Sleep Well

Стоя перед чужим трупом, пересаженное сердце Догдея громко билось в его сшитой груди, находясь левее зиппера, который если потянуть за яркое солнце — откроет тебе путь в мир кровавых органов, находящихся там столько, сколько он себя помнил. Лапа, под которой раздался трескающий звук — не имела никаких порезов первое время, благодаря чему, вместе с адреналином, им не было обращено на неё какое-либо внимание. Опустив свой взгляд на пол, перед этим убрав ногу с того места, им были замечены разбитые очки убитого пекло-псом в эту минуту учёного, сейчас лежавшего рядом с ним. Единственное, что подопытный ощущал к нему — это гнев. Гнев от того, что ему пришлось пережить. Гнев от того, что остальным пришлось пережить. Гнев от того, что пришлось пережить его Лучшему Другу, гнев от того, что они лгали им. Все эти опыты — не были чем-то безобидным, как говорили лидеру, стараясь через него распространить дезинформацию. Кетнап был прав. Учёные, вместе с работниками, которые знали про происходящие ужасы а фабрике — монстры во плоти, а не Они. Его дыхание были прерывистым, впитывающим в себя весь воздух, находившийся в Плейкер, пока рука больно сжималась, ломая в ней подвеску в виде самой очаровательной на свете любви, то бишь милого сердца. Его необычайный для самого пса гнев был непредсказуемым для ранее защищающегося человек науки, заставивший его неспешно рыдать, держа на лице разозлённую хмурость. Слёзы неспешно стекали с его бледно-жёлтых щёк, точно также, как капли крови от стекла падали с его ладони, создавая бурую мелкую лужицу под ним, крася плитку в багровый, когда-нибудь превращённый в ужасно-коричневый цвет. Мысль о том, что одного из его друзей, которых он, как авторитет команды — должен был защищать, вдруг не стало и виной этому является… какой-то гадкий человек науки перед ним, воткнувший ей острый кусок железа в живот, убив по неизвестной Дею причине, кидало его в ярость, заставляя того действовать точно также, как он поступил в Часе Радости. Тот недавний день запомнился ему особенно хорошо, несмотря на пьяное моментами чувство мутных воспоминаний. О, тот запланированный миг принёс ему, как и всем, неимоверное удовлетворение, невзирая на тот факт, что ранее, эксперимент 1189 характеризовался всем синонимом пацифизма, деля это звание разве что с двумя девочками их группы. Можно сказать, он был самим мужским миролюбием, выделяясь этим из толпы даже перед вечно-спокойным котом, который, на деле, легко бросался на учёных, тем более, когда его забирали. Честно сказать, спроси у него, хочет ли он повторить Час Радости, ответом было бы немедленное согласие. Не глядя на его сомнения вначале, опыт во время него показал, что они — ещё те твари, иронизируя названия собственных созданий, убивших их же. Как ведь противно осознавать, что они просто убивали сирот для своих бессмысленных исследований, затем пытая результаты полученной работы, как случалось с теми, кто был буйным, не желая следовать приказам высших чинов Playtime co, кем фигурировали его знакомые, включая одного очень близкого. Это вызывало у солнечного отвращение, когда правда вскрылась, жаждя вырвать виновникам их верхние конечности, дабы те больше не прикасались к своим исследованиям, вынуждая всех вокруг страдать от безжалостных рук несправедливости в лице реальных людей. Придя немного в себя, Догдей взглотнул, глянув на свою порванную руку, как его полные пустоты чёрные глаза, зажглись светом белых зрачков в них, пускай и недостаточно ярким, дабы освещать округу. Скорее блеклые. Ту стоило зашить чем-нибудь, поскольку живя игрушкой без органической кожи, вопреки на имение органов с кровью, она не могла заживать, имея возможность максимум свёртывать жидкость, образуя временную рану, в будущем мешающую жить как заразами, так и внезапными болями. Отпустив искажённую по своему виду подвеску, тем самым выпустив оставшиеся осколки из своей лапы, он оттряхнул уже набухшие новые капли об свой большой ремень на талии, обещая себе отмыть его попозже, егда он найдёт хоть кого-то. Пнув мёртвое тело, ещё не до конца чувствуя спокойствие после догонялок за убегающим трусом, убившего его добрую подругу медведицу, вислоухий двинулся к самому центру, проводя своей пушистой лапой по забору в виде костей. Забавно. Он то в действительности, по-настоящему и не любил кости, как обычные собаки, съедающие их. Ему просто нравилось их кусать и прятать для игры в ищейку, вот и всё. Но что ж поделать, когда стереотип есть стереотип, он же, в любом случае, всё равно безобидный. Тот медленно спустился по лестнице, имеющую примерно семь ступеней и дёрнул на себя за ручку двери с надписью «только уполномоченный персонал», зайдя сразу за неё. Дальше следовало намного больше уже металлических ступеней, на стене напротив с которыми, хранилась надпись на оранжевом фоне «Ограниченный доступ», уже во второй раз напоминая, что ему сюда не стоит ходить. Впрочем, домашнему питомцу было на это глубоко плевать, да так, что ступая вперёд, вокруг слышался каждый тяжёлый звук, отбивающийся от стен, никак не давая проигнорировать его присутствие в «секретном» помещении. Теперь то, никто не остановит его от того, чтобы быть в курсе всего, что происходит в Плейкер. Власть здесь никому не принадлежит более. Внутри, кроме оборудования с множеством компьютеров и