***
Доверенный водитель Агентства никогда не опаздывал на радость Куникиды и обладал ценным качеством — молчанием. Машина ехала быстро и бесшумно, лишь иногда подскакивая от неровной поверхности дороги. Куникида нервно посмотрел на часы в телефоне. 02:30. «Отлично, — подумал блондин, — успеваем». Ехали в полной тишине. Ацуши смотрел в окно, стараясь запомнить дорогу. Его взгляд быстро метался слева направо, пытаясь уследить за мелькающими деревьями и кустарниками. Голова Дазая облокотилась на ладонь и тоже была повернута в сторону окна, хотя взор был пустым и направлен в какую-то невидимую, далёкую точку. В салоне гробовая тишина. Снаружи было темно и неуютно. Темные кроны деревьев передавали образы лап зверя, готового затащить тебя, чуть только ты потеряешь бдительность. Где-то завывал ветер. Дорога была совершенно пуста, по встречке не попадалось ни одной машины. — У-а-а-а! Вопль заставил машину резко затормозить. Покрышки заскользили по асфальту. Послышался резкий, неприятный визг тормозов. — А-а-а! Куникидушка! Ты только посмотри какая прекрасная веточка вон там! — Дазай прижался лицом к стеклу, вглядываясь куда-то в темноту. — Как раз для повешанья! — Ты что сдурел?! — Куникида развернулся к задним сиденьям и со всей силы вмазал нарушителю покоя. — Зачем ты вообще это пытаешься сделать!? Ты, бездельник суицидальный! Из-за тебя мы чуть с дороги не слетели и время зря тратим! Извините нас пожалуйста, — уже спокойным тоном обратился Доппо к водителю. Тот нервно улыбнулся и продолжил движение. Дазай, казалось, не обратил никакого внимания на замечание коллеги и как ни в чем не бывало продолжил всматриваться в пустоту, периодически восклицая и что-то бормоча у себя под носом. Ацуши вжался в сиденье, не желая попасть под горячую руку Куникиды Доппо. Украдкой он посмотрел на Дазай-сана. Теперь тот выглядел совершенно иначе. Более живым и активным, чем минуту назад. Дазай Осаму. Удивительный человек не похожий на остальных. Не такой, как все. Он мог целыми днями валяться на диване, бредить о суициде с прекрасной дамой или же просто шататься по городу без дела, но при этом в стрессовой ситуации проявить свои навыки и способности. Выдать мысль или идею, которая бы вряд-ли пришла кому-нибудь другому. Иногда в его взгляде промелькала некая пустота, и тогда он казался неживым, словно пустой сосуд без чувств, эмоций и всего, что присуще обычному человеку. Но это длилось лишь несколько секунд, а затем взбалмошный Дазай, грезивший о самоубийстве, снова возвращался в реальность. Никто не знал, что у него на уме. Вскоре машина остановилась возле заброшенного здания. Химико-фармацевтический завод раньше занимался разработкой и производством лекарственных препаратов, но вскоре обанкротился и закрылась около пяти лет назад. Побитые окна, поваленная ограда, стены, покрытые плющом… Всё это навевало неприятные ощущения. Здесь не было освещения, поэтому, чтобы хоть что-то увидеть, приходилось внимательно вглядываться. Место не выглядело пустынным. Природа буйствовала вокруг мертвого сооружения. Неподалеку от завода разрастались деревья и кустарники, давая отличную возможность спрятаться от чужих глаз. Чуть поодаль виднелась главная дорога к самому заводу, которая начиналась где-то дальше, где были выстроены частные дома людей. Наверное, хозяин одного такого дома, прогуливаясь и дыша ночным воздухом, заметил группу из вооруженных ребят. Трое детективов выбрались из машины. Прохладный ветерок сразу стал обдувать. По коже поползли мурашки. Скрыться все решили в зарослях. — Блин, кажется, у меня спина затекла, — застонал Осаму, на что Куникида недовольно шикнул. — Ой, ой, Куникида-кун, там змеюка проползла! — Мы останемся здесь? — Ацуши облокотился о ствол дерева. — Мы не начнём действовать, пока не обследуем обстановку, — ответил Доппо. В окне (вернее то, что от него осталось) на первом этаже промелькнул свет. — Ацуши, можешь выяснить сколько там человек. Зверь Лунного света. Накаджима призвал способность, трансформировав свои уши и нос в