Точка невозврата

В темной комнате из освещения только мерцающий экран включенного монитора, поверхность всех предметов ледяная из-за настежь открытого окна, горло саднит от каждого вдоха холодного воздуха. На улице – минус двадцать и пятое декабря, в Питере зверски холодно, ветер больно режет неприкрытую ничем кожу, заледеневший асфальт делает все, чтобы домой вернулось как можно меньше людей, уезжая в ближайшие травмпункты с переломами. Ло только вернулся из университета домой, уставший до критической точки, садится на свою кровать, не находя сил даже на то, чтобы переодеться в домашние шмотки, и морщится от того, насколько четко даже сквозь флисовые штаны ощущается холод ничем не накрытого пододеяльника. Блять, как же ты заебал. Твое паршивое ебало, ублюдский голос, каждое твое движение и каждое слово, сквозящее непонятно откуда взявшимся чсв, все твое ебучее существование – повод поддаться желанию разъебать твою голову в щепки, наплевав на последствия. — Бля, Дофла, закрой окно, — бросает Трафальгар в спину парню в розовой толстовке – она бесит ни меньше, чем все остальное в нем, - Работоспособность криокамер еще не доказана. Парень его не слышит – он играет в наушниках в доту – игра, где по мнению Ло, борется моча с говном за звание самой мерзкой хуйни в мире и тот очевидно в ней побеждает. Его соседу кристально похуй на все и на всех – он животное, удовлетворяющее только свои потребности, вместо совести - у него двойная самооценка, как по акции один плюс один, Ло мысленно желает ему еще и сто хуев в жопу – не порвется и не подавится. Чужие пальцы с силой стучат по клавиатуре, и Ло буквально слышит, как парень хрипит и трещит по швам от злости. — Ливни нахуй с игры, долбаеб! — орет он, наклонившись к экрану монитора, будто так его было бы лучше слышно. — Лучше ты ливни из жизни, — лениво бросает Ло в холодное пространство комнаты и встает, чтобы закрыть окно. Если парень откроет его еще раз – перед тем, как смиренно закрыть окно обратно, Ло выкинет уебка с пятого этажа вниз, на мусорные баки – единственно правильное для него место. Ло проклинает тот день, когда он вместе с ним начал снимать квартиру, чтобы не отдавать все свои деньги за аренду, проклинает одногруппника, который тогда сказал, что его друг тоже ищет соседа, он проклинает родителей этого уебка, имевших наглость его зачать. Находиться с ним в одной квартире становится невозможно до рвотных позывов, все, что он делает - невыносимо бесит. Ло нужно съехать, иначе он просто ебнется. У него сейчас сессия в универе и не понимающий слово «нет» админ на работе, ставящий ему ночные смены в баре, которых быть не должно, он не увольняется и выходит, потому что ему нужны деньги, чтобы съехать и существовать в целом. Его сосед продолжает хуярить по жирным от еды клавишам и выкрикивать угрозы секса с чужими матерями, Ло кривится и встает, чтобы уйти покурить в подъезде и выбросить мусор. Пакет мусора стоит у входа, причем не за дверью, а прямо на коврике для обуви внутри квартиры - блять, неужели так сложно дойти оставшиеся три метра до мусоропровода на лестничной площадке? В следующий раз Ло переставит пакет с мусором на диван, где спит его ублюдский сосед. Пакет слишком большой и не влезает в отсек мусоропровода полностью, Ло давит на него рукой, сминая чужие банки из-под энергетиков, занимающие большую часть пакета – скорее бы у Дофламинго от них остановилось сердце. Отсек все еще не закрывается и Ло бьет по нему ногой, сминая пакет и проталкивая его внутрь, тот наконец проскальзывает по мусоропроводу и падает вниз. Ло открывает его обратно, чтобы закурить и стряхивать туда пепел - на улицу выходить холодно, а курить в квартире ему не позволяет его