***
Как бывает прекрасна весна! Повсюду расцвела сирень, раскинув во все стороны свои молодые ветки, отяжелевшие от фиолетовых цветков. Она благоухает на всю улицу, опьяняя своим сладковатым ароматом. В сквере на деревьях воодушевлённо поют птицы. Собаки, отправившиеся на раннюю прогулку с хозяевами, заливаются звонким лаем. Снег давно растаял, лужи высохли, а солнце с каждым днём пригревает всё сильнее, и сильнее. Такой вот он: шебутной, тёплый, весёлый и громкий — месяц май. Антон Шастун не спеша идёт по улице, мимо того самого сквера. На одном плече болтается полупустой рюкзак — учебниками он решил пренебречь — и мешок со сменной обувью. Идёт и размышляет о том, что в мае определённо появляется настроение жить. Проходит пешеходный переход, улыбается невзначай прохожим и просто радуется от успешно пережитой зимы. Мысленно он уже прыгает навстречу горячему и не менее беззаботному лету. Но последнее — пока лишь мечты. До этого времени нужно ещё в идеале блестяще сдать ЕГЭ, поступить в университет мечты и найти подработку, на которой можно будет горбатиться всё лето только за еду. А затем бросить всё и умотать на море… Или в лагерь, последний раз в роли ребёнка. Неумолимо приближающиеся экзамены пугали, а будущее страшило ещё больше. Страх неизведанного поселился в голове парня ещё год назад, но сейчас об этом совершенно не хочется думать. Подросток лёгкой походкой доходит до школы и вешает кожаную куртку на крючок в раздевалку. Проходил по родному коридору. За годы учёбы он с уверенностью может сказать, что пройдёт здесь и с закрытыми глазами, и даже вдрызг пьяный и точно не запнётся о близко стоящую железную скамейку. Вокруг кипит жизнь: громко хохоча мимо проносятся младшеклассники, приглушённо сплетничают две учительницы начальных классов, среднее звено что-то лихорадочно списывает с телефонов, выбрав в качестве стола бетонную стену. Привычным движением руки Антон поправляет золотисто-русые кудряшки и спешит на первый урок. Английский язык. Одиннадцатиклассник обожает этот предмет. И даже не столько потому, что давным-давно проникся эстетикой США или Англии и отчаянно желал жить заграницей. И не только потому, что язык ему точно понадобится при поступлении на дипломата. Просто именно этот предмет ведёт его любимый мужчина и, по совместительству, лучший учитель этой школы — Попов Арсений Сергеевич. Губы Антона каждый раз предательски разъезжаются в улыбке, когда он вспоминает чистые голубые глаза, всегда красиво уложенные чёрные волосы и модные брючные костюмы. Но стоит Шастуну вспомнить про нежные поцелуи, горячие ночи и приглушённые стоны, как сердце начинает биться быстрее, а щёки заливаются румянцем. Познакомилась пара в позапрошлом году. Тогда Антон только перешёл в десятый класс и отчаянно негодовал по поводу нового учителя английского, ведь у их класса эта категория преподавателей менялась со скоростью света. Как в пресловутых шутках: англичанки без конца беременеют и уходят в декрет, только это уже не смешно, а стало общеизвестным фактом, по крайней мере в их школе. Нового учителя старшеклассники принимали тяжело и неохотно, в том числе и Антон, который вообще искренне недолюбливал новые знакомства и хоть какие-то перемены в жизни. Но всё изменилось во время традиционной новогодней дискотеки, куда ежегодно приглашаются все ученики с восьмого по одиннадцатый класс и все желающие учителя. Антон, как выяснилось позднее, перепил запрещённого строго-настрого алкоголя и на спор подкатил к Арсению, тогда ещё Сергеевичу, который в тот роковой вечер изящно отжигал на танцполе, приковывая взгляды всех старшеклассниц. Попов, в свою очередь, не растерялся и безрассудно ответил на флирт, поддерживая игру. Слово за слово, и оба совсем не заметили, как оказались в мужском туалете на третьем этаже, где их бы никто, даже при всём желании не услышал, ведь празднование