***
Отчаяние, пожалуй, единственное, что может руководить Высшим вампиром, когда он решается идти на смерть. Но даже самые депрессивные из рода кровососов не всегда доходили до такого состояния разочарования, из-за которого готовы были проститься с жизнью. Проживая несколько веков подряд, вампир не мог похвастаться тем, что он всецело счастлив и доволен всем, что с ним происходит, не мог похвастаться стабильной нервной системой, потому что на деле переживал немало событий и чаще всего крайне удручающих. Тиссая де Врие достигла такого пика своей эмоциональности, когда раздробилась на мелкие осколки и, собравшись воедино в моменты счастья, не смогла надолго остаться в таком состоянии. Только утро коснулось её лица, она распалась на атомы, и, чтобы спастись, нашла только единственный выход из ситуации: обратиться к Тёмной Материи. Отчаянная женщина чувствовала давление спектра всех эмоций, которые могли бы быть: любовь к Йеннифер, оказавшаяся внезапно взаимной, вина из-за того, что позволила Цири остаться в Нильфгаарде, вина за то, что не уследила вовремя за Вильгефорцем, действующим у неё за спиной, вина за то, что приближается конец света, а Тиссая не сделала ничего, чтобы это остановить, горечь и угрызения совести, что плохо искала Йеннифер, ведь всё то время страданий девушка была жива. Здесь было ещё много других эмоций с разными оттенками, но все они упирались в одно сильное и необъятное чувство, имя которому — вина. И отчаявшаяся женщина перестала с ним бороться. Исправлять свои ошибки Тиссая собралась с помощью Тёмной Материи, с которой Йен уже некогда пересекалась. Первые мысли об этом возникли ещё вчера, когда Геральт обвинил её во всех смертных грехах. А затем они стали распространяться ещё ожесточённее и уже не давали ей покоя. Она осознавала, что это может быть опасно, но, наверное, не до конца, раз позволила себе туда идти. Пока длилась ночь, женщина выяснила всё то, что могла узнать от черноволосой чародейки. Но не подумайте, что она воспользовалась Йеннифер — напротив, Тиссая осознавала, что это могла быть их последняя ночь вдвоём, поэтому провела её так, как в последний раз. И пусть любовь, страсть и притяжение к роковой полукровке не насытили её сполна, она посчитала, что сделала всё, что могла, чтобы оставить о себе приятное впечатление. Пара заклинаний, прикосновение к шершавой поверхности. Ох, Марена, знала бы ты, какие хлопоты ты оставила после себя. Не знали бы вампиры про пророчество, не мучились бы в поисках правды. А может, и не было бы той беспощадной войны, что развязал Эмгыр вар Эмрейс, желая нескончаемой власти на всём Континенте. Когда склеп со статуей отодвинулся и раскрыл перед Тиссаей лестницу, она даже не раздумывала, сразу стала спускаться вниз, а затем почувствовала невероятно сильный холод. Он пробирал сначала до лёгких мурашек по телу, а затем стал доходить до самых костей. Вскоре в тьме скрылся её силуэт в тёмном платье с высоким воротником. Она почти не носила тёмного, но сейчас ощущала себя как на похоронах. Пока она спускалась, то трогала на своей шее кулон, который почти никогда не снимала, а прикосновения к прохладной поверхности давали ей чувство, что она всё ещё существует. Что она ещё жива. «Ближе, ближе… Долго же я тебя ждала…» Голос Тёмной Материи проник в голову, как если бы кинжал пробил череп и зашёл в плоть, только безболезненно. Холодели конечности: руки, ноги, даже кончик носа, кажется, замёрз. Но Тиссая продолжала настойчиво спускаться, пока не настигла кромешную тьму и продолжила идти прямо. Вскоре она потеряла ощущение собственного тела, а всё вокруг — перестало быть пространством. Время тоже как будто остановилось. «Великая Тиссая де Врие… Я ждала тебя столько тысяч лет, сколько вампиры не существуют на этой земле» «Позволь… Позволь мне тебя коснуться» «Не бойся, я не причиню тебе зла» «Я просто хочу тебя потрогать…» Голос пусть и разрывал пространство своей неожиданностью возникновения, казался слаще мёда. Тиссая никогда не слышала таких голосов: приятных, нежных, манящих, ласкающих слух. Он был похож на веяние прохладного ветра в жаркий летний вечер. Поэтому, когда женщина его слушала, то не могла не проникнуться самыми волшебными чувствами, граничащими с экстазом. «Да, да, да!