Легенда об Иакове

      В жизни Розы Робертовны всё происходило слишком рано. Она слишком рано стала мастером Магии воздуха, слишком рано стала бабушкой и слишком рано — опекуном. События сменяли друг друга молниеносно, и женщина для самой себя даже не заметила, как её внук также слишком рано повзрослел.       Лёне было давно не девять. Он рос, становился всё выше, громче, грубее и волосатее, переписывал гитарные партии, когда сломался голос, на бумаге продумывал себе костюмы для выступлений, но, по сути, все его старания были бесполезны. У него не было возможности возродить «Багровый Фантомас», ведь писать барабанные партии было некому, и ненужный миру Леонид Вайзенберг был обречён подрабатывать в кафе неподалёку, когда нужен был дополнительный гитарист на выходные и праздники или мальчик на побегушках в обычное время.       О Яшке Шершанском же никто не слышал уже много лет, наверное, со времён трагедии в Водохранилище, через пару лет после того, как тот вместе с Игорем поступил в закрытую школу для будущих Целителей на границе Катамарановска и Подболотска. Болото с повышенным радиационным фоном обеспечивало большинству Магов воды их способности, поэтому Катамарановы-старшие решили, что ребятам, успевшим познакомиться в лагере, вместе будет легче восстанавливаться и в то же время учиться. Игорю было всё равно, с кем делить комнату и парту. После взрыва он стал сам не свой — вечно спрашивал Аватара, куда делся Серёга, отказывался верить, что “огневики” не чувствуют присутствие своих на расстоянии, и вечно пытался кого-то спасти.       Яков же очень злился на «двух Наташ», которые каким-то образом смогли повлиять на его собственных родителей. Наталий и Наталья Катамарановы видели реакцию своего маленького Игорька и чуть ли не на коленях умоляли Осипа с Жанной дать добро на зачисление Яши в Магическую, а не общеобразовательную и музыкальную школы.       — Игорь, умоляю, перестань пытаться реанимировать рыбку, — сквозь зубы процедил Шершанский, когда во время послеобеденной прогулки сосед по комнате затащил его в учительскую. — Мы оба знаем, что эта малышка сдохла несколько дней назад, а нам сюда нельзя.       — Дав-вай, святоша, нас-стучи, — парировал Катамаранов, который теперь не видел собственной жизни без спасения чужой. — Посм-рим, что ты с-скажешь, если спас-сти надо будет тебя.       — Да не надо меня спасать! Из-за тебя все проблемы и начались — если бы ты не полез в эту конуру горящую, я бы здесь сейчас не был заперт в четырёх стенах с придурком, который возомнил себя ответственным за всех людей в городе! — от ярости у Аватара раздулись ноздри, и тот случайно чихнул маленькой искоркой, с удовольствием отметив реакцию “товарища”. — Давай, пожалей себя, ты у нас герой с детства, а я — всего лишь бестолковый подросток, который даже нормально целительством овладеть за все эти годы не может! Давай, меряйся со мной чем угодно — душевными страданиями, сочувствием от других, да хоть членом своим! Тебя все обожают, ты талантливее, умнее, опытнее в воде, а я не успел подчинить себе на приличном уровне и двух стихий, поэтому я — позор города, который, между прочим, по доброте душевной назвал в честь тебя, подонок! Это якобы я должен за всеми следить, а не ты, и, как видишь, спасать тут некого, так нахрена ты стараешься?       Игорь раскрыл было рот, но не смог ни слова вставить в данную тираду.       — Мне обещали, что не будут таскать по тренировкам и состязаниям, но этот, считай, интернат, даже хуже! Я свою барабанную установку хрен знает сколько не видел, во время учебного года я не вижу маму с папой, — внезапно «бестолковый подросток» посмотрел презрительно посмотрел на «подонка-героя» и понизил голос, как будто резко решил успокоиться. — Я не знаю, жив ли Лёнька, и в этом тоже виноват ты и твои странные друзья, которых вообще спасать не нужно было. И, если ты не заметил, у меня, в отличие от тебя, вообще друзей нет.       Яков щёлкнул пальцами и посмаковал не то хрип, не то подавленный крик ужаса, который Катамаранов издал при виде очередной искорки.       — Ты не пос-смеешь, — начал Игорь и сразу понял, что ошибся. Яша посмел и ещё как. Многого не требовалось — маленькая, почти что ручная молния, направленная прямо в нагреватель, и дело, считай, сделано. Никаких следов пребывания Аватара в учительской не наблюдалось, а Игорь, так и не высушивший рукава от копания на дне аквариума, был «застукан» за нахождением в неположенном месте и неосторожным обращением с техникой, что привело, как верили учителя, к несчастному случаю.       Его исключили, а побег Аватара из школы весь педсостав связывал с тем, что парень не смог смириться с тем, что его товарищ ступил на скользкую дорожку и, возможно, опасался, как бы остальную Магию Шершанского Катамаранов не начал использовать в корыстных целях. На поиски подростка отправились сотни волонтёров из разных городов, но тот словно сквозь землю провалился. Где-то через год надежду не теряли только четыре человека: Осип и Жанна Шершанские да Роза и Лёня Вайзенберги. Казалось бы, что только им Яша был небезразличен.       И никто даже не подозревал, что Яша не только не проваливался ни сквозь настоящую, ни сквозь метафорическую землю, но и всё это время был на родине.       Катамарановск устроен довольно просто и логично с точки зрения традиционного деления на Магию. То самое болото соединяло его, что логично, с Подболотском — район на юге города потому и звался Водохранилищем, что запасы воды там не кончались. Болото не только обеспечивало отличный магический фон всем, у кого была предрасположенность к водным силам, но и использовалось Целителями для ускорения процесса залечивания травм на специальной территории.       Также через Водохранилище протекала речка, а на границе с другим районом располагалось озеро. Из-за того, что в этом районе жило приличное количество Магов воздуха, учебные потоки создавали искусственные волны и иногда — даже шторм, из-за чего водоём в народе называли Морем.       В этом — вся суть Западного Воздушного Владения. За пафосными названиями скрывалась нищета и вечная измученность населения. Однако люди, жившие там, в основном были очень приветливы к остальным и принимали новых соседей с искренней радостью, ведь никому не хочется быть ненужным. И именно поэтому маленькая, напуганная, но на удивление крепкая семья Облепихиных выбрала в качестве убежища более «приличный» из двух так называемых Воздушных Замков.       Вайзенберги жили через два дома от них, и эксцентрично одевающийся барабанщик Леопольд или, как его называл папа, Поль, был Лёне небезынтересен. Тот, в свою очередь, отказался ходить в общеобразовательную школу, с головой ушёл в Магию воздуха и при виде Лёньки или Розы Робертовны старался спрятать лицо за лацканами бессменного фрака, а зимой — ещё и за чёрной шалью.       — Выпендрёжник хренов, — цедил себе сквозь зубы Вайзенберг-младший, понадеявшийся было на новое знакомство и дружбу. — Больно надо, блин.       А было надо и было больно. Ничего не попишешь: то ли происхождением пацан не вышел, то ли своей диковатостью и желанием найти Яшу всех остальных отталкивал, но факт оставался фактом — Лёню избегали все, а он даже не мог понять, за что.       В раздумьях он садился в автобус и доезжал до Земелья, собственно, на работу.       Да, парень отличался от других — не мог и пяти минут продержаться хотя бы без одного слова-паразита, отказывался носить что-либо, кроме трёх футболок с одинаковым рисунком, которые он менял лишь по мере загрязнения, и постоянно чувствовал острую, до физического дискомфорта зудящую потребность прятаться вне дома за солнцезащитными очками и длинными волосами. Если хоть что-то заставляло его завязывать хвост или показывать глаза на людях, Леонид сразу чувствовал себя голым и уязвимым.       Но значит ли это, что он не заслуживает друзей и любви? И почему вообще, блин, базовую потребность в общении надо заслуживать?       