тигриные. Парень прикрыл глаза, вслушиваясь в тишину и втянув воздух носом несколько раз. — Трое мужчин. Они выносят что-то очень тяжёлое, — после нескольких секунд ответил оборотень. — Отличненько, тогда пошли? Дазай уже двинулся вперёд, но Ацуши снова продолжил: — Подождите. Машина… Вроде бы, грузовик едет сюда. Теперь уже все слышали тяжёлый мотор грузовика. Он подъехал прямо к заводу и остановился. Из кузова вышли ещё около шести человек в черном с автоматами и бронежилетами. Люди, находившиеся внутри здания стали выходить, вынося с собой ящики. Детективы прятались не слишком далеко, однако могли разобрать лишь часть разговора между группой. –… да, последняя партия… –… наконец-то покончим с этим… Медлить было больше нельзя. Задержать этих людей было бы вполне достаточно. С остальным разберётся полиция. Куникида подал сигнал. — Поэзия Доппо! Дымовая граната, — лидер операции призвал способность. Куникида бросил её вперёд. Вокруг всё вмиг стало заполняться сероватым дымом. Люди опешили от такой неожиданности и начали стрелять без разбора по всему, что движется. Ацуши, незаметно проскочив мимо летящих снарядов, обратил конечности в тигриные и смог вырубить двух ближайших солдат. — Сейчас же! Уезжай! — крикнул один из мужчин, пытаясь запрыгнуть в грузовик, но был остановлен вовремя подоспевшим Дазаем. Шатен точными ударами смог обезвредить ещё нескольких стрелков. — Не так быстро! Куникида призвал пистолет. Он нацелился в колёса грузовика, чтобы не дать преступникам сбежать. Вдруг поток пламени выбил огнестрельное оружие из рук детектива, оставив небольшой ожог на коже. Детектив оглянулся. Сзади стоял человек в черной маске, в ладони которого горел огонь. «Эспер. Манипулятор огня», — догадался Доппо. Это усложняло задачу. Ацуши заметил одаренного. Парень сосредоточился, желая атаковать эспера сзади, однако противник приметил его и выпустил столб пламени в сторону тигра. Накаджима резко отпрыгнул. Нужен Дазай. Где-то сзади послышался шум мотора и колёс. Грузовик начал движение. Только не это! — Дазай! Осаму обратил внимание на происходящее. Он бросился к пистолету, который был выбит из рук Куникиды, и, подбросив его, кинул в сторону блондина. Доппо ловко поймал оружие. Эспер с огнем замешкался, но уже через секунду поднял руки, призывая пламя для следующей атаки. Накаджима, воспользовавшись шансом, сбил с ног одаренного. Мужчина прокатился по земле и, слегка пошатываясь, встал на ноги, но Осаму крепко схватил его, заломив руки за спину. После сильного удара по затылку, тело эспера с огнем обмякло и рухнуло на землю. Куникида прицелился. Раздался выстрел. Пуля пробила колесо. Уже разогнавшийся грузовик заскользил зигзагом по дороге и с грохотом врезался в дерево. Снова повисла тишина. Дазай подошёл ближе и присвистнул от такого зрелища: бампер сильно погнулся от столкновения, а из-под смятого капота выходила дымка. Двигатель накрылся. Ствол дерева сильно нагнулся от удара. От самого груза ничего не осталось. Половина ящиков повылетало, половина перевернулось. В ящиках находились стеклянные банки с зеленоватой жидкостью. Сложно было сказать точно, поскольку ни одна банка не уцелела. Вся жидкость была разлита по кузову и стекала на землю. — Всё. Капут, — улыбнулся Дазай Киникиде и Ацуши, которые тоже подошли. Внезапно из пассажирского сиденья вылетел низкий мужик с разбитой головой. Он тяжело дышал и кряхтел, однако его руки зажимали точно такую же банку с зеленоватой жидкостью. Небось решил себе прибрать. От шока и звона в голове, он не видел никого вокруг. — Ацуши-кун, вперёд. — Осаму толкнул оборотня со спины. Парень упал на мужчину, придавив его своим телом. Человек от испуга и неожиданности выронил банку. Та перевернулась в воздухе и разбилась у ног неподалеку стоявшего Дазая. Часть жидкости попала на одежду.***
