𝕿𝖍𝖎𝖈𝕶𝖊𝖗 𝕿𝖍𝖆𝖓 𝕭𝖑𝖔𝖔𝖉 (Сильнее крови)

Куроко Тецуя сидел среди многочисленных зрителей вместе с остальными членами команды Сейрин и наблюдал за игрой двух команд. Одним из них был Ракузан, которого возглавлял его капитан Акаши Сейджуро — хотя другие назвали бы аловолосого его бывшим капитаном, Тецуя никогда не чувствовал того же. Никто не понимал связи, которую разделяли Кисэки-но Седай. Это была сильная, особая связь, которую никогда нельзя было разорвать. Разные школы… разные команды… соперничество. Конечно, они присутствовали, но все шестеро были семьей. А семью никогда не разрушить глупым соперничеством и какими-то приказами. Акаши был сторонником приказов, и Тецуя вынужден был согласиться… отчасти то, что они вшестером пришли и остались вместе, было делом рук Акаши. Да, в его сильном руководстве было что-то хорошее, но в конце концов они сформировали особые узы, и было время, когда эти приказы были не совсем приказами, а мягкими просьбами, от одного члена семьи к другому, для их общего блага. (Хотя Акаши, наверное, отрицал бы это и попытался бы разрубить его ножницами пополам, произнес он такие слова в присутствии кого-либо, кроме Чудес.) Игра закончилась победой Ракузана, и толпы зрителей пришли в восторг от предыдущих чемпионов. Сам он испытывал смешанные чувства по поводу исхода матча — часть его радовалась успеху своего капитана и друга. Другая часть вспоминала их время в Тейко, когда длинная, непрерывная череда побед отдалила их друг от друга… И все же еще одна часть подталкивала его к мысли, что что-то не так. Конечно, они знали это уже давно. С тех пор как у Акаши-куна появилось раздвоение личности, ничего не было в порядке. Иногда… его было трудно отличить друг от друга, иногда разница была совершенно очевидной, и это беспокоило всех, кто не был так близок к аловолосому, как Чудеса. Хотя, как он предполагал, за последний год в Тейко они видели всё больше и больше… тёмной стороны Акаши. Сторону, которая не признавала ничего, кроме победы, восхождения вверх и полного и окончательного освобождения. Эта сторона Акаши Сейджуро никогда не ошибалась. (По крайней мере, так считала указанная сторона.) И сейчас… в основном, судя по его наблюдениям и коротким встречам с товарищами по команде после распада… две стороны аловолосого находились в неком равновесии, что было почти, как если бы Акаши был самим собой, до того жестокого проигрыша Мурасакибаре. Но иногда… две стороны разъединялись, и тогда возникали проблемы. Особенно если рядом находилась… ну, более сильная сторона Акаши. Та сторона, которую Чудеса по понятным причинам стали называть «Император». И то, как Акаши держал себя, выходя из площадки… это вызвало дрожь по позвоночнику. Что-то подсказывало ему, что то, что сделал Ракузан, было не очень хорошо. Они выиграли, да, но они много промахивались, а Акаши Сейджуро был из тех, кто не терпит ошибок в своих планах. Особенно в баскетбольном матче. Когда они встали, эта мысль не давала ему покоя, и он взглянул на своих товарищей по команде. Лица Сейрин были полны ужаса, когда они увидели буквальное разрушение, оставленное Ракузаном. Куроко про себя сухо усмехнулся. ‘Они называют это разрушением? Тогда… они никогда не видели нас шестерых на одной площадке, в одной команде. Вот это и есть разрушение.’ “Эй, Куроко-кун, куда это ты собрался?” позвала Аида Рико. Беспокойство в нем росло — лучше всего найти Ракузан, прежде чем Акаши-кун не разорвал кого-нибудь пополам… Это было как для команды, так и для Акаши-куна. Несмотря ни на что, Акаши любил людей, и он был уверен, что аловолосый тоже питает определенную привязанность к своей нынешней команде, и, как только он подумает ясно, он сильно пожалеет о любом кровавом поступке, который он совершил в приступе ярости… Иногда ему приходилось защищать своих товарищей по команде — семью — от других. Но иногда главными врагами Чудес (в том числе и его самого) были их собственные демоны, а не кто-то посторонний. И сейчас это был именно такой случай. Акаши-кун мог позаботиться о себе и постоять за других лучше, чем все остальные. Но даже Акаши Сейджуро не был идеальным — рыжий не мог спастись от собственных демонов… и именно для этого он был здесь. Чтобы убедиться, что с Акаши (или остальными Ракузановцами) не случится ничего плохого. “Мне нужно увидеть Акаши-куна” сказал он. Кагами открыл рот, чтобы что-то сказать, но он не расслышал что именно. Он молился ками, чтобы успеть до того, как раздевалка Ракузан окрасится в багровый цвет.