Но вот автобус проезжал половину маршрута, и Лёнька оказывался в Земелье — самом социально нейтральном и самом культурно насыщенном районе Катамарановска. Здесь было всё, чего могла потребовать творческая душа: дом культуры имени Старозубова, аж несколько кафе, одно даже с живой музыкой, библиотека, Магическая и общая гончарная мастерская и даже музей истории элементов. В последний, правда, Вайзенберг не ходил ни во время школьных экскурсий, ни после выпуска — как и уроки истории, что-либо связанное с предыдущими Аватарами, делало ему невероятно больно, поэтому парень решил полностью абстрагироваться и даже не помнил, а может, и не знал, когда родилась Лукреция, подруга госпожи бабуськи.       Не помогало никак самое главное напоминание о не-магичности гитариста; все районы так или иначе прилегали к самому богатому, к центральному. Огненный Агломерат, родной дом Яшеньки, как его про себя называл Лёня, и Яси, как повелителя всех четырёх стихий называли когда-то дома. Здесь жила элита, самые уважаемые люди города. Орест Сергеевич Жилин, Осип Яковлевич Шершанский — у многих представителей старшего поколения даже прослеживалась огненная традиция использования фрикативных звуков в именах и «династийных» пар имени-отчества. В случае Жилина и его близнецов выбор был более консервативный — старшего назвали в честь деда, а младшего, родившегося всего лишь через девять минут после брата — в честь отца. Оба с детства были связаны с ментовкой: один смотрел, как работает отец, а другой — попадал в детскую комнату милиции чуть ли не каждую неделю. Об Оресте Орестовиче так и старались не вспоминать после его замятой «внезапной» смерти в столице, лишь Серёжка, только поступивший на службу, закрылся в себе и всё больше ненавидел Магию огня — разрушительную и болезненную для него самого.       Яшу же назвали как назвали не из-за каких-то устаревших убеждений, а от большой любви внутри самой семьи. Мальчик был копией деда, и сомнений в выборе имени просто-напросто не было. Ясю любили, как любят вундеркинда, но с одним отличием: за ошибки его никогда не ругали, а всегда давали ещё один шанс.       И сейчас, скуля от боли на полу в притоне, Шершанский умолял Духов, чтобы, если он когда-то вернётся в семью, ему бы дали ещё один, последний шанс. Честное пионерское! До сих пор всего лишь пионерское, ведь в комсомол парень так и не успел вступить, и для внешнего мира он перестал существовать.       Восточное Воздушное Владение: единственное место, где в городе существовали металлисты. Все «нормальные» люди, которые играли музыку в данном жанре или владели подвидом Магии земли, себя металлистами не называли — не смели клеймить себя так.       Здесь жили те, кто опустился на самое дно в глазах общества: алкоголики, наркоманы и вышеупомянутые металлисты, которые по случайному совпадению, в большинстве своём любили и саму музыку.       — Дебил, всё испортил, — констатировала Роза Крепыгина, глядя на то, как Аватар извивается от боли. — За тобой опять убирать!       Девушка с детства была выдрессирована притуплять в себе жалость и не растекаться ни мыслию по древу, ни серым волком по земле и её Магии. Вот и сейчас, хоть ей самой и было мерзко своё поведение, вместо того, чтобы позвать каких-нибудь немногочисленных «водяных», которые могли бы облегчить Якову его состояние, смерила его стеклянным взглядом и молча начала собирать на весу воедино крупицы угля для кальяна, который парень снёс и куда же и упал, не видя ничего из-за очередной дозы черняжки, которую по его же просьбе Роза и ввела в его организм, когда у самого Аватара не осталось сил чем-либо управлять.       