Я-живой

А знаете, умереть не так уж и плохо. Нет, я не говорю о том, что это круто и подобное: просто я уже сжился со смертью. Все мы тут мертвы. Странно, что я стал говорить с собой в голове: обычно я так не делаю. Ну что ж, давайте знакомиться: меня зовут.. А.. Как меня зовут? Ох, я уже и не помню. Горловые связки почти полностью отсохли, тело приобрело бледный оттенок а некогда живые глаза были серые и без эмоциональные. Все тут равны, ведь никто просто не сможет сказать, что ты не красив. Конечно, если бы кто то посмел, то я бы жутко оскорбился. Этот город давно захватили зомби. Они ходят по торговым центрам, магазинам, аэропортам, улицам и домам, почти не разговаривают между собой, и даже не могут улыбнуться: ведь губы давно сгнили и у некоторых даже отвалились. Не знаю, как давно я умер, но гниение все еще на ранней стадии. Одежда, состоящая из жилетки и серой водолазки, давно покрылись пятнами грязи, тогда как штаны лишь слегка скатались, порвавшись в одном месте. Я мог бы сойти за живого, если бы меня не выдавала походка и какое то шипение, издаваемое из моего горла. Да и молчу я часто, ведь сказать что то человеческое не могу. Хотя, постойте. Мы часто общаемся с моим другом Учителем. Да, у него нету имени, но судя по форме, бейджику и указке, которая вот вот вывалиться из его гнилой руки: он таковым являлся. Учитель часто зависает в классе около грязной и почти полностью сгнившей доски. Хоть бы обратно повесил, ей-богу. Этот город явно был для рабочих- у многих одинаковая форма, с эмблемой какой то компании, у почти всех детей одна и та же прическа. Видимо, выделяться тут было не принято. Наверное, хорошо, что я умер в городе, а не где то в лесу, или же в бескрайнем поле. Ходил бы сейчас без воли, без общения, и без крыши над головой. Зомби не устают, они не испытывают ничего человеческого, но ощущения одиночества все равно не покинуло бы гнилую душу...в прямом смысле. Наверное, у меня когда то была семья, возможно, дети, но сейчас, я ничего не вспомню. Зомби не хранят свои воспоминания: их мозг не способен работать в такой сфере. Они безвольные марионетки, которые потеряли своего хозяина, и теперь, бесцельно ходять вокруг да около, не имея конца своего путешествия. Интересно, они тоже могут задуматься о жизни, как мы с Учителем? Наверное, это бред. Иначе бы мы наверняка все дружно заговорили... Наш говор был бы похож на общих рев, или можно сказать, гудение. Мы бы выкрикивали и выплакивали всю боль нашего существования, несмотря на то что наши глаза больше не могут выдавить из себя ни слезинки. Но судя по сложившийся ситуации, хоть какой то частичкой жизни обладаем лишь мы с другом. Жизнь... Это очень сладкое, словно мозги, слово. Произнести его не так уж и сложно: первая буква шипящая, а значит, наши связки еще могут поработать всем на пользу. Мы часто говорим с Учителем о жизни. Правда, разговор этот выглядит забавно: Мы мычим и хмыкаем, пожимаем плечами, киваем и разводим руками. Вот и весь арсенал эмоций. Даже чтобы поднять брови, приходиться сделать над собой нечеловеческое усилие. Сегодня, разговоры с Учителем начинают утомлять. Захотелось выйти на улицу и пройтись в единственное место, которое казалось вполне живым. Кинотеатр. Там до сих пор можно было поставить любой фильм, только нужно правильно прокрутить колесико. Он находится недалеко от моего дома: серенького и невзрачного, на окраине, но кажется, выглядит лучше всех. Я коллекционирую всякие инструменты, гаечные ключи, ножовки по железу, и даже отвертки. Учитель говорит, что я жуткий барахольщик и у меня синдром Плюшкина. А сам собирает всякие склянки и фляжки. Я видел, что он даже пытался что то пить оттуда.. Жуть! Еда. Кажется, единственное, что объединяет нас с людьми и возвращает к некому подобии жизни. Мы едим, потому что чувствуем голод, хотя у многих почти полностью сгнили желудки. Ведь люди тоже хотят есть, верно? Наверное, я хотел бы быть живым, но мое сердце не бьется. Жизнь, тяжелая штука...