мебели в виде стульев, шкафов, кресел, столов и кульера, наблюдалось множество хлама, вроде железных бочек, бумаг, сломанной игрушки и даже средств для уборки. Около стен виднелись оторванные двери с синими паллетами, часть из которых была сломана на доски. К счастью для тех, кто всё это оставил, боясь запечатлеть свою неопрятную натуру, его интересовало не это, а совсем другое. Экраны с записями камер наблюдения под постройкой со статуями на ней, помещённые в комнате, где сейчас бледно-рыжий и находился, желая как можно быстрее их включить. Радовало то, что с некого «геноцида» не прошло и двух месяцев, так что электричество должно быть ещё включено, не обязывая рутинно бегать по всем зданиям, стараясь включить генераторы быстрее, чем ты догонишь свой собственный хвост, чтоб ему пусто было! Как ведь кому-то не повезёт через многие годы, если он вернётся сюда и ему придётся всё включать по новой, правда ведь? Обходя комнату вокруг, его левое ухо поднялось, услышав малоприятный звук резкого выхода пара из трубы, похожий то ли на рычание, то ли на её стоны. Тот чуть не отшатнулся в связи с резким звуком, сердце благо всего-то ёкнуло. Пеклопёс копотливо последовал вглубь, попытавшись сесть прямо в красное кресло с колёсиками, чьи подлокотники выделялись синим (Компания очень любила эти два цвета, включая жёлтый), пока позади него находилось что-то вроде клетки, за которой стояла непонятная труба, по-видимому, для доставки чего-либо, возможно ключей, раз уж там виднелся крохотный крючок. Конечно, в то он не влез, причиной чему стали его огромные для человека размеры, превосходящие обычные раза в два. К наихудшему сожалению, ему пришлось продолжить стоять, уперев свой взгляд чётко на двое из мониторов выше его головы, висевших на стене. Хотя, взаправду, те скорее являлись экранами, больше походящими на те, которые ты увидишь у телевизоров прошлого десятилетия, в девяностых. Правее находился ещё один, однако его интересовали те, нависающие над центром управления. Откровенно отвечая на незаданный вопрос, три экрана — уж очень мало для наблюдениями за помещениями в их «зоне сирот», что давало ДД теорию о много процентной возможности того, что таких помещений ещё пруд пруди, только вот, бывшему лидеру было неизвестно, где находятся ближайшие, если они вообще есть. Может, миллионная, а то и миллиардная компания попросту поскупилась на большее число средств наблюдений ради каких-то сирот? Правда, эксперименты им были важнее тех раз в десять, а если они сбегут, то начнётся колоссальная проблема. Это создавало в его голове всё больше вопросов, на которые, увы, у него никогда не могло б появиться ответа, после смерти каждого человека, работающего в компании. Незаконный гость принялся кликать на всё подряд, что видел на панели, но как нарочно, ничего не включалось. Сия проблема озадачивала его, плевав на факт, что он совершенно не разбирался в такого рода техники, из-за чего та была им ударена кулаком, от раздражения фыркнув, затем обернувшись назад. Разглядывая от скуки зад, игнорируя вполне очевидные экраны для показа блоков питания с генератором газа, виной чему пребывал и по сей день горящий монитор, его взгляд пал на папку Playtime co, лежавшей небрежно на одном из столов, полном непонятных штук для щёлканья, вместе с парой кнопок, включая даже кружку и компактный вентилятор. От нечего делать, связанной с безысходностью, которая сливалась с надеждами найти хоть что-нибудь полезное, кучка документов была взята им, вскоре открывши свои стороны перед его собачьей мордочкой. Прикреплённый скрепкой лист с информацией, хранил себе сведения о работнике по имени «Томас Коннор», чья фотография имела при себе его суровую внешность с щетиной, чёрной кожей и неопрятными волосами, крася лицо одним средним шрамом у щеки. Плечи почти сразу пропадали за кадром, хотя если приглядеться, виделось, что они у него мужественные. Как бывшей сироте, чья память хранила разве что пару воспоминаний, меньше в два раза, чем у… какое бы имя у Кетнапа раньше ни было, такой мужчина казался ему жутчайшим, что скорее всего и заставило верхушек нанять его на камеры. Но пребывание в теле ребёнка — в прошлом, Догдей давно уже не тот, кем был в прошедшей жизни. Сейчас он — Догдей. Пёс, имеющий память из шоу, включая все связи оттуда, чей возраст уже давно переходил как за мультяшный, так и за тот, из предыдущей жизни, делая его умственно-развитым лет за двадцать. И говоря про связи, он сюда пришёл не разглядывать морщины убитого, а искать своего лучшего друга. Нет, других друзей он тоже ценил, просто… пёс переживал за него немного больше, узнав, что ему пришлось пережить. До того дня, Нап никогда не рассказывал ему о том, что с ним происходило вне поля зрения зверят, но когда его близкому приятелю стало не хватать причин устроить некий геноцид, считая это — безумием, то правда вскрылась, что ввело того в бешенство. Если новости про детей могли звучать слухами, то знать из личных уст того, вечно молчавшего о своих проблемах, что с ним так поступали и не один раз — зажигало в эксперименте 1189 неистовое пламя гнева. Как он мог после этого не волноваться о нём? Если с ним такое делали, несмотря на его пугающий с первого взгляда вид, то он полностью уязвим перед остальными монстрами фабрики, его нельзя оставлять одного! Он обязан его