***
Уже спустя пару часов ходьбы — Сигма не мог посмотреть время, поэтому судил лишь по своим собственным ощущениям — к юноше вернулась пульсирующая боль в ногах. Как бы он ни старался не обращать на неё внимания и продолжать идти дальше, со временем он начал отставать от Гоголя. Впрочем, и тот выглядел неважно — несколько раз он чуть не спотыкался о собственные ноги, и Сигма еле успевал его поддержать. К боли накладывался ещё и голод. Ягоды из мешочка Гоголя быстро закончились, но они не были сытной пищей, поэтому у Сигмы снова урчал и болел живот, требуя еды. Можно было бы попробовать немного заглушить голод водой, которую они набрали в лесу, но её тоже нужно было экономить, ведь неизвестно, насколько далеко отсюда деревня, и сколько им ещё предстоит идти. И, тем не менее, Сигма не просил Гоголя о привале, потому что прекрасно понимал, что они и так потеряли слишком много времени, и что похитители могли обнаружить их в любую секунду. Юноша невольно подумал о том, до какой же степени люди могут сойти с ума из-за каких-то бумажек. Сейчас деньги и ценности казались ему самыми бесполезными вещами в мире. Разве что, за них можно было бы купить немного еды в деревне… — Коль?.. — М? — голос у парня был уставший, но он старался этого не выдавать. — У тебя есть деньги? — Да, кажется, была какая-то мелочь. Сигма искренне понадеялся, что этой мелочи хватит хотя бы на что-нибудь съестное.***
Вскоре солнце окончательно скрылось за горизонтом, и всё погрузилось в темноту. Сигма довольно быстро привык к ней, однако всё равно не мог разглядеть того, что было впереди. Каждый раз ему мерещилось, что он видит дома, однако это были просто силуэты деревьев. Казалось, будто бы леса и поля никогда не закончатся. Гоголю все же пришлось замедлить шаг, потому что Сигма совсем не успевал, да и его собственные ноги горели от боли. Он аккуратно взял парня под руку, чтобы тот уж точно не отстал и не потерялся, после чего продолжил путь уже медленнее. Это лучше, чем совсем не идти. Сигма потерял счёт времени. Он и до этого совсем не знал, который сейчас час, но теперь совсем запутался, не понимая, идут они уже несколько часов, или всего минуту, и когда же наконец закончится ночь. Несколько раз юноше мерещились всё те же домики, но каждый раз, подходя ближе, он понимал, что это очередной обман зрения. Сигма старался не отчаиваться. В какой-то момент Николай остановился, да так резко, что юноша чуть не врезался в него. Он взглянул на него с лёгким удивлением. — Что случилось? Николай молчал. Он сосредоточенно вглядывался куда-то в темноту, после чего обернулся назад. С каждой секундой в Сигме всё больше и больше нарастала паника, потому что если даже Гоголь становился таким серьёзным, то дела действительно плохи. — Что-то не так? Когда Гоголь снова не ответил, положив руку на плечо Сигмы, чтобы тот помолчал, юноша наконец понял, в чём дело, потому что до его ушей наконец дошёл странный звук. Вдалеке слышался какой-то тихий, едва уловимый гул. Поначалу Сигма не понимал, что происходит, однако гул постепенно нарастал. Через долю секунды до парня дошло, что звук очень напоминает шум мотора. И не просто шум мотора, а приближающийся шум мотора. — Ложись в траву на обочину и не двигайся, — прошептал Николай, кидая рюкзак куда-то в кусты, чтобы его не было видно. Вдали показались небольшие огонёчки, которые с каждой секундой становились всё больше и больше, сопровождая шум. Фары. Сигма запаниковал, да и Гоголь выглядел очень нервным. Он чуть ли не затолкал юношу в траву, после чего и сам лёг на обочину по другую сторону дороги. Сигма постарался спрятаться подальше, за кусты. Страх был настолько велик, что он не обращал никакого внимания на мокрую траву и холодную землю. Юноша старался не думать о том, водятся ли здесь змеи. Воцарилась полная тишина, если не считать цикад, надоедливое стрекотание которых давило на уши. Сигма старался разобрать шум мотора, чтобы понять, когда к ним подъедет машина. Она ведь просто проедет мимо, правда? Юноша нервно сглотнул. Время тянулось бесконечно долго, но звук всё нарастал и нарастал, пока не заглушил пение цикад. Он был словно приближающийся метеорит, от которого не было никакого спасения. Сигме всё больше и больше хотелось слиться с землёй. Машина приближалась и приближалась, до тех пор, пока не… остановилась. Сигма почувствовал, что его сердце рухнуло куда-то в желудок. Неужели их заметили? Безумно хотелось бежать, бежать без оглядки, как можно дальше отсюда. Юноша с трудом пересилил это желание, надеясь, что машина остановилась здесь по чистой случайности. Дорога была освещена светом фар, но он не распространялся на обочины, поэтому Сигма оставался в спасительной тени. Однако сердце всё равно стучало так быстро, что юноша невольно подумал о том, что люди в машине смогут его услышать. Из машины вышло двое, хотя, судя по голосам, внутри оставался ещё как минимум один человек. Юноша весь сжался, словно надеясь слиться с землёй. Бежать было бессмысленно, оставалось лишь молиться и надеяться на то, что его никто не увидит. Интересно, как там Гоголь? Сигма надеялся, что он успел спрятаться. Мужчины стояли у машины и вполголоса переговаривались о чём-то. Сигма не мог слышать ни самого разговора, ни