...
— Как вы могли, Северус? — сказала миссис Грейнджер на следующий день после их знакомства, когда они на какое-то время остались втроем без Гермионы. — Она моложе вас почти на 20 лет и вы были ее преподавателем! Мистер Снейп счел, что родители жены имеют право задать ему такой вопрос, и объяснился. Сказал, что встречаться с их дочерью они начали, когда Гермиона была уже взрослой самостоятельной женщиной, долго дружили, к браку подошли только к ее 28 годам (и его 47 в тот момент), и, кстати, эта поездка к ним — их свадебное путешествие, а его помощь в возвращении им памяти — один из его свадебных подарков Гермионе. — Вы что, не могли помочь ей просто так, не затаскивая ее в постель и в брак? — недовольно спросил мистер Грейнджер. — Не мог. Чтобы у меня получилось участвовать в процессе возвращения вам воспоминаний, — продолжал отвечать на расспросы мистер Снейп, — между мной и вами должна быть кровная или магическая связь. Моя магическая помощь стала возможна, только когда мы с Гермионой заключили магический брак и вы стали моими родственниками. Но поженились мы не из-за вас, наш союз основан на взаимных чувствах. Мы с Гермионой не мыслим жизни друг без друга. Из-за того, что Северус Снейп старался отвечать на вопросы миссис и мистера Грейнджер как можно более обстоятельно, его речь звучала несколько официально и чопорно, и это подчеркивало разницу в возрасте между ним и его молодой женой, они казались людьми разных поколений. Мистер Снейп не замечал этого, а его теща и тесть очень даже замечали и неодобрительно покачивали головами. Нельзя сказать, что Северуса Снейпа не смущало то, что Гермиона Грейнджер когда-то была его студенткой и что у них большая разница в возрасте. Они об этом немало говорили с Гермионой, когда их отношения перешли из наставнических в дружеские, а затем в любовные. В конце концов Гермиона устала от его переживаний и сказала: «Мне нечего сказать тебе, Северус, кроме того, что я уже сказала! Не сваливай на меня, пожалуйста, свои комплексы, мне моих хватает! И, тем более, не сваливай на меня ответственность за твое решение быть со мной! Ты со мной добровольно, я не принуждаю тебя не то что жениться на мне, а даже спать со мной. Короче, реши сам, как тебе лучше, со мной или без меня, и сообщи мне об этом! А я пока поживу у себя, чтобы не мозолить тебе глаза и не капать тебе на нервы своей неуместной любовью!» Северус Снейп трансгрессировал в дом Гермионы Грейнджер через полторы минуты после этой ее отповеди и хлопка её трансгрессии. Ровно столько ему понадобилось, чтобы осознать, что именно она сказала, и испугаться, что она ушла. С тех пор они эту тему больше не поднимали. Ночью после разговора родителей с ее мужем Гермиона немного поплакала в его объятиях, потому что родители и ей устроили подобный допрос, а она не смогла объяснить им, что Северус Снейп — исключительнейший человек, сильнейший волшебник и очень заботливый мужчина, и совершенно не имеет значения, сколько ему лет. Родители жалели свою влюбленную девочку и еще сильнее косились на мистера Снейпа, который, по их мнению, воспользовался уязвимостью Гермионы....
Второй раз слова «Как вы могли, Северус?» он услышал, когда родители Гермионы прилетели в Англию в отпуск из своей Австралии и Снейпы отвели им весь второй этаж своего дома. Там, в личном домашнем кабинете Гермионы, они увидели ее альбом со школьными фотографиями, и на паре из них был профессор Снейп собственной персоной — на уроке зельеварения и летящий по коридору Хогвартса в развевающейся мантии и со своим обычным брезгливым выражением лица. Фотографии сделал Колин Криви, а когда он погиб в ночь битвы за Хогвартс, гриффиндорцы разобрали его фото по несколько штук в память о Колине. Так у Гермионы и оказались школьные фотографии профессора Снейпа. Миссис и мистер Грейнджер сложили дважды два и вдруг поняли, что их зять и есть тот самый преподаватель зельеварения, который когда-то заставлял плакать их дочку. — Как вы могли, Северус? — говорил мистер Грейнджер. — Гермиона была такая хорошая, честная, старательная девочка, а вы ее оскорбляли! И вот вы сейчас сидите здесь с нами как ее муж? Вам не стыдно за свое поведение, мистер Снейп? Ответить на эту претензию мистеру Снейпу было сложнее. Ему было стыдно, и он принес родителям Гермионы свои извинения. А потом, по их настоянию, и Гермионе. Гермиона снова плакала ночью, потому что прилюдные принудительные извинения в ее адрес она сочла фарсом, и это ее оскорбило. Северус Снейп нежно обнимал жену, гладя ее по волосам и спине, и вздыхал от осознания, что ему в самом деле есть, чего стыдиться в своем преподавательском прошлом. Он попытался спросить у жены, как так получилось, что она его простила за все, что он сделал ей плохого в школе. А она снова обиделась и сердито ответила, «а как ты смог полюбить вечно раздражающую тебя "невыносимую всезнайку, которая не умеет сдерживаться"?» Они чуть не поссорились. И Северус гладил руки жены и уже совершенно искренне просил у нее прощения. А Гермиона дотронулась до его щеки, залезла ему подмышку и тоже долго вздыхала. Уснули они оба в ту ночь только под утро....
