Рядом.

Слабые морские волны с тихим шипением выплёскивают пену на берег, тут же смывая её, оставляя влажные причудливые разводы на золотистом песке. Первые полосы едва восходящего солнца еле проникают сквозь щёлочку в зашторенном панорамном окне с выходом на балкон, ложась на стоящую рядом кровать и лежащие на ней фигуры укрытых одеялом парней. Во сне их тела приняли позы так, как будто были созданы лишь затем, чтобы дополнить друг друга, сделать полноценной картиной, которая займёт место в какой-нибудь элитной галерее. Руки Сатору обвиваются вокруг талии Сугуру, а беловолосая голова покоится на его плече, уткнувшись носом в чужую шею. В свою очередь руки Гето нежно обнимают Годжо за плечи, будто стремясь спрятать и защитить, а щекой он прислоняется к мягким волосам, пусть их кончики и щекочут чувствительную кожу. Особо шаловливый и смелый солнечный луч едва ли достигает их голов, но Гето всё равно просыпается. Лениво открывает глаза, моргая, чтобы сфокусировать зрение на чем-то одном. Вернее, на ком-то одном. Он опускает взгляд вниз лишь затем, чтобы убедиться, что Годжо всё ещё спит. Мирно и размеренно дышит, прижимаясь к нему даже во сне так отчаянно, словно Гето в любой момент упорхнет, растворится ониксовыми бабочками с первым же лучом рассвета. Тонкие пальцы вцепились в его серую футболку намертво, так что Сугуру заводит руку за спину, мягко накрывая застывшие в одном движении пальцы ладонью. Ласково поглаживает по фалангам и костяшкам, массирует лишь затем, чтобы чужая рука расслабилась, дрогнув, и выпуская из цепкой хватки смятую ткань. Сатору хмурится во сне, но Гето перехватывает его ладонь своей, поднося к губам. Складки на лице Годжо разглаживаются, дыхание снова становится ровным, а кисть и вовсе обмякает, успокоенная едва ощутимым поцелуем губ. Сугуру улыбается, с трепетом проводя пальцами по коротким волосам Сатору, удивительно мягким и не запутывающимся. Белёсые пряди рассыпаются по его ладони, напоминая первый зимний снег. Ещё не очень холодный и рассыпчатый, ускользающий от соприкосновения с горячей кожей, и от этого не менее завораживающий. Шум волн, донёсшийся из приоткрытой балконной двери, отвлекает Сугуру, напоминая зачем он вообще проснулся. Посмотреть на рассвет, пусть и не с самого его начала. Освободиться из хватки Годжо, при этом не разбудив, оказывается задачей с повышенной сложностью, но Гето справляется, создав иллюзию присутствия с помощью подоткнутого одеяла и подушки. Как только Годжо перестаёт ворочаться и затихает, он поднимается с кровати, потянувшись. Хруст позвонков отдаёт приятной расслабленностью в спине сразу после, а коснувшиеся прохладного пола босые ступни вконец прогоняют остатки сна, дав силы на то, чтобы пойти умыться и почистить зубы. Позволив тёмным волосам свободно рассыпаться по плечам и спине, Гето как можно тише открывает входную дверь, выходя на улицу абсолютно босой, в одной лишь футболке и однотонных штанах. Свернув с каменной дорожки, ноги по щиколотку утопают в ещё прохладном песке. Он стоит так секунд десять, после чего продолжает свой недалёкий путь, пока солнечный диск вылезает наполовину. Найдя то, что хотел, Сугуру садится прямиком на песок, подставив бледноватое лицо под тёплые солнечные лучи. В тёмных, почти что чёрных глазах отражается море и горизонт, откуда неторопливо выплывает солнце. Морской бриз заботливо обдувает всё тело, играясь в отдельными прядками волос. Гето щурится, когда блики ненадолго ослепляют, а золотистый свет окрашивает всё вокруг в поразительно яркие тона. Жидкое золото неровной дорожкой разливается по морской глади, создав впечатление таяния огромного светила где-то