… Невероятно. Ты — именно то, что мне нужно» «Не сопротивляйся, мне ещё нужно тебя пощупать, чтобы понять…» «Расскажи мне, милая, какая цель тебя сюда привела?» У ректорки с голубыми глазами не было тела, чтобы ощутить прикосновения, но какое-то сладостное чувство всё равно свербило в астральном теле и словно подкидывало вверх. Она усиленно подумала о том, зачем сюда пришла, и ответ не заставил себя долго ждать. «Оу… Как приятно это слышать. Я знала. Я всегда знала, что однажды ты осознаешь моё величие и освободишь меня отсюда» «Нет-нет, ничего страшного… Тебе не придётся отдавать мне собственную жизнь. И я не трону тех, кто тебе дорог по-настоящему. Но ты же знаешь, понимаешь, что нужно будет заплатить?» «Я знаю, твоя любимая приходила, но я отвергла её, потому что поняла, что она — не избранная» «А ты — ты совсем другое дело. Ты то, что мне так сильно подходит…» «Конечно же, я тебе помогу…» Тиссая не знала, какой ценой придётся расплачиваться за ту силу, что Тёмная Материя хотела ей дать. Она даже не осознавала до конца, на что на самом деле идёт. И не представляла, какой масштаб может за собой привести, если воспользуется тем, чем хотела воспользоваться. Но всё нутро, все накопившиеся чувства и стойкое ощущение вернуть справедливость в чёртов вампирский мир, — всё вело её к одному, что она ни на секунду не засомневалась в том, что делает. «Ближе, ближе… Твоя плата будет высокой, но ты сможешь её осилить, милая» «Ты же позволишь мне впустить Силу?» Ох, Марена, знала бы ты, через что Тиссае пришлось пройти, чтобы достичь бесконечного отчаяния. Сейчас, когда женщина с каштановыми волосами мысленно произнесла несомненное «Да», её тело стало обретать форму. Вернулись руки, ноги, ощущение платья на себе, высокой причёски на голове, похолодевших конечностей. Она проморгалась несколько раз, всё ещё видя перед собой совершенную пустоту, и несколько минут просто молча и стоя ожидала, когда что-то произойдёт, потому что манящий голос подозрительно стих, а холод перестал усиливаться. Резкое и грубое внезапно ворвалось в грудину Тиссаи. Она, ощутив некий удар поддых, согнулась пополам и стала усиленно кашлять, хватая воздух губами, потому что его перестало хватать. В следующее мгновение неизвестная сила выгнула её назад, что хрустнула спина, а женщина едва удержалась на ногах, чувствуя невероятно острую боль по всему телу. Казалось, позвоночник просто разорвало от такого удара. Но затем после пары секунд её выгнуло ещё более сильно обратно, что она в этот раз всё же упала на колени, а затем ещё под несколькими ударами невозможной силы завалилась на бок и скрючилась в позу эмбриона, содрогаясь будто в предсмертных конвульсиях. Хрустела уже не только спина — все кости в её теле словно тянули в разные стороны, как будто нечто желало её четвертовать. Так длилось несколько мгновений. Но кто знает, по ощущениям для Тиссаи это выглядело как вечность, ведь она никогда в своей жизни не сталкивалась с такой мощной и нескончаемой болью. Вот так её чувствуют люди? Наконец, тряска прекратилась, а боль перетекла в состояние огня, что буйствовал по всем венам, нервным окончаниям и клеткам. Это было похоже на Хаос — его словно стало в разы больше, невероятное количество магии разливалось по всему телу и наполняло его жизненной силой. Поток мыслей приостановился, потёк спокойно