапно узнав знаменитость, прижимался к своим товарищам и яростно начинал доказывать: «этот тот самый, ну как же вы не узнали его…». Авантюрин лишь ухмылялся, рассматривая многочисленные портреты Великих, украшающие стены. — У тебя много сегодня пар? — спросил Авантюрин. — Две, — отозвался Рацио. — Может, пока я тебя жду, прогуляюсь по зданию? — предложил Авантюрин, параллельно разглядывая огромную хрустальную люстру под потолком. Дневной свет проникал через винтажное круглое оконце в начале коридора, его лучи, падая на грани мелких камушков, рассеивались радужным спектром по потолку и плясали тысячами солнечных зайчиков. — Ну уж нет. Ты пришел в университет, значит, будешь сидеть на моих парах, — язвительно отозвался Рацио, а затем, увидев мимолётные проблески разочарования на лице мужчины, добавил: — Ты сам просился со мной. Так, возможно, хотя бы капля знаний появится. — А сколько длится занятие? — с надеждой спросил Авантюрин, понимая, что ему не отвертеться. — Я не буду отвечать на это. Ты никогда в университете не учился, что за идиотский вопрос? — раздраженно бросил доктор. — Нет?.. — Вышло слегка неуверенно, на самом деле ему всегда было стыдно за отсутствие образования. Если бы у него был хоть малейший шанс учиться в престижном вузе, может, и жизнь сложилась бы иначе? Но думать об упущенных возможностях бессмысленно. В реальности всё обстояло так, что в глазах Рацио он только что упал сразу на сто ступеней вниз. — Очень жаль. Вы достаточно сообразительный, может, если бы получили образование, не задавали бы глупых вопросов. — Сухо и неизменно строго. Но это что, была похвала из уст Рацио? После этих слов Авантюрин совершенно забыл о том, что ему предстоит отсидеть несколько часов на скучнейших лекциях. Он нагло улыбнулся, и они продолжили путь к аудитории. — Я даже не надеюсь, что вы поймете хоть слово из сегодняшней лекции по квантовой физике, но постарайтесь хотя бы не отвлекать студентов и отсядьте подальше, чтобы не плясать ярким пятном у меня перед глазами. — Рацио распахнул дверь аудитории точно в момент, когда часы пробили 8:00, и с ходу принялся за изложение темы занятия. Авантюрин как можно тише проскользнул вверх подальше к стеночке, как его и просили. Он действительно не понимал и слова из того, о чём вещал Рацио, но было крайне забавно наблюдать, как менялось лицо профессора, когда он замечал отвлёкшегося в моменте студента. Ближе к середине пары, когда скучно стало уже Авантюрину, он достал телефон и принялся бессмысленно листать ленту в какой-то соцсети. Иногда в полной тишине раздавались смешки, и студенты с интересом оборачивались на «бессмертного», который посмел достать телефон на паре Рацио, да ещё и неуважительно себя вести во время важнейшего процесса — усвоения новых знаний. Вдруг Рацио замолчал. И стоило Авантюрину поднять глаза, чтобы узнать, что происходит, как он наткнулся на грозный взгляд доктора, направленный точно в его сторону. — Ой-ёй, кому-то сейчас влетит, — послышался чей-то шепот справа. — Вы… — раздался хруст надломившегося мела. — Авантюрин, выйдем в коридор на пару слов. Аудитория молчала. Пока мужчина неторопливо спускался по лестнице, он успел словить с десяток сочувствующих взглядов. Как будто Рацио его сейчас загрызет, а не отчитает. Они вышли в коридор, и как только дверь захлопнулась, доктор развернулся и резким выпадом прижал Авантюрина книгой к стене. Он держал этот громадный фолиант одной лишь кистью, и данный факт — единственное, что волновало Авантюрина в данной ситуации. — Ты срываешь мне занятие. — Ой, брось, я всё равно ничего не понимаю, решил посидеть в телефоне, что такого? — отводя пальцем упёртую в его грудь книгу, сказал Авантюрин. — Ты отвлекаешь своим поведением студентов. — Ладно, я ведь изначально предлагал занять время твоих «супер-заумных» лекций прогулкой по территории университета, — изобразив скобочки в воздухе, сказал Авантюрин. — Ты невыносим. Просто посиди в моём кабинете. 