По-крупному

— Выглядишь ты как-то… Мясистое лицо Коллинза казалось смущённым. Это самую чуточку примиряло Гэвина с тем, что жирдяй сидел на его кухне, попивал его чай и дожирал его, между прочим, припасённую на чёрный день пачку печенья. Но делать было нечего, в этом расследовании Коллинз шёл в комплекте с Андерсоном, а Фаулер ясно дал ему понять, что выкрутасы и попытки избавиться от навязчивой компании коллег не пройдут. Не в интересах Гэвина было слишком уж явно демонстрировать желание остаться с Найнсом наедине, так что он вроде как смирился. Смирился — и даже позвал этих двух клоунов к себе за пару часов до встречи, чтобы не пересекаться возле бара и не вызывать подозрений. А теперь этот трёхсотфунтовый хер, закошмаривший несчастного кота обилием ласки, сидел здесь, значит, и пялился на его джинсы, футболку и кожанку — стандартный прикид, который Гэвин не собирался менять даже ради Ричарда Найнса — так, будто узрел второе пришествие. — Как? — угрожающе осведомился Гэвин. Хэнк, избравший дипломатичное молчание, что-то булькнул в кружку. — Ну… — Коллинз сделался до того испуганным, что Гэвин непременно пожалел бы его, не уничтожь тот последнее печенье. — Как обычно? Я думал, что вне работы ты… Стушевался и замолчал. — Выряжаюсь как педик? — мрачно закончил Гэвин за него. — Влезаю в красные стринги и сетчатую майку? Судя по несчастному виду, примерно так Коллинз себе житуху рядового гея и представлял. Вот же уёбок оверсайз. — Послушай, одноклеточное… — начал было Гэвин, которому не требовалось многого для того, чтобы взбеситься, но Хэнк, неожиданно передумавший изображать Швейцарию, шумно поставил кружку на стол и прогудел: — Да ладно тебе, Рид. Бен имел в виду, что ожидал, что ты как-то принарядишься, что ли, для своего голубка. Я вообще-то тоже думал, что ты оденешься иначе. — Чем тебя не устраивает мой прикид? — возмутился Гэвин. Хэнк окинул его взглядом, полным жалости и скепсиса, и пожал плечами: — Ну, если у этого Найнса настолько дерьмовый вкус… — Ты кого говном назвал?! — Заметь, ты это сказал, а не я. — Андерсон, ты совсем попутал? — Парни, может, не на… — Завали ебало, Бен. Кое-что оставалось неизменным. План, несмотря на стычку, проговорили от и до. Не то чтобы, конечно, там было что проговаривать, в целом всё было примерно так же, как и при первой встрече с Найнсом. Разница заключалась лишь в том, что теперь Гэвину, который потенциально должен был уехать из бара вместе с Ричардом, нужно было сохранить в тайне наличие в кармане его джинсов микрофона даже если из этих джинсов его вытряхнут. Он пока слабо представлял себе, как это сделает, но в крайнем случае можно было спрятать микрофон в бумажник — вряд ли Найнс полез бы туда, чтобы разменять двадцатку. А ещё, разумеется, его, Гэвина, коллективно жалели. — Помни, что ты не обязан делать ничего такого, — заявил ему Фаулер накануне. — Ты всегда можешь выдумать предлог и уехать. Нам нужно только закинуть удочку, выяснить, кем он работает, где живёт. Попытаться поймать его на лжи. Для этого совершенно необязательно… — Ага, — легко согласился Гэвин. Бедняга Джефф и не подозревал о том, как сильно Гэвину хотелось сделать то, что было совершенно необязательно. В этом расследовании у него был свой корыстный интерес, и, хотя роль несчастного детектива, вынужденного играть в пидораса, приносила ему определённые плюшки вроде послаблений на работе, Гэвин при всём желании не сумел бы изобразить страдания, которых не испытывал. Прощаясь с ним на пороге его квартиры, Андерсон тоже выдал дежурное: — Не переступай через себя, ага? Не представляю, что бы я делал на твоём месте. На моём месте тебя бы не трахнули, подумал Гэвин с нескрываемым злорадством. Но вслух произнёс только беззаботное: — Ой, да ладно, я не особенно парюсь по этому поводу. Нахерачусь коктейлей, пофлиртую с симпотным мужиком, возможно, помацаю его за жопу и свалю. Если бы все расследования были такими, я бы уже дослужился до комиссара. Коллинз позеленел. Андерсон заржал и хлопнул его по плечу: — Тогда удачи в покорении этой вершины. Он определённо не имел в виду того, о чём Гэвин подумал в связи с этой формулировкой.