совесть - он не настолько мудак, как Дофламинго, который это слово даже выговорить не смог бы без пены у рта. Ло - не терпила, он просто знает, что говорить ему что-то - бесполезная трата его сил и времени. У парня нет воспитания, нет никаких моральных рамок, и он на хую вертел чьи-то личные границы, он потомственная свинья и конченный уебок – мысленно его хуесосить Ло мог до бесконечности. Докурив, он возвращается в квартиру и идет на кухню учить лекции по анатомии, через пару часов у него очередная ночная смена и он не спал больше суток, послезавтра экзамен и при мысли о нем у Ло мутило в желудке. Он сидит на стуле, подтянув к себе ноги, поза неудобная, но как бы он не сел на этом старом полуразложившемся предмете мебели, через несколько минут все затекало и начинало болеть. Через час мучений над собственным кривым почерком текст лекции начинает плыть, и Ло понимает, что перечитывает предложение в пятый раз, не улавливая его суть – усталость и нехватка сна сильно снижает его уровень восприятия информации. На кухню заходит Дофламинго и Ло теряет концентрацию полностью, превращаясь в порванные линии электропередач под диким напряжением и лучше к нему не подходить – убьет нахуй. В присутствии этого человека все тело Ло теперь напрягается до невозможности, а раздражение пульсирует в уставшем разуме. Парень берет из ящика вилку, открывает холодильник, достает оттуда сковородку и ест из нее ту херню, что готовил несколько дней назад, засрав половину кухни, ест, даже не разогревая. Оранжевая субстанция капает на пол мимо его рта и тот растирает упавшие капли носком прямо по серому кафелю, втирая кислотную жидкость в швы между плитками. В сковородке почти ничего не остается, но он кладет ее обратно в холодильник, захватив очередную банку дешевого энергетика и кидает грязную вилку в пустую чистую раковину – Ло только утром помыл всю посуду. Блять, да как же ты заебал. Ло с трудом дочитывает лекции, толком ничего из них не запоминая, собирается на работу и уходит, не попрощавшись со своим соседом, вместо слов прощания рискуют вырваться слова, за которые обычно дают по ебалу. На улице холодно до скрежета зубов, Ло напрягает ноги насколько это возможно, чтобы не уебаться на льду, пока идет до остановки. От квартиры до бара, где он работает, ходит автобус – и это единственное, что его радует в жизни, потому что спускаться в шумное метро с переполненными вагонами – демо версия ада. Он садится у окна и надевает капюшон черной толстовки – его неизменная амуниция. В окне – стопроцентная концентрация мрака, пятьдесят оттенков серого – от антрацитовых пыльных дорог до грифельного перемешанного с грязью снега. В этом городе почти не бывает солнца, оно предпочитает сюда не заходить – боится статистики по найденным расчленённым трупам и не закрытым делам по поиску серийных убийц. В подворотнях этого города можно было испытывать свою удачу и заигрывать с судьбой, а спортивные сумки и большие мусорные мешки – просто хиты продаж. Если Ло не ошибается, буквально на днях в реке нашли выпотрошенное тело молодого парня без головы и пальцев на руках – они были распиханы по его собственным карманам, кроме мизинцев – не исключено, что убийца забрал их себе, как трофей. И это второе такое убийство и этого достаточно, чтобы назвать их серией. Жить в городе с очередным серийным убийцей – историческая жуть. В баре, где работает Ло, нет формы для персонала и особых правил, контингент - такие же студенты и маргиналы, он заходит через задний вход, скользит вдоль узкого коридора из белого кафеля вдоль открытой кухни и ныряет в зал через бархатную бордовую штору. Ло заходит сразу за барную стойку, здоровается и меняет своего коллегу, снимает теплую