218. Вот ключи и, пожалуйста, лишний раз не разгуливай по зданию. Рацио вернулся к занятию, громко хлопнув дверью напоследок, а Авантюрин усмехнулся, думая о том, что план-саботаж сработал отменно и даже лучше, чем он мог себе представить, ведь теперь у него есть полный доступ к кабинету Рацио. — Сейчас-то мы и узнаем, что вы за человек, профессор.***
Авантюрин, оглядываясь, будто вор, проник в кабинет Рацио. Из всех дверей, которые попадались ему по дороге, только дверь Рацио выделялась золотой гравировкой изящных лавровых ветвей. Внутри кабинет был подобен своему хозяину: в строгой, четко выдержанной цветовой гамме, в центре стол из темного дерева и идеальный порядок. Все книги расположены по алфавиту, а темно-синие шторы задернуты. — Какой мрак… — изумился Авантюрин и прошел вдоль книжного шкафа, проводя подушечками пальцев по корешкам явно старинных книг. Он бы вряд ли удивился, узнав, что это первые издания. И как только подобный Рацио человек умудрился связаться с ним? Авантюрин плюхнулся в кожаное кресло, отъехал на нём чуть в сторону и подергал шкафчики стола. Все были заперты, кто бы сомневался. Но даже без них вокруг достаточно интересных вещей, говорящих о человеке многое. Например, то, с какой тщательностью Рацио избрал положение каждого предмета на столе с точностью до малейшей детали, показывало его, как жуткого перфекциониста. Это Авантюрин заметил и ранее. Даже в игре на раздевание мужчина умудрялся складывать свои вещи, будто не был пьян. Или на лекции — ему важна полная тишина, в которой приемлемым будет только звук пишущей ручки. У доктора Рацио всё выверено с математической точностью, настоящий педант. Авантюрин прошелся взглядом по комнате ещё раз и заметил висящий на стене документ. Он подобрался ближе, чтобы разглядеть его. Этот голубоватый листок был ни чем иным, как удостоверением о высшей награде для учёного — «Нобелевская премия за революционные исследования в области физики» на имя Веритаса Рацио. Мужчина усмехнулся и подумывал даже расспросить доктора об этом позже. Больше ничего примечательного в кабинете обнаружить не удалось, а содержимое шкафчиков пока для него останется тайной под семью замками. Конечно, с теми связями, которые имел Авантюрин, не составило бы труда сделать полное досье на доктора Рацио, но так неинтересно. Мужчина собирался исследовать своего «друга» медленно и с пристрастием, с таким же упорством, с каким сам Рацио требует личную информацию от него. Авантюрин взглянул на часы, подумал, что у него есть ещё как минимум полчаса, и без угрызений совести пошел исследовать здание университета. Ну и что, что Рацио сказал посидеть в его кабинете, он ведь даже не узнает, что Авантюрин куда-то ходил, если тот вовремя вернется… Но случилось страшное: уже через пятнадцать минут прогулки мужчина понял, что потерялся, а вокруг даже не было людей, чтобы спросить, куда ему идти, потому что все прилежные студенты сидели на парах, а работников он так и не встретил. Старинное здание оказалось настоящим лабиринтом, а за каждой из картин будто бы скрывался потайной ход. Через некоторое время Авантюрин набрёл на небольшой зимний сад. Буйство цвета одолело его не привыкший взгляд, и он сощурился. От этого места тянуло уютом и приятной атмосферой, журчание воды успокаивало, а цветущие растения дарили непередаваемый аромат. Авантюрин забил на бессмысленные поиски кабинета