По законам драматургии

Просторный зал, залитый тëплым светом роскошных люстр, был наполнен десятками (если не сотнями) людей, что чинно расхаживали из стороны в сторону, с учтивыми улыбками беседуя друг с другом. Звучала живая классическая музыка, которая отлично сочеталась с интерьером, оформленным в стиле барокко. Банально до невозможности, но есть в этом что-то такое, что не позволяет даже подумать о том, чтобы уйти. Между гостями так же важно и невозмутимо лавировали нанятые официанты с подносами в руках, предлагая вытянутые бокалы с игристым и лëгкие закуски. Всë шло так, как и было задумано издательством, которое только радо было представить высшему свету их нового молодого и талантливого писателя, который, к слову, сразу после выступления с презентацией своей книги, поспешил затеряться в толпе. Юмено Гентаро, тот самый молодой писатель, изучающе смотрел своими большими зелëными глазами на лепнину и различные объëмные фигуры, украшавшие большие полукруглые окна, арки, да и все стены в принципе. Всë вокруг выглядит таким возвышенным и роскошным, что становится не по себе. В сравнении с этим залом, Гентаро чувствует себя совсем крошечным и невзрачным. Удивительно, как только у собравшихся здесь сливок общества получается выцепить его русоволосую макушку из общей массы для того, чтобы обменяться визитками и пообещать помочь с делами их профиля. К слову, визиток за этот вечер у парня набралось достаточно для того, чтобы заметной стопкой оттопыривать карманы классических брюк. Только завтра дебютная работа писателя появится на полках книжных магазинов, но каждый гость сегодняшней презентации уже получил по одному экземпляру вместе с приглашением, дабы почувствовать свою важность и, конечно же, быть в курсе того, о чëм вообще будет идти речь на мероприятии. —Юмено-сан, я был очень рад получить приглашение на презентацию вашего первого и такого масштабного творения! Уверен, сейчас вы на пороге вашего светлого будущего! —с натянутой улыбкой щебетал мужчина средних лет. Кажется, он представился в самом начале, но за прошедшее время Гентаро услышал уже столько имëн, что стараться запоминать их перестал ещё пять собеседников назад. —Ну что вы, —с дежурной улыбкой ответил писатель, —уверен, мне ещё расти и расти. Эти слова о светлом будущем, как заученную реплику, говорил практически каждый, с кем парню довелось сегодня пообщаться. Сейчас он ещё расскажет что-то о своëм бизнесе, пригласит выпить и обсудить какое-то деловое предложение, ну или попробует сосватать свою, несомненно, красивую и амбициозную дочь. Ничего из этого, разумеется, писателя не интересует. Подобного рода диалог, да и само мероприятие, как раз были описаны в его книге. Юмено даже немного гордится тем, как хорошо смог передать в тексте атмосферу торжества. Словно сейчас он сам на один вечер стал персонажем собственного произведения. К слову, по всем канонам драматургии, вечер не может подойти к концу без выходящих за рамки приличия событий. Это также было в его книге, и это произошло прямо сейчас. Только вместо покалеченного врагами главного героя, всем своим видом вызывающего сочувствие у гостей, в зал с грохотом вваливается очевидно пьяный и растрëпанный парнишка лет эдак двадцати, который вызывает у окружающих только чувство испанского стыда и отвращения. Синеволосый молодой человек, будто перепутавший это место с клубом, был одет в драные мешковатые джинсы, цветастую футболку и косуху, которые ни коим образом не вписывались в обозначенный организатором мероприятия дресс-код. И стоит ли говорить о том, что некоторые дырки на джинсах выглядели явно не как изначальная дизайнерская задумка. Об этом же кричали и в кровь разодранные колени, которые из-за этих дырок виднелись. В остальном парень выглядел более-менее целым, а это значит, что, в отличие от главного героя книги, с оставлением на себе увечий он справился самостоятельно, просто дойдя до соответствующей кондиции. —Всем приветик! —звонко говорит он и улыбается во все тридцать два. —Я тут опоздал немножко, уж извиняйте. С этими словами молодой человек оглядел присутствующих расфокусированным взглядом и, заметив нужную фигуру, двинулся в еë сторону. Гости расступились, стараясь