толстовку, оставаясь в такой же черной футболке и кидает ее и свой рюкзак на металлическую кегу с пивом в углу бара. Первым делом он варит себе двойной эспрессо, смена - девять часов до шести утра, таких кружек он выпьет еще как минимум две, потому что это бесплатно и потому, что ему нужен якорь. Ло невыносимо хочет спать, он пытается думать о том, как сладко растянется на кровати, когда придет домой, но даже в этих нескромных фантазиях его сосед храпит, как ебучий боров и Ло уверен, что он опять нихуя не выспится. В баре шумно и играет порядком надоевший Ло плейлист, он трет стаканы сухим полотенцем на автопилоте, дожидаясь заказов от официантов. Бар контактный и за него можно сесть, но почти всегда в зале были свободные столы и к нему на его сменах никто не садился - иначе бы он тут не работал. Из принтера за баром выходит чек с первым за сегодня его заказом на милкшейк и Ло бросает уставший взгляд в зал, ища того, кто пробил это в десять часов вечера. Официант у терминала смотрит на него виновато и пожимает плечами, разворачивается и уходит к столу с новыми гостями, чтобы дать им меню. Ло ебал в рот и его и того, кто сделал заказ, потому что мыть блендер после милкшейков он ненавидел больше всего. Ближе к четырем часам ночи бар опустел и Ло надеялся, что никто не придет, а из оставшихся никто не будет заказывать сложные коктейли, он сидел на импровизированном стуле из своей толстовки и кеги, пил кофе и листал треды в имиджборде. Вопреки надеждам Ло и всего персонала в баре, входная дверь открылась и впустила в помещение невысокого роста парня в наушниках и с телефоном в руках. Он что-то в нем активно печатал и не сводя с него взгляда прошел к барной стойке, будто он ходит сюда каждый день и уже выучил все настолько, что может пройти и с закрытыми глазами. Парень ловко залез на высокий стул и сухо бросил, все так же смотря в свой телефон: — Светлое нефильтрованное. Ло дернулся, услышав заказ сквозь громкую музыку, встал со своего места с большой неохотой и пошел в другой конец рабочей зоны наливать ему пиво. В этом баре о сервисе заботиться не приходилось, да и Ло вряд ли бы смог быть вежливым, даже если бы этого требовала от него работа. Он налил пиво в стакан и поставил его на столешницу перед парнем. Тот все еще не оторвался от экрана своего телефона и Ло позволил себе его рассмотреть – слегка вьющиеся черные волосы, круглое, почти детское лицо, небольшой шрам под глазом, вздернутый нос и красные от мороза щеки. Парень почувствовал на себе взгляд и посмотрел на Ло в ответ. В упор в глаза, затем скользнул ниже по груди до барной стойки и обратно, убрал свой телефон экраном вниз и склонил голову в бок, продолжая смотреть на Ло. — Да ну, — он усмехнулся, кладя руку на стакан с пивом, взявшийся конденсатом, — Не верю. — Я при тебе его налил, — отвечает спокойно Ло, — Это точно светлое нефильтрованное. — Не верю, что можно выглядеть одновременно таким заебанным и таким красивым, — тянет с расплывающейся на лице улыбкой парень, не отрывая от него взгляда. — Мой лучший навык, — нервно усмехнулся Ло, ему становится некомфортно от внимания и чужого взгляда, но уйти он не может – он на работе. — Как тебя зовут? — спрашивает парень, беря бокал с пивом в обе руки и чуть из него отпивая, продолжая пристально смотреть. — Ло, — он хотел соврать и придумать любое другое имя, но собственное вырвалось из его рта быстрее. — Луффи, — парень широко улыбается и разбивает в дребезги утверждение, что солнца в Питере нет. Оно есть, просто шатается по барам в одно ебало и пьет пиво, — Во сколько заканчивается твоя смена? — спрашивает следом брюнет и Ло думает ровно три секунды, нравится этот парень ему или нет. — Через два