Но наверное, такая интересная! Ко мне подошел Учитель. Вид его был насупленный и слегка отстраненный-впрочем, ничего нового. —Еда. Сказал он. —Люди. Ответил я. Учитель стал собирать вокруг себя других зомби. В группе безопасней, и даже в какой то мере веселей. Я подхожу к своему другу и мы начинаем путь. Дорога туда идет спокойная, и совершено не сложная. Я слышу вздохи и ахи своих коллег и тоже начинаю издавать такие звуки. Наверное, чтобы поддержать. Мы медленно двигаемся по почти полностью разрушенной плитке. Я спотыкаюсь и падаю, но затем, медленно встаю. Кажется, какой то баскетболист или бегун был бы из меня жалкий. Вокруг нас полуразрушенные многоэтажки, гнилые и почти ржавые машины. В уцелевших стеклах дыры от пуль, в них завывает ветер. Кажется, была война. Какое то государство выпустило вирус, чтобы уничтожить армию противника, а в итоге...уничтожило весь мир, получается. Учитель останавливаться, и начинает прислушиваться. Мы замираем. До нас доносяться голоса. Живые, человеческие голоса. Они льються в барабанные перепонки, разливаясь и заставляя содрогнулся, будто капля дождя после длительной засухи. Хотел бы и я так легко и свободно говорить. Наверное, для живых, это не составляет особого труда. Они даже особо не напрягаются: говорят все что думают, и все. Мы начинаем забираться по лестнице, и теперь, диалог слышится намного чётче. —Я слышала какой то звук.. —Нори, не будь таким паникером! Две девушки, но если чательно уловить вибрацию земли, то их должно быть три. Вместо Учителя другой участник нашего отряда становится главным, хотя сейчас следует применить осторожность. Никому не хочется словить пулю в лоб. Мы не чувствуем боли, когда умираем: наверное, в этом плане, нам могут позавидовать многие люди. Дверь распахиваеться, и мы резко вваливаемся в большое светлое помещение. Начинается стрельба, но наша команда явно нацелена сегодня хорошо покушать. Зомби находясь на охоте двигаются намного проворнее и быстрее, чем когда в пасиввном состоянии. Некоторых уже застрелили и они лежат на полу. Я даже не знаю их имен...наверное в этом и есть минус отсутствия имени. После твоей смерти тебя никто не сможет оплакать. Ведь ты бесполезный и никому не нужный кусок тухого мяса. Так хочется быть кому то нужным, кому то принадлежать... Я резко хватаю и ломаю руку какому то мужчине, что вбежал в помещение, явно пытаясь помочь женской части коллектива. Он кричит, пытаясь вырваться и ударить меня рукоятью оружия, но один мой сильный удар приковывает его голову к полу. Бледная рука сжимается на волосах. Бах! Из виска потекла кровь, послышался яростный крик, еще живые глаза заблестели от слез и боли. Бах! Я слышу отчетливый хруст, а тело человека начинает трясти в предсмертной агонии. Последний удар о кафель: и некогда живое существо теперь лежит без движения, из ушей и носа медленно стекает кровь. Не хочу, чтобы этот бедняк стал таким же, как я, поэтому резким движением струйки крови остановяться больше, а мои руки пробираются к мозгу. О, мозги...