Антагонист

Лю Цингэ никогда по-настоящему не задумывался о своей личной жизни. Сколько он себя помнил, в его руке всегда был меч, и он использовал его для борьбы с другими учениками, зверями, демонами, кем бы он ни был перед ним, неважно, какой враг был перед ним, он просто продолжал идти, не останавливаясь. Любовь и дружба, эти вещи были сложными и требовали энергии и времени, и он уже использовал все свое время и энергию на своем пути совершенствования, и в конце концов он забыл, что в жизни есть нечто большее, чем это. Он не стал бы говорить, что влюбился в Мин Фаня с первого взгляда, потому что тот был слишком молод, но он что-то почувствовал … Впервые его сердце замерло от мысли о чем-то, кроме боя или хорошей охоты. Поэтому он сделал то, чего никогда раньше не делал: он решил узнать кого-то получше и взять небольшой отпуск, уверенный, что он все еще выполняет свои обязанности лорда пика, он просто решил еще немного побыть на своем пике, прежде чем отправиться на новую миссию. Если Мин Фань действительно любил его и даже зашел так далеко, чтобы стать для него культиватором, он, по крайней мере, может попробовать, а если все пойдет плохо, что ж, он мог бы высказать свое мнение, и они могли пойти своими путями. И, к его удивлению, несмотря на свою красивую внешность, Мин Фань оказался немного дерьмом. В этом нет ничего удивительного, если принять во внимание тот факт, что он был учеником Шэнь Цинцю, и у них, похоже, один и тот же ядовитый язык, но… Однажды, когда он собирался сдаться, он случайно задал правильный вопрос. — Почему тебе так нравится этот старый свиток? — Он задал вопросы, и Мин Фань продолжил двухчасовую разглагольствование о важности языков и он много узнал об их происхождении и разнообразии, даже если его это не особенно заботило — то, как Мин Фань полностью загорался, когда говорил о чем-то, чем был увлечен — Это было все. Лю Цингэ мог часами наблюдать за ним, не скучая, особенно когда после долгого времени, слушая его разговоры, Мин Фань понял, что он говорил без остановки, и сделал паузу на секунду, прежде чем покраснеть от смущения. — Милый — сказал он, когда это произошло в первый раз, и Мин Фан даже ударил его веером и выгнал из библиотеки, а он смеялся до упаду. Возможно, эта любовь не так уж и ужасна. . У Мин Фаня была проблема. Он выдумал, что влюбился в Лю Цингэ, чтобы не иметь дела с назойливыми женихами, и решил, что в худшем случае он сможет найти выход, но он никогда не предполагал, что могучий Бог Войны на самом деле заинтересуется им. Каждый человек, которого он спрашивал о нем, говорил ему одно и то же: что его интересуют только бои и ночные охоты. Но после того, как все люди, которых он послал на бой, он думал, что он должен, по крайней мере, не быть для него полным придурком — по крайней мере, с самого начала — проблема в том, что с Лю Цингэ был… Приятно проводить время. Несмотря на свою внешность и слухи о нем, Мин Фань умер, так ни разу и не вступив в отношения, почему? Потому что всех людей вокруг него заботило только то, насколько он красив, и они никогда его не слушали, но как только они это начинали это делать, они полностью разочаровались, потому что даже если он любил красоту и искусство, его настоящей любовью была история и, главным образом, языки. И не всем эти вещи тоже были интересны, поэтому, как только он начинал болтать об этом, они остановляли его и вели себя неловко, как будто это его вина, что он не любил говорить о каком-то случайном романтическом фильме или подобной ерунде. Но Лю Цингэ никогда не останавливал его, когда он начинал говорить, и… Это было классно. Вероятно, он ни черта не помнил из того, что Мин Фань ему говорил, но он слушал и старался уделять как можно больше внимания, когда ему это даже не нравилось. Это заставило его почувствовать то, что он не привык чувствовать, поэтому он сделал единственную разумную вещь, которую мог сделать. Он убежал. . Конечно, Мин Фань не мог просто так убежать, но он мог попросить сопровождать лидера секты в каком-нибудь деле за пределами секты, чтобы он мог разобраться со своими чувствами без того, чтобы Лю Цингэ или его Шицзунь говорили ему выгнать скотину с пика — Да, его Шицзунь ненавидел Лю Цингэ, и это было взаимное чувство судя по тому, что он мог видеть, но они могли… Умудрились не убивать друг друга ради него, что мило — Итак, теперь его преследовали в чужом городе странные люди в чужом переулке. К сожалению, знакомство с ситуацией на самом деле придало ему ощущение нормальности. Он размышлял, оставить ли их без сознания или, может быть, порезать руку или две, когда ребенок толкнул одного из мужчин и схватил его за руку, побежав к нему. Мин Фан был слишком ошеломлен, чтобы отреагировать, поэтому он просто последовал за ребенком — это было ужасно грязно, а его волосы были в беспорядке — пока один из мужчин не прервал его, и ребенок не встал перед ним. Черт, этот ребенок пытался защитить его… — Черт возьми, — сказал мужчина, пытаясь схватить ребенка, но прежде чем он успел, Мин Фан выхватил меч и фактически порезал парню руку. — Беги — сказал Мин Фань холодным и скучающим тоном, это было не предупреждение, это был приказ, и эти люди знали, что лучше не связываться с культиватором, поэтому они побежали, оставив своего друга, который только что уполз. В конце концов, в переулке остались только культиватор и пацан — и рука чувака, просто небрежно лежащая на полу — . Ло Бинхэ не совсем понимал, что побудило его помочь красавице. Недавно он потерял маму — по крайней мере, единственную, которую он знал — и чувствовал себя таким бессильным… Настолько бесполезным, что, когда он увидел, как эти мужчины запугивают прекрасную женщину, он решил, что сделает что-нибудь, но не будет бесполезным. Но, видимо, его помощь не понадобилась, потому что одним порезом дама отрезала мужчине руку, а остальные убежали. И прежде чем они успели обменяться словами, все стало размыто, потому что он не ел несколько дней, потратил всю свою энергию и без адреналина его тело окончательно погрузилось в сон. Следующее, что он помнит, — это сильные, но мягкие руки и сладкий запах лаванды. А Ло Бинхэ не чувствовал себя в такой безопасности и тепле после смерти матери, поэтому он просто позволил себя нести и дать отдохнуть. Если у него пролились слезы… Ну это было не важно.