и решил дождаться Рацио здесь. Он прошел вглубь и, найдя небольшую лавочку среди зеленых зарослей, удобно устроился на ней. Прямо напротив, будто вырастая из воды, возник профиль величественной белоснежной мраморной статуи. Двухметровый мужчина с идеальными пропорциями тела, прикрытыми струящейся каменной тканью, держал в одной руке раскрытую книгу, а вторую отвёл в сторону, будто повествуя о чём-то. Приятная температура этого места разморила и без того уставшего парня. Неожиданный подъём в шесть утра дал свои плоды, и Авантюрин решил вздремнуть, тем более заняться было нечем. Ему казалось, что он прикрыл глаза всего на пять минуточек, но дрёму прервал строгий голос, раздавшийся будто бы сразу повсюду и одновременно с этим только в его голове. Мужчина распахнул глаза и увидел перед собой разгневанного Рацио. — Вам доставляет удовольствие идти наперекор всем моим просьбам?! Вы хоть понимаете, сколько времени я потерял, разыскивая вас по всему зданию?! Авантюрин стыдливо потёр затылок и постарался сгладить углы, переведя тему: — Прости, у тебя тут такой замечательный сад, доктор. Я даже не заметил, как уснул. Если ты уже освободился, мы могли бы провести интервью? — Вы… невыносимы. В следующий раз предупреждайте, если захотите куда-то пойти. Авантюрин пожал плечами и, сняв очки, потер заспанные глаза. Рацио стоял чуть в стороне, носок его ботинка нервно стучал по плитке. Мужчина поднялся с лавочки, и на мгновение лицо доктора оказалось наравне со статуей. Авантюрин прищурился, пытаясь понять, не показалось ли ему. Потом, обогнув профессора, встал напротив мраморного изваяния и, прикрыв рот ладонью, хохотнул: — Рацио, это ты, что ли? — Нет. — Да как же! Одно лицо, а ну подойди-ка сюда. Но доктор проигнорировал просьбу и, развернувшись, стал уходить. Авантюрин рассмеялся, не зная ещё, почему это в зимнем саду университета стоит именно статуя Рацио. Неужели этот грозный преподаватель настолько популярен? — Да ты ещё большая загадка, чем я! — восхитился Авантюрин, теперь он точно не отстанет от мужчины, не разузнав, кем тот является на самом деле.***
Рацио сел в своё кожаное кресло на колёсиках и взял в руку записную книжку. Он подготовил ряд вопросов и надеялся, что Авантюрин будет достаточно искренен. — Я прям как на приёме у психолога, — неловко улыбаясь, размышлял вслух мужчина. Он прилёг на мягкий диванчик у окна и приготовился отвечать на вопросы. — Давай начнем с того, что ты мне обещал. Почему в доме нет прислуги? Это как-то связано с тем, что ты чуть не пристрелил меня утром? — Рацио внимательно смотрел на Авантюрина, а тот в свою очередь тяжело вздохнул, подбирая слова для ответа. — За последние три года на меня было организовано около семи покушений, — осторожно начал он. — И большую их долю пыталась совершить прислуга. Полгода назад я уволил всех до единого и оставил только дворецкого Генри. — Авантюрин замолчал, на его лице отразилась гримаса, которая обычно сопровождает неприятные воспоминания. В этот момент перед глазами проносились эпизоды всех попыток его убить, но один оставил особую рану на сердце… Это был обычный рабочий день, после которого Авантюрин хотел лишь упасть и уснуть на двенадцать часов, нет! Лучше на все двадцать четыре! Тело невыносимо ныло, и голова ощущалась, как расколотая жеода с торчащими изнутри кристаллами. Генри предложил горячую ванну перед сном и ужин. Авантюрин не смог отказать. Он съел всё до последней крошки, лёжа прямо в ванне. Тело постепенно расслаблялось, и глаза стали слипаться. Мужчина тяжело вздохнул, принявшись растирать себя мочалкой. Сзади осторожно подошел мальчик, его имя… как же его звали?.. Авантюрин уже не помнил, всё