Маленькими шагами навстречу друг другу

Гейл кошмарно устал и продрог, пока летел на медвесыче, но его это совершенно не волновало — лишь бы успеть перехватить свою семью, пока они не ушли куда-нибудь. Уже давно рассвело; Тав вполне могла выдвинуться в путь с первыми лучами солнца, ведь обычно она вставала рано. Едва внизу показалась башня старого форта, он стукнул медвесыча по бокам и натянул поводья точно так, как ему показывала Шэдоухарт — и зверь в ответ понимающе заухал, собираясь спуститься на землю. Не успел он ещё сесть, как Гейл уже заприметил потухший костёр — наверняка его развела жена. Саму жену и дочь, однако же, нигде не было видно. Решив увеличить область поиска, он вышел на просёлочную дорогу: земля была испещрена бороздками от колёс, перекрывающими друг друга. Очевидно, здесь частенько ездили повозки, и уже с самого раннего утра их должно было проехать не мало. Рядом с колеёй, однако же, отчётливо можно было разобрать следы от детских сандалий — но там же они и обрывались. Неужто поехала с кем-то? Если Тав с ней, то наверное она сумела договориться с каким-нибудь возницей… Гейл вглядывался в отпечатки на земле, пытаясь распознать в них обувь жены — но видел только разнообразные следы от крупных мужских ботинок. Просто позже кто-то затоптал, наверное? Внезапно у него дыханье спёрло. Совсем недалеко, на земле, валялась булава. А рядом с ней виднелись капли крови — уже засохшие, но относительно свежие. Стоило проследить взглядом за каплями, как он обнаружил целую лужу — выжить при такой кровопотере никто бы не смог. Только не это… Не могла это быть кровь жены?.. Сердце ухнуло куда-то вниз, перед глазами сгустилось марево: Гейл даже представить себе не мог, что нечто подобное может случиться. Только не с Тав. Только не с его любимой женщиной. Только не в тот момент, когда он был так виноват перед ней и даже не успел показать, как сильно её любит… Рвано вздохнув и стараясь унять дрожь в конечностях, Гейл пошёл по кровавому следу, который вёл куда-то в кусты. Раздвинул осторожно, опасаясь увидеть самое страшное — бездыханное тело самого дорогого на свете человека, — но обнаружил лишь труп какого-то мужчины. Слава небесам… От сердца сразу отлегло: вероятно, следы Тав просто затоптали, вот их и не было видно. С ней всё в порядке. С ней точно всё в порядке. Иначе быть не может. Наверняка сейчас с дочкой едут в сторону Глубоководья на попутке. Может, этот человек их видел перед смертью? Тело выглядело сносно, не было изуродовано; значит, на него вполне можно было применить «Разговор с мёртвым». — Cum Mortuis In Lingua Mortua. Гейл сжал руку, чувствуя, как труп повинуется его воле — взмывает в воздухе, наполняясь подобием жизни. Некротическая энергия шипела и растекалась по его остывшим венам, вырываясь сквозь глаза и рот, заставляя холодные губы шевелиться и отвечать на вопросы. Вопросы эти нужно было формулировать с умом: кратко, ёмко, по возможности избегая нескольких условий в одной формулировке. — Ты видел семилетнюю девочку? — Нет… — прохрипел труп. — А женщину видел? — снова спросил Гейл, но сразу же задумался: мало ли тут женщин ездит. Так что поспешил уточнить вопрос самой яркой приметой. — С пышным бюстом. — Нет… Что ж. По крайней мере, это убийство не имело никакой связи с его семьёй. Должно быть, Тав и Лидия успели уйти раньше, чем тут началось какое-то побоище. — Кто тебя убил? — Меня… убил… жуткий… шарит… — с придыханием протянул труп, едва ворочая языком. — Что ещё за шарит? — задумался Гейл и даже не заметил, как произнёс это вслух. — Тёмный… юстициар… — сразу же ответил труп, а волшебник