Чёрный снег.

      Как только машина пересекает линию таблички с названием города «Нижний Тополь», на плечи начинает давить какой-то неведомый груз. По телу проходится холод, оставаясь осадком в районе пальцев, отчего хочется поскорее спрятать их в карманы. Нельзя. Руки остаются на баранке. Вторым соблазном убрать их служит желание закурить прямо здесь и сейчас, лишь бы снять напряжение, дабы не произошло его третьего желания, опять отпустить руль, но уже до летального исхода.       Мужчина не замечает, как в зубах оказывается последняя сигарета, после которой, видимо, придётся бросать курить. Оглядываясь вокруг, по краям трассы, он не видит ни одного нормального магазина, где мог бы оказаться хороший табак. Из двух зол выбирает меньшее, то есть отказаться от никотина. Правда организм вряд ли отреагирует на такое решение с радостью, а значит придётся травиться той дрянью, которую здесь называют сигаретами.       Он практически единственный, кто едет по направлению к городу, а не оттуда. На дороге почти что светятся черты от колёс, что обозначает наличие кучи гонщиков в здешних районах. За всё ближайшее время поездки мужчина не услышал но одного предупреждения о камерах, что определённо подтверждает его версию про молодых и не очень лихачей. Где-то на обочине, рядом с лесополосой сверкает яркое пятно, по форме напоминающее корпус питбайка. Точнее того, что от него осталось. Никогда малолеткам с их взрослой темой гонок на месте не сидится.       С самого заезда на территорию города он едет по центральной улице и, судя по навигатору, должен проехать по ней ещё 4 километра. Глаза поднимаются от экрана телефона снова на проезжую часть, где за исключением машины мусоровоза нет ни единой души. В последний раз ему приходилось видеть такое безлюдное, тихое место только на кладбище. И то в его Москве там хоть пара человек нашлась, не то что тут. Сами дома, проплывающие по бокам от него достаточно простые, некоторые с деревянными воротами. Над ними иной раз скорее скромно, нежели гордо, возвышаются серые пятиэтажки в снежных шапках. К слову, снег сейчас оставался лежать только в тени, но и там не находил нужного себе покоя, продолжая таять на глазах. От блёклого солнечного света белый покров закрывали мелкие листочки, которые уже начали распускаться в преддверии тепла. Конец марта как никак.       Мимо глаз пронеслось на редкость ухоженное здание, которое, исходя из флагов на козырьке у входа, было выделено под прокуратуру. Не особо понятно, зачем паре человек потребовалось такое большое помещение, однако парковка, что находилась за забором, была занята весьма не дешёвыми иномарками. Правда, легче будет сказать, какая не отечественная машина в наших реалиях стоит не дорого, но то уже другое дело. Похоже на этом разнообразие авто в данном городке заканчивается, если не считать его собственное. Как же жаль отбивать покрышки о каждую здешнюю яму, так как асфальт положен лишь на центральной улице имени Ленина. Ну, населённый пункт явно с его правления ничуть не изменился.       Главная дорога близится к концу, раз на ней начало появляться ещё большее количество ям, чем было ранее. И это ещё норма для данных данной территории. Как показывал навигатор, его место назначения находится ближе к окраине города, где улицы не по-детски развезло. Такое же обилие грязи он видел только у бабушки в деревне, а ныне нет ни той бабушки, ни деревни, а это о чём-то да говорит. Как подобному населённому пункту дали звание города — непонятно, ведь исходя из всей инфраструктуры тут выходит максимум посёлок городского типа, и то с натяжкой.       Постоянный звон в ушах прерывается очередным подскоком колеса на яме. Мужчина сообразить не успел, как чуть не впечатался капотом в высокий бордюр, что выполнял функцию отвода воды от здания. Быстро затормозив он припарковался прямо там же, не желая подвергать авто и свою психическую составляющую ещё большим потрясениям, чем увидел на данный момент. Открытие двери тоже не сулило ничего хорошего, так как уже за окном заметна гигантская лужа, скорее схожая по размерам с огромным озером. Патриаршие пруды просто отдыхают по сравнению с тем, что он застаёт в этом непримечательном уголке провинции. И не то чтобы не видел подобных условий проживания до своего долгожданного, первого переезда, нет, но очень отвык от таких картин маслом.       Кое-как расправившись с испытанием грязной водой, обойдя её по краю, тот осматривает свой шикарный, глянцевый БМВ на наличие видимых повреждений, которых, к счастью, всё же не оказалось. Неприятно было бы увидеть их в первый же день, проведённый на новом месте. Перспектива не прельщает. Единственным явным минусом служит то, как сильно она испачкалась при проезде по всем здешним ямам. Вроде по пути сюда он видел где-то автомойку, что будет очень даже кстати. Но для начала стоит завершить начатое, то, зачем держал сюда путь.       