смешалось или стёрлось… Этот ребёнок жил с ним всего несколько месяцев. На одной из своих вылазок в район Сигонии он заметил мальчишку в кустах у трассы. Сердце сжалось, малец напомнил ему себя — когда-то такого же отчаявшегося мальчика, брошенного судьбой на обочине жизни. Он забрал малыша к себе и обещал обеспечить достойное будущее. Но этот день перечеркнул всё. — Господин, я принёс горячей воды. — О, не стоило, уже так поздно, почему ты не спишь? — Я ждал вас. Авантюрин в этот момент намыливал волосы и не видел, что делает ребенок. Он лишь попросил его вылить воду в ванну, но через секунду раздалось неловкое «ой», затем жуткий грохот и истошный крик. Мужчина вскочил, вода выплеснулась за края ванны; он распахнул глаза, пена стекала по бровям, капала на ресницы и вызывала сильнейшее жжение. Но эта боль была ничем по сравнению с тем, что он увидел. Прямо сейчас то, что секунду назад было живым ребёнком, превратилось в кровавую кучу костей и мяса, кожа слезала с маленького тельца, лицо покрылось огромными волдырями и ожогами. На плитке зелёным пятном расползалась кислота… Желудок скрутило сильнейшим спазмом, Авантюрина будто вывернуло наизнанку в приступе тошноты. Теперь кричал он. Истошно и дико, мозг ещё не верил в происходящее, а тело уже отреагировало. Дверь в ванну резко распахнулась, и на пороге появился Генри. Они коротко переглянулись, поняв друг друга с полувзгляда. Авантюрин подавил в себе очередной рвотный позыв и, хватаясь за края ванны трясущимися руками, выбрался на другую сторону, куда не попала кислота. Генри закутал его в полотенце, взяв ладонями заплаканное лицо, уверенно сказал: — Всё будет хорошо, господин, идите к себе, я всё сделаю. Авантюрин замотал головой. Как он мог сидеть сложа руки и притворяться, что с ним ничего не случилось, когда только что самый преданный человек — ребёнок, которого он спас — оказался убийцей?! Но самое ужасное то, какая участь его постигла. Это страшная смерть, страшная и бессмысленная… Всё происходящее дальше стерлось из памяти, будто было кошмаром, от которого просыпаешься в холодном поту утром. Уборка пола, лопата, копающая сырую землю где-то на заднем дворе, мерзкая морось, оседающая на теле липким холодным слоем, до ужаса напряженный живот, до боли сжимающееся сердце и совершенно пустая голова. Они похоронили ребёнка в мешке, будто собаку. — Как думаешь, Генри, помнил ли он своих родителей? — надрывно-жалостливым голосом спросил Авантюрин, смотря на кучку земли под ногами. — Не знаю, господин, но если бы не вы, он умер бы на той обочине. Не берите грех на душу. Это дитя оступилось, и в этом нет вашей вины. Авантюрин почувствовал горячие слёзы, стекающие по его щекам, он ощутил прикосновение леденящего душу ветра и тогда, будто по наитию, сказал: — Пусть богиня Гаятра трижды закроет глаза… Пусть она поможет душе твоей упокоиться… Пусть твой сон будет тихим и спокойным… А планы твои — вечной тайной… — Он намеренно переделал слова, чувствуя, что так надо. Он не знал никаких молитв для отошедших в мир иной, он мог лишь повторять мантру из далёкого детства… Последнее, что Авантюрин помнил: как его голова упала на подушку, и он забылся в лихорадочном сне на долгие шестнадцать часов…***
— Вижу, вы вспомнили что-то неприятное, поделитесь? — голос Рацио звучит прямо над ним, вырывает из горьких воспоминаний. Авантюрин не может рассказать ему. Он молча мотает головой, а взгляд падает на снежные тучи, стремительно собирающиеся в небе. На душе сейчас так же тяжело, как этим низким облакам. Хочется рассыпаться потоком рыданий и окропить горькими слезами щеки, чтобы избавиться наконец от этой тяжести, но тучам это позволено, ему — нет.