с досадой понял, что остался всего один вопрос. Последователи Шар могут быть опасны… Лишь бы этот загадочный убийца не пересёкся с его семьёй. Гейл немного занервничал, но тут же одёрнул себя — как будто его жена не справится с каким-то там юстициаром! Но всё же, на всякий случай, решил потратить последний вопрос на него. — Как он выглядел? — Одноглазый… Перепачканный сажей… Сила заклинания иссякла, и некротическая энергия рассеялась в воздухе, напоследок сверкая бирюзовыми всполохами. Не особенно полезный разговор получился. По крайней мере, никаких зацепок Гейл не получил. Оставалось только идти по следу, безуспешно пытаясь разобраться, в какой именно из повозок могли быть жена и дочь. На развилке в Ривингтоне так пришлось совсем туго: колеи от колёс расходились по обе стороны — по какому же пути могла поехать Тав? Через Врата напрямую или же мимо города, в объезд? Пока Гейл размышлял, держа медвесыча за поводья, вокруг него начали собираться зеваки. — Это что, ручной медвесыч? — восторженно произнёс какой-то мальчишка, пытаясь потрогать зверя за клюв — тот угрожающе клацнул, намекая, что делать так не стоит. — Не трожь зверюгу; руку оттяпаяет, — поздновато предостерегла его местная бабулька. Гейл повернулся и окинул взглядом людей: вокруг собралось уже порядочно ривингтонцев, может кто из них и видел его семью. Сделав несколько жестов руками, он сотворил простую иллюзию — портрет Лидии. — Скажите пожалуйста, кто-нибудь из вас видел эту девочку? Она должна быть с женщиной, красивой женщиной с… — Гейл немного стушевался, говорить о груди жены перед такой толпой было как-то неловко. Но не успел он продолжить, как пожилая женщина уже кивнула. — Девчонку эту видела, да. Но она была не с женщиной, а с юношей шаритом. С шаритом?.. Гейла словно холодной водой облили. Этого не могло быть. Совершенно не могло быть. Если Лидия не с Тав, неужели она?.. Ему даже думать об этом не хотелось. Его жена была сильным воином, разве проиграла бы она какому-то юстициару? Разве мог тот её убить?.. Нет, нет, нет. Этого не могло случиться. Не могло. Неужто её взяли в плен? Утащили куда-то? А что с ребёнком? Шариты решили украсть Лидию, как украли когда-то крошку Дженевель, да воспитать в своей вере?.. — Как он выглядел? — наконец произнёс Гейл срывающимся голосом. — Чумазый такой, одноглазый; злющий, жуть. Всё рыскал тут, ребёнка искал. Я потом глядь, а он уже сцапал дитятку-то, на телеге везёт куда-то. — Ой, что делается-то! — подхватила какая-то женщина из толпы. — Шариты совсем страх потеряли, уже детей средь бела дня воруют. — Так он потом кричал ещё ужасы какие-то. Мол, так и так, расправлюсь я с тобой, говорит, и папа твой тебе не поможет. Расправится?.. Гейл почувствовал, как резко и болезненно у него сжалось сердце. Жена пропала, а дочери угрожала опасность. Ужасная, смертельная опасность. Как же он был настолько беспечен, что решил, будто всё обошлось, и ничего страшного не происходит? Нужно было лететь быстрее, придумать другой способ, сделать что-то ещё… А он сделал недостаточно. — Куда… — едва начал Гейл, как его голову пронзила ужасная боль. В висках стучало, словно между ними проскакивали разряды молний — обычно так ощущается ментальная атака, попытка проникнуть в разум. Гейл сначала инстинктивно заблокировал её, но затем подумал: не может ли это быть как-то связано с пропажей Тав и похищением Лидии? Если бы это позволило получить хоть какую-то информацию, то стоило отпустить контроль. Так он и сделал. Тотчас прямо в его голове задребезжал голос — одновременно и хриплый, и звонкий; и громкий, и тихий; и низкий, и