Не особо приметное здание из белого кирпича, по бокам которого и камер-то не висит. Хлипкие ворота, судя по всему, пропускают внутрь только рабочие машины, потому что лишь их на внутренней парковке пруд пруди. Похожая дверца рядом также без какой-то защиты, хотя обычно открывать её должен охранник. Но ни будки, ни охранника по близости не наблюдается, а значит они вовсе отсутствуют. Калитка отъезжает в сторону с тихим скрипом, пропуская ранее не виданного тут человека. Своим «плачем» она не даёт надежд, особенно когда нога зацепляется за нехитрую заподлянку от неё же. Её тонкий, металлический порог несколько выше, дабы дверь не казалась такой уж мелкой и ущербной. От подобного стилистического решения между ним и землёй создаётся не хилый зазор, словно кто-то специально ставит тебе подножку. В следующий раз он на такой фокус не купится.       Сам двор почти что полностью покрыт старой плиткой, между которой успели прорасти травинки с сорняками, но их никто не торопится вырывать. Сбоку, ближе к забору, виднеется вырез под дерево, чтобы участок не казался излишне тусклым. Правда вместо привычной глазу туи или ёлки на том самом месте расположился тополь, гордый и непоколебимый. Его нисколько не волновали воздушные потоки, пытающиеся сорвать с веток свежие листики. Ствол был столь толст, что сломить его могли лишь молния и бензопила, не иначе. Однако была в дереве невероятная странность, заставляющая тебя не то репу почесать в раздумьях, не то засмеяться на всю округу. Тополь тот был достаточно мелкий, не привычный взору. Он явно взрослый, широкий, с будущей густой кроной, но по росту едва ли превышал двухметровый забор. Ранее за всю жизнь не видал мужчина такой диковинки, что могла поставить в состояние шока. Не каждый день ему удавалось узреть подобные этой странности.       Кроме того во дворе также находилось три дежурные машины: две лады и один патриот. В тесном пространстве они стояли практически в плотную друг к другу. Первое авто было расположено так, что стояло боком к воротам, почти задевая их, а последнее точно также, только касаясь помещения, куда предстоит попасть. Сам внешний вид их был ущербный, словно те ремонтировали лет 20, но, скорее всего, просто редко использовали.       На входе в одноэтажное здание встречает выцветшая синяя табличка такими же с золотыми буквами, гласящими о том, что здесь располагается отдел полиции «Октябрьский». Ну точно название со времён первого вождя СССР оставили, тут уже никакие обратные факты отвертеться не помогут. Этот городишка определённо застрял в промежутке прошлого века, в годы 30-е. Под ногами ступенька, ободранный временем резиновый коврик, а перед носом железная дверь, которую будто бы сняли с военного бункера. Только рычага по середине не хватает.       Рука неохотно дёргает ручку, открывая глазам содержимое помещения. У самого входа, в комнате охраны как уже неудивительно, нет человека. Что ж, придётся двигаться самому. С левого бока от дежурной расположены два чёрных дивана с красными звёздами по центру спинок, рядом изрядно замусоленный стеклянный стол. Чуть поодаль от воссозданного рая находится кофе аппарат, который сразу привлекает внимание мужчины на себя. Он натурально манит. Когда в крови не хватает кофеина, что за длительную дорогу сюда успел полностью поглотиться организмом, чувствуется некая усталость, пока напоминающая о себе только более тяжёлыми веками, чем то бывает обычно. Вид горячего напитка, нарисованного на стенке аппарата вызывает обильное слюноотделение, даёт ему сигнал приблизиться и забрать желанное. Ноги сами несут к нему, руки скребут по карманам, выискивая бумажник. Глаза быстро находят латте, миниатюрная картинка которого дразнит своей красотой. Однако как только операция потребовала денег, так сразу машина оказалась их принимать, выдавая на мелком дисплее досадную ошибку. И чем больше у него было попыток, тем яростнее аппарат принимался пищать, словно зовёт на помощь. — Да чтоб тебя! — злостно чеканит мужчина.       Ему хотелось пусть не сильно, но ударить технику, авось незатейливый трюк сработает также, как выручал при поломке старых моделей телевизоров или компьютеров. Желал, но держал в уме, что слабо — это не про него, а значит стоит воздержаться от задуманного. — Уже осваиваетесь?       Чужой голос выбивает из сознания, наполненного как гелевый шарик гневом на кофейный аппарат. Неожиданный крючок, что тянет на себя, но скорее необходимый, нежели мешающий. Наконец ему удалось встретить тут хоть одного человека.       