сохранять дистанцию, но это не помешало парню запутаться в ногах и с громким «Ой-ой!» упасть на проходящего мимо официанта. Благо, поднос в его руках оказался пустым. Гентаро наблюдал за сложившейся ситуацией со стороны, в изумлении прикрыв рот рукой. Человек, лежащий на полу, совсем не похож на ярого ценителя книжек без картинок, однако, если он оказался здесь, значит, он числился в списке приглашëнных гостей. Так было уже гораздо интереснее. Из толпы слышатся только громкие перешëптывания и удивлëнные вздохи, однако помочь подняться даже бедному официанту никто не спешит. Откуда-то вышел статный высокий мужчина с благородной сединой на голове — это был глава издательства, и по его лицу было видно, насколько сильно тот недоволен. —Молодой человек, это светское мероприятие! Как вы посмели заявиться сюда в таком виде и в таком состоянии? —мужчина скрестил руки на груди, наблюдая за тем, как, покачиваясь из стороны в сторону, нарушитель спокойствия поднимается на ноги. —Вы ведь Арисугава, верно? —Ну да, и что? —спрашивает парень, брезгливо отряхивая сначала колени, а затем и руки. На лице уже не было и намëка на улыбку. —Вам повезло, что мы с вашей матерью в хороших отношениях, потому что иначе мне бы пришлось вызвать полицию. Но вместо этого, сейчас я вежливо прошу вас покинуть помещение. —мужчина говорит спокойно, но голос его достаточно громкий для того, чтобы их слышала минимум половина присутствующих. Незнакомца же это ни капли не устраивает, что тот ясно даëт понять, плюнув собеседнику под ноги и зыркнув исподлобья. Гентаро беззвучно охает. —Вот про мать только не надо мне заливать. Что ты, что все остальные, вы боитесь еë до усрачки. А вот я — нет. И полиции я тоже не боюсь. Так что я остаюсь здесь и не ебëт. —с этими словами парень оглядел замершую толпу и криво улыбнулся, намекая на то, что праздник продолжается. Гентаро запаниковал. Фамилию Арисугавы писатель слышал впервые, но то, как глава не нашëл, чем возразить этому юноше, уже наталкивало на мысль о том, что Арисугава старшая — явно не последний человек в обществе. Однако, искреннего недовольства остальных гостей это никак не отменяло, и в идеале, с этим стоило бы что-то сделать, ведь СМИ сюда тоже были приглашены, и омрачить столь радостное событие в виде писательского дебюта таким вот форменным недоразумением жуть как не хотелось. У Юмено было несколько секунд на раздумья, и этого оказалось достаточно. —Молодой человек, прошу прощения, —самым доброжелательным на свете голосом промурлыкал Гентаро, обращаясь к парню, что уже добрался до шампанского, —дело в том, что в верхней одежде сюда нельзя. Прошу, проследуйте за мной, я покажу вам, где вы можете оставить свою куртку. То, каким взглядом незнакомец его удостоил, в один миг заставило усомниться в гениальности своего плана, и Гентаро уже даже приготовился словить по лицу, но тот спокойно поставил фужер на поднос проходящего мимо официанта и не самой уверенной походкой пошëл в нужном направлении так, будто знает, куда ему нужно идти. А он, как оказалось, действительно знал. Гентаро догнал его уже на выходе из зала, в котором проходило мероприятие. Синеволосый парень не вписался в поворот и, приложившись лбом об одну из колонн, обрамляющих все возможные вертикальные линии в этом здании, попятился прямо на писателя. Тот, к слову, хоть и пропустил сегодня один бокальчик, на земле стоял твëрдо, а потому смог поймать летящего на него юношу и вернуть его в устойчивое положение. —Ой-ой, —снова протянул парнишка с широкой улыбкой на лице, —спасибочки! Кажется, я всë-таки немного перебрал. «Немного?» —усмехнулся про себя Гентаро. —Думаю, на свежем воздухе вам должно полегчать. —в такой же учтивой манере ответил он, принимая озабоченный вид. —Говорят, на территории этого особняка есть удивительной красоты оранжерея... —Да хуйня какая-то, а не оранжерея. —незнакомец проворчал, напоследок звонко икнув. —Пошли, сам убедишься. Юмено схватили за руку и поволокли в неизвестном направлении, отчего тот и сам немного запнулся, неловко перебирая ногами и поспевая за чужой пьяной походкой. Вскоре они оказались перед больших размеров дверями, за которыми скрывалось огромное количество