Ткань мгновенно впитала влагу. — Ну вот… — разочарованно Дазай посмотрел на промокший жилет. Осаму хотел добавить что-то ещё, но поймал себя на мысли, что что-то больно колит в груди. Словно маленькая игла проникла сквозь ткани и плоть и постепенно подбиралась к сердцу. Дазай прижал ладонь к больному месту, однако это ничего не дало. Маленькая игла превратилась в клинок, который уже со всей силой расковыривал внутренности изнутри. Дазай опешил. На миг ему показалось, что что-то начало внутри него шевелиться и отмерзать. Только не снова! Только не он! Боль в груди всё ещё не унималась. Осаму опустился на одно колено. — Дазай, ты слышишь меня?! Что с тобой? — Куникида пытался докричаться до напарника. — Куни…кида… — Дазай приподнял голову. — Мне… так…не хо-рошо. Заместитель начальника бросил взгляд на мокрое пятно на одежде Дазая. «Что же это такое? Неужели, всё из-за этой жидкой дряни?» — догадался он. — Нам нужно доставить Дазая к доктору Йосано. Ацуши, — обратился Куникида к оборотню, — возьми образец. Пригодится. Детективы помогли шатену привстать. Ноги были совсем ватными и еле держали. Рука всё ещё сжимала сердце. Куникида не стал тянуть. Он быстро сообщил нужным людям о ситуации возле завода и вызвал машину.***
Тьма окутала почти сразу. Перед глазами стали промелькать моменты из прошлого. Далёкого прошлого. Он достал пистолет и резким движением взвел курок. — П-рошу! У…умол-яю!!! Какой-то мужчина сжался на полу, как животное, и теперь, всхлипывая в голос, слёзно молил его о пощаде. Ему было забавно смотреть на это жалкое существо, готовое ползать под ногами ради собственного выживания. Он начал смеяться. Сначала тихо, как будто про себя, но затем комнату оглушил его садистический смех. Выстрел. Потом ещё и ещё. Пули пронзили тело насквозь. Оно обмякло и рухнуло на пол. Из уродливых дыр вытекала багровая, вязкая жидкость, вскоре она заполнила весь пол. Он перестал смеяться. Теперь единственное чувство, что вызывала плоть человека, было отвращение. Безумная улыбка и пустой взгляд. В голове вспыхнуло другое воспоминание. Молодая девушка с широко распахнутыми глазами удивлённо смотрела на Дазая. – У-умереть? С Вами? – Агась, романтическое двойное самоубийство! Как вам идея? Он улыбнулся искренне и приветливо, будто бы говорит не про суицид, а про предложение руки и сердца. Куникида вскрикивает, бьёт его тетрадкой, извиняется перед девушкой, а потом говорит напарнику о безответственности и глупости. Дазай корчит смешную рожу, подражая очкарику. Затем бежит к мосту. Пару мгновений, и Дазай летит с моста в прохладную воду. Кто эти два человека? Неужели, он сам? — Дазай-сан, как вы себя чувствуете? Эспер медленно открыл глаза, позволяя свету пробиться сквозь темноту. Дазай Осаму находился в медпункте, в кровати. Рядом стоял Ацуши, справа Куникида, чуть дальше Кенджи и Танидзаки. Акико, Рампо и Директор тоже были здесь. В помещении было много людей. Однако тишина, повисшая в комнате, резала слух сильнее любого визга, становясь всё невыносимее. Все недоумевающие взгляды были устремлены на Дазая. Сначала он был потрясён от такого внимания, но пришло осознание. Его маска больше не действовала. — Дазай-сан, что с вами? — Ацуши первым подал голос, в нем чувствовались напряжение и страх. Лицо без эмоций. Пустой взор. Как раньше, как тогда в лихие темные времена. Только сейчас страшное отчаяние, непонимание пожирали заживо. — Как ты себя чувствуешь? — Куникида присоединился к Ацуши. – Никак. Внутри всё пусто и болит, – сухо ответил Дазай. Почему он это сказал?! Он хотел сказать совсем иное, что-то вроде «Всё прекрасно» или «К сожалению, жив»! Невидимая сила заставила его сказать то, что он скрывал на протяжении стольких лет. Хотелось закрыть себе рот, вырезать язык только, чтобы заткнуться и не произнести не слова, а они так хотели вырваться наружу. Осаму никогда не снимал свою маску. Даже пребывая в Портовой Мафии, он её носил. Жестокий убийца тогда и весёлый дурачок сейчас. По-другому и быть не может. Никогда никто не знал о его внутренней боли, постепенно разрушающая сознание и душу. Душа. Она свойственна каждому. Душа делала человека человеком. Помогала чувствовать, жить. Но только не Дазаю. У него никогда не было души. В Агентстве все