там, вдалеке. Сугуру прикрывает глаза, безмятежно улыбаясь, пока лучики приятно греют лицо и плечи, а морской запах наполняет лёгкие воздухом и тело энергией на предстоящий день. Он настолько погружается в то, что происходит вокруг, что не замечает подходящего сзади. Сатору бесшумно опускается рядом, с любопытством глядя на Сугуру ярко-голубыми глазами. Ему нравится наблюдать за Гето. За тем, как он выражает эмоции и с чем они связаны, за тем, как часто он делает те или иные вещи во время проявления определённого чувства. Сатору улыбается уголком губ, чуть склонив голову в сторону. Тени и солнечные блики превосходно падают на Сугуру, очерчивая его профиль, и подарив его голове и лицу натуральное "ангельское сияние", как назвал бы его Годжо. В свете ласковых лучей Гето кажется Сатору чем-то нереальным. Далёким и невероятно, до боли в сердце, прекрасным. — Пялишься, — внезапно говорит Гето, открывая глаза, и уставившись на Годжо с лёгкой улыбкой на лице. Очевидно, доволен собой. — Привет. — Привет, — на выдохе отвечает Сатору, успокаивая внезапно забившееся сердце. Хоть и делает вид, что хмурится, а смешинок в глазах явно куча, поэтому сдаётся и ухмыляется в ответ. — Пялюсь. Нельзя? — Тебе можно. Голос у Гето словно самый качественный бархат, ласкает ухо и пробирает до мурашек, а его приветливая улыбка согревает лучше любого солнца и песка. Сатору перебирается к нему ближе, положив голову на плечо. Фыркает, сдув волосы Гето, что щекочут нос и лицо, а свободной рукой находит руку Сугуру. Рассматривает её, словно впервые увидел, прежде чем переплести пальцы, на что получает удовлетворённую улыбку Гето. — Пойдём ближе к воде? — через минуту спрашивает он, кивнув на искрящуюся в лучах уже вышедшего солнца воду. — Пойдём. Они поднимаются, стряхивая налипший на одежду песок, и всё ещё держась за руки. Теперь уже Сатору тянет Сугуру ближе к воде, задорно поблескивая хитрыми глазами, и звонко смеясь. А Сугуру кажется, что это лучшее, что он слышит за сегодняшнее утро. Не считая волн, конечно. Останавливаются у самой кромки воды, задумчиво глядя на простирающуюся на много миль вперёд водную гладь. Однако со следующей небольшой волной холодная вода омывает босые ноги, заставив обоих подскочить от неожиданности, а после рассмеяться, чуть отходя. В этом ракурсе свет солнца падает и на Годжо, и теперь... Теперь Гето пялится. Никогда не признался бы, но так и есть. Смотрит внимательно на подсвечивающиеся "ореолом" светлые волосы, раздуваемые в сторону услужливым ветерком. Смотрит с тихим восхищением на искрящиеся удивительно чистым голубым глаза, а те, в свою очередь, смотрят на него. Сугуру никогда не поверил бы, если бы несколько лет назад ему сказали бы, что кто-то будет смотреть на него вот так. Так, как это делал Годжо. Искренне, с выливающейся через края нежностью и любовью, с абсолютной преданностью и заботой. Гето тонет в глазах Годжо, а Годжо тонет в глазах Гето. — Пялишься, — шепчет Сатору, положив ладонь на щёку стоящего напротив, мягко поглаживая его лицо большим пальцем. — Пялюсь. А что, нельзя? — голос Сугуру внезапно хрипловатый и тихий. — Можно. Тебе можно. Секунда, выдох и они моментально оказываются друг у друга в объятиях. Сатору снова обвивает талию Сугуру руками, поглаживая его поясницу и лопатки, а Сугуру снова обнимает плечи Сатору, деликатно водя ладонями по предплечьям и рукам. И оба расцветают ласковыми улыбками, одновременно закрывая глаза в попытке растянуть этот момент ещё на немного. << Наши мысли, как дети, чистые И молчалива любовь. К нашим ногам бегут волны, А ты в своей серой футболке Из самого нежного хлопка, Нежнее только руки твои. >>