высокий. Каждое мгновенье он менял тональность, словно кто-то пытался остаться анонимным. — Привет, Гейл! — раздался мерзкий голос, эхом отдающийся в голове, а затем тотчас сменился каким-то ужасающим скрежетом. — Лидия со мной в башне Рамазита. Милостью Мистры!.. С ним говорил похититель его дочери. Зачем он это сделал? Что ему было нужно? Неужели хотел шантажировать его или просить выкуп?.. — На твоей дочери ни царапинки. Пока что… Но скоро… — продолжил жуткий голос, а затем вдруг вновь пронзил виски Гейла до болезненного громким скрежетом. — Жди… и… переживай. Так этот юстициар действительно угрожал расправиться с его дочерью… Как он посмел, как ему хватило наглости! Неужели не представляет, что Гейл с ним сделает, как только до него доберётся?! Да он испепелит его на месте, одни угольки останутся! Никто не смеет и пальцем тронуть Лидию. Никто. Не желая терять ни секунды времени, он тут же вскочил на медвесыча — тот радостно замахал крыльями, готовясь взлететь. Зеваки мгновенно разбежались, пытаясь откашляться от всей этой пыли, взметнувшейся в воздух; и очень вовремя, ведь Гейл уже стукнул по бокам суетливого зверя. Когда-то во Врата Балдура не пускали с крупными животными; конечно, герцог Рейвенгард давно отменил этот закон. Но даже если бы тот всё ещё действовал — кто мог бы остановить человека, летящего на таком животном верхом? Прохожие удивлённо охали, а дети тыкали пальцем в сторону Гейла, пролетающего над мостом, но тот этого даже не замечал. Думал только о том, как бы долететь до «Волшебных принадлежностей» поскорее — башня Рамазита была окружена защитным куполом, так что проникнуть внутрь можно было только через портал в лавке — и уничтожить любого, кто вздумает навредить дочери. Гейл вновь и вновь подстёгивал зверя, но тот был только рад возможности набрать огромную скорость, ведь хозяйка обычно этого не позволяла. Медвесыч резко наклонился в сторону, стараясь облететь крепость на Змеиной скале, но продолжил быстро махать крыльями, только наращивая темп. В этот момент Гейл почувствовал, как его нога выскальзывает из стремени. Адское пламя… Ремень! Он так торопился, что забыл пристегнуть дурацкий ремешок, про который ему так настойчиво втолковывала Шэдоухарт. Если бы только Гейл зафиксировал его, то сейчас остался бы в седле… За несколько мгновений, что показались вечностью, он уже успел смириться с тем, что сейчас полетит вниз — даже приготовился сотворить «Плавное падение». Однако, этого не произошло. Уж лучше бы упал, право слово; добрался бы потом пешком. Но нет ведь, вторая нога как назло застряла в стремени, и Гейл повис вниз головой, абсолютно потеряв возможность хоть как-либо управлять медвесычом. Зверь даже не заметил, что скинул своего наездника — продолжил радостно лететь вперёд, набирая всё большую и большую скорость. Флюгеры на крышах зданий так быстро приближались, что Гейл едва успевал уворачиваться от них, одновременно с этим пытаясь схватить за лямку рюкзак, который вот-вот норовил съехать с плеча. Спасти сумку всё же не получилось — выскользнула и рухнула куда-то вниз. Бряк! Склянки с зельями не пережили падения на чью-то крышу. Ну, хоть по голове никакому балдурцу не прилетело — и то хорошо. Гейл попытался подтянуться и высвободить ногу — но это оказалось намного труднее, чем он думал. Вот же оказия! Да как назло, оказался он в такой дурацкой ситуации именно тогда, когда это было совершенно некстати. Тав бы легко справилась с этой проблемой; она ведь была такая ловкая и гибкая, сразу бы выпуталась… Если бы только она была жива. Сердце снова болезненно сжалось — Гейл даже