Канцлер

Она натянула на худые белые плечи тонкое одеяло. Холодный воздух заставил кожу покрыться пупырышками мурашек. Отвратительное утро. Однотонные полупрозрачные белые шторы прикрывали наготу окна в белой раме, отражавшего небольшую улочку с двухэтажными домиками. Видеть этот пригородный пейзаж по утрам опостылело ей ещё больше, чем когда-то кварталы серых панельных домов в Москве. Как омерзительно каждый день просыпаться в холодной постели в чужом доме, в чужой стране… Хотя нет, Германию она любила. Хорошо было сидеть в Английском саду особенно в начале осени, когда деревья были чуть золотистые, а небо высокое, густого синего цвета с белой полосой на горизонте. Хорошо было смотреть на белый купол маленькой беседки и пятна проёмов между тонких колонн, которые, как корона, венчали небольшой зеленый холм… Ей стало родным старое здание университета с красной крышей и фонтаном посредине, с огромной залой под куполом с большим мутным кругом стекла, через которое пробивались скудные лучи солнца, наполнявшие мрачноватое пространство свежим небесным светом… Она любила и огромный лекторий с верхней галерей, необъятный и поражающий воображение того, кто видит его в первый раз, но ставший по-братски знакомым ей. Ольга вздохнула, встала, по-привычке нашарила оледеневшими ступнями мягкие одноразовые тапочки. Голова болела от долгого сна. Она не пойдёт на занятия. Хотя… Последний курс, февраль, осталось уже немного, можно, конечно, и потерпеть… Она попробовала собраться с мыслями, но ничего не получалось. Алекс чистил зубы, стоя у раковины в домашних синий шортах. Белый пухлый живот мягкой волной накатывался на них, чуть закрывая резинку. Противно. Ольга стянула комбинашку и по привычке влезла в леггинсы с белой футболкой, ощутила себя чуть лучше, но на мгновение обморочная пелена застлала взгляд. Тошно. Убрала волосы невидимками. Да нет, хватит, нельзя распускаться, нет в этом утре ничего особенно ужасного. Просто опостылели такие утра, вот и все. Алекс рылся теперь в холодильнике. Ольга посмотрела в зеркало и вспомнила Фридриха, его комплименты. Она действительно хороша: короткие чуть волнистые волосы-каре, мертвенно-бледная тонкая кожа с несколькими родинками на щеке, глубокие серые глаза, пухлые губы, нос чуть широковат, и зубы не очень неровные, хотя это не так уж страшно… Чёрт, какая же она дура, надо было отоспаться в общаге и прийти с ним на свидание более бодрой. Чего доброго заподозрит… Хотя, какая, впрочем, разница? Он был её милой игрушкой, фарфоровой куколкой чудесного принца прежних времен, который мечтал стать королем, не зная, что корону теперь такие как он не завоевывают… Хотя имя вполне королевское. Наверное, он был бы неплохим монархом, как Гогенштауфен смог бы вернуть Иерусалим одними переговорами, был бы умен, изыскан, образован… Но теперь такое не в моде. Во-первых, он был верующий. Истинный католик. Это отличало его даже от древнего тёзки. Во-вторых, он выражался тонко, имел нрав скромный, речь изысканную и размеренную, музыку слушал только классическую, одевался в пиджаки и жилеты. В-третьих, он ухаживал по всем правилам, любил искренне, не позволял себе никаких вольностей и только целовал пару раз её ручку… Смешно, да и только! Но нельзя было сказать, чтобы он был некрасив. Карие глаза, чуть волнистые темно-русые волосы, ровная натянутая кожа с оттенком смуглости на узких щеках… Словом, герой с картинки какого-нибудь позапрошлого века! Забавно! Главное не прыснуть, когда он будет изъясняться на очередном свидании! Но, в целом, Ольга согласна. Почему бы не выйти замуж? Она останется в Германии, года через 3,5 получит гражданство и будет строить давно желанную политическую карьеру… Чего еще нужно ей? Любовник из него, конечно, никакой. Алекс неплох в этом деле, можно пока позабавиться с ним, а можно и бросить к черту… Там увидим. Главное добиться цели. Главное получить власть. Отец Фридриха потомственный аристократ (как, впрочем, и его мать), чей род сохранял свой вес в правительстве с незапамятных времён… Звучит глупо, как в какой-нибудь дурацкой романтической книжке, но это так. Ольга хотела достичь высот. Одна проблема: она не немка. Но это вопрос решаемый… Как и все в нашем мире. Честность не всегда лучший выход. Ольга подошла к Алексу со