они не такие вкусные, как вы думаете. У нас нет снов, и мы не можем воображать хорошие картины, так что наслаждаемся чужими. Беря в свои слегка дрожащие руки белую желейную субстанцию, я с наслаждением кладу ее в рот, начиная медленно пережевывать. Звуки борьбы вокруг стихают, и я погружаюсь в чистую пучину наслаждения и безумия, что дарит мне этот участок еще живого мозга. Мои глаза открываются. Поле. Зеленое, свежее и такое манящее. Мои ноги слегка проваливаються под мягкую почву, когда я встаю во весь рост. Солнце греет бледную кожу, пока я начинаю свой поход. Не знаю, куда ведет дорога: все таки это чужое воспоминание, которое оказалось в моих руках не очень то и честным способом. Но да какая разница? В этом мире не осталось морали, и даже если я постараюсь что то изменить: все будет бесполезно. Звон в ушах начинает нарастать, когда слух цепляет яросный женский крик. Мои глаза открываются, разум возвращается в реальность. В пяти метрах от меня сидит девушка. Фиолетовые волосы испачкались и слегка спутались, кошачьи глаза смотрели с ненавистью. Я сглотнул. Стало казаться, что что то изменилось во мне, что то изменилось вокруг. Зомби явно осталось больше, а из людей: всего она... Я поднялся на ноги, стараясь прийти в себя и пиля своим взглядом женское лицо. Она обратила внимание, угрожающе выставляя вперед свое единственное оружие: раскладной нож. Мои шаги поплелились в ее сторону. Нет, мне не нужны мозги, рядом с девушкой их перехотелось есть вообще. Нори сжала зубы, швыряя в грудную клетку нож. Я не почувстовал ничего, но ради приличия слегка замедлился. Посмотрев на оружие и медлено вынимая его, отбросил в сторону. Наверное, если бы она попала в голову, было бы страшнее. Подойдя к Нори ближе я аккуратно опустился на корточки, смотря в испуганные глаза напротив. Рука потянулась к ее бледной щеке. Пальцы, измазанные кровью, оставляли на живой коже красные разводы, позволяя запаху человека отойти на второй план. Я втянул воздух. Отлично, теперь, можно аккуратно увести ее. —П.. Пойдем... Черт, мой голос звучит совершенно жалко, тихо, и ущербно. Женские глаза напротив округлились в испуге. —..Уведу... Схватив девушку за руку, я медлено встал на ноги, уволакивая ее за собой. Она неуверенно, но тоже выпрямилась, идя за моей спиной. Отлично, другие зомби совершено не обращают на нас внимания. Я веду ее на выход из этой комнаты, не забыв прихватить небольшой кусок мозга. Нори морщится от этого зрелища, но не выдергивает свою руку из моей. Она все еще в опасности, и прекрасно понимает это. Лесничный пролет проходит в полном молчании. Я чувсвую, как ее рука трясется, и я пытаюсь сжать крепче, но вместо этого слышу приглушенный писк. Видимо, моя хватка очень сильная, поэтому я начинаю ее ослаблять. Дорога назад ощущалась намного длинее и сложнее: будто под ноги специально попадали крупные камни, а другие зомби пытались сбить меня с пути. Я огляделся, и не обнаружил своего друга. Куда же делся Учитель? Он точно был тут, шел рядом, а после нападения на людей-исчез. Среди трупов замечен не был, возможно, решил пойти другой дорогой. Ну и хорошо, будет меньше проблем. Главное, чтобы живой добрался, а все остальное, не беда. Город нас встретил дождливой погодой, заставляя Нори поморщится и чихнуть. Нужно двигаться быстрее, иначе, она замерзнет. Да и кровь стала смываться с кожи, а значит, мои сородичи почуют ее аромат. Схватив за плечи, я приоткрыл ногой дверь, впуская девушку внутрь. Нори тут же кинулась в ближайший угол, забиваясь и стараясь максимально защититься. Где она увидела опасность?... Я оглянулся вокруг себя, но ничего не обнаружил. Дверь закрыта, а в помещение наверняка не так уж и