часа, — отвечает Ло, — Хочешь проводить меня до дома? — Можно и так, — брюнет крутит стакан пива пальцами вокруг его оси на столешнице, размазывая по ней лужу стекшего конденсата, — Ходить одному по улицам в этом городе довольно опасно. — Разве что я уебусь на льду насмерть или случайно сторчусь в подворотне, — Ло облокачивается на широкую барную стойку руками, засвечивая татуированные предплечья, — Не думаю, что я настолько удачлив, чтобы стать жертвой серийного убийцы. — Думаешь, все убитые не считали так же? От этого вопроса и тона, с которым он прозвучал, веяло неуместной серьезностью и пока Ло думал, что на него ответить, у него зазвонил телефон. Он жестом показал свой экран телефона со входящим звонком парню и нырнул за барную стойку, присев на корточки. — Купи два редбула и пожрать, как будешь идти домой, — послышалось из динамика телефона и Ло еле сдержался, чтобы не кинуть его в стену или не запихать вместо ответа в ледогенератор под барной стойкой. Нужно наконец записать его номер, желательно, как «уебок». — Дофла, иди нахуй и закажи доставку, — шипит Ло в телефон, стараясь быть как можно тише, — Я заебался и после смены приду сразу домой и лягу спать. Будет ахуенно, если к этому времени ты перестанешь орать на школьников в микрофон. И не звони мне больше. Ло сбрасывает и шумно вздыхает – до точки невозврата всего ничего, просто рукой подать. Как бы съехать прежде, чем он сорвется и попадет в новостные заголовки, гласящие, что в Питере очередной ублюдок зарезал ножом своего сожителя, распилил и распихал по пакетам и выбросил в реку. Ло выпрямляется, появляясь из-за барной стойки и идет варить себе кофе, повернувшись к ночному гостю бара спиной. — Проблемы дома? — спрашивает парень, отхлебывая еще глоток холодного пива – не лучший выбор питерской зимой. — Живу с уебком в одной квартире, — отвечает Ло, доставая холдер из группы в кофемашине и нажимая им на кнопку кофемолки, та с шумом наполнила холдер молотым кофе. — Так брось его и свали, — это предложение звучит спокойно и обыденно, не смотря на абсурдность своей теоретической предыстории. — Бля, мы не встречаемся, — раздражено бросает Ло, резко вставляя холдер обратно в кофемашину, — Он мой сосед и персональный дьявол. — Ты из-за него такой заебанный? — От части. Хуево сплю под чужие крики, — Ло нажимает на кнопку, подставляет свою кружку и поворачивается к парню лицом. — Пойдем ко мне, — звучит без малейшей тени сомнения, — Сможешь выспаться в тишине. — Почему я должен согласиться? — Ло забавляет вся эта ситуация и их диалог, но еще Ло смертельно хочет спать. — Потому что ты хочешь отдохнуть, а дома тебе не дают. — Так себе повод идти к первому встречному домой, — остатки разума и логики поддерживают диалог вместо Ло, он сам настолько устал, что еле поддерживает себя в вертикальном положении. — Окей, — голос парня наоборот же немного повеселел, — Мне девятнадцать лет, учусь в СПбГУ на психфаке, обожаю клиническую психологию и ненавижу конфликтологию. Я живу в квартире старшего брата, он работает переводчиком и уехал в другую страну. Из еды обожаю жареное мясо, слушаю в основном Скриптонита и Бульвара Депо, но иногда могу послушать что-то типа Электрофореза, обожаю лето и море и хочу уехать отсюда как можно дальше, когда закончу универ, — он выпалил это на одном дыхании, смотря то на Ло, то в свой стакан с пивом, — Вот, теперь ты будто сто лет меня знаешь. — Это так не работает, — устало вздохнул Ло и потер переносицу – у него начинала болеть голова и от одной только мысли, куда и к кому ему сейчас придется возвращаться – боль только усиливалась. Ло посмотрел на свои часы на руке. — Моя смена закончилась, — еще раз кинул взгляд на парня с полупустым