заметили изменения коллеги. Дазай перестал быть клоуном, которым пребывал в их глазах. Теперь он стал похож на мертвую куклу. Как будто кто-то старательно пытался слепить из костей и плоти нечто похожее на человека. Тщательно смастерив хрупкое тело, забыл про самое важное – чувства и душа. – Вы ведь были на заброшенном химико-фармацевтическом заводе, верно? – Рампо задумчиво почесал подбородок. – Когда-то там проводились проекты по препарату, под воздействием которого любой человек должен говорить только правду против своей воли. – Да, мы отправили в химическую лабораторию на исследование образец жидкости, что попал на Дазая. Результаты ещё не пришли, – подтвердил Фукудзава. – Похоже, эта «сыворотка правды», должна признаться, отлично действует.– Как детектив, Акико сразу поняла в чем дело, но как врачу, ей было сложно объяснить подобное явление с точки зрения медицины. По приказу Директора, она усидчиво обследовала Дазая, но не нашла каких-либо изменений в организме. Позже доктор Йосано выгнала всех из палаты. Решив, что пострадавшему необходим покой. Бездействовать было плохо, но пытаться импровизировать было бы ещё хуже. Дазай остался один. Он смотрел куда-то вверх и просто размышлял. Когда в последний раз он был достаточно искренним с самим собой? Когда рассуждал о своей жизни, о том, чего бы ему хотелось? К чему он стремится? Он не ответил ни на один вопрос. Наверное, поэтому просто хотелось умереть, не разобравшись в себе и своих проблемах. Дазай почувствовал знакомое присутствие. Глаза стали в панике искать причину давнего ощущения. В стороне стоял мальчик. За столько лет он никак не изменился: те же глубокие, больше очи, неуверенная улыбка, кровоточащие раны. Казалось, их стало больше. На лбу выступили капельки пота. – Я столько лет тебя скрывал. Пытался уничтожить, но ты всё равно здесь. – Я никогда не оставлю тебя. Пока жив ты, жив и я. Мы – одно целое. – Неправда. Ты – никто! – Да, я – никто. Но и ты тогда тоже. Никто. Дверь тихо скрипнула, и в комнату вошёл Накаджима. Мальчик тут же исчез. Ацуши уже не пугали ни темный взгляд Дазая, ни его блеклая, непонятная аура. – И-извините, Дазай-сан. Не хотел вас тревожить. Но всё-таки решил поинтересоваться...что с вами происходит? – паренёк тревожно сглотнул. По нему было видно, что он не желал задавать такие личные вопросы, однако просто не может пройти мимо нуждающегося. К тому же, если нуждающимся был его наставник. – Мне кажется, вам нужна помощь. Дазай собирался ответить в своей манере. Шутливо и беспечно, однако слова застряли в горле. Он закрыл рот ладонью, но слова стали вырываться сами. – Ацуши-кун... Понимаешь... В том то и проблема, что я не знаю, что со мной происходит. Наверное, всё дело в том, что я никогда не видел свою истинную личность, я не знаю её. Но когда она проявилась под воздействием «сыворотки правды», я оказался не готов её принять, – Дазай глубоко вздохнул, почему-то стало немного легче. Сопротивление приносило дискомфорт. – Я могу охарактеризовать себя как индивида, биологическое существо, но не как личность. Жить чужой жизнью стало для меня нормой. – Дазай-сан, это ужасно... – только и смог проговорить Ацуши. Дазай всегда был для него опорой, предметом подражания и наставником. Видеть теперь Осаму в таком состоянии был непривычно, странно. В комнату зашёл Куникида. Он тревожно кинул взгляд на Дазая. Доппо беспокоился за состояние напарника. Всё таки, по его невнимательности коллега оказался в медпункте. Доппо был озадачен необычным поведением Осаму больше остальных. Он не мог сказать, что не был рад перерыву от попыток самоубийства, но совесть грызла. Только не таким способом. – «Зачем ты вообще пытаешься это сделать», да? – В голове всплыло воспоминание в машине, недовольное лицо Куникиды и этот вопрос. С ухмылкой на лице Осаму призадумался. Смешно. Раньше, этот вопрос задавал Доппо, а теперь он сам. Конечно, он знал ответ и уже перестал сопротивляться желанию рассказать всё до последнего. – Смерть – естественный процесс. Чего бы ты не