холодно. Я попытался приблизиться, но получил жесткий отпор ногами. Пришлось притвориться, что мне больно, и отойти на пару шагов назад. Теперь кажется, стало понятно. Она боится, что я ее сьем. Нужно как то объяснить, показать. Присев на корточки, я попытался использовать знаки жестов, но кажется, напугал только сильнее. Прийдется снова рвать глотку. —Я... Не сьем.... В этот раз, голос звучал более живо, и почти не дрожал. Девушка смотрела на меня удивленно, после чего, тихо произнесла. —Я хочу домой. Глупая! Неужели не понимает, что там опасно? Вокруг ходят такие, как я. И они уж точно не защитят ее. Я недовольно фыркнул. Она такая красивая.... Я любовался лицом, не зная, как оторвать взгляд. Оно было прекрасно. Такие большие, выразительные глаза, которые, казалось, слегка светились. Брови были идеально изогнуты, а ресницы - длинные и густые. Нос был маленький и аккуратный, а губы - полные и чувственные. Кожа лица была гладкой и сияющей, словно фарфор. Захотелось дотронуться снова, но я мысленно отдернул руку. Нужно постараться не пугать, а успокоить. По моему, я пялился слишком неприлично и открыто, потому что лицо Нори преобразилось. Её брови сдвинулись, а глаза сузились, словно она была готова к борьбе. Губы сжались в тонкую линию. Лицо выражало сильное недовольство и раздражение, поэтому я поспешно отвел глаза, решив ответить на ее выпад. —Съедят. Коротко, понятно произнес я, и еще ради более точного ответа, я показал на улицу. Видимо, мой ответ удовлетворил хоть на сколько то недовольного человека, потому что в ту же секунду та заявил другое: —Я хочу есть. Ты же не собираешься держать меня тут вечно? Я постарался неловко улыбнуться. Откуда у меня тут вообще нормальнся еда? Хотя, этот дом построен до войны, и возможно, что то, да уцелело. Например, консервы. Я подошел к ящикам и стал рыться, пока по шуму сзади Нори выползла из своего угла, тоже отправляясь на обследование дома. Почти все ящики были забиты коллекциями. Сейчас, я был зол на свое хобби. Правда, мои пытки по поиску еды были прекращены: женский голос радостно вскрикнул. —Нашла! Нори держала в руках консерву с потертой от старости этикеткой, стараясь подцепить ключ пальцем. Я подошел и стал следить за ее действиями, не в силах помочь. Мои пальцы намного слабее пальцев девушки, так, зачем же стараться? Но я все равно потянул руки к железной штуковине. Она мне отдала этот короб с едой, молча смотря мне в глаза. Как будто я знаю, как работает эта шутка... Подцепив пальцем железку и открыв, я удивленно посмотрел на содержимое. Какие то желтые маленькие зерна. Вроде, это называется кукуруза. Нори тем временем стала хозяйничать-забрала банку и нашла вилку, начиная есть содержимое и слегка помыкивать от удовольствия. Я наблюдал за ее четкими движениями, не зная, куда деть глаза. Мы обычно не смотрим друг на друга, когда едим. Зрелище совершенно не аппетитное, да особо и не посмотришь, когда проваливаешься в чужие воспоминания. Нори сидела с ногами в кресле гостинной, смотря на то, как солнце медленно опускается за горизонт. Теплые оттенки оранжевого и розового окрашивают ее кожу, создавая эффект мягкого свечения. В то же время, сам закат, раскинувшийся на горизонте, поражает своей красотой. Огненные краски неба смешиваются с золотистыми оттенками, создавая великолепную палитру цветов. Облака, розовые и оранжевые, плавно плывут по небу, словно танцуя в ритме заката. Солнце, постепенно скрываясь за горизонтом, оставляет за собой яркий оранжевый след, который медленно угасает, превращаясь в нежный розовый