найти. Иначе, Дей не простит себя, узнав, что после Буббы пострадал и кто-то, кого он ценил больше всех. Тот же… такой беззащитный, маленький котёнок, способный справиться только с обычными людьми, но никак не с чудовищами, не имеющими рассудка, как их группа. Полистав содержимое папки дальше, кроме скучных записей, хранящих в себе отчёты о первых днях, когда местный охранник начинал свою работу, ему попались в поиске две страницы в одной с кофейным пятном от кружки, зато на которых можно было разглядеть изображения с надписями о том, что и где включать. Полезная инструкция для чайника вроде него, вполне интересно, благодаря детским рисункам, коими была полна вся компания, включая их фабрику. — «То есть, — Впервые за долгое время, заговорил вислоухий. — Мне всё это время требовалось двинуть эти два рычага и нажать на жёлтую кнопку? — Он усмехнулся. — Уж любят люди всё усложнять. — Всё ещё не отпуская бумажку, уже вытащив её из папки, игрушка направилась обратно, увы, всё опять-таки, без наличия возможности присесть нигде, кроме пола. Эта идея заинтересовала его, не имея желания снова горбиться в связи со своими размерам, почему следующим действием было приземлиться, только затем начав делать всё также, как сказал жёлтый человечек на листке. — Этот — Левый был опущен ближе к рыжему телу. — и этот, — Правый же, поднялся. Точнее, опустился в противоположную сторону. — в конце жёлтая кнопка. — Грандиозный финал, всё нажато, браво, техник Догдей! — Проще некуда.» — Весело улыбнулся тот, радостно завиляв своим не чересчур объёмным хвостом. Его подвеска в виде солнца на ошейнике будто зазвенела, хотя ни обо что не билась, вдобавок не обладаем ничего внутри себя. Впрочем, колокольчики были не собачьим украшением. Три экрана загорелись над сидящей головой рыжего, пока один какое-то мгновение издавал глюки на нём в связи с трещиной, хотя на его удивление, работал после этого также отлично, как и остальные. Возможно, кого-то или что-то кинули об него, оттуда и разлом. Каждый показывал разные места, ограничиваясь своим полем зрения, что заставляло листать на следующие камеры, обременяя того, кто и не собирался становиться новым охранником — в очередной раз проверять глупую бумажку, выставляя его тупицей, полностью игнорируя тот факт, что он был лидером одной линейки игрушек, совсем не работником Playtime co! Увидя это его друзья, ему б небось стало неловко со стыдом от того, что тот, на кого все полагались — не может даже нажать на нужные кнопки. Каждый монитор показывал не то, что он искал. Изначально там светилась главная улица Плейкера, затем «офис консультанта», Дом милый Дом, магазин игрушек… странно было то, что ничто не записывало самого наблюдателя в комнате, где сидел он сам, а от факта, что доступ к просмотру школы был закрыт, у него появилось плохое предчувствие. Оставался лишь Плейхаус и как же пёс надеялся, что найдёт цель своего поиска именно там, а не где закрыт доступ. К тому же, последний раз, когда вислоухий проверял, дверь была закрыта без возможности отпереть голыми руками или… лапами. Когти у него отсутствовали, в отличии от кого-то в семействе кошачьих. Возможно, при его создании, учёные посчитали, что псы — слишком дружелюбные для них, а возможно, ему они и отнюдь не нужны, что по большей части располагалось в его голове как настоящая правда. Но если не лгать, то он признаётся в том, что те неплохо пригодились бы в уже давно прошедшем Часе Радости. Нет, не поймите неправильно, Дей не хотел представать перед чужими глазами как убийца, но в тот день, они действительно требовались ему! Несмотря на физическую силу, ощущение недостаточного вклада в «месть» съедало его изнутри, а инцидент с Бобби вновь напоминал ему о тех ужасах, которые возможно, тот мог предотвратить, если б только был сильнее. Если б только он не был таким глупым, не замечая творившегося вокруг него зверства. Если б только он был настойчивее. Догдей в этом до боли знакомом месте был хранителем каждого в округе, охранником детей, любимчиком персонала и самым доверенным лицом, не говоря уже о частичной роли воспитателя вместе с остальными зверятами, разделяющими его обязанности, пускай являлся главной гордостью званий, упомянутых перед этим, исключительно только он. Как такой ответственный пёс, вроде эксперимента 1189, мог поставить всех даже здесь под осуществлённую ранее угрозу всеобщей безопасности, когда нынешняя речь молчит про ситуацию вовсе? Многие из них погибли, работников вне глубин больше не найти по причинам вечного покоя, ась в лучшем случае прячутся, а дети? Что говорить о детях, если так называемый «защитник» не видел их со дня начала всеобщей паники, успев ранним утром всего-навсего разбудить малышей своим солнечным настроем, отведя в школу, прекрасно осведомлённый за более чем сутки предварительно, что произойдёт следующим? Удался ли план по освобождению, иль те съедены обезумившими от голода игрушками? Вопросы не переставали мучать его, пока им не было найдено чудо, осветившее его белые глаза так, как они не светились со Дня Рождения маленькой Эбби, который прошёл за несколько дней до всего, став последним проводимым в стенах комплекса. — «Кетнап!» — Восторженно воскликнул Пеклопёс, захлопав хвостом от чересчур сильного виляния им. Его счастью попросту не было предела! Какое же это неимоверное