различных тропических растений, спрятанных от японского климата за стеклянными стенами. Незнакомец так по-хозяйски вторгся на территорию оранжереи, всë ещё волоча писателя за собой, будто все эти имения принадлежат ему одному. —Ну вот видишь? Безвкусица. —парень взглянул по сторонам расфокусированным взглядом и закатил глаза, будто сумел разглядеть в куче пëстрых пятен хоть что-то, имеющее чëткие очертания. А вот Гентаро действительно смог, и это заставило его потерять дар речи на некоторое время. В растениях он не разбирается, но, глядя на всë это, любой с уверенностью скажет, что за оранжереей здесь тщательно ухаживают. Всë такое яркое и красивое, и не видно ни одного засохшего листочка. А на тропинках, выложенных причудливой плиткой, ни соринки нет, хотя в таком то месте будет логично присутствие опавшей листвы. И, конечно же, каркас стеклянной постройки был задекорирован в том же стиле, что и все остальные комнаты здания. Слишком идеально для их не идеального мира. —Ну, чего завис? Понравилось что-ли? Э-эй, как тебя там вообще... —щëлканье пальцев перед глазами заставило отвлечься от созерцания столь роскошного сада. —Ах, точно. Юмено Гентаро. —представился парень, коротко кивнув. —А вы?.. —Я — Арисугава Дайс. Зови лучше по имени. —Дайс пьяно улыбается, слабо покачиваясь из стороны в сторону. —Рад знакомству, Дайс. —отвечает Гентаро, заприметив неподалёку небольшую лавочку. —Присядем? Одобрительно кивнув, Дайс протащил парня вглубь оранжереи, игнорируя ту лавочку, что изначально Юмено и имел ввиду. И почему они до сих пор держатся за руки? От этой мысли писатель слегка смутился, но быстро отвлëкся, поскольку его привели в более уединëнное местечко, где стояла ещё одна точно такая же лавочка. Здесь росли уже другие цветы, и среди них оказались и такие, которые Гентаро всë-таки знал. —Это же гибискус. —со слабой улыбкой произнëс он и, выпутавшись наконец из чужой хватки, подошëл к кустам, чтобы рассмотреть белые цветы поближе. —Символ силы и стойкости. Потрясающе... —Белые гибискусы симвори... Фу ты блин! Сим-во-ли-зи-руют смирение. Далековато от силы и стойкости. —ответил Дайс, со вздохом облегчения развалившись на лавочке. —Что? —Ничего. Говорю, хорош на них так пялиться, а то дырки прожжëшь. Садовник нам потом за них пизды вломит, мало не покажется. Гентаро отвлëкся от разглядывания цветов, сместя фокус на собеседника. Тот растëкся по лавочке, расслабленно запрокинув голову на спинку и глядя куда-то вверх. Он явно не фанат книг без картинок, но определëнно не так глуп, каким себя выставляет. —Так значит, ты считаешь, что смирение и сила далеки друг от друга? —Юмено аккуратно присел рядом, с интересом наблюдая за парнем рядом. Тот лениво перевëл взгляд со стеклянного потолка на писателя, вздохнул и снова уставился в потолок. —Смирение для меня равно бездействию, а если человек бездействует, значит он слаб. Сказанное заставило задуматься. Есть в словах Дайса что-то логичное, но и у Гентаро на этот счëт существует своë мнение. —Но разве умение принять ситуацию такой, какая она есть, не требует силы? Ведь есть вещи, которые нам просто не дано изменить. С которыми трудно смириться. Которые правильнее будет отпустить и позволить себе жить дальше, не оглядываясь на них. —Нет ничего, чего бы я не смог изменить, если это не касается всяких там законов природы или чего-то такого. —Дайс говорит, не меняя позы. Лишь сумбурно жестикулирует руками. Его голос довольно громкий, поэтому наверняка, если их придут искать, то обязательно найдут, несмотря на то, что они, вроде как, спрятались. Не так, конечно, представлял себе это торжество Гентаро, но сейчас он ни капли не разочарован. —Но зачем пытаться менять всë, когда от чего-то можно просто уйти? Принять ведь не значит терпеть. —От некоторых вещей уйти гораздо сложнее, чем поменять их. —Например? —Например, моя мать. Жестокая женщина. —в голосе звучит нотка иронии, которая сопровождается тихим смешком. —Господин директор сегодня говорил о твоей матушке с таким почтением, будто это очень важная персона. Но, честно говоря, я сегодня впервые услышал фамилию Арисугава. —Потому что, к счастью, у нас с ней разные фамилии. Отоме Тохотен знаешь? Юмено