оттенок. Нори отрывает взгляд от окна и смотрит мне в глаза. Они такие, большие, живые, блестящие... Я поджимаю губы, и мне вдруг становится невероятно тепло и хорошо. Но, постойте, я мертв, так почему мое тело продолжает нагреваться? Девушка к тому времени уже отложила консервную банку и прикрыла глаза, впадая в полудремное состояние. Наверное, сон: это прекрасно, но я совершенно не помню это чувство. Поднявшись в комнату и захватив одеяло, я быстро вернулся к девушке, укрывая ее одеялом. Коварная женщина открыла один глаз, смотря с легкой игривостью. —Как тебя зовут, недо-зомби? Я скромно потупился и промолчал. Издал свое привычное "Хр" и снова опустил глаза, будто маленький мальчика. —Хан, значит.. Мои глаза посмотрели на нее с удивлением. —Ну что ж, приятно познакомиться... Я улыбнулся. Кажется, самая прекрасная девушка придумала мне самое прекрасное имя. И кажется, я бесконечно счастлив... *** Утро наступило так же неожиданно, что я даже не успел опомниться. Все это время я занимался переборкой своей коллекции на втором этаже, решая, что оставить, а что выбросить. Солнце постучало в окошко, наполняя комнаты ярким светом. От такой яркости любой очнется: что живой, что покойник. Я решил проверить, как там поживает моя новая знакомая. Идти на удивление было легче обычного: ноги не путались между собой, а полностью слушались тело. Спустившись, я решил позвать девушку. —Нори Ответа не последовало. Я попытался снова, но громче. —Нори! И снова ни шороха. Я забеспокоился. Подойдя к креслу, я лишь обнаружил откинутый в сторону плед. Повернул голову: а входная дверь открыта. Дура! Может, я не самый приятный зомби на планете, но чтобы от меня сбегали... В общем, выбежал я за девушкой, стараясь разыскать ее как можно быстрее. Ее же там убьют, съедят, она погибнет! Нет, я не смогу простить себе, если что то случиться с моей прекрасной Нори. Ноги вели меня то в одну сторону, то в другую. К сожалению, я не настолько прогнил, чтобы разделяться но двое. Решив не подаваться панике, мой мозг решил хоть чуть чуть поработать и помочь мне найти прекрасную даму. Попытавшись почуять человечину, я пошел ближе к центру города, по пути, которому я вел ее сюда. В нос ударил запах человека, и я тут же ринулся на помощь к Нори. Найдя ее в толпе уже окруживших мужчин, моя рука схватила женское запястье, вытягивая из круга и прижимая к себе. —Опасно! Гневно прошипел я, смотря в ее испуганные глаза. Нори, кажется, быстро пришла в себя, потому что смела зашипела в ответ. —Хан, я хочу домой! Лицо ее искажал искренний гнев. Что то во мне закипело, разраслось большим толстым комом, давя на грудь и прося выйти наружу. Чувство того, что что-то крутится у меня в голове и не может выйти наружу заставляло злиться еще больше. —Ведешь себя, как целка Македонская! Сказал-опасно! От какого то страха и резкого удивления я прикрыл рот рукой, боясь сказать что то еще. Слова лились из моего рта, только я смел подумать. Как так? Разве я не должен был лишь что то прохрипеть, вместо складного предложения? Так еще, и такое заумное! Откуда я знаю все эти слова? Нори тоже вытаращилась на меня, как на сумашедшего, приоткрывая свой рот. —Ты кто?... Зомби я! Но только почему то стал нормально говорить и лучше соображать! Это какой то кошмар, честное слово. Я чувствую ее теплую руку, хотя не должен. Я смотрю в глаза, и мне становится душно. Может, это сон? Но зомби не видят снов! Тогда, может, я впал в кому, а сейчас, вижу свою лучшую жизнь, будучи человеком? Я стал рассматривать свои руки, и поворачивать головой из стороны