удовольствие, заметить обычный (хотя не совсем), длинный, фиолетовый хвост своего приятеля, которого заметно не было месяц, а то и полтора. Даты со временем начинали путаться в голове, пока календари никто не настраивал каждые новые сутки. Сидя он на стуле, на который тот так и не поместился, мгновенно последовало б падение с него от такой неожиданности, увидеть близкое лицо. Ну, точнее конечность владельца лика… Вместо этого, недо-техник по-собачьи схватился лапами за панель, стоя пялясь в экран, на котором уже давно никого не было. Вместе с этим, прошла скоротечная улыбка, быстро проносящаяся на его мордочке, яко поезд. Казалось бы, она доходила до начала его вислоухости, сгибая углы несуществующих губ, а ведь такие держатся немало времени, тем более на ком-то позитивном, вроде него, однако его горечь была легко оправдано. Точно ли это Кетнап? Могло произойти, что камера приблизилась, показав его маленькую версию? Быть может, сходя с ума, дневному знакомый пурпур показался, мелькнув перед глазами. Вмиг подхватив ту же старую папку с данными, горе-чайник принялся её в спешке переворачивать, проходясь по каждой странице чертовски поверхностно, полагаясь на мгновенный анализ своего мозга, через зрительную память. Его зрачок переживании сменился с круга на полую окружность, отображая бьющееся в такт звука бумаги сердце от страха вновь потерять своего друга. К его наибольшему разочарованию, ничего так и не было найдено в короткие сроки, заставляя игрушку раздражённо-нервно фыркнуть, тем самым выпуская весь гнев на будто прячущуюся от него страницу через обычный выдох. Возможно действие частично осилило свою работу ослабить пугающе быстро появившийся стресс, да убедить его усидеть на месте, ища информацию — так и не удалось. Всё также нервно оглядываясь, Дей старался найти хоть что-то, намереваясь тем самым отмотать на нужный промежуток времени. В мечтах ему виделось также и увеличение изображения, хотя понимание, что таких технологий не добились даже лучшие инженеры их компании — явно огорчало (однако уж неживое поднять на ноги им удалось! Гении всегда глупы). Ничего так и не находилось, порождая в горле неприятный комок слюней, быстро проглоченных ввиду позитивного настроя, играющего даже сейчас. Тот перевёл его взгляд в уголок мрачного белка, оторвав голову солнышка с левой стороны на всё тот же экран, который пред этим ту самую временную надежду и принёс. В нём был приёмник кассет, преимущественно пустующий независимо от места, если конечно, тот не находится дома у какого-то киномана. Не глядя на то, что ни Догдей, ни его друзья, ни даже мисс Делайт или Мамочка никогда не учили детей такому слову, молча про то, что те сами не имели никакого понятия о его значении, детям всё равно было оно известно! Вероятно, их прошлые воспитатели или ещё не отобранные на отбор дети научили тех этому слову, а те подловили бонус в словарный запас. Затем и сами воспитатели стали употреблять его в речи, говоря крохам, которые обожали во время всеобщего просмотра новых мультфильмов высматривать каждую деталь, что те «Серьёзные киноманы, не пропускающие ни одной картины!». Всем разноцветным ребятам также нравилась мультипликация, ведь как иначе, когда сами оттуда? Жаль только, что это был не еженедельный просмотр, не более чем обычная, неинтересная запись с камер наблюдения. Именно поэтому, там внутри должна лежать болванка, чтоб далее всё пересмотреть! Сделав глубокий вдох через подросшие за всё время лёгкие, его указательный палец правой лапы, всё ещё державшей на себе рану, едва свертевшей кровь, кликнул прямо на кнопку проигрывания, храня надежду о том, что его план рабочий, сразу же через несколько секунд который укажет, что одиночество не свело его с ума, мереща перед глазами несуществующий хвост. Все остальные клавиши не виднелись, за исключением нажатой, поскольку за все прошедшие годы давным давно стёрлись, не оставляя и очертаний прошлых вспомогающих рисунков. Ожидание просмотра бесцветного показчика напрягало, пока неприятная тишина играла на струнах его терпения. Наконец, показался тёмно-синий, то ли фиолетовый. По биологии настоящим псом владелец говорящего имени не коренился, позволяя видеть всю палитру человеческого зрения. Не совсем понятно, как работают его глаза, если уж единственно светятся, словно голограмма, но чем меньше знаешь — крепче спишь. Следом шёл очередной фон цветом бездны с неисправностями каждого VHS-а по сторонам, на этот раз отображая впереди себя надпись, гласившую что-то важное. — «Система аварийного оповещения… — Медленно стал зачитывать давний Опыт, проходя медлительно по нему. Дата со временем были им пропущены, вместе с самой компанией. — Выдаёт предупреждение об опасности для рабочей силы…» — Едва очередь дошла до последнего слова, неимоверно жуткие звуки для его вислоухих ушей послышались из средства просмотра, вызывая внутри него неимоверную тревогу, делая шаг назад. Громкий «Би-и-и-п» в конце, звучащий едва как крик искусственной птички, зажмурил ему глаза от боли внутри замены ушной раковины. Он со всей силы сжал уши, безуспешно стараясь оглушить себя от посторонних звуков иль как минимум успокоить себя, не начав паниковать. — «Следующее сообщение для всех работников компании Playtime co. — Распахнув свои веки, эксперимент 1189, не смочь разогнуть свою