Многие века назад введение металлического яда через поры или в вены расценивалось как пытка, которая в девяти из десяти случаев приводила к смерти и была темой-табу; сейчас же это было не более, чем навороченный наркотик, как и остальные виды запрещённой Магии. Магия крови и лишение лёгких воздуха несли одну и ту же функцию для повелителей разных стихий — возможность временно перекрывать себе доступ к кислороду, создавая ощущение, сравнимое с собачьим кайфом. Этим любил заниматься Кобра — тот самый Поль Облепихин, который, несмотря на любовь от родителей, не смог оправдать их надежд. Константин Облепихин с женой, конечно же, видели, что сын стал от них отдаляться, а потом и как-то невпопад реагировать на вопросы, словно сознание ускользало от него. Да, до появления на горизонте отчима Кобрюхе приходилось несладко, но как бы мужчина ни хотел дать мальчику нормальное детство, этот момент он с женой упустил. Поля ни в чём не винили, однако, даже при равнодушии к алкоголю и веществам, тот нашёл и свой способ убегать от реальности — или, лучше сказать, ковылять от неё.       В медкарте парня числилась уйма диагнозов, среди них — приобретённая гипоксия мозга. «Голодухой» Леопольд довёл себя до состояния, в котором он, если не использовал трость, шатался, как пьяный («ничего не докажете, я с ней просто сексуальнее выгляжу», говорил недо-гот, наворачиваясь на пустом месте), отрубался, когда только мог, и частенько тяжело дышал.       Тем страннее было слышать о том, как он постоянно устраивал оргии с таким набором недугов.       — А мне ничего и делать не надо, — ухмылялся тот. — Ложусь — и кто как захочет. Я непривередливый, а трахаться хочется.       Далеко не оргий хотел Поль, нет. На них близость длилась ровно столько, сколько барабанщику тело позволяло бодрствовать. Парень мечтал обзавестись парой на всю жизнь и наговориться с кем-то, завести настоящих друзей и забыть про всю боль из детства. Потому и бегал хвостиком за «неприкасаемыми» — за Розой Крепыгиной, которая сама не верила, что может кому-то нравиться, и за Яковом Шершанским, который и слышать какие-либо исповеди не хотел — прямо сейчас он был увлечён мольбами, пока под лопаткой ныл ожог, а изнутри смесь металлов действовала на все чакры сразу, заставляя Яшу непроизвольно входить в состояние Аватара на доли секунды.       Неприкасаемость этого дуэта металлистов заключалась не в их безысходности по жизни, а в несоизмеримой силе и потенциальной опасности. Аватар и сам мог бы вгонять в себя черняжку, ведь он тоже владел Магией металла. Роза же была с младых ногтей натаскана причинять боль окружающим всеми подвидами Магии земли. Любое соединение, либо содержащее углерод и в нормальных условиях имеющее твёрдую форму, либо содержащее хоть крупицу металла, а в крупице — долю обычной земли или песка, было подвластно Крепыгиной. Традиционная и новая Магия смешались в девушке, знания древних людей противоречили достижениям современной химии, но это было неважно; Роза в своём деле была мастером, и мастером безжалостным.       Бесхребетный (вскоре — буквально) папаша и мать с маниакальными наклонностями произвели на свет машину для убийств, которая ещё в младшей школе была вынуждена разбирать по косточкам и обратно собирать своего ещё живого отца, лишь не причиняли боль им обоим. Защитный механизм сработал, и Крепыгина-младшая в итоге не смогла стать «нормальной». Единственное, что она могла сделать — тихо и бесконтактно сломать шею матери во сне, сбежав после этого в Замок.       — Сдристнул, шлюха, — ровно проговорила она, не поднимая глаз с кальяна на Леопольда, когда стук его трости стал приближаться вместе с парнем собственной персоной. — Не разжалобишь. Ты зарёкся не юзать — значит, не получишь. Ты знаешь, что я действую только по договорённости.       — А ты думаешь, к тебе только за черняжкой идут? — спросил тот, с гримасой присаживаясь и успокаивающе поглаживая «мигающего» голубым светом Аватара по голове, хотя сам был беспрестанно в агонии от старой, допритонной травмы. — Шершня бы… к Целителям отвести, может, с ожогом помогут.       — И мусорам сразу сдай меня.       — Розонька, послушай, — Кобра склонил голову и приложил правый кулак к левой ладони, не поднимая одну кисть выше или ниже другой — жест Магов земли, что от него, воздушника, никто и не ожидал — парень хотел завоевать доверие. — Он тебя всё равно не спалит, а так… себя убьёт, да ещё и весь последующий Цикл может прервать. Отпусти его с миром. А тебя я на свидание хотел пригласить всего лишь… дай себе шанс побыть человеком.