думать не хотел о самом худшем. Как он смог бы жить дальше в этом мире без неё? Но надо было выпутываться из передряги, да как можно скорее. Хоть достаточной ловкостью он и не облагал, но мог полагаться на свою смекалку и заклинания. — Veni Et Iuva Me! Колдовать, вися вниз головой и уклоняясь от крыш, было не очень удобно, но волшебник всё же сумел сотворить «Магическую руку». Которую моментально сдуло. Вернее, рука-то осталась на месте, а вот Гейл с медвесычом уже улетели. — Veni Et Iuva Me! Ещё одна попытка. Всего-то нужно было сотворить руку, да сразу же отдать ей ментальный приказ ухватиться хоть за что-нибудь. Всего-то. Гейл тяжко вздохнул — это было намного труднее, чем казалось. На такой скорости всё решали доли секунды. Нужно было придумать что-то ещё. Тем более, что вдалеке он уже видел крышу «Волшебных принадлежностей». Если не поторопится — медвесыч унесёт его намного дальше, чем было нужно. Гейл вставил пальцы в рот и засвистел что есть силы. Но медвесыч даже не заметил — был слишком опьянён ощущением полёта. Телепортироваться вниз? Ну уж нет. Последний раз, когда Гейл использовал портал прямо в воздухе, это закончилось известно чем. Ещё раз застрять в камне или в стене здания ему совершенно не хотелось. Да что б это всё! — Voco Arvina! Как только Гейл сотворил масло, оно, конечно же, облило его всего с ног до головы. По крайней мере, куда нужно тоже попало. Ботинок начал выскальзывать из стремени как раз вовремя — когда лавка была уже практически рядом. Вот теперь-то было самое время применить «Плавное падение», чтобы аккуратно приземлиться почти у входа. Впереди его наверняка ждёт битва. Один ли там шарит? А вдруг их много? По крайней мере, в бой лучше идти подготовленным. Гейл сотворил новое заклинание и облил себя водой, чтобы смыть масло: если бы он загорелся от своего же огненного снаряда — это была бы крайне нелепая смерть. Затем ворвался через главный вход «Волшебных принадлежностей», уже держа руку наготове и пытаясь найти взглядом тёмного юстициара. Вот же он! Стоял спиной к нему возле одного из шкафов. Весь грязный, как его и описывали, что волосы на затылке аж почернели от сажи. — Ignis! — незамедлительно крикнул Гейл, делая магический жест руками. Заклинание почти поразило противника, почти… Если бы тот не увернулся мгновенно, наклоняя голову. Стеллаж за ним вспыхнул, практически моментально сгорая от волшебного огня. Вот же юркий мерзавец этот юстициар! Архимаг уже собирался сотворить новое заклинание, как его враг — этот страшный и ужасный шарит — повернулся и встретился с ним взглядом. В тот же момент Гейл осознал, что это была… его прелестная жена. — Милостью Хельма, ты меня чуть не поджарил! — воскликнула она, нахмурившись. — Я понимаю, что ты злишься, но это же не повод швыряться огненными снарядами! Чего прибежал-то вообще, я же просила ждать нас дома. Чумазая, без глаза, в доспехе не по фигуре… Но всё равно совершенно очаровательная. Как мог кто-то принять эту привлекательную женщину за мужчину? Гейл прыснул со смеху. Какая же ерунда. Его окружают слепые болваны. Полнейшие идиоты. Он никак не мог остановиться: смеялся так, что уже почти задыхался; даже слёзы потекли. Совершенно дурацкая история получилась. И ведь в самом деле чуть жену не испепелил — как хорошо, что у Тав такая замечательная реакция. Ролан подошёл к ним, тоскливо осматривая горстку пепла, оставшуюся от шкафа. — Ты наложил на него «Отвратительный смех Таши»? — шепнула Тав ему на ухо. — Ничего я не накладывал! Сама разбирайся со своим мужем, он мне стеллаж сжёг с кучей дорогих свитков… — Пап? Па-ап? — Лидия всё