спину в менее испуганное положение, обратил внимание на причину своего дрожа. — В 11:01 часов утра, во восточному стандартному времени было объявлено о присутствии неизвестной враждебной силы на территории Playtime Co. — Его хвост зажался между ногами, а дыхание участилось. Нет, нет, нет. Только не это. Только не тревога о Часе Радости. Он не хочет её слышать, нет, не в такой обстановке, не в Богом забытом месте, не наедине в кромешной темноте! — Оставьте все личные вещи,» — Продолжал монотонный диктор, пока воздух принимался и уходил теперь через рот, закупорив дыхательные пути носа. Грудь поднималась и опускалась, чуть вздрагивая от мурашек, поднимающих искусственную шерсть. Тот факт, что всё было записано через минуту после начала хаоса в комплексе, а никак не сейчас, полностью игнорировался паникой в пушистой голове того, создавая ощущение, словно сзади кто-то есть, следящий за ним. Ему не хотелось смотреть её, тем более зная, что будет в конце. Резко сдвинувшись с места, пеклопёс незамедлительно словно напрыгнул на приёмник, намереваясь вырвать ту, желая прекратить всё это вместе со звоном в ушах. Та никак не поддавалась, выглядело, словно придётся сломать её, оторвав едва кусок, пока плёнка разорвётся или же вытошнит себя, запутав жертву в этом пластиковом безумии. Им была применена вся оставшаяся сила в давно не евшем плюшевом теле, не намереваясь сдаваться, чего бы это ему ни стоило. Последний приём пищи он не помнил, стараясь больше сосредотачиваться на оставшихся силах. Несмотря на имение органов, биология экспериментов Больших Тел компании отличалась тем, что те не умирали от голода, но со временем безумели. Именно это и пугало пятнистого, вызывая чувство слежки за спиной. Знать, что ты — не в безопасности, поскольку тобой могут захотеть полакомиться любые выжившие. Однако не его друзья, нет. Они выше этого. Он знает это. Они никогда не поступят так. Он знает это. Потребовалось нанести малый ущерб приёмнику, а также поломать внешнюю коробку VHS, но в конце концов, та была выжита из своего временного дома, страдая в руках главного её ненавистника. Более умеренное в плане скорости дыхание, теперь держало тяжесть в себе, дополняя сниженную тревогу после — бешенство сгоряча. Достижение своей цели должно было успокоить его, но процесс свершения — никак его не радовал. Ему не нравилось, что его реакция последовала такой буйной. Взгляд на свой страх, искалеченный в лапе — заставлял Догдея задаться вопросом, нормальное ли это для него поведение. Да, он выживает в ужасных условиях, но ведь раньше, таких срывов было намного меньше, если те вообще бывали. Появились ли они у него после, или же… Броском откинув назад причину своих самокопаний, не заботясь о её сохранности, зверёнок фыркнул, пытаясь сменить тему разговора своих мыслей на что-нибудь более важное, не хотя водить круги вокруг неприятной темы. Ему не хотелось считать себя монстром за дело, совершённое ради благих знамений, тем более накручиваться из-за своего не самого стабильного в оправданных обстоятельствах поведения. — «Ну конечно, чего я ожидал от старой кассеты, пытаясь отмотать на пять минут? — Отчитал себя же умник. В уже комедийно часто повторяющийся раз, им была подобрана уже раздражающая… папка, кто бы мог подумать. По его ощущением, он словно белка бегает в колесе, догоняющая ничего, кроме разве что какой-то мечты. Каждая не такая уж и старая страница перелистывалась неохотно, когда Дей точно уверился в отсутствии нужной ему информации. Как на зло, требуемая им информация была в середине, никак не начале! Наверное быть посчитали, что кнопки не сотрутся, а саму помощь добавили сюда насилу ради галочки, ха-ха, очень смешно! — Стоило перепроверить папку с самого начала.» — Уже грустно усмехнувшись, поднял пятнистый свою руку, им была нажата самая левая кнопка, предположительно в прошлом живущая с наклейкой отмотки назад. Телевизоры у охраны отличались их наличием и квадратными очертаниями, когда на других же в комплексе, те были круглыми. Вот чудеса, действительно то, что он и искал! Пока та зажата, всё убегает назад до момента отпуска пальцем зрителя, нашедшего интересующий его момент ещё раньше, чем застал сам он. Это был действительно он, это Кетнап! Неужели это он, живой, так ещё и без ран?! Эти милые, кошачьи уши в конце концов вновь упросили его хвост вилять, искореняя навязчивые мысли из черепа. От вида свисающей лунной подвески глаза возвращаются в своё прежнее, овальное состояние, без каких-то там пустующих частей посередине. Более того, они загораются при виде лучшего друга так, как не горели с его собственного дня сборки. Чудеса случаются, а с ними и улыбка выше некуда! Возбуждающие энергию новости вплеснули в него новую надежду, заставив побежать в лестнице на выход так, словно пушистое облачко само подтолкнуло его, пожелав удачи в каком-то путешествии. Так, нет. Это была пятая серия, а не реальность! Впрочем, ощущения не сильно отличались от мультяшных, заставя его буквально проскользить по полу при нескольких поворотах. Казалось, вот, наконец побег из подвального помещения, пока не пришло понимание. Он не посмотрел окружение, только осмотрел своего друга. — «Постойте. — Сказал самому себе же солнцепёс от одиночества. Вздрагивая, солнышко поднял одну из своих ног вперёд, развернувшись, затем неспешащим