в изумлении прикрыл рот ладонью, отчего Дайс усмехнулся и, усевшись ровно, достал из кармана пачку сигарет. —Не против, если я закурю? —Я не переношу запах табачного дыма. —Эх, досада... —грустно протянул парень, убирая сигареты обратно в карман куртки. —Так почему же ты не можешь уйти от своей матери? —Ну, технически, я от неë ушëл. Живу один, все дела. Только вот политическим деятелям важно сохранять репутацию чистой, а кто в первую очередь может испортить репутацию, по мнению женщины, продвигающей феминизм в массы? Конечно же, сын-оболтус, который весь в отца! Вот тут то и начинается тотальный контроль. Не удивлюсь, если в моей квартире даже скрытые камеры стоят, ибо она и на такое способна. Хотя еë тоже можно понять. —Дайс сцепил руки в замок, рассматривая узоры на плитке. —Я слышал о госпоже Тохотен. Говорят, она никому и никогда не даëт поблажек. С твоей стороны было очень смело прийти сегодня сюда в таком... Облике? —Гентаро ещё раз окинул взглядом сидящего рядом парня. —Как думаешь, она уже знает об этом? Арисугава звонко рассмеялся, запрокинув голову назад, и, выдохнув завершающее «ха», с улыбкой взглянул на писателя. —Да она небось мне уже сотню раз позвонить успела! —с этими словами он потянулся за телефоном в карман и замер, поняв, что что-то не так. —Ой-ой... —Что-то случилось? —А телефон то я... Проебал! —парень с досадой хлопнул ладонями по коленям, выкрикивая последнее слово и звонко икая в завершение. —Быть может, это к лучшему? —осторожно интересуется Юмено. —Ну да, хер она мою геолокацию вычислит теперь. —парень коварно посмеялся. —Ничего страшного. Потом просто куплю новый. Гентаро даже немного завидовал такой простоте. Ему стоило огромных трудов выбиться в свет и встать на ноги, в то время как кто-то просто сразу родился с золотой ложкой во рту. Нет, он не считает, что таким людям везëт во всëм — перед ним буквально сидит живой пример. Но хотелось бы ему мыслить так же просто, как этот самый пример, не страдая от того, что что-то вдруг пошло не по плану. —Слушай, Юмейно, а ничего, что ты сидишь тут, а не работаешь? —спрашивает участливо Дайс, и тут Гентаро замирает, непонимающе глядя на него, а затем уже не может подавить рвущийся наружу смешок. —Ты решил, что я из ряда обслуживающего персонала? —А разве нет? —Нет. Я — тот, из-за книги которого все сегодня собрались. —немое изумление, застывшее на лице парня, искренне забавляло писателя, из-за чего он не мог перестать посмеиваться себе в кулак. —Ну же, Дарума-сан не смотрит, ты можешь двигаться. —Так это ты эту тягомотину написал? —спрашивает наконец Дайс и тут же осекается. —Ну, точнее, книгу... Ну вот эту вот. Наблюдать за тем, как меняется чужое лицо, приобретая всë больше ноток разочарования, — невозможно. Особенно, когда это чужое лицо до этого так красиво улыбалось. Прошла лишь пара секунд молчания, а пожалеть о сказанном Дайс успел уже порядка трëх сотен раз. —Да, это я написал эту, как ты выразился, тягомотину. Неужели совсем не понравилось? В таком случае, мне стоит прекратить свою писательскую деятельность. —Гентаро отвернулся в сторону, пряча лицо за слегка волнистыми волосами. —Нет! Ты чего? Это я просто неуч! А ты вообще этот... Эээ... Талантище! Гений! —парень очевидно запаниковал, отчего стал ещё громче и активнее. Из-за отсутствия нормального освещения в оранжерее лица напротив было совсем не видать. —О боже, ты что, плачешь? В конце концов, долго держать образ не вышло, и Юмено легко рассмеялся, обращая свой взгляд на собеседника. —Я солгал. —довольно пропел он, чуть склонив голову вбок. —Дайсу, оказывается, такой наивный. —Ха?! Боже, ты говоришь совсем как Рамуда! Прекращай! —возмущëнно прокричал Арисугава, хватаясь за голову. В этот момент в его разморëнной алкоголем головушке успела промелькнуть мысль о том, что Гентаро — его пьяный бред, а в действительности рядом с ним сидит его лучший друг и посмеивается, снимая всë на камеру, как он это любит делать. —Я ведь так испугался, что мои слова обидели тебя! Я не хотел как-то задеть тебя, честно. Просто... —Просто такая литература не для тебя. Я понял. —Гентаро перебил его попытки оправдаться, мягко улыбнувшись. —Меня не обижают такие вещи. Более