проходило на первом, в большом спортивном зале. С того дня Антон осознал, что вряд ли сможет прожить без Арса ещё хотя бы день. Но не потому, что из-за долгой разлуки наложит на себе руки, а потому что будет безмерно тосковать и скучать. Родители Шастуна, как ни странно, приняли выбор сына относительно спокойно. Тут смотря с чем сравнивать, но если серьёзно, они скорее молча смирились, и это устраивало обе стороны. Их отношения вовсе не были больными, несмотря на разницу в возрасте в целых восемь лет, отнюдь, их легко было назвать приятными, лёгкими и очень медленными, ведь пара справедливо рассудила, что до выпуска Шастуна торопиться им особо некуда. А будущее, на самом деле, не знает никто, поэтому стоит разбираться с проблемами по мере их наступления. Учитель чётко для себя решил, что если возлюбленный поступит в университет мечты в США, к поступлению в который готовился три года без перерыва, он не будет его останавливать и просить остаться. Скорее всего, переедет вместе с ним и станет работать в онлайн школе английского языка, ведь такая профессия как раз позволяет работать дистанционно, а значит, из любой точки мира. В этом вопросе свою роль должна была сыграть молодость, трудолюбивость, отличные рекомендации из прошлых школ и красный диплом. Но пока всё это — лишь розовые мечты, на пути к которым нужно ещё потратить огромное количество нервов, времени и денег. Арсений, видя как парню тяжело, старался хоть как-то ему помочь. Он вечерами носил ему кофе, делал массаж шеи и старался говорить с любимым исключительно на английском, чтобы лучше подготовить его к экзамену. Но Шастун всё равно последние месяцы выглядел максимально плохо. Его круглосуточная подготовка отразилась на огромных синяках под глазами, мертвенной бледности кожи и постоянной нервозности и тревоге, которая порой приводила к открытой агрессии ко всем окружающим, за которую одиннадцатикласснику потом приходилось долго извиняться, буквально со слезами на глазах. Попову было сложно смотреть на такого измождённого Шастуна, который ещё летом выглядел повти сносно. Но ЕГЭ подкосит любого, и Арсений, сам не так давно переживший это страшное время, отлично всё понимал, поэтому старался лишний раз Антона не дёргать, отпаивал успокоительными после нескольких нервных срывов и порой насильно вытягивал на свидания, чтобы дать небольшую передышку.***
Звонок прозвенел как всегда с опозданием, поэтому Антон успел плюхнуться за свою третью парту второго ряда, достать учебник истории, тетрадь и огрызок ручки, который нашёл в этом же кабинете. Когда он поздоровался с лучшим другом, потому и соседом по парте, Димкой Позовым, в класс вошла учительница истории. Её плечи были закрыты толстой шалью, видимо, ей было невдомёк, что сейчас за окном чуть больше минус десяти градусов. Но никто не стал вмешиваться в чужую терморегуляцию, и урок начался как обычно. В основном одиннадцатый класс занимался сплошным повторением, которое, по экспертному мнению Шастуна, было ему абсолютно ненужно, поэтому парень занялся расположением крестиков к клетках на полях тетради. Хотелось лечь на парту и под монотонную речь учительницы немного поспать, но двойку схлопотать не хотелось, поэтому Антон придумывал самые разные развлечения. То самолёт сконструирует из линейки и украденной у соседа по парте ручки, то в морской бой с ним же зарубится, то начнёт пятизначные числа умножать на клочке линованной бумаги. В конце концов, всеобщими стараниями класса не уснуть, урок подошёл к концу. Шастун, покидав все вещи в рюкзак, пулей вылетел из кабинета и отправился в учительскую, где, по его предположениям, сейчас должен был находиться Арсений Сергеевич. — Арс! — в учительской никого кроме Попова не оказалось, поэтому Антон пулей влетел в комнату, закрыв дверь с внутренней стороны на ключ. Благо, в кабинетах не было камер, поэтому на