это время стояла совсем рядом, но Гейл был так взволнован поиском врага, что её даже не заметил. Так что она решила подёргать его за руку, чтобы привлечь внимание. Едва он увидел свою дочь, как тут же перестал смеяться — бросился на колени и обнял её изо всех сил. Живая, здоровая, даже не напуганная… Какое счастье. — Как же я за тебя переживал, — Гейл принялся расцеловывать её в щёки. — Я люблю тебя, золотце. — Я тебя тоже. Но хватит уже, хватит, — пыталась увернуться она. — Ты колючий, да ещё и мокрый. — Извини, милая, — хохотнул он и отстранился, собираясь встать, но дочка вцепилась в его рукав. Она явно хотела что-то сказать, но немного смущалась, так что Гейл наклонился поближе, подставляя ухо. — Пап, ты на маму не сердись, — прошептала Лидия. — Она же у нас замечательная. В сердце словно кольнуло. Гейл совершенно не ожидал услышать именно это от дочери в такой момент. В любом случае, он снова почувствовал себя виноватым. Конечно, он давно уже не сердился, но разве стоило вообще ругаться… Так теперь было ещё и жутко неловко от того, что вместо заслуженных крепких объятий в первую минуту встречи бедная Тав едва не получила огненным снарядом по голове. — Хорошо, не буду, — серьёзно ответил он и выпустил дочь из своих объятий. Затем встал с колен и обратился к крайне недовольному Ролану. — Я всё возмещу, клянусь тебе. — Совсем недавно я слышал то же самое от твоей жены. Упаси меня Мистра ещё когда-нибудь связаться с вашей семейкой… Гейл перевёл взгляд на Тав и удивлённо приподнял бровь — та только растерянно пожала плечами, всё ещё думая, что муж на неё обижается. Ей так сильно хотелось броситься к нему на шею, но она даже не была уверена, обнимет ли он её в ответ — так что только мялась в нерешительности. — Прости меня, — внезапно сказал он. — И за то, что чуть не поджарил: меня, как бы сказать… ввели в заблуждение. И за вчерашнее тоже. Тав совершенно не поверила своим ушам — укоряла себя и даже не ждала от мужа извинений. — Вообще-то это я должна была извиниться! Наговорила тебе гадостей, накричала… — тараторила она, в то время как Гейл подходил ближе. Он приобнял её бережно — опасался сделать больно, если вдруг она была ранена, — стёр своим мокрым рукавом сажу с лица и нежно, абсолютно целомудренно прижался губами к её губам. Его губы были, как и всегда, тёплые и мягкие, так очаровательно контрастирующие с колючими волосками на подбородке. Тав сразу же провела рукой по его бороде, только в этот момент осознав, как сильно ей этого не хватало. — Мама с папой помирились, — радостно хихикнула Лидия и дёрнула Ролана за рукав. — Поможешь мне снять книгу с во-он той верхней полки? Гейл и Тав удивлённо переглянулись — неужели действительно сейчас их дочь больше всего интересовалась книгой или же просто решила оставить родителей наедине? Судя по взгляду Ролана, он от всего этого уже кошмарно утомился, но всё же пошёл выполнять просьбу ребёнка. — Я вчера наговорила тебе всякого, но я на самом деле так не думаю, честно, — Тав виновато отвела взгляд и присела на перила лестницы. — Вообще-то твой «Игнис» нас очень выручил. Я подумала, может… Может меня тоже научишь? Она с трудом заставила себя сказать это. Было очень неловко. Неловко признавать свои ошибки, извиняться, просить его о таких вещах теперь. Надо было просить раньше, когда он готов был учить её. А сейчас может уже и поздно, может он откажет… Но лучше пусть она услышит отказ, чем будет мучиться в неизвестности. — Ты правда хочешь научиться? — произнёс Гейл очень тихо, почти прошептал, боясь поверить своим ушам. Затем сел рядом с женой и взял её за руку. — Я