того, отдавая своë творение в широкие массы, нужно быть готовым и к более жестокой критике. Дайс смотрит на писателя и задумывается. А ведь действительно, уже завтра книга официально поступит в продажу. Получается, завтра в интернете начнут появляться рецензии, отзывы и обзоры от книжных критиков. Гентаро и сам сказал, что готов к возможным волнам хейта, но, почему-то, Дайсу совсем не хочется, чтобы его готовность не была напрасной. —Я засужу каждого, кто скажет что-то плохое о твоей книге, Юмейно! —что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. —Юмено. —тактично поправил Гентаро, решивший сделать вид, что ничего больше не услышал. —Ой, прости. Так вот! У меня есть один очень клëвый адвокат... Вот реально, из любой задницы вытащит! Причëска у него стрëмная, конечно, да и характер скверный, но меня он любит! —не унимается Дайс, продолжая активно жестикулировать. —А это значит, что за тебя он тоже заступится, если я попрошу. А я попрошу, потому что ты мне понравился, Юмено Гентаро. Голос у тебя такой... На мягкую вафлю похож! На лице Юмено, казалось, можно было разглядеть бегущую строку, состоящую из ряда десятков вопросительных знаков. Слова нового знакомого смущали до невозможности. Это отличалось от всех тех обещаний, что лились рекой в банкетном зале. Скорее всего, молодой человек на утро даже и не вспомнит этого разговора, но спокойнее на душе от этого сейчас не становится. Наверное, это самый искренний человек из всех, кого сегодня довелось повстречать. Интересно, он действительно является таким, или же это всë — влияние алкоголя? —Спасибо, Дайсу, но, думаю, это будет напрасной тратой твоего времени и времени того адвоката. Это ведь всего лишь книга. —наконец ответил Гентаро. Он уверен, что он будет в порядке. —Да нет же! Красивым завидуют гораздо чаще, чем талантливым. А ты — два в одном! Ну ты прикинь, как этих крыс подорвëт? Мой друг — известный дизайнер, так ещё и милашка такой, что сам бы сожрал. И ты не представляешь, сколько раз из-за этого его адрес сливали в сеть! И нередко, кстати, этим занимаются те, кто полчаса назад мило попивал с тобой шампанское. —Я не настолько красивый. —Ну да, конечно. А ещё ты не писатель. —Дайс, сердито фыркнув, скрестил руки на груди. Гентаро задумался. Он никогда не считал себя красивым человеком. Носил свитера крупной вязки, объëмные кардиганы кофейного цвета, а на низ предпочитал прямые чëрные джинсы или брюки. Весь образ стереотипного писателя обязательно завершали очки в тонкой оправе и чëрные круги под глазами. Так ходило абсолютное большинство молодых людей, потому что, вроде как, бежевый сейчас в моде, и писателю нравилось то, что из этой толпы он не выделяется. Сейчас же на нëм приличный чëрный костюм-тройка, а на лице лëгкий макияж, придающий лицу более свежий вид. Возможно, дело как раз таки в этом. —В любом случае, если ты не веришь в людей, это не значит, что я не могу хотя бы попробовать. Поверь мне, иногда доверие к людям может здорово изменить нашу жизнь не только в худшую сторону, но и в лучшую. Ты выглядишь, как человек, которому нравится рисковать. Так попробуй добавить риска и в эту свою часть жизни. —Глубоко... —протянул озадаченно парень, спустя минуту загрузки. —Ладно. Но если понадобится помощь, то пообещай, что обратишься за ней ко мне, а не к какому-то прохендяю Ямаде. —Всë будет в поря... —Пообещай. —настойчиво перебил Дайс. Гентаро сам минуту назад говорил о доверии к людям, так почему бы, в подтверждение своим словам, не поверить сейчас этому пареньку? Хотя бы из праздного интереса. —Обещаю. —отвечает в итоге Гентаро. —Ну, вот и забились! —похлопав писателя по плечу, Арисугава с широкой улыбкой поднимается с лавочки и кряхтит. —Тебя там, наверное, потеряли, виновник торжества. Иди к гостям, а я это... Домой. И сорян, что я тебе тут немного торжество подпортил. Я думал, ты из тех противных душнил. —Рад, что смог изменить твоë мнение. —усмехнулся парень. —Я тоже рад. Ну, до встречи! —Дайс отсалютировал и поспешил покинуть оранжерею, виляя из стороны в сторону, но через пару метров остановился и крикнул напоследок, —Обещаю, что дочитаю твою книжку! Гентаро совсем не жалеет о том, что оказался здесь этим вечером.