время перемены они могли делать всё, что душе угодно, только не вызывая подозрений или слухов. — Я скучал, — парень подошёл к любимому и прижался губами к его, соединяясь в трепетном поцелуе. Пара простояла так недолго, зная, что времени довольно мало, а обсудить нужно многое. — Я тоже скучал, зайка. У тебя сегодня репетитор? Может, погуляем после школы? Мы, кажется, в одно время заканчиваем, — «хитрый жук», как любил его называть Шастун, уже успел посмотреть расписание и даже продумать план на ближайший вечер. — Математику отменили, поэтому я совершенно свободен, мне только задания сделать. Может, приду с ночевой? — парень хитро улыбнулся и посмотрел на Арса, делая милые глаза. — Только чур ты сегодня нормально высыпаешься, опять мешки под глазами, картошку скоро буду именно в них складывать! — притворно строго ответил мужчина, но всё же дал согласие. — Какой у вас следующий урок-то? — Ла-а-дно, тогда ужин с тебя, — закатил глаза парень. — А отвечая на твой вопрос, у нас литература, а потом твой урок как раз. — О, вот и отлично, как замучаю тебя, Шастун, не захочешь вечером даже на час встретиться. — учитель строил далеко идущие планы на бедных одиннадцатиклассников: оценки всё же нужно зарабатывать. Экзамены экзаменами, а экзекуции никто не отменял. — Так, дуй в кабинет живо, люблю тебя, — вот бывают люди — прирождённые актёры: мгновенно в роль вживаются и так же быстро и неё выходят. И уже не поймёшь, где сцена и сюжет, а где искренность и правда. — Я тебя тоже, — в ответ Антон ярко улыбнулся и, предварительно отперев замок, скрылся за дверью. Бесконечная рутина проявлялась во всём, даже в назойливом, давно надоевшем звонке, который каждый раз действовал на нервы, но ничего уже с ним не поделаешь. Начинается новый урок, и этим Шастун даже одухотворён, ведь это литература. Любимые предметы всегда мотивируют, особенно если учитель ценит уважительное отношение к своему предмету. Но в этот раз ожидания не оправдались, и с одиннадцатым классом в качестве заменяющего сидел — Виктор Николаевич. Неплохой такой дядечка, лет пятидесяти, в своём вечном излюбленном чёрном спортивном костюме и очередной книжкой под мышкой. В этот раз его выбор пал на антиутопию «1984». Стоит сказать, что Виктор Николаевич всегда читал книги с каким-то особым отношением, которое, очевидно, переливалось через край, и он банально не мог удержать эмоции в себе. Поэтому, переворачивая страницу за страницей, поочерёдно то охал, то цокал, то тяжело вздыхал. Причём делал это так надменно громко, что кто-то обязательно интересовался, на каком моменте сейчас находится впечатлительный читатель. Антон, мысленно усмехнувшись, достал наушники и принялся решать очередной вариант из сборника по самоподготовке, который стал уже родным. Заодно и закроет долги по репетиторам. Тишина медленно окутала кабинет уютной пеленой, даже ОБЖшник за учительским столом подуспокоился. Шастун слушал шум волн океана и представлял, как он лежит на пляже, сверху Арсений посыпает его песком, а волны уносят всё дальше и дальше этот чёртов сборник вариантов… Внезапно, раздался хлопок. Все присутствующие его явно услышали, потому и встрепенулись. Многие стянули наушники и прислушались, хлопки повторились, только теперь чаще и громче. Одноклассники ничего не понимали, впрочем, как и учитель. И тут кошмар каждого начал сбываться, но уже наяву. Из колонок, установленных по всей школе, бездушный голос робот произнёс: «Внимание! На школу было совершенно вооружённое нападение! Повторяю, на школу было совершенно вооружённое нападение! Просьба не поддаваться панике и действовать согласно инструкции!». В конце прозвучал длинный тревожный сигнал и на мгновение всё стихло. Одиннадцатиклассники в страхе застыли, выпучив глаза. Постепенно до сознания доходило, что происходит в данный момент, и начинали трястись руки. Первым отреагировал