рекой, а сердце, прежде бешено бьющееся, нашло свой умиротворённый ритм, что успокаивал каждую клеточку Тиссаи. Она чувствовала всю мощь, всю силу, что вошла в неё, и это сделало её такой окрылённой, что ей казалось, будто она — бессмертная, неубиваемая и непоколебимая. И если и были некогда сомнения, то сейчас сделка с Тёмной Материей для неё выглядела как единственно правильное и даже лучшее решение в жизни. Пространство, материя, время, всё стало ощущаться по-другому, на ином уровне. Больше не было страшно, а обычные вампирские переживания превратились в пыль и больше не имели никакого значения. Осталась только одна яркая цель, ради которой женщина пришла. Поднявшись на ноги, она, наконец, увидела собственное тело. Подняла руки, ладони осматривала с такой внимательностью, как будто видела впервые. Ухмыльнулась, издала лёгкий смешок. Тёмная Материя теперь не казалась чем-то далёким, холодным и недоступным, наоборот — теперь она словно была повсюду. Щёлкнув пальцами, женщина внезапно оказалась на берегу моря. Ещё один щелчок — в центре толпы Новиграда. Ещё раз — на той самой скале, где они когда-то душевно разговаривали с Йеннифер. С наслаждением засмеявшись и почувствовав прикосновение ветра к лицу, Тиссая ощутила себя такой счастливой, как будто стала повелительницей мира, и щёлкнула двумя пальцами ещё раз. Теперь она, облаченная в чёрное с высоким ажурным воротником и с властным взглядом глаз цветом рассерженного океана, стояла гордо посередине полупустого зала, где из живых душ были только парочка солдат в тяжёлых доспеха и король Нильфгаарда собственной персоной. Всё случилось как-то за секунды, неожиданно. Тиссая резко повернула голову на звук и с характерным хрустом согнула шею влево. Бежавшие к ней вампиры взорвались, как некогда голова Риенса от внутреннего давления. Ошмётки разлетелись на несколько метров вокруг происшествия. Глаза женщины гневно сверкнули, а на губах появилась самодовольная ухмылка. — Эмгыр вар Эмрейс, — устремив взгляд на стоящего возле трона короля, произнесла ректорка. — Какая смелость идти против всего мира, чтобы потешить собственное тщеславие и самолюбие. И какое же ослеплённое усердие взять под своё крыло принцессу, не имея малейшего понятия о том, что она не в силах повлиять на порядок в этой Вселенной. Король выглядел солидно в своих чёрно-красных позолоченных одеяниях. Его зализанные чёрные волосы свидетельствовали об ежедневных ухаживаниях за собой, а лицо с сероватым оттенком явно напоминало о том, что перед ней стоит, как минимум, трёхсотлетний вампир, что пережил немало событий. Глаза маленькие, узкие, смотрели на женщину из-под большого нахмуренного лба. Они сверкали огнём, небольшим удивлением, и выглядели жадно. По движению глаз Эмгыра Тиссая увидела, что кто-то бесшумно появился у неё за спиной на расстоянии нескольких метров. Но не повернула корпуса. Не шелохнулась даже. Просто слегка приподняла руку и сжала кулак. И вдруг услышала задыхающиеся звуки мужчины. Когда она развернулась, чтобы посмотреть, кто удостоился чести быть на месте задушенным, то увидела Вильгефорца и ни на секунду не удивилась этому зрелищу. Чародей, схватившись за горло, пытался справиться с удушением, которое создавала ректорка с помощью сильного и мастерски контролируемого Хаоса. Разжав кулак всего чуть, Тиссая в этот же момент сжала его снова и услышала хриплые звуки, исходящие от Вильгефорца. Он покраснел до предела. Вены его вздулись. Глаза больше не выглядели чёрными — только кровавыми. — Столько лет обрабатывать мой мозг, и всё насмарку, правда? — игриво выпалила женщина и ещё пару раз сжала кулак. Позади неё послышался шорох крыльев нетопыря, но чародейка просто махнула второй рукой и силой ветра отбросила короля в каменную стену. Вильгефорц, пыхтя и кряхтя, пытался