***

Бар был маленький. Гэвин вообще не любил бары с вместимостью на уровне концертных залов — нахуй оно надо-то, чтобы пять сотен рож смотрело на то, как он насвинячивается до поросячьего визга и лезет на барную стойку? Человеком Гэвин был смелым и хуйни по синьке творил много, присутствие в зоне прямого доступа мужика, на которого у него вставал, только увеличивало шансы того, что в какой-то момент у Гэвина откажут тормоза, так что… чем локальнее, тем лучше. Ричард сделал неплохой выбор. Порог бара Гэвин переступил в 19:03 — даже проверил, чтобы убедиться. Первые мгновения внутри оглядывался, привыкая к полумраку, пока не увидел знакомую невыразительную морду за столиком у самой стены. — Ты опоздал, — констатировал Ричард, когда Гэвин плюхнулся на скамеечку напротив него. — Да не нуди, всего на три минуты! — возмутился тот. Ричард пожал плечами: — Я добавлю эти три минуты к общему времени, в течение которого тебе нельзя будет кончить. — Ты охуел? — осведомился Гэвин, как если бы это не у него в паху потяжелело от перспективы. Ричард тонко улыбнулся: — Пять минут. — Ой, блядь, прошу прощения, господин, — Гэвин закатил глаза и демонстративно пихнул его в плечо, перегнувшись через узкий стол между ними. Потом, наконец оценив чужой прикид, ухмыльнулся. — Ты всегда одеваешься так, будто дрочишь на «Людей в чёрном»? На Ричарде была простая чёрная водолазка, под горло, повторяющая фигуру так, что практически не оставляла простора воображению. Тонкая ткань облегала широкие плечи, сильные руки и твёрдую грудь как вторая кожа. Гэвин сглотнул и мысленно пожелал себе терпения. — Тебе не нравится? — чёрная бровь изогнулась в выражении веселья, которое Гэвин уже обожал. — Я бы отсосал тебе прямо здесь, — честно ответил он, и пугающе светлые глаза Ричарда Найнса на мгновение потемнели. Взгляд, которым Ричард прошёлся по его телу, был тяжёлым и многообещающим, почти раздевающим; Гэвин рефлекторно расставил ноги чуть шире и откинулся на спинку скамьи… — Крёстный отец, — неожиданно произнёс Найнс. Гэвин осоловело моргнул. — А? — ему потребовалось совершить над собой усилие воли, чтобы вынырнуть из смутных фантазий о твёрдом и толстом члене сраного Ричарда Найнса в безжалостную реальность. — Любишь Копполу? Ричард снисходительно хмыкнул. — Люблю, — его глаза не отрывались от лица Гэвина, и у того уже начинало печь щёки. — Но я не о фильме. Я заказал нам по коктейлю, пока ждал тебя. Виски, амаретто, лёд… то, что нужно для начала вечера. — Звучит как его окончание, — усомнился Гэвин. Твёрдая линия губ Ричарда самую малость смягчилась, когда он усмехнулся краешком рта: — Я позабочусь о том, чтобы окончание было чрезвычайно продуктивным. Гэвин в очередной раз тоскливо подумал о том, что обошёлся бы безо всяких там коктейлей с мафиозными названиями. И тут же, вспомнив о расследовании, небрежно бросил: — Ты мне, кстати, так и не ответил на один вопрос. — На какой? — Ричард вскинул брови; ублюдок был изумительно хорош собой, и это мешало Гэвину оставаться беспристрастным. Что-то ты поздновато спохватился, не находишь? Официантка с недовольным лицом принесла им коктейли, так что Гэвин сперва хлебнул из своего стакана, одобрительно промычал себе под нос — виски хорошо сочетался с миндальной сладостью ликёра — и только потом нарочито равнодушно пожал плечами: — На тот, который я задал в понедельник. Нечасто, знаешь ли, доводится встречаться с людьми, которые разъезжают по городу по работе посреди ночи. Было бы смешно, подумалось вдруг ему, окажись Ричард копом. Оборжаться просто. С другой стороны, в базе данных полиции Детройта тот не числился. Но являлся ли он в самом деле адвокатом? С каких пор клиенты получили право доёбывать своих защитников двадцать четыре на семь? В этой мысли проскользнуло что-то от намёка на ревность, Гэвин стушевался и сделал ещё глоток, слишком большой, так что не закашлялся лишь чудом. Перед тем, как ответить, Ричард поднёс к губам собственный стакан. Отпил. Гэвин тупо пялился на его влажные губы, на то, как дрогнул кадык, когда Ричард сглотнул. Он был по уши в дерьме. Найнс определённо об этом догадывался. — Я адвокат, — ожидаемо произнёс тот после короткой