Виктор Николаевич. Он моментально подскочил к двери, закрыл её на ключ и одним жестом приказал вести себя тихо. Затем шёпотом приказал двум юношам подтащить парту к двери, чтобы забаррикадировать проход, а остальным забраться под парты, закрыть головы руками и замереть. Мужчина в это время выключил свет, тихонько подполз по полу к окнам и закрыл жалюзи. Затем вернулся под учительский стол. Снова воцарилась зловещая тишина. А затем, как по команде, хлопки снова зазвучали, становясь всё громче и громе, всё больше напоминая выстрелы. Послышались чьи-то истошные крики, и всё снова стихло. Шастуну на мгновение показалось, что он умер. Будто перестал находиться в этом кабинете, в бессмысленных попытках затуманенного сознания принять, что он впервые столкнулся с таким страшным словом, как теракт. Вдруг, прямо за стенкой завопили и завизжали. Выстрелы стали буквально оглушительными, но Антону казалось, что слышит он их через толстый слой ваты в ушах. Ручка двери их кабинета задёргалась, а воздух вокруг стал нестерпимо горячим. Девочки наивно прижались к соседям по партам, пытаясь найти хоть каплю поддержки, но сейчас страшно было всем. По щекам многих учеников потекли слёзы. Когда стук возобновился, стало ясно, что в ход пошло что-то металлическое. Дверь болталась, словно была сделана не из дерева, а из картона, но в самый последний момент неизвестный по ту сторону сдался и ушёл в другой конец коридора. Было непонятно, почему он просто не прострелил замок напрямую, но мозг отказывался трезво анализировать ситуацию и находить ответы. Всем оставалось лишь молиться, несмотря на атеизм и разницу религий, и продолжать надеяться, что всё обошлось, и никто из всей школы не пострадал. Но так думать было даже простодушнее, чем плакать, прекрасно понимая, что слезами горю не поможешь, тем более в такой ситуации. По ощущениям, прошло минут десять. На время было смотреть страшно, ведь для этого нужно было вытащить голову из-под парты. Виктор Николаевич, собравшись с силами, аккуратно подполз к окну и слегка отодвинул жалюзи. Благодаря первому этажу и выходу окон на главный выход, он смог понять, что к нему группами бегут ученики. — Сейчас все быстро выходите из помещения через окно и по очереди бежите к воротам, там уже стоит полиция. Главное, сохраняем спокойствие и не впадаем в панику, — тон учителя был холодный и твёрдый, но так слова быстрее дошли до присутствующих. Он распахнул окно, и одиннадцатиклассники, не медля, стали следовать указаниям. Впереди и правда были видны проблески маячков скорой помощи и, наверняка, полиции. Шастун, одним из последних добежавший до уже собравшейся толпы, наконец перевёл дыхание и осмотрелся. Здесь были все: случайные прохожие, работники школы, родители, ученики и много много врачей. Возле машины скорой помощи в ряд стояли человек десять, все в школьной форме с кровавым подтёками на разных местах. У кого-то была прострелена рука, кого-то задела мимо пролетевшая пуля, повреждения многих было сложно оценить из-за залившей всё крови. Им прямо на траве оказывали первую помощь. Ребят с особо тяжёлыми травмами уже увезли, остальные ждали новые кареты скорых. Внезапно, Антон осознал, что не забрал телефон и за всё время не отправил ни одного сообщения Арсению. Как он там? Всё ли хорошо? А вдруг он ранен? Мысли парня переполнились бесконечными вопросами, на которые у него, пока что, не было ответа. Он принял решение подойти к кому-то из учителей и поинтересоваться, не знают ли они чего о судьбе Попова. — Тамара Владимировна, можно вас? — издалека заметив женщину с рыжей копной волос, одиннадцатиклассник кинулся к ней. Преподавала она так же английский язык, у второй группы из класса Антона, да ещё и на одном с Арсением этаже, только в разных концах помещения. — Вы не знаете, случайно, где сейчас Арсений Сергеевич? Просто, здесь, вроде, все учителя