Третье «Как вы могли, Северус?» настигло мистера Снейпа, когда родители его жены вернулись жить в Англию. Гермиона и Северус тогда купили им дом недалеко от своего, чтобы, когда Снейпы обзаведутся детьми, мистер и миссис Грейнджер могли общаться с внуками. На расширенном семейном совете из четырех человек было решено дом в Австралии не продавать, а дом в Англии купить, сложив сбережения Грейнджеров и Снейпов. Австралийский дом отдали в управление туристической компании, которая его обслуживала и сдавала туристам, а Грейнджеры получали арендную плату за вычетом разумных комиссионных, идущих туркомпании. Гермиона сама тщательнейшим образом вычитала договор с туркомпанией и сочла условия приемлемыми, а риски управляемыми. Мистер Снейп гордился женой, когда она выдала родителям свой вердикт относительно договора и дала добро на его заключение. Ему нравилось, что его жена — очень умный человек. Вскоре после переезда мистер и миссис Грейнджер съездили посмотреть на развалины своего старого дома, с которыми не удалось ничего сделать из-за наведенных на дом черных чар, и поняли, почему не получается продать землю, — на участке на всех, кто решался на него заходить, нападала смертная тоска. В ближайший же выходной они пригласили дочь и зятя к себе. — Как вы могли, Северус? — говорили миссис и мистер Грейнджер вместе, сидя за столом напротив него и Гермионы. — Вы были тогда, перед этой вашей войной, уже взрослым мужчиной, и ваш, как вы его называете, Орден Феникса состоял из взрослых волшебников, почему же девочка-подросток сама занималась спасением своих родных? Вы сами рассказывали, что наша Гермиона была одной из ключевых фигур в борьбе, почему не взяли на себя обеспечение безопасности ее семьи? И почему в этой войне вообще участвовали дети? Северус Снейп хотел сказать, что к тому моменту он уже не был в Ордене, но не сказал. Потому что на самом деле он был в Ордене — через портрет Альбуса Дамблдора, и примерно в то же время, когда Гермиона изменяла память своим родителям и высылала их в Австралию, он принимал активное участие в эвакуации родных Гарри Поттера. Пожалуй, на эту претензию ему нечего было ответить. О родителях Гермионы Грейнджер в Ордене Феникса действительно никто не подумал. И Северус Снейп принял эту вину на себя. Что касается участия в борьбе детей, то что тут можно сказать? Историю Гарри Поттера и его друзей Гермионы Грейнджер и Рональда Уизли старшим Грейнджерам рассказывали неоднократно. Гарри Поттер должен был пройти свой путь, а с ним и те, кто оказался с ним связан. В том числе и Гермиона. — Мама, папа, — сказала Гермиона, — была война, многое было странно и неправильно, мне не хочется в этом копаться, все же закончилось... Пожалуйста, не нужно! — Нужно! — жестко ответил мистер Грейнджер. — Мы с матерью должны быть уверены, что ты в надежных руках! — Нужно, дочка, — согласилась с мужем миссис Грейнджер, — мы сомневаемся, что ты сделала хорошую партию! Вы уж простите, Северус! Мистер Снейп даже растерялся от этого заявления и обнял жену. Он хотел язвительно заметить, что им, мистеру и миссис Грейнджер, придется смириться с тем, что их дочь замужем за ним таким неправильным, по их мнению, человеком, потому что развестись они с Гермионой не смогут, магический брак невозможно расторгнуть. Но остановил себя. Он считал, что даже мысль об их с Гермионой разводе недопустима. Он и Гермиона вместе, так есть и так будет, и никак иначе быть не может, точка. Но тут Гермиона заплакала. Северус Снейп прижал к себе жену крепче и сказал: — Скажите, пожалуйста, чего вы добиваетесь? Я объяснился с вами по всем заданным вами вопросам, я принес вам извинения там, где не смог дать объяснений. Я далеко не идеален и, вы правы, не всем в своем прошлом я могу гордиться. Но в настоящем ваша дочь выбрала меня, и я счастлив, и стараюсь сделать счастливой ее. Но каждый раз после таких разговоров Гермиона плачет. А я не хочу, чтобы она плакала. Я знаю, вы не любите меня. И не обязаны любить. Но нападками на меня вы делаете вашу дочь несчастной. Пожалуйста, не надо так! Он слегка повернул голову влево и прижался губами к волосам своей молодой жены. Он больше ничего не говорил, а просто гладил жену по плечу свободной рукой. Миссис и мистер Грейнджер смотрели, как их дочь успокаивается в руках этого очень взрослого мужчины, и понимали то, что на самом деле давно видели, но не хотели признавать. Их дочь уже далеко не девочка, она очень много лет жила одна, она живет в другом мире. И, похоже, в этом странном союзе она действительно счастлива, и её муж, похоже, не только любит ее, но и уважает... И точно очень бережно к ней относится. — Мистер Снейп, — спросил вдруг мистер Гренйджер, — вам там, на вашей войне, приходилось убивать? — Да, — ответил лаконично Северус Снейп. — И мне приходилось, — сказала вдруг Гермиона Снейп, распрямляясь и прикладывая салфетку к глазам, чтобы осушить слезы. Миссис Грейнджер побледнела. — Это было страшно, мама, — произнесла Гермиона, — я рада, что вам удалось избежать всего этого. — Гермиона пережила очень многое, — сказал мистер Снейп, — и она очень страдала без вас после войны. Я рад, что мы смогли вас вернуть. Вы нужны вашей дочери. — Мир? — мистер Грейнджер встал из-за стола и протянул зятю руку для пожатия. Северус Снейп тоже встал и пожал протянутую ему руку. — Ладно уж, живите... — проворчала миссис Грейнджер. — Спасибо, мама... — и Гермиона снова заплакала. Но на этот раз она улыбалась сквозь слезы.