в сторону. Девушка еще с большим шоком пялилась на меня. Кожа все еще бледная и даже в некоторых местах синяя. Все стало только странее. Я приложил свободную руку к груди. Мне аж поплохело. Все вокруг поплыло, и я надавил на грудь сильнее. Мне показалось, такого не может быть. Я приложил руку Нори к своей груди, надавливая на черную водолазку. Она вдруг резко побледнела и посмотрела мне в глаза. —Ты кто?... Снова спросила Нори. Значит, мне не показалось. Я-живу! *** Мы в шоке простояли так минут пять, если не больше. Нори что то нашептывала, смотря то на меня, то на мою грудь, снова ощупывая область сердца. —Ты ожил? Но этого не может быть.. Мертвые не могут вот так вот просто.. Она продолжала свой монолог, после чего, стала что то искать по карманам. —Черт, ни бумаги, ни блокнота.. Зомби неподалеку стали на нас смотреть очень подозрительно, кажется, не понимая и не разделяя нашей радости. Ну и черт с ними, нужно уходить отсюда, пока они не пошли за нами. Схватив девушку за руку, я потащил ее домой, стараясь укрыться от чужих глаз. Нужно разобраться со всем этим, разобраться и понять, что же делать. Я становлюсь человеком? Воскрешаю? Организм решил сыграть со мной злую шутку? Нори тоже было интересно моё состояние, потому, как только мы пришли, она стала снова меня ощупывать и говорить какие то заумные слова, связанные с медициной. Самое странное, я все еще не помню, как умер, и как жил до этого. Все это заволоклось туманом в голове не давая пробиться и построить нейронные связи. Девушка уже нашла лист бумаги и ручку, что то активно записывая и уже, начиная посвящать меня. —Мертвецы стали оживать. Мне надо домой, чтобы сообщить об этом людям. Ну и на что я надеялся? Что она захочет остаться со мной? Конечно нет. А рассказать новость: это просто аргумент. Наверное, нужно провести ее домой, и забыть о ней, как о самомо худшем кошмаре. Я покорно кивнул, готовый вывести ее из города незамеченной. Нори удивленно подняла бровь, кажется, не очень понимая мое спокойности и покорности. —Ты чего такой? Она посмотрела мне в глаза. Захотелось плакать, но я не умею. Девушка долго еще стояла и молчала, не понимая, почему я грусный. Но чтобы отвести от себя подозрения, пришлось покачать головой. —Ничего. Идем. Коротко сказал я, сложив руки за спиной и отведя глаза. Чтобы провести ее незамеченной, нужно сбить запах. Я покасился на стол, где лежали украденные остатки мозга. Подойдет. Я направился к столу, беря небольшой кусочек и возвращаясь к Нори. Она скривилась, ее чуть не выташнило, но девушка, держалась молотцом. Помазав часть лица и слегка волосы, я снова повел носом. Блеск. Теперь никто не отличит ее от зомби. Нори уже автоматически вцепилась в мою руку, сплетая пальцы и утыкаясь в плечо. Нужно двигаться, ночью зомби намного умнее, чем днем. Я повел ее через дворы и заброшенные мосты, стараясь огибать любые "людные" места. Нори постоянно пыталась завести со мной диалог, но я давал односложные ответы, потому, попытки скоро прекратились. Я не знал, где живет Нори, поэтому, решил ее вести к ближайшему человеческому поселению. Конечно, не прям напрямую:я остановлюсь в определенной зоне, чтобы люди не засекли меня, а дальше, она прекрасно справиться сама. —Хан, не молчи, пожалуйста... Вот, снова она делает вид, что я что то для нее значу. Мы заворачиваем за поворот, проходя мимо продуктового магазина. Нори сжимает мою руку сильнее, я чувствую это давление на ладонь. —Поговори со мной. Я останавливаюсь и поворачиваюсь к ней, смотря с нескрываемым раздражением. Хочется выругаться, но