паузы. — Специализируюсь на арбитражных делах. Смею предполагать, что моё агентство является одним из лучших в Детройте… Тут он замолчал, небрежно смахнул остатки коктейля с губ, и Гэвин залип на это, как второклашка. — …но, как ты, вероятно, догадываешься, за репутацию приходится платить, — Ричард звучал так невозмутимо и уверенно, что не поверить было нелегко. — Не в моих принципах отказывать клиентам, Гэвин. Я приезжаю, когда они просят. Даже в полночь или на выходных. И мне очень хорошо за это платят. Может, и Грейвз тебе просто-напросто заплатил за то, чтобы его отмазали от тюряги? С другой стороны, даже адвокаты ещё не настолько охуели для того, чтобы брать за свои услуги тридцать штук зелёных. В личном деле Грейвза не было ни намёка на какой-либо судебный процесс. Что-то не сходится, Ричи. Что-то охуительно не сходится, хотя мне очень хочется тебе верить. — Звучит по-проститутски, — пробормотал Гэвин вслух. Найнс покачал головой: — Всё куда невиннее, чем изображает твой испорченный разум. Гэвин поскрёб щёку. С братией адвокатов он был знаком весьма поверхностно и не знал, насколько искренне Ричард говорил. Было вроде как убедительно; но эй, это же был мужик, которого он хотел, да Гэвин и на рассказ о том, что он на самом деле высокотехнологичный андроид, полностью идентичный человеку, купился бы без возражений. Дерьмо, не будь таким наивным, Рид. — Почему сразу не рассказал? — осведомился он, постаравшись придать своему голосу как можно более нейтральное звучание. Ричард склонил голову набок, по-птичьи. Его изучающий взгляд задержался где-то у Гэвина на подбородке, и тот бездумно почесал его, вдруг запаниковав, что пропустил какой-то участок волос при бритье. — Люди не слишком-то жалуют представителей моей профессии, — наконец прошелестел Ричард; в его голосе был бархат и призыв. — По крайней мере, до тех пор, пока не угодят в беду. Мне не хотелось обсуждать нюансы морали сразу после того, как мужчина, который мне нравится, подрочил себе у меня на глазах. Гэвин сдавленно булькнул: обезоруживающая прямолинейность Ричарда Найнса была способна выбить из колеи кого угодно. Тот, явно наслаждаясь произведённым эффектом, сделал ещё глоток и вдруг спросил: — А кем работаешь ты? Гэвин напрягся. Этот момент он продумывал только в общих чертах, следовало быть очень осторожным, чтобы не попасться на пиздеже. — А на кого похож? — всегда можно было немного позаигрывать. Очередной взгляд Ричарда окинул его с ног до головы, остановившись сперва на шраме на переносице, а затем — на груди. — Я бы предположил, — медленно и задумчиво проговорил Ричард, — что ты занимаешься каким-то физическим трудом. Это тело… не похоже на простого любителя спортзала. Как и эти шрамы, да, Ричи? — подумал Гэвин со смутной тревогой. Ты слишком наблюдателен, мать твою. — Угадал, — ухмыльнулся он, старательно контролируя голос. — Я не любитель. Я профессионал. Типа, персональный тренер. Пришёл бы ко мне на тренировку, а, Рич? Ричард улыбнулся. Глаза остались холодными и настороженными. Гэвин не был уверен, что ему поверили. — Разумеется, — впрочем, в чужих интонациях скепсиса не было, один только чарующий шёлк, под которым, как подозревал Гэвин, прятался ебучий бетон. — Ты бы загонял меня до смерти, не так ли? — О да, — осклабился он, — сначала заставил бы как следует попотеть на силовых с тяжёлым весом, ты бы с лёгкостью потянул двести пятьдесят фунтов, может, и все триста… — А потом? — Господи, до чего выразительной была эта чёткая тёмная бровь. — А потом, — прохрипел Гэвин, вновь приложившись к стакану, — объездил бы тебя прямо на гимнастическом коврике. Дёрнулся, впечатавшись коленом в стол: Ричард поднялся на ноги так резко, что Гэвин едва не облился. Успел даже запаниковать, что тот почему-то решил поиграть в оскорблённую невинность и свалить от него; но Найнс только подхватил со стола свой коктейль, осушил стакан одним большим глотком и, обогнув стол, приблизился к Гэвину. Склонился к его уху, почти мазнув губами по мочке. Выдохнул: — Гимнастического коврика у меня нет, но мы наверняка отыщем ему достойную альтернативу. Гэвин судорожно сглотнул. Бедняге Коллинзу наверняка приходилось несладко.