научу тебя, конечно научу! Есть ещё очень много полезных заклинаний на все случаи жизни; я покажу тебе, когда вернёмся домой. Если только тебе интересно, я научу тебя каким угодно… Он выглядел таким счастливым. Смотрел на неё с таким восторгом в глазах, буквально светился энтузиазмом. Выглядел точь-в-точь также, как во время уроков с дочерью. — Интересно! Мне очень интересно, — совершенно искренне отозвалась Тав. Даже если её не увлекала магия сама по себе, разве это не чудесно — окунуться в мир своего мужа, чтобы узнать его ещё ближе? — Только сначала я создам для тебя новый глаз. Будет лучше прежнего, обещаю! И цвет выберешь какой понравится. Ты у меня такая красавица, тебе пойдёт абсолютно любой… — И чары на него наложишь? Чтобы я могла видеть невидимое. — Разумеется. Сделаю всё, как ты захочешь, — он так нежно посмотрел на неё, что у Тав сердце затрепетало. Ей так сильно не хватало такой заботы с его стороны. — А чего ты такой мокрый? — она заправила ему прядь за ухо свободной рукой и запустила пальцы в его влажные волосы. — Решил вспомнить молодость и понырять в Чионтар? Гейл фыркнул от смеха. — Длинная история; расскажу дома за чашечкой чая. В башне, кстати, нас ждёт Шэдоухарт. Вот они удивятся, когда медвесыч вернётся к ним один, едва только поймёт, что сбросил своего наездника. Лишь бы переживать не начали… — Ох, точно, я же не успела вскрыть её письмо! Она что, теперь скучает без нас в нашем доме? — Не переживай, её развлекает Тара. Ты мне лучше расскажи, где сама так вымазалась, — Гейл взлохматил жене волосы на затылке, пытаясь стряхнуть с них пепел и сажу. — В Гримфордже. — Боги, вас аж туда занесло? — взволнованно отозвался он и обернулся, чтобы убедиться, что дочь не ранена. Да нет, вполне себе здорова: сидела на плечах у Ролана, одной рукой держалась за его рог, а второй снимала с верхней полки книги, добавляя их к уже порядочного размера стопке в его руках. — Подумать только, я потратил столько времени, пытаясь найти вас в Аверно, а вы были в Гримфордже… Мистра сумела вас обнаружить, когда вы дошли уже почти до Ривингтона. — Мистра?! Ты отвлёк богиню от важных дел всего лишь из-за того, что наша дочь нахулиганила? Как неловко… — Да брось. Ты меня знаешь, ради вас я мог бы и весь пантеон на уши поставить, — усмехнулся он, а затем поднёс пальцы жены к своим губам и поцеловал костяшки. Как только он отпустил её руку, Тав дотронулась пальцами до его лба рядом с тем местом, где красовалась огромная ссадина. — Кто это тебя так? — Не поверишь, Карлах. — Карлах?! Да я ей последний оставшийся рог откручу! Его жена так искренне возмутилась, что Гейл хохотнул и поспешил успокоить её: — Она не со зла. Не надо ей ничего откручивать; поверь мне, это лишнее. Да и в целом, я бы предпочёл, чтобы ты обходилась без рукоприкладства. Тем более в отношении дочери. Чем это ты ей угрожала? Тав опешила: ей совершенно не хотелось, чтобы муж об этом знал. — У тебя везде уши? — Само собой, — Гейл постарался сделать серьёзное выражение лица и даже притворно нахмурился. — Не позволю обижать ребёнка. — Я бы и не стала. Так, вспылила немного… — Я знаю, — улыбнулся он и снова взял её руку. Он бы с удовольствием обнял жену крепко-крепко, если бы на ней не было этой дурацкой стальной кирасы; прижался бы всем телом, чтобы почувствовать биение её сердца… — Я тут подумал: матушка давно напрашивалась посидеть с Лидией. — А она справится? — недоверчиво вскинула бровь Тав, а затем вновь глянула в сторону дочери — та совсем измотала беднягу Ролана; по его лицу было видно, что он уже на грани. — Шутишь? Она справилась со мной, а это