справиться с мощной силой, с которой он никогда не сталкивался, но всё было впустую. И итог был предрешён. Недолго она его мучила, хотя крайне хотела полюбоваться страданиями того, кто бессовестно её предал. С окровавленными глазами он издал последний всхлип, и череп его также разорвало целым фонтаном крови и мозговых остатков. Стало хорошо. В душе появилась эйфория, а сердце радостно забилось в груди, увеличилось в темпе. Тиссая улыбнулась нахлынувшему приятному чувству, оценивающе глянула на кровавую кучу из внутренностей от Вильгефорца и его оставшегося целого тела, а затем, повернувшись к Эмгыру, услышала фразу: — Ты не знаешь всего, Тиссая. — Оу, Ваше Высочество. Я знаю достаточно. — спокойным властным голосом ответила маленькая женщина, но в ту же секунду от резкого удара в теле упала на колени и вся неестественно затряслась. У неё моментально потемнела кожа, а по всему телу проступили вены. Лицо преобразилось — стало звериным. Ранее округлые скулы заострились, что об них можно было порезать пальцы. Глаза налились кровью и нещадной ненавистью. Все кости вновь захрустели, как тогда, при соприкосновении с Тёмной Материей, только в этот раз тело стало значительно увеличиваться в размерах, разрывая то платье, в котором она была. Тиссая трансформировалась в монстра. За спиной выходили наружу лопатки, рвали кожу. Постепенно вместе со всеми разрывающимися мышцами стали расти крылья — такие, какие бывают у нетопырей, только более громоздкие и масштабные. Лицо уже не принадлежало вампиру, то был зверь с вытянутым подбородком, большим лицом, и от красивых серо-голубых глаз остались только воспоминания — сейчас они налились кровью и пылали гневом. Монстр издал вопль, похожий на крики носфератов, только ещё более зловещий. Собранные некогда аккуратно волосы взъерошенно упали на плечи. Истекая кровью, но полная гнева, Тиссая стала махать своими огромными крыльями и подлетать немного вверх. В крайней степени охуевший от увиденной картины король прижался спиной к стене, обмочился от резко нахлынувшего страха и побледнел, готов был упасть в обморок. Если обычно вампиры умели превращаться в небольших нетопырей, то сейчас перед мужчиной нависала в воздухе огромная страшная летучая мышь, увеличенная в размере раз в 10. Тиссая не думала долго, за секунду подлетела к Эмгыру и уже нацелила свою звериную и с длинными когтями лапоть на него, чтобы схватить за шею, но сзади полетели стрелы, копья и крики прибежавшего отряда нильфгаардцев. Без промедления монстр стал отрывать каждому головы, вырывать сердца и потрошить их внутренности. Сознание, мельчайшее сознание от той женщины, что некогда существовала, ещё мелькало в голове у разъярённого уродливого нетопыря, истекающего и собственной и чужой вампирской кровью, но с каждой секундой всё угасало. Эмгыр блевал, вжавшись в каменный угол, и он совершенно не понимал, стоит ли бежать. Итог был предрешён даже для него. Покончив со всеми, кто успел забежать в зал, а также с Эмгыром, чья голова уже отдельно валялась от тела, Тиссая опустилась на ноги. Она перестала хлопать крыльями за спиной и тяжело вздохнула, издав хлюпающий звериный звук, как будто поперхнулась. И совершенно не заметила, как в дверях стояла Цирилла в белом платье и с крайне потерянно-испуганным взглядом. — Принцесса… — шепнул не своим голосом монстр и двинулся с места в сторону пепельноволосой девушки. Но та покрылась белизной от нахлынувшего страха и закричала на всю мощь, выпустила порыв торнадо из Хаоса и оглушила дичайшим криком. Закрыв глаза и поставив перед собой руку, чтобы осколки треснувших окон не попали в глаза, Тиссая почувствовала изменение пространства под своими ногами и в воздухе, подлетела немного вверх и от сильного потока выпущенной Цириллой энергии упала безжизненно на