стаканом пива, которое он не особо охотно все это время пил, — Подожди меня на улице у входа. Парень выглядел безобидно, даже по-детски наивно и Ло решил, что его предложение – тупой и беспощадный альтруизм, который однажды выйдет ему боком, но для самого Ло - подарок судьбы. Плевать, насколько это будет странно по общим социальным меркам, он заебался и, если он сможет хотя бы несколько часов поспать в тишине и без своего уебка соседа, он воспользуется любой возможностью. Когда Ло вышел через задний вход, обогнул здание и подошел ко входу в бар, парень уже ждал его там, ковыряя замерзшую лужу носком ботинка. Заметив Ло, он заулыбался и сразу повеселел, словно не до конца верил, что тот вообще придет. Ло закурил, и они пошли по промерзшей брусчатке Невского проспекта от бара, где он работал, в сторону Дома Зингера; брюнет вел их и Ло не уточнял, сколько и на чем они будут добираться. Улицы центра Питера в шесть утра холодной зимы безлюдные и тихие, освящаемые теплым светом от фонарей – в такое время все еще было темно. Ло не любил ночные смены, но любил возвращаться после них домой – пустой город выглядел и ощущался гораздо лучше, чем со снующими туда-сюда в нем людьми. Они свернули с Невского проспекта в парк, парень оживленно рассказывал историю из своей жизни про поездку с братом на море, Ло слушал ее весьма поверхностно и уже был не уверен, что сможет выспаться и сегодня, если так же трещать парень будет и в своей квартире. Но перспектива возвращаться в свою при этом казалась все еще менее приятной, он так заебался от всего и так сильно хотел просто, блять, поспать, что сейчас шел домой к незнакомому парню, который зашел в бар в его смену в четыре утра за пивом, которое даже не допил. — Я, кстати, уснуть долго не мог и вышел прогуляться, — словно услышав мысли Ло, начал объяснять он, — Замерз почти сразу и зашел в твой бар, подумал, что ночью заказывать кофе будет странно и взял пиво, хотя не особо его и пью. И меня сморило с пары глотков, наконец спать захотел, — парень искренне заулыбался и прекратил шаг, — Мы пришли. Он остановился у одной из арок в питерский колодец из домов и Ло только сейчас оторвал взгляд от заледенелого асфальта, в который вцепился, чтобы не поскользнуться и не упасть. Они шли от силы минут пятнадцать и все еще были в центре, где среди больших улиц, государственных зданий, кучи баров и храмов во дворах прятались старые жилые дома с высокими потолками, взятые в кольцо. Брюнет скользнул в арку и Ло последовал за ним. Во дворе было три парадные и парень открыл самую ближнюю дверь магнитным ключом, проходя внутрь первым, Ло нырнул следом, пока не закрылась тяжелая железная дверь, которую брюнет с силой толкнул, чтобы Ло успел в нее войти. Дверь шумно закрылась за спиной у Ло и помещение погрузилось в полумрак. Стены парадной выкрашены мерзкого зеленого цвета осыпавшейся краской, на потолках – влажные плесневелые пятна, лампочка свисает прямо под потолком без плафона, слабо освещая парадную желтым светом, пахнет подвальной затхлостью. Казалось, в помещении было холоднее, чем на улице. Парень начинает поднимается вперед Ло по лестнице и его шаги глухо отбиваются от стен. В этой пропитанной хтонью парадной неуместно витиеватые винтажные перила, словно они попали сюда из какого-то дворца. Они поднимаются достаточно долго, проходя уже четвертый этаж, хотя внизу Ло точно видел два лифта, ему становится некомфортно, хоть он и идет сзади парня. Он вспоминает и про серийных убийц и про маньяков насильников, все недавние новости о найденных трупах, вспоминает слова парня «Думаешь, все убитые не считали так же?» и ему становится жутко и одновременно смешно – он настолько хотел спать, что пошел