было куда хуже, поверь мне. — Несчастная Морена, я так ей сочувствую, — Тав нервно хмыкнула, вспоминая рассказы свекрови. — Ну, знаешь, кто тут несчастный — это вопрос дискуссионный. Это сейчас она притворяется доброй бабушкой, а в моём детстве она была крайне строгой матерью. В общем, к чему я это… — Гейл немного смутился и начал поглаживать ладонь жены. — Может быть, нам стоит воспользоваться её предложением и сходить поужинать в какое-нибудь хорошее место? Только вдвоём, ты и я. — Ты что… зовёшь меня на свидание? Тав сначала так удивлённо посмотрела на него, а затем и вовсе захихикала, что Гейлу стало неловко. Видимо, он последнее время и правда был не очень хорошим мужем, раз у неё это вызывало такую реакцию. Он ведь действительно так зациклился на Лидии, что уже несколько лет не звал никуда жену одну; все выходы в свет были исключительно вместе с ребёнком. — Не вижу ничего странного в том, что я хочу пригласить свою любимую женщину на свидание, — пробормотал он, пытаясь скрыть смущение. — Заманчиво, — промурлыкала она, а затем добавила тише. — Но вообще-то я бы предпочла запереться в спальне. Ты мне сильно задолжал, знаешь ли. — Ох, правда? — ухмыльнулся Гейл и прошептал прямо ей на ухо. — Тогда мне придётся крайне усердно отрабатывать свой долг. — Ловлю на слове, — Тав глянула на него с лукавой улыбкой и переплела их пальцы. — Но сейчас я могу мечтать только об одном: залезть в ванну на пару часов. От меня, наверное, воняет кошмарно… — Зато я могу быть уверен, что нашёл именно свою жену, а не какую-нибудь нимфу в её обличье. Боги. Это ведь была её дурацкая пьяная шутка на празднике. Не стоило ей тогда столько пить, наговорила всяких глупостей… Да и Гейл сам-то хорош! Так смутил её, что Тав потом добрый час из воды не вылазила, обнюхивая себя со всех сторон. — Ну ты и вспомнил! — неловко засмеялась она. — Уж десять лет прошло! — Я помню каждую мелочь, что связана с тобой. От этих слов у Тав дыхание перехватило. У неё не было рядом зеркала, но и без него она отлично знала, что покраснела. Совершенно точно покраснела, словно девчонка. Чувствовала ведь, как горят щёки. Вот ерунда, разве может она смущаться от таких глупостей, в её-то возрасте… — Я тебя люблю, ты знаешь? — наконец произнесла она, крепче сжимая его руку. — Конечно, знаю. И я тебя, очень-очень сильно. — Па-ап, — заискивающим тоном сказала Лидия, наконец подходя к ним ближе. За ней следом устало плёлся Ролан с целой кучей книг и свитков в руках. — Купишь? — Радость моя… — замялся Гейл. — Так вышло, что я потерял все деньги по дороге. — Серьёзно?! — воскликнула Тав, совершенно уверенная до этого момента, что если уж муж к ним прибежал, то теперь-то с парочкой золотых проблем не будет. — Ну вот, всё-таки придётся брать у Ролана в долг на повозку до Глубоководья и на самое дешёвое платье, а то латы жмут ужасно… — Как же я от вас устал, — закатил глаза тифлинг, издавая тяжкий вздох. — Дам я вам денег, дам. Я же обещал. Только уходите поскорее, работать мешаете. Лидия недовольно фыркнула, уже успев размечтаться — книги-то были ужас какие интересные. — Мама говорила, что во Вратах Балдура делать нечего, а тут такая лавка замечательная! — Мы потом съездим с тобой во Врата исключительно ради «Волшебных принадлежностей», обещаю. Куплю тебе всё, что захочешь, — Гейл потрепал дочь по голове, и та довольно улыбнулась. — Ты её совершенно разбаловал. — А ты завидуешь? — с ухмылкой спросила Лидия. Вот же маленькая нахалка. — А знаете, что? — наконец вспылила Тав. — Да, я завидую! Гейл удивлённо вскинул бровь и посмотрел на жену. Невероятно, но Тара была права.