никаких плохих слов в голову не приходит. —Ты хотела, чтобы я тебя отвел домой. Я тебя веду. Что еще?! Я рявкнул на нее, рявкнул сильно и с горяча, явно не обдумав свое решение как следует. Девушка подняла на меня глаза. Моя Нори... Ее глаза заблестели от влажности. Девушка начала плакать. Плакать громко, закусывая губу и стараясь остановить свой дрожащий подбородок. Слезы начинают скатываться по щекам. Ее голос стал хриплым и дрожащим, а дыхание - прерывистым. Я не знаю, почему на нее сорвался. Она не сделала ничего плохого, чтобы заслужить к себе такое отношение. Я попытался ее обнять, но она оттолкнула меня, и я услышал хруст своего сердца. —Я хотела, чтобы ты пошел со мной! а Ты... Ты... Она сорвалась с места, убегая от меня. Я хотел ее остановить, но ноги будто приросли к земле. Стало очень холодно и одиноко. До человеческой базы отсюда около пятиста метров, с такой маркировкой, с Нори ничего не случиться. Я втянул нервно воздух, поджав губы, прежде чем пойти обратно. Мне было тяжело, тяжело в области груди. Вдруг, я почувствовал, как мои щеки стали мокрые. Удивленно проведя рукой по коже, я обнаружил, что пальцы стали влажные. Неужели я тоже плачу? Руки потерли глаза, взгляд расфокусировался. Слезы... Так вот, как чувствуют себя люди, которые плачут. Это необъяснимо и приятно, и больно. Будто внутри что то сжимается, а когда слезы выходят: становится легче. Я поплелся в обратном направлении. Ноги были ватные и очень тяжелые, каждый шаг давался с трудом. Лишь бы дойти и завалиться в кровать, лишь бы просто дойти... Ноги путались, но больше от усталости, чем от моей неуклюжести. Я даже не помню, как дошел до дома и лег на диван, прикрыв глаза. Тело мое расслабилось и наконец то смогло отдохнуть. Я даже и не понял, что сейчас увижу свой первый сон. Он не был каким то сказочным и волшебным. Все было настолько круто что я...даже ничего не запомнил. Вот черт. Ну ладно, если повезет в следующий раз обязательно его запомню. Проснулся я от странных нарастающих звуков. Будто меня со всего размаха колотили по голове. И голос. Он называл по имени, звал и манил, заставляя открыть свои тяжелые веки. Вокруг меня была толпа незнакомых людей и.. Учитель? Что ты черт возьми тут забыл??? —Очнулся! —Реально как живой.. Голоса наперебой стали что то спрашивать, Из-за чего, я поморщился. Кто они такие и что им вообще от меня надо? —Хан? Все в порядке? Уловив женский голос, я повернул голову, столкнувшись лбами с Нори. Она выглядела слегка испуганно и застенчиво, начиная меня осматривать. Проморгавшись, до меня вдруг дошло, что я не на диване в своем доме, а в лагере. Настоящем. Человеческом. К моему лицу подносили зеркало, мне осматривали зрачки и брали кровь. Тогда я впервые почувствовал боль. Это достаточно необычное чувство. Слегка колющее и ноющее. Нори вокруг меня все время крутилась и суетилась, пока я наблюдал за этим с особым трепетом и восторгом. В один момент, я схватил ее за руку и повернул к себе, смотря в глаза. Она вдруг вспыхнула и отвернула лицо, поджимая свои бледные губы. —Я же сказала, что пойдешь со мной... Промямлила Нори. Я ей лаского улыбнулся, отпуская руку. Врач, наконец, закончил меня осматривать, и мне казалось, что я должен был быть свободен, как вдруг, мне вручают листок и бумагу. —Напишите. Произнес врач. Я покосился на девушку, которая тоже непонимающе смотрела на доктора. —Напишите, как все это началось. Я задумался, прикинул в голове и снова задумался. наконец, собравшись с мыслями, рука моя, почти не слушаясь, вывела три слова. «Неважно. Я-живу!»