песок. Тело, которое пару секунд назад было в виде зверя, огромного нетопыря, вернулось в прежний облик — вампирский. И посеревшая кожа постепенно начала светлеть обратно. Порванные участки тела из-за выращенных размеров и крыльев за спиной моментально срастались, регенерировали. Цирилла, оглушённая собственным же криком, внезапно замолкла и упала на песок тоже, увидев, что совершенно неожиданно для себя телепортировала их обеих в какое-то крайне странное и пустынное место. Но смутное чувство напоминало ей о том, что она уже была здесь, просто в другое время, в другом измерении. И как будто бы всё то, что совершалось, уже когда-то происходило с ней. — Я была здесь уже во сне. — удивлённо и испуганно пролепетала принцесса и поднялась на ноги, осматривая пустыню. Она видела пески, летающие вдалеке от сильных ветров. И ни одной души. Ни единого источника воды. А на небе — совершенно нет никакого облачка, чтобы спастись от сильно палящего солнца. Только вот на небосводе ещё виднелась одна огромная планета, как будто собирающаяся столкнуться с той, на которой девушка стояла. Все невероятно захватывающие чувства нахлынули на молодую принцессу, что её ноги от таких зрелищ задрожали, а руки ощутили биение Хаоса, вырывающегося наружу. Пока нагая Тиссая тихо стонала от затягивающихся ран и сильной головной боли, Цирилла прошептала про себя: — Это не наш мир. Боже мой, это же совершенно другой мир. И он ещё мёртвый. Цирилла, почувствовав ветер, стряхнула песок со своего лица и направила взгляд изумрудных глаз вокруг себя, осматривала окрестности. Место казалось родным, а что-то светлое и тёплое коснулось сердца, которое волнительно забилось в груди. Она точно знала это место и ярко понимала, что с ним делать. Согнув колени и присев на корточки, принцесса коснулась двумя ладонями песка и прикрыла глаза, выпуская небольшую вибрацию, из-за которой затряслась земля под ногами. Поняв, что использование Хаоса даётся ей с лёгкостью и отличной контролируемостью, девушка стала шептать много заклинаний. Если по первости ничего не происходило, то спустя несколько минут земля не просто вибрировала, она дрожала как при землетрясении, как будто что-то вот-вот должно было появиться из самой глубины. И оно стало расти. Флора сначала проклюнулась в небольшом радиусе от Цириллы, а потом очень быстро стала разрастаться повсюду, окружая девушку, что держала руки над песком и продолжала шептать ранее неведомые ей заклинания. Все слова автоматически возникали в голове, как будто она подключилась к знаниям некогда существующих эльфов-чародеев, что могли создавать растения, окружающую среду, миры, живые организмы. Все слова лились потоком из её уст, как если бы она осознавала, что делала, но на самом деле выбрасывала магию в мир на автомате, словно подключённая к коллективному бессознательному. Спустя несколько секунд землетрясение усилилось, что удерживаться на ногах было крайне трудно. Молодая девушка опустилась на колени и прижала ладони к земле, уже покрытой зеленью. Ещё крепче зажмурила глаза и ещё громче произносила заклинания. Совсем скоро где-то уже зажурчала вода и стали вырываться из-под земли целые деревья — пышные, роскошные, с зелёными листьями. Ох, Марена, предвидела ли ты когда-нибудь такой исход? Чтобы молодая чародейка, которая ещё не познала мир, вступила в союз со Светлой Материей, создала новый пустынный мир из-за сильных эмоций, а потом вдохнула в него жизнь в виде зелёных полян, высоких деревьев, пышных кустов и пресных вод? Ох, Марена, знала ли ты, что произойдёт после твоего ухода? Тиссая де Врие, ещё некоторое время назад лежащая на песке, уже стояла на траве босыми ногами и пустым взглядом смотрела на рождающийся новый мир. Она не испытывала ни толики радости и воодушевления. Женщина махнула рукой, наколдовав себе чёрный плащ, накинула капюшон на голову, на которых разлохматились каштановые волосы, и щёлкнула пальцами, исчезнув из поля зрения.Тик-так