хуй знает с кем и хуй знает куда, его могут просто вырубить, вырезать и продать его почки, могут убить и расчленить, могут выебать и выкинуть на помойку. Ло был увереннее, когда их разделяла барная стойка, в этой сырой и пустой парадной он начал ощущать тревогу. Хотя, если его убьют, ему не придется закрывать сессию, и он больше не увидит свою мерзкую преподавательницу по фармацевтике – один только ее голос вызвал у Ло суицидальные мысли. Он не увидит своего уебка соседа и ему больше не нужно будет таскать свое тело в бар на работу. Конечно, по брюнету не скажешь, что он мог быть маньяком или убийцей, но и становятся ими чаще всего те, от кого меньше всего этого ожидают и потом говорят: «Бог знает, как это произошло, был таким приветливым соседом и хорошим семьянином, очень любил своих детей». А после работы очень любил вспарывать людям животы в лесополосе. Они поднялись на последний пятый этаж, и парень достал из кармана ключи, вставил в замочную скважину и прокрутил два раза, открывая дверь и жестом приглашая Ло войти. А ведь он даже не знает адрес и толком не смотрел, куда они идут. Квартира была совсем обычной, без кровавых брызг и подтеков на обоях, без трупного запаха и расклеенных везде фото жертв. Вместо них висели плакаты, гирлянды, было много растений и пахло чем-то до одури сладким и это точно не хлороформ. Ло скинул кроссовки в коридоре, повесил куртку на вешалку и кинул рюкзак на тумбу у входа. Парень показал ему бегло квартиру, ванную комнату, уборную и в конце комнату своего брата, сказал, что Ло может взять его любые вещи из шкафа, чтобы переодеться и что он идет спать в свою комнату и, если Ло что-то понадобится, он может его будить. Дверь комнаты закрылась и Ло прислушался к чужим шагам за ней, затем услышал звук закрывающейся двери во вторую соседнюю комнату и лег на чужую кровать в своих вещах. В непривычном тепле без настежь открытых окон всякими уебками и такой долгожданной тишине он отрубился почти сразу, как только голова легла на подушку – ему было плевать, где он и что с ним может случиться – он так хотел просто поспать. Когда он проснулся и посмотрел на часы, было уже шесть вечера, он проспал почти двенадцать часов, через три у него очередная ночная смена, а он ни черта не выучил к сессии, зато как же он ахуенно выспался и при этом остался с почками, не изнасилованный, целый и не в мусорном пакете. Он вышел из комнаты в коридор и услышал шум на кухне и запах жареной картошки – он не ел ничего почти сутки, просто не было аппетита, но сейчас желудок скрутило, и он ощутил голод. Парень на кухне что-то говорил, вероятно, по телефону, так как слышно было только его голос, Ло подошел ближе, к дверному проему и замер. — Подгони машину через час, — говорил парень собеседнику на том конце спокойным размеренным тоном, — Съездим туда-обратно и свободен. — Места в багажнике должно хватить, — слышит Ло после небольшой паузы, — Пока не знаю куда, но лучше заправь полный бак, — Ло напрягается и высматривает в коридоре свои кроссовки, — Хорошо, жду. Багажник? Бля, его реально собираются убить и просто дали заботливо выспаться перед смертью, чтобы было не так грустно пилить труп с заебанным лицом? Ло как можно тише скользит мимо дверного проема в кухню до коридора и судорожно засовывает свои ноги в кроссовки. Он нервно спешил и задел локтем куртку на вешалке, и та упала на пол. — Уже проснулся? — из проема на звук высунулось улыбчивое лицо с чернявой макушкой, — Надеюсь, ты любишь жареную картошку. Сейчас поужинаем и поедем. — Куда? — еле сдерживая истеричные нотки в голосе спрашивает Ло. — Как куда? — спокойно отвечает ему парень, высовываясь в проем полностью с лопаткой в руке, — За твоими вещами.