спины, он делал себе бутерброд. Она обняла его плечи, сплетя пальцы за шеей. — Алекс, я больше не приду, — сказала она томным голосом с легкой ухмылкой. — Отчего же? — спросил он, не поворачивая головы. — Я выхожу замуж, я знаю, мне сделают предложение в ближайшие дни. Фридрих не нарушит правила. — Фридрих? Ты вроде бы не говорила о нем. — А зачем? Я не люблю его… Но он мне нужен. Нужен для будущего. И мне нужен будет мой ребенок. Наследник. Когда-нибудь ты поймешь. Я добьюсь своего. А потом на это не будет времени. — Но… как он в постели? Я мог бы остаться с тобой. Хоть иногда. Я все равно не собираюсь жениться в ближайшее время. — Алекс, я понимаю… Но нет. Мы, правда, еще не спали с Фридрихом… Это не в его стиле. Не знаю, как он переживет отсутствие моей девственности. Но этого уже не изменить. Как и нашего брака. Мы с тобой просто коротали время. Это было приятно. Я действительно кайфовала, но хватит. Есть задачи поважнее. — Если тебя что-то не устраивает во мне, скажи. Я могу… Ну, например, похудеть, подкачаться. Просто… Я действительно привязался к тебе, Ольга… Смешно говорит это, мы познакомились в интернете, а теперь… Кажется, если бы я смог бы быть семьянином, я бы не задумываясь женился на тебе… — Но я бы тебе отказала, — хмыкнула Ольга, это напомнило ей слова Онегина. — Ты ничего не можешь изменить. «Я другому отдана и буду век ему верна». Пока. И она ушла. Пошел мелкий дождь, хлестал ее по лицу. Она не жалела. Она не ночная бабочка, чтобы услаждать мужчин. Скорее наоборот. Надо быть выше. Чувства не должны колебать ее сердце. Она должна быть стойкой. Это первый шаг к вершине, первый шаг к цели, ради которой она пойдёт на все. Она больше не должна быть женщиной, хотя и будет готова соблазнить каждого нужного человека… Она предает любовь и страсть забвению, нет платонических чувств,есть только телесное, которое она сумеет уж себе подчинить! Но что-то подсказывало ей, что она глубоко, безнадежно заблуждается. И что за это отречение любовь жестоко, жестоко отомстит ей. *** Вечер выдался не по-весеннему теплый. Облака разогнало, и небо ровным лилово-рыжим куполом нависало над Мюнхеном. Фридрих шел рядом, Ольга держала его под руку, чуть касаясь бежевой материи пиджака. Она не прогадала. Слишком уж праздничный вид, слишком взволнованное выражение лица. Сейчас начнётся. Они поднялись в беседку, легкий ветер, поднявшийся снизу, еще преисполненный сырости и прохлады, приподнял светлую юбку. Ольга засмеялась, пытаясь опустить непослушный подол, но отчего-то ей показалось, что это был последний смех ее… Странное ощущение границы, рубежа ее жизни, уже неминуемого, почти перейденного, вновь, как утром, накрыло ее. Фридрих с любовью смотрела на милое ее выражение улыбки, мгновенная задумчивость ускользнула от него, и, видя проявление благосклонности к обстановке, он встал на одно колено… Кольцо таинственно поблескивало на красном бархате. Фридрих знал нелюбовь Ольги к напускным торжествам и потому здесь, в полутьме, в ее излюбленной беседке миг был самый подходящий… Речь была долгой, девушка почти не слушала. Ровная немецкая речь вдруг на миг показалась ей мучительно чужой, незнакомой, неясной. Но только на один миг. В последний раз. Больше у нее не было прошлого. Не было никакой России. Она выходит замуж, чтобы остаться в Германии. Навсегда. Она должна все забыть. И взгляд Ольги вновь прояснился, слова стали привычными. Это был ее Muttersprache. Она не имеет права сомневаться. Наконец Фридрих закончил и поднял свои большие искристые глаза на нее. Как он красив. Как была бы счастлива на ее месте другая, как могла бы полюбить его… Но не такая, значит, у них судьба. Ольга улыбнулась. Она научилась делать это притворно, но очень правдоподобно, так что Фридрих весь просиял. — Ja, ich bin einverstanden! — коротко сказала она и протянула руку. Юноша надел золотое кольцо с россыпью изумрудов и бриллиантов на ее тонкий бледный пальчик. — Это кольцо в нашем роду с незапамятных времен. Теперь ты часть нашей семьи. Ольга кивнула. Прелестно. Она добилась своего. Она не смеётся, не плачет, она спокойна. Не то, что влюбленные дурочки. Она отлично сыграет роль аристократки. Ей все по плечу. Надо всегда оставаться такой. Никто не должен знать, что в ее сердце. Даже её муж. Фридрих…