добился в жизни, каких бы высот не достиг, смерть всё равно придёт за тобой. Однако люди этого не замечают, либо просто не верят. Они пытаются оставить что-то после себя, что-то сделать, успеть. Но вся эта суета не приводит ни к чему, – Дазай остановился. Он вспомнил, как многие люди, чуть ли с ума не сходили ради того, чтобы остаться в живых. Иронично ведь то, что всё равно все умрут. – По сути, наша жизнь – игра. И мне нравиться в неё играть. В Портовой Мафии сложно выжить, а страх и чувство непредсказуемости наполняют кровь адреналином. Я не смогу ничего после себя оставить и не собираюсь. Моя истинная личность не нуждается в жизни, а ощущение близкой смерти стало наркотиком. И я до сих пор в нем нуждаюсь. Бледное лицо не выражало никаких эмоций. Куникида и Ацуши слушали, не перебивая. Когда Дазай кончил свою мысль, оба задали вопрос одновременно: – Ты был в Портовой Мафии?! А почему пришёл в Агентство? – Мне без разницы кем быть: хорошим или плохим. Нет разницы где и как умереть. Маски будут следовать повсюду. Друг сказал, что, если нет разницы, то будь хорошим человеком. Я и стал. Отсутствие субъективного мнения... Я плыву по течению, меняю маски и подстраиваюсь под ситуацию, не задумываясь, правильное ли это решение, нарушает ли она какие-то моральные нормы, противоречит ли мне, как личности... На самом деле, мне всё равно. Нету разницы. Невольно рука потянулась к бинтам на руке. Осаму помнил, как они слетели, когда Одасаку перестал дышать. – Дазай-сан, а... бинты?... – Ацуши заметил движение Осаму. – Некоторые скрывают шрамы, а некоторые являются защитой. Я чувствую себя безопаснее под слоем тканей, словно они защищают от внешнего мира, не давая моему «Я» выйти в свет. Одни запираются в комнатах, другие становятся рабами гаджетов. Это их безопасные миры, способ существования. Мой способ – оградиться ото всех мягкой материей. Верно, на нем были бинты всегда. Ленты белой ткани успокаивающе перетягивали тело, будто вторая кожа. Дазай привык к ним. Даже привязался. У него дома всегда были запасы матков бинта. Они не кончались, тянулись вечно, словно его полоса жизни. Иногда они пачкались в красный, а иногда оставались белыми и чистыми. Осаму замолчал. Глубокий вдох очистил разум. Он впервые был таким искренним и честным. Люди успокаиваются, когда изливают кому-то душу, а Дазая это раздражало. Такой слабины он никогда не давал. Противнее всего было то, что он не мог остановиться. С каждым новым вопросом от коллег, накатывала новая волна отчаяния и глубинных ответов. Внутренняя личность сидела глубоко. Дазай никогда не хотел её доставать. А сейчас она вылезла, словно змея и одновременно маленький, беззащитный, израненный ребенок. Дазай Осаму не привык к такому чувству, образу жизни. Ему не терпится кончина всей этой головной боли. Поскорее бы снова натянуть маску. Так будет легче и правильнее. Разобраться с собой для него было сложнее, чем захватить всю Йокогаму.***
Больше никто не задавал ему никаких вопросов. Вскоре, пришел ответ из лаборатории: исследования показали, что действие «сыворотки правды» проходит само, без вмешательства. Около трёх часов Дазай лежал на постели. Он просто думал о себе. Как член Портовой Мафии, он убивал. Как член Агентства, он спасал. А что было нужно ему? Ответ так и не приходил. Иногда эспера навещал мальчик. Он долго мог вглядываться в пустой взор Дазая и молчать. Когда сыворотка начала выветриваться, Осаму чувствовал, как его потаённое «Я» снова начало отступать в глубину сердца, во тьму. Сразу стало легче. Словно камень с души упал. Вскоре всё встало на свои места. Дазай снова гулял по крыше, Куникида недовольно ворчал, а Ацуши старался держаться от заместителя подальше. Тот случай с «сывороткой правды» помнили все, однако каждый старался делать вид, что ничего не произошло, хотя теперь многие смотрел на Дазая другим взглядом.***
– Как же жаль. Мальчик сел на корточки. На лице заблестели две влажные дорожки от слез. Ребенок попытался их вытереть, но только размазал кровь и влагу по щекам.