***

Как и ожидалось, в раздевалке Ракузан было тихо, как в склепе. Ножницы Акаши уже были окровавлены, и Куроко мог видеть, что у двух Некоронованных Королей уже были порезы на щеках, а третий стоял перед Акаши, дрожа, как девочка… Любой другой на его месте рассмеялся бы. А вот Куроко Тецуя – нет. Акаши и так был на взводе после матча, и было ясно как день, что эти дураки каким-то образом еще больше разозлили рыжего. Неужели они не поняли, что усугублять положение Акаши – не самая лучшая идея? (Даже Чудеса примерно за два месяца поняли, что разгневанный Акаши Сейджуро – это почти то же самое, что столкнуться с Шинигами… и это до его раздвоения личности. После… ну, после того как оно появилось, никто не остался стоять на месте). Он двигался быстро, незаметно, и не только из-за своего естественного низкого присутсвия. Все Ракузановцы были подобны оленям, застигнутым врасплох светом фар, ожидающим, когда Акаши сорвется… (Как будто он и так не был близок к этому…) Он появился рядом с аловолосвм и схватил его за запястье, на котором красовались фирменные красные ножницы. Ракузановцы дернулись и зашипели от его внезапного появления: чары их пралитического страха были разрушены. “Акаши-кун” спокойно позвал он. Гетерохромные глаза не отрывались от стоящего перед ним блондина. Хаяма Котаро был одним из Пяти Некоронованных, известный как Райдзю, но в этот момент, подумал Куроко, он совсем не походил на зверя. Скорее, на дрожащего котёнка… “Что ты здесь делаешь, Тецуя?” спросил его капитан, голос был холодным и властным, как всегда, когда он надевал тренировочную одежду или джерси. Властный, как у императора, которым он был… Он хмыкнул, не сдвинувшись ни на дюйм. “Лишний вопрос, Акаши-кун. Мы оба знаем, почему я здесь. Мы оба знаем, что я не позволю тебе расчленить его, без крови или как-то иначе” невозмутимо заявил он. “Он заслужил это”. Акаши зашипел, его рука дернулась… …и Куроко поймал острые как бритва ножницы, прежде чем они достигли блондина. Холодный металл порезал ему руку, и кровь капнула на пол раздевалки Ракузана. Не обращая внимания на рану, он повернулся к рыжему и легонько подтолкнул его к двери. “Не будь таким опрометчивым” ровно произнес он, “это Аомине-кун такой, а не ты. Ты достаточно разумен, чтобы понимать последствия таких поступков…” “К черту последствия. Он…!” “Сейджуро…” вмешался он, голубые глаза встретились с дикими двухцветными. “Оставь это. Только один раз. Пожалуйста”. “Ты командуешь мной?” прошипел Акаши. Куроко слегка вздрогнул, но сохранил бесстрастное лицо. Из всех них Акаши меньше всего владел собой, и даже сейчас, в гневе, рыжий это осознавал. Любое другое Чудо сейчас дрожал бы от страха, как Хаяма. “Нет, не командую. Просто я мыслю рационально, а ты – нет.” заметил он, мягко подталкивая собеседника к двери. “Давай перекусим. Ты сможешь разобраться с ними позже. Дополнительные тренировки или еще что… когда ты будешь спокоен”. “Я спокоен, Тецуя” прорычал он. “Да, так и есть, Акаши-кун” сказал он бесстрастным тоном, ничуть не убежденный, “а я девушка”. Глаз Акаши дернулся, и казалось, что в золотом глазу горит адское пламя, но Куроко не отступил. “Бери свою сумку и пошли”. На мгновение в комнате воцарилась полная тишина. Акаши сдвинулся с места… “Сейджуро” снова позвал он, сузив глаза. Акаши нахмурился и пристально посмотрел на Хаяму. “Мы еще не закончили”. Он развернулся на пятках, схватил сумку и вылетел прочь, такой же царственный, как всегда. Куроко вздохнул, схватив ножницы неповрежденной рукой и вытер кровь об одежду блондина, глядя на него холодными глазами. “Я не знаю, слепой ты или идиот. Мне все равно. Но ты разозлил Акаши-куна, что само по себе плохая идея, даже в лучшие его дни. А сегодня день явно не задался. В следующий раз, когда это случится, я не буду мешать ему расчленить тебя — или любого из твоих товарищей по команде. На самом деле…” он посмотрел в глаза застывшему блондину и направил красные ножницы на него, “Если каким-то чудом ты переживешь гнев Акаши-куна… то тебе лучше опасаться теней.” Он развернулся на пятках и медленно вышел, рассеянно играя капитанскими ножницами. Он оглянулся на команду, не замечая дрожи, пробежавшей по каждому человеку, когда его взгляд останавливался на них. “Ненавижу, когда люди причиняют боль или раздражают моих товарищей по команде. Сделай это еще раз, и кровавый гнев Императора будет наименьшей из твоих проблем, Ракузан.” Он открыл дверь. “И что ты хочешь этим сказать, придурок?” прорычал кто-то. Куроко быстро нашел обладателя голоса и холодно улыбнулся. “Кисэки-но Седай состояла из шести игроков, Мибучи-сан и Акаши-кун был лишь одним из нас. Ты не захочешь встречаться с нами пятерыми в одиночку… особенно если рядом не будет Акаши-куна, чтобы мы не разбили твою душу и мечты на мелкие несуществующие кусочки”. А потом он исчез, беззвучно и бесследно… как тень, которой он и был.

***

Хаяма Котаро вздрогнул, когда голубоволосый монстр исчез за дверью. Они даже не могли его услышать… хотя слышали слабый голос своего капитана, а также его шаги. Но не другого мальчика. Как будто его здесь и не было… Он посмотрел на свою белую рубашку, которая была красной от крови печально известного Призрака Шестого. “Монстр.” сказал он с дрожью. “Все Кисэки-но Седай – монстры.” Даже если членам Ракузан всю предстоящую неделю снились кошмары о пяти человекоподобных монстрах — которых затмевал шестой, более опасный, чем остальные, — никто не проронил ни слова. Они лишь поклялись никогда не говорить без очереди и не расслабляться во время матчей. Акаши Сейджуро и так был страшен — но Шестой был подобен олицетворению ада, с холодными, как лед, глазами и душой.