языка, на котором они говорили, поэтому не знал, являются ли эти люди террористами, или же обычными путешественниками. Впрочем, у Сигмы не было никаких поводов верить даже простым людям, ведь они вполне могли быть заодно с теми людьми из лагеря. Сигма невольно вздрогнул, услышав шаги совсем рядом с собой. Мужчина был так близко, что, казалось, если он протянет руку, то коснётся юноши. — С чего ты решил, что они тут? — послышался голос другого мужчины. Впрочем, назвать его мужчиной было сложно, скорее всего это был юноша. — Ты сам видел те следы на дороге. — Из-за каких-то следов? Серьёзно? Да мало ли кто тут ходит. — Да в том-то и дело, что никто. Здесь рядом нет никаких населённых пунктов, только уже много лет как заброшенная деревня, — мужчина кинул окурок от сигареты на землю и притоптал его. — Не ной. Как ни крути, а искать их надо. — И зачем они понадобились агентству? — буркнул юноша, садясь обратно в машину. — Не знаю. Вместо того, чтобы задавать вопросы, лучше думай, где нам их искать. Босс с нас три шкуры спустит, если мы упустим их. Эй, ты там скоро? Последняя фраза, по всей видимости, была адресована водителю, который вышел из машины и копался в её «внутренностях». Тот невнятно что-то пробормотал и с громким хлопком закрыл капот. Сигма лежал в траве, затаив дыхание. Из-за влажной колючей травы ему то и дело казалось, что по нему ползает какое-то насекомое, однако двигаться было категорически запрещено, поэтому оставалось лишь терпеть и надеяться, что ему кажется. Вскоре мужчины докурили и залезли в машину. Через какое-то время раздалось кряхтение мотора, и машина скрылась. Сигма всё ещё лежал в траве, затаив дыхание. Лишь через несколько минут послышалось копошение, и к юноше подошёл Николай, протягивая руку, чтобы помочь ему встать. Сигма с трудом слез, отряхивая одежду от грязи. — Эти говорили на японском. Как думаешь, это те же дядьки, или уже другие? — Не знаю, но мне кажется, что они всё же заодно. Не думаю, что мы с тобой настолько известные личности, чтобы нас искали сразу две группировки, — усмехнулся Гоголь, с трудом вытаскивая рюкзак из зарослей. — Но они видели наши следы. Это плохо. — Они вернутся? — Не знаю, но пойдём-ка мы с тобой лучше по траве. Эй, ну чего ты так смотришь? Сигму трясло, как в лихорадке. После работы в казино он научился владеть собой в стрессовых ситуациях, однако сейчас ситуация было не то чтобы стрессовая — юноша был на грани. Сердце бешено колотилось, побуждая бежать, а разум, наоборот, внушал, что нужно где-то спрятаться. Ещё никогда Сигма не боялся смерти так сильно, как сейчас. — Тише, тише… — Николай очень аккуратно взял руки Сигмы в свои. — Чего ты так разнервничался? Вон, даже колени, и те трясутся. Успокойся, они уже уехали. — А какая разница?! Они уехали, но приедут другие, — голос Сигмы дрожал и чуть ли не срывался на крик. — Мы умрём здесь, понимаешь? Умрём, и никто о нас больше никогда не вспомнит! — Никто пока не собирается умирать. Успокойся, пожалуйста, — Гоголь понял, что парень вот-вот сорвётся, поэтому отбросил свои шуточки и говорил серьёзно. — Они уехали. Мы можем идти дальше. — Чтобы попасть прямо к ним в лапы? Они уже знают, куда мы идём, и точно будут поджидать там! А даже если нет, то какой нам смысл идти в какую-то заброшенную деревню? Чтобы умереть от голода? — Послушай… — Ты так спокойно ко всему относишься, как будто на кону не стоят наши жизни! Приди уже в себя наконец и пойми, что мы здесь совершенно одни, безоружные, всё, что у нас есть, это твоя грёбаная шинель, а они вооружены до зубов, и пристрелят нас, как собак! — Я выживал и не в таких ситуациях. Прорвёмся. Доверься мне. — Хватит! Просто признай, что нам конец! — Сигма сжал свои волосы, изо всех сил стараясь не плакать, хотя ком уже подступал к горлу, грозясь вырваться целым потоком слёз. Гоголь сжал руки юноши крепче, строго посмотрев на него. — Да, мы в тяжёлой ситуации. За нами по пятам следуют опасные и вооружённые террористы, готовые разорвать нас в клочья. Но что теперь? Рыдать, кричать и биться в истерике? Или всё же сохранить хотя бы какие-то остатки самообладания и попытаться найти выход из ситуации? Воцарилась тишина, прерываемая лишь непроизвольными всхлипами Сигмы. Николай был прав. Только сейчас юноша осознал, насколько он благодарен Гоголю за то, что тот оставался спокойным — пожалуй, если бы не его самообладание, Сигма бы уже давным давно был бы мёртв. И кто бы мог подумать, что у такого, на первый взгляд, безнадёжного дурачка, будет столько смелости и холодности? — Ну всё, всё, хватит, — взгляд Гоголь смягчился, когда он заметил, что Сигма начал понемногу успокаиваться. — Знаешь, что помогает в таких ситуациях? Крепкие объятия. Шут улыбнулся, крепко стискивая парня в своих обнимашках. Сигма всхлипнул и, несмотря на то, что совсем не был склонен к тактильности, так же крепко обхватил Николая руками, уткнувшись лбом в его плечо. Он не знал, сколько простоял в таком положении, чувствуя, как шут поглаживает его по спине, но вскоре последний отстранился, мягко улыбнувшись. — Всё? — Да, прости, я… — Тебе не за что извиняться. Иногда такие моменты случаются даже у меня, чего уж там. Ну что, пойдём? — Пойдём, — решительно кивнул Сигма, направляясь вперёд.