нашей параллели, а его не видно. — конечно же, сложно было не заметить дрожащий голос и искреннее беспокойство в зелёных глазах. Но англичанка закрыла на это глаза, списав всё на стресс. — Он в больнице сейчас, тяжёлое ранение. Насколько я поняла из рассказа его учеников, дверь их кабинета выломал нападающий, а он кинулся на защиту детей, буквально подставился, пока они выпрыгивали из окна. Третий этаж, как целы только остались… Мы тут всем коллективом молимся, чтобы всё обошлось. Господи, за что нам всем такое наказание, — Тамара Владимировна всхлипнула и нервно стёрла выступившие слёзы рукавом испачканного платья. Сознание снова помутнело. Шастун в растрёпанных чувствах отошёл от женщины, ничего не ответив ей, просто физически не смог. Сел на поребрик, не чувствуя телом ничего, кроме ужасной боли. В глазах медленно начало темнеть, в ушах зазвенела тысяча назойливых колокольчиков, а мысли беспорядочно роились, словно беспокойные пчёлы. Веки отяжелели, и снова наступила темнота и звенящая тишина…***
Очнулся Антон уже дома, на собственной мягкой постели. На мгновение промелькнула счастливая мысль, что всё произошедшее — извращённый ночной кошмар, и в этом мире всё прекрасно. Парень лежал и наслаждался минутами полного неведения. Но перед глазами вновь возникло любимое лицо, и подросток пулей вскочил с кровати. Он нашёл маму на кухне, она готовила его любимый пирог, с вишней, но сейчас было совсем не до кулинарных изысков. — Мам, — тихо позвал парень. — О, Антош, ты уже проснулся? Кушать будешь? — заботливо спросила мама. — Что с Арсением? Ты знаешь? — проигнорировав все неважные вопросы, он желал узнать самое главное. — Мне… Мне очень жаль, Тош. Он скончался. Буквально два часа назад. — Шастун покачнулся и опёрся о дверной косяк, всеми силами стараясь не упасть. — Его прорешетили, как сито, врачи не смогли ничего сделать. Тош, я понимаю, как тебе непросто, но тебе нужно это пережить. Я думаю, ты хочешь знать. Он спас целый класс пятиклассников, пожертвовав собой. Он герой. — по щекам потекли горячие слёзы. Парень окончательно сполз на пол и перестал слышать уговоры матери. Всё смешалось в одно цветастое пятно. Звуки превратились в неразборчивую кашу, только внутренний голос орал: «Умер!».***
11 мая 2022 года
Антон хорошо помнил тот день. День, когда он потерял любимого человека, а вместе с ним и веру, опору и поддержку. Он тогда рыдал целые сутки, а затем слёзы будто кончились, и не осталось сил не на что. На похоронах парень стоял, будто находясь в прострации, не чувствуя уже ничего, даже душевной боли и отчаяния. Просто пустота. В состоянии такой апатии он находится уже целый год. Шастун не захотел поступить в Америку, кое-как сдал выпускные экзамены, видя лицо Арсения. Теперь всё, что он хочет — воссоединиться с любимым человеком. Но пока Антон просто ходит в сквер у школы и смотрит на высокое четырнадцатиэтажное здание. Долго думает, тяжко вздыхает и бредёт домой. Он помнит те фотографии, что мгновенно разлетелись в сети после страшного горя. Трупы учеников, упавшие в неестественных позах, кровь на партах, стульях и полу, разбросанные учебники и личные вещи. Выбитые стёкла, сломанные двери и разрушенные кабинеты. Множество статей, которые он прочитал все, только сильнее делая себе больно, легко всплывают в памяти. С точностью до минут расписанные события, ход судебного дела и фотографии того самого урода, сломавшего жизни и психику огромному количеству людей. И в каждой писали про его любимого человека. Человека, который ушёл из жизни героем, но оставил Антона страдать всю оставшуюся жизнь. Судьба бывает жестока, но кто посмеет её осудить? Но кто дал право обычному человеку делать работу за судьбу и распоряжаться жизнями других людей, как кукол? Этот вопрос вечным эхом будет звучать в самой обычной школе, где в один тёплый майский день произошёл теракт…