шагом двинувшись обратно. Хвост раз махнул, прячась за угол, надоевши видеть то же место. Его голова наклонилась, а вместе с ней упали и мягкие уши, одним закрыв взор. Тот приподнял его, жмурясь и вглядываясь в место. Оно походило на ту огромную комнату с кучей лабиринтов с трубами, что не сильно воодушевляло. К тому же, та зона была закрыта предположительно завалом, имея доступ лишь сквозь школу, ступив в бекстейдж, представляющий из себя кучу заданий для персонала с особым оборудованием, которого, естественно, у него не было. Оставался только другой путь, также ведущий к бассейну, находящийся за дверь от комнаты приятеля. Возможно, раз он на камерах уходил, то находится именно там? — Хорошо, Кетнап, я понял, ты ЛЮБИШЬ кошачьи малодоступные места.» — Прокомментировал рыжий с дружеской насмешкой место, в котором Тому пришлось ходить на четырёх лапах. В своё время, Нап обожал дремать в Плейхаусе, избегая тем самым отчитывание Бобби, прячась он в Доме милом Доме. Хоть кто-то не меняется. Быстро подбежав и выключив экран, словно ребёнок, боящийся, что в темноте монстр откусит ему ногу, четырёхлапый приближался к выходу, затем начав подниматься по лестнице вверх. Приятно в итоге покинуть это место, возвращаясь в намного привычную обстановку. Выйдя на долгожданную «улицу», перед этим ступив ещё пару ступенек в связи со своим ростом, ему стало гораздо легче, вдыхая полной грудью. Дневной подтянулся назад, словно впитывая в себя лучи света от сотни, а то и тысяч прожекторов сверху. Его макушка поднялась ввысь, точно также питаясь обилием сияния. Облака из того же пластика не могли заменить настоящих, но он и настоящих то никогда перед глазами и не видел, разве что на кассетах. Взгляд игрушки редко падал на них, слишком занятой график для просмотра чего-то вроде них, но внутри, он ловил дежавю… Казалось, будто когда-то он сидел и от нечего делать пялился в них, то ли чего-то ожидая, то ли кого-то… всё смутно, причём без гарантии, что это воспоминание не ложное. Может, всё было сном. После долгого времени в темноте, ему чудилась хорошая картина, но чем дольше он стоял, слушая пение записанных за пределами фабрики птиц, подбородок медлительно опускался, пока улыбка выглядела неуверенно. Каждое место здесь — часть хороших воспоминаний. Вон там, где стулья с зонтиками — все ели во время прогулочного времени на еду. А вон там, в беседке, маленький бассейн с лодками-уточками. Помнится, почти всё время по территории бегали дети, а сейчас… это место вызывает только дискомфорт и грусть. Больше никого здесь нет, кроме него, даже сотрудников и… Отвернув свою голову направо в сторону пола, эксперименту 1189 был замечен труп того самого человека, погибшего от его рук, иронично лежащего рядом с представлением характера медведицы. Им так двигала ненависть, гнев, жажда мести и зверство, когда сейчас, кажется, глубоко внутри питается чувство вины. Может, тот человек так защищался, став на тот момент выжившим? Но, его подруга ведь — самая добрая личность, когда-либо известная ему. Она не могла напасть, что значит, это была не самооборона работника, только страх и ненависть. Однако, понимание справедливой натуры пеклопса никак не могло оправдать его, это было бы глупо. Они — не монстры, так почему к ним относятся как к таковым? Смотреть на ещё одно мёртвое тело ему никак не хотелось, что дало прекрасную идею спрятать его. Скинуть в глубину, конечно, не выйдет, зато можно спрятать в каком-то из шкафчиков или кладовке в «Офисе Консультанта». Там таковых мест полно! Хотя, это на потом. Сейчас его миссия — это найти своего морального помощника в Плейхаусе. Внезапно, уши пушистого поднялись выше, вместе с чёрненьким носом. Резкий звук грохота отвлёк его внимание, перетащив на себя. Сделав шаги ближе к поваленной статуи одного из зверят, тот заметил, что повреждённый кусок камня, врезавшийся в голубую скамейку, имеет при себе ни одну железяку, что по теории и привело к недолго катившемуся булыжнику из бетона. Скорее всего, он держался за счёт одной, как ножки, а затем, та сломалась от пресса за немалое количество времени для ориентировочно крохотного кусочки стали. Шум он точно не из самых приятных произвёл, но как-никак сам материал хороший, раз упала только фигура кота. Это навлекло его на мысль. Встав рядом с той, Догдей впился своими гладкими пальцами в её голову, слегка отодвинул спустя несколько, иль может пару толчков. Большие Тела имели невероятную для обычных людей силу, пускай и не являлись каким-то машинами вроде подъёмного крана, а то и супергероями, даже если некоторые их могли так называть, в слабой мере некоторые посетители, вроде родителей, желающих принять в свою семью нового члена. Сдвигался Бог знает сколько килограммовый бесхвостый с раздражающим звуком, съезжая по полу. Больше, к сожалению, отодвинуть нельзя было, пока сейчас благодаря шее в созданную щель помещалась конечность. За штуковиной находился хлам, не позволяющий этого сделать. — «Посмотрим, что здесь осталось…» — Прошептал бывший лидер, просунув лапу с ремнём на запястье вглубь. Тщательно говоря, прошло пару секунд, как нужное нащупалось вмиг. Большим нажатием, нестёртое изображение формы луны нажалось под ладонью, издавая в первую попытку записанный шум. Второй попытка — не пытка. — «"Ты спишь та-а-а-к крепко! И это делает