Йеннифер не знает, где Тиссая. Девушка блуждает среди деревьев, среди городов и сёл несколько дней подряд, выискивая любимую. Погружается в Хаос, чтобы увидеть хотя бы единственное видение, которое выведет её к правде, но ничего не находит. Как будто Хаос, некогда принадлежащий ректорке, просто исчез, растворился, сгинул. Йеннифер не знает, где Тиссая, поэтому ищет её повсюду. Она спрашивает и вампиров и людей, обходит кладбища и больницы, даже обыскивает тот самый склеп, в котором встречалась с Тёмной Материей. Но спустившись вниз по лестнице, находит пустое каменное пространство без окон и дверей. И холод, пробирающий до мурашек. Йеннифер ещё не знает, что Эмгыр вар Эмрейс разгромлен, что в Нильфгаарде произошла мясорубка и все те, кто успел забежать в кровавый зал, не остался в живых. Йеннифер примечает, что в населения приходит паника, которая просачивается в виде слухов о том, как некий девиант уже высушил несколько человеческих деревень и выпотрошил небольшой город вампиров. И что ни один Ведьмак из Инквизиции до сих пор не может его поймать, как бы ни старался. Йеннифер не знает, где Тиссая, но идёт на слух. Она телепортируется в дома, в которых лежат мёртвые человеческие тела, смотрит на разрубленные острыми когтями тела вампиров, сглатывает тошноту и продолжает искать. Но она всё ещё не чувствует присутствие возлюблённой. Йеннифер долго идёт по свежим трупам в новом городе, в котором буквально несколько часов назад побывал девиант. Она идёт по следам, доверяя собственной интуиции, и почему-то наизусть продолжает повторять про себя Пророчество: «…Великая Сила разрушит другой бессмертный мир, что захлебнётся в собственной крови. Так время подтвердит, что ничего не может быть вечным. Час Презрения, Час Безумия расставит всё по своим местам, но цена этому будет не только человеческая кровь, но и вампирская...» Йеннифер не знает, где Тиссая. Но руки дрожат, бешено колотится в груди сердце, а запах свежей крови не даёт возможность расслабиться. Полукровка останавливается, чтобы осмотреть окрестности и ознакомиться с масштабом бедствия, но внезапно вдалеке примечает маленькую фигуру в чёрном плаще. Девушка подходит осторожно, тихо, но под ногами всё равно шуршит подошва, соприкасающаяся с каменной дорогой. А когда силуэт уже совсем близко, то останавливается и неотрывно вглядывается в очертания, будто пытается кого-то узнать. Вампир в чёрном плаще держит в руках бездыханное человеческое тело, только что высосанное до последней капли крови, а затем бросает его из-за ненадобности вниз. Силуэт замирает, чувствуя присутствие чародейки, и несколько секунд просто стоит на месте, не шевелясь. Йеннифер не знает, где Тиссая, но когда вампир в чёрном плаще слегка разворачивается, девушка сначала смутно, а затем более отчётливо видит знакомое перед собой лицо. Вампир поворачивается всем телом и снимает капюшон. Перед Йеннифер стоит маленькая женщина с распущенными каштановыми волосами, яркими серо-голубыми глазами и окровавленным ртом. Такое лицо ни с кем не перепутать. Из тысячи, да даже из миллионов стоящих перед ней вампиров она была узнала эти лисьи черты моментально. А сейчас, когда правда обрушилась на неё громоздким и внезапным ударом, полукровка стоит замертво и не может пошевелиться. Не может поверить в правду. Йеннифер знает, где Тиссая. Её любимая женщина стоит перед ней в полном молчании и облизывает губы, по которым стекает алая человеческая кровь. И если черноволосая чародейка в этот момент обескуражена и ошеломлена до слёз, до истерики, то в глазах Тиссаи не отображается ни единой эмоции. Только пустота. И чёрная дыра, завладевшая отчаявшейся душой.