меня та-а-аки-и-им счастливым!"» — Весело произнёс голос, словно специально проходя сквозь щели, заполняя будто всё громадное помещение своей улыбкой. В мультсериале пурпурный почти не разговаривал, пребывая интровертом, отчего до резкого закрытия многие диву давались, слыша, что он никак не немой, заговорив раз в несколько эпизодов, коих много не успело стать. — «"Мой аромат наполняет всех радостью", да, приятель? — Продолжил он вторую реплику с записи диалога с нажавшим, остальные части которых ты мог услышать только если нашёл картонную фигурку. — Ты как и я, не любишь скучные представления, верно?» — Подметил улыбашка не только отсутствие своего имени у Кота Дремота, как представления, но и то, что только сам Дей похожим образом отошёл от положенного шаблона, у себя говоря «Догдей говорит… Принеси!». Этот разговор в пустоту малость согрел ему сердце, напоминая о скором воссоединении. Решено, медлить нельзя, отвлекаясь в очередной раз на что попалось! Сбежав спокойный бегом с холма, тем временем направляясь к палатке своим приятным, всё ещё нужным по быстроте темпом, ноги наступали на холодную без обуви дорожку, проводя верно как ток по телу от чувства непривычного мороза. Два красных столба, ограждения из вытяжной ленты, сундучок, вдалеке печальная качеля и рисунки на недо-ткани, вместе с кровавым текстом. «Радость», «Час Радости». Эти слова не приносили ему дрожи, только события. Рядом у штор врат гляделись ладони, дополняющую трепещу душу картину. Вислоухий провёл пальцем по одному из отпечатку рук на последок перед тем, как отворить красную дверь, под которую пришлось нагнуться, ввиду вины постройки её не для тех, кто под два метра роста, может больше. Заходя внутрь, чудилось целое подушечное измерение, где можно прыгать, падать, толкаться, валяться и многое, многое другое. Главное о карусели не ударься, их вон там, две! Рядом со входом располагался подъём над него, пока правее него стояло странное развлечение в виде кольца. Стена напротив имела две трубы, между коих столько же качалок на пружине в форме лошадок, окрашенных в розовый с бирюзовым. Ещё одна труба находилась на этот раз в самой дали, в которую, как бы того не хотелось избежать, придётся залезать, не имея доступа к закрытой двери, перекрытой роллетой. Красный тусклый свет гадко портил зрение, въедаясь в сознание, отбрасывая любое желание оставаться здесь наподольше, залезая внутрь трубы. Продукт Плейтайм ко. ненавидел туннели отсюда. Дело не в том, будто весёлыми те ему не казались, совершенно наоборот. Его нехорошее отношение к ним обусловлено, конечно же, размерами. Помещаться то он помещался, но лазить в них — сплошное неудобство, за исключением кого-то, кто забывает про законы физики, ведя себя наподобие жидкости. Делать нечего, остаётся только протискиваться до самого конца. Путь сложился не самым простым для того, кто с запоминанием лабиринтов не дружит. Выручало одно — отличный, чуткий нос, учующий знакомый лавандовый аромат даже на таком немалом расстоянии, ведя его по волнам запаха. Каждый изворот казался пыткой, моменты с полуоткрытыми комнатами — благословением, тупики — издёвкой. По ощущениям, прошла целая вечность, переводя на реальные года — целые сутки, когда на деле, впрочем, всего около получаса. Выведенный путь кидал его упавшее тельце в то самое место, найденное на камере, где не менее похожим образом стоял очередной лабиринт, в этот раз из стен. Неподалёку освещалась крохотная дыра со спасательными кругами по внешним углам напротив. Когда ты провёл тучу времени в клаустрофобной для некоторых местности, в попытках разобраться, что да куда идёт, рассматривать другое повторение этого — хотелось не больше, чем гореть в Аду, сразу совершая выбор быстрее обдумывания, поднимая каждый раз носок туда, где находится жёлтая дверь в главный бассейн с пятью ступенями перед ней. Зачем-то, внизу той стояла какая-то решётка, возможно выводящая в прошлом запах хлора. Зайдя, за ней ждало разочарование в образе лестницы. Ненавязчивое напоминание о нахождении нужной локации ниже по ней не смогло ввести его в печаль, перепрыгивая по два-три разноцветных уступа. Обыденная надпись рядом, на этот раз выгравированная когтями никак не отвлекала гостя от задачи, ловя её своим боковым зрением. Немного созданного самим же собой веселья и вот он, пустой бассейн, набирающийся по выходным! По насмешки судьбы, последний рабочий день пришёлся на понедельник, сильно огорчая особого любителя воды. Может не сейчас, но потом, он бы обязательно поплавал, тем более, когда нужно держать активный образ жизни. Кто знает, может в один день, он ему пригодится за пределами всего бетонно-пластикового ужаса, даруя выжившим внешний мир? Пропуская с левой стороны шкафчики с глазами, окрашенными в красный, жёлтый с бирюзовым по темноте, всё остальное, включая столики с креслами — было проигнорировано, захватывая дыхание от волнения. Чёрт, ему не было дело включая кровь у пальмы, таскающуюся следом до ещё одной двери. Открывая её, нос игриво задёргался, вызывая цепную реакцию в виде хвоста, танцующего из стороны в сторону. Дух ощущался совсем близко, имея оправдание лишь в том, что как только пушистик зайдёт за решётку, спускаясь вниз, знакомое лицо тут же окликнет его, крепко обняв. Скоростной ход не создавал шума за счёт мягкой ткани пошива игрушки, только камни, по которым он съехал аккуратно своим боком, испортили весь сюрприз. — «Кет- — Стоило увидеть силуэт до потолка, как улыбка покатилась вниз, расширяя веки на пару с полым кругом в глазу. Чудовищных размеров существо на четырёх лапах, стоящее задом, неспеша повернуло свою острую кошачью голову, удерживая что-то в своих когтях. Лицо казалось ему неестественным, до боли распахнутые глаза, ненормально большая улыбка и не от мира сего взгляд. В этом лике не виднелось той прежней темноты, за исключением вызывающей боли в груди. — нап.» — «Догдей. — Всё также ухмылялся тот, желая встать, да не имея высоты потолка для этого. Тем не менее, повернувшись, он доказал обратное, конечно немало горбясь. Тогда-то его приятель смог рассмотреть вещь в его руке. Точнее, живое существо. Малую версию своего друга. — Приятно — Кетнап сузил улыбку, затем закрыв глаза, превращая в процессе своё выражение в намного более приятное, полное теплоты с приветствием. — тебя наконец найти.» — Десяток, а то и более малых версий всей восьмёрки выбежали из своего укрытия, по-видимому испугавшись гостя, с шумом зашедшего в спальню стоящего перед ним владельца. Некоторые столпились вокруг него, некоторые прилегли на кровать с меньшими версиями, малая часть расположилась на самих подушках с фиолетовым лицом. В этот момент, интересовал Догдея только Нап. — «Что они все здесь делают?» — В недоумении сжал он гримасу. Ему казалось странным, поскольку им никогда не наблюдалась особая любовь дрёмы к ним, исключительно нейтральность. Так что ж многие собрались рядом с ним? — «Разве не прекрасно? — Открывая темноту с не менее полым зрачком, произнёс тот. — За это время, мы сроднились с ними. — Малая версия оползла его лапу, идя к плечу, в то время как длинный хвост изящно обернулся вокруг его пальцев, сокращая расстояние. — Я им — еду и кров, — Котёнок обошёл шею, ложась на левое плечо. — а они — меня покорно слушают. — Когда тот спрыгнул, пурпурный шире усмехнулся. — Они могут съесть любой труп, залезть под кожу, выжирая органы и всё, что от меня требуется — так это просто дать свою команду. — Переведя взгляд со своей подушечки в форме луны на собеседника, Нап громко засмеялся своим привычным для Дея смехом, сделав шаг в его сторону. — Ха-ха! Не бойся, Догдей, я пошутил. — Дёрнув своим ухом, он сократил дистанцию, смотря в чужие глаза. — Ты ведь не испугался меня, верно?» — «Ха-ха, да. — Придя в себя от остолбенения, тот негромко рассмеялся в ответ. — Прости, я просто… я- я на нервах из-за всего. — Его не устаревший мультяшный голосок заметно отличался от глубокого тона лучшего друза со сломанной речевой коробкой. Это создавало между ними ещё бóльшее различие, так притягивая друг к другу. Говорить не умеют, разве что, только мини-версии, вроде того, который только что подбежал к нему, начав тереться о его ногу. — Привет, малыш.» — Нежно на минуту улыбнулся солнечный тому, присев и взяв того на руки, погладя за ушком с пятном, находящееся, конечно, в том числе и у оригинала. — «Теперь мы вместе. И я тебя не брошу.» — Стало ответом на нервное поведение вислоухого. Ему понадобилось встать, дабы держать зрительный контакт на одном уровне. О, как приятно это слышать… Спустя такое долгое количество времени, у него есть вновь тот, на кого можно положиться. Его близкий друг, его опора, член его команды. Теперь они вместе, ничто не смеет разлучить их, даже повторный геноцид. — «Спасибо. — Его улыбка была полна грусти и печали, разделяя нервозность внутри. — Кажется, в одиночестве я сходил с ума и- — Схватившись за голову одной лапой, День удерживал кривую ухмылку, стараясь не дать своим слезам выход. Только не сейчас, только не перед ним, только не как бывший лидер команды. Как ему можно доверять, когда их в прошлом смелый вождь, не дающий плохим эмоциям достичь его — начнёт рыдать прямо сейчас? — и я не знаю, что творю, я думал, что с тобой, мне-» — Опустив руку, держа её перед собой, присутствие раны дало о себе знать, поймав острый взгляд Дрёмы, который затем взял её в свои. Украшение в виде луны со звоном двинулось вперёд от его скорого приближения. — «Ты ранился?» — Чётко спросил кот, держа внешнюю сторону его ладони в своих. Его зрачки недалеко бегали, изучая порез, оставленный от чужой подвески. Любому другому могла показаться манера его речи в данный момент пугающей с этой краткостью в кармане с несменной безэмоциональностью, но зная его всю свою, возможно ненастоящую жизнь — его друг легко мог понять, что тот переживает за него, беспокоясь пусть даже насчёт обычного ранения. — «Да, возможно немного, но-» — Лукаво улыбаясь, избегая зрительного контакта с ним, не успел собеседник ответить, как был тут же прерван. Возможно, ему следует быть прерванным сейчас, затыкая коим бредни свои, вырывающиеся изо рта. — «Теперь всё хорошо, Догдей. Я здесь. — Аккуратно с ласковостью, провёл лунный по месту прошедшей боли. Движение успокаивало, расслабляя его сознание с мышцами, давая провалиться в чувство защищённости, которое избегало его всюду, не исключая в прошлом наисладчайшие сны. Так долго он выживал, боясь каждого шороха. Так долго он чувствовал себя одиноким во всех развалинах гнусной корпорации... Всё это — теперь ничто. — И мы зашьём твои раны. Вместе.» — Они вместе. Как приятно наконец знать, что ты не один.