Развернувшись он видит перед собой невысокого мужчину пожилого возраста, что слегка улыбается. Почётная седина сильно контрастирует с тёмной ментовской формой, но ему не привыкать видеть похожее. В прочем, китель едва различим под тяжёлым на вид серым пальто и краями такого же цвета шарфа. Всё настолько хорошо закрыто, что он даже не видит шеврона с фамилией собеседника. — Майор Липовой, я так полагаю, — протягивает руку ему старец. — Он самый, — неловко отвечает на рукопожатие мужчина, всё ещё пытаясь уловить намёк на чужую должность.       А тот как на зло больше ничего не произносит, продолжая смотреть в чужие глаза. Благородные седины уже вызывают к себе уважение, но кроме этого хотелось бы знать, с кем имеешь дело. Собеседник в свою очередь скидывает на один из диванов тяжёлое пальто, развязывает тугой узел шарфа на шее, всё также наблюдая за посторонним поведением. Наконец, среди всех слоёв одежды младший читает надпись на заветном шевроне — «В. В. Демчог». На голову подобно снегу валится грузное понимание, что именно этот человек приходится ему новым начальном, ведь документы о переводе подписаны в том числе под его ответственность. Ну, как подписаны, ПНГшные копии печатей или подписей как заветное спасение, их никто не отменял. — Вы извините, товарищ полковник, я сегодня без формы. Некогда было привести её в порядок…- сразу начал оправдываться Александр, как только понял, что стоит при командире в пусть и солидном, но гражданском облачении. — Ничего страшного, мы тут все как придётся, — слегка посмеявшись ответил тот, — Ты ещё прилично одет, не за что извиняться. Да к тому же, ключи от твоей новой жилплощади всё ещё у меня.       Подчинённый не сразу вспомнил о том, что по прибытию на новое место работы также оторвал от сердца и родную квартиру в Москве, а от того вынужден ютиться где-то в местных гетто. И, если так говорить, ни один дом из всех увиденных по пути ему не приглянулся. Правда и выбирать не то чтобы приходится, когда тебя насильно переводят в абсолютно незнакомый город. Повезло, что жильё выделили, не придётся тратить деньги хоть на это. Зарплата обещает быть скудной, потому повезёт, если коммуналка за прогрев его квадратных метров обойдётся не слишком дорого, а в здешних магазинах продукты не будут отличаться высокими ценами. Конечно прерогатива с тем, что тебе отдают жилплощадь бесплатно с такими правами, словно она твоя, сама по себе неплохая, но при мыслях о том, какая в похожей благотворительности может достаться квартира слегка пугает. Меньше всего ему охота по приезду туда выдворять её изначальных жильцов — тараканов или прочую дрянь.       Закончив с одеждой Демчог направился куда-то вглубь коридора и определённо стоило последовать за ним. С первого впечатления казалось, что в отделении достаточно светло, но по догону полковника он заметил, как тут не хватает хоть одной лампы. В этой череде не мелькает ни одного окна, обилие которых встречало на входе. И как бы ясен пень, кто установит их между стенами, ведущими в комнаты. Слишком глупо, для того есть светильники. Но как только голова поднималась вверх, то глаза сразу разочаровывались: лампы горели, но крайне тускло, иногда мигая или вовсе отключаясь. Даст Бог и за время работы никакая не упадёт на макушку.       В прочем, помещение оказалось небольшим, а потому комнат было всего пять. Начальник кратко рассказывал о каждой из них, указывая рукой направление к дверям. Экскурсия закончилась в одной из них, куда пришлось зайти, хотя остальные лишь пролетали мимо и быстро забывались. Это было их рабочее место, где находилось три одинаковых на вид стола, разница между которыми прослеживалась лишь в лежащих сверху вещах. Из них только один был свободен. — Итак, Саша, это твой угол, за которым ты будешь трудиться, — командир снова указал рукой на нужное место справа, — Остальные трогать не смей, а то твои коллеги пальцы тебе откусят. Ничего чужого брать не советую. — У меня есть коллеги?       Вопрос прозвучал достаточно неуверенно. Естественно по всем законам мужчина понимал, что у него так или иначе будут те, с кем ему придётся сотрудничать, но сильным диссонансом служило их отсутствие на работе. Да и вообще хоть чьё-то присутствие за исключением Демчога здесь есть? За всё время, проведённое в этих стенах ему не удалось никого встретить, кроме главного. В остальном поводов для предъявлений не находилось. — Да, просто они уже уехали. Никто не приходит, делать нечего, темнеет, сам должен понимать.       На этой ноте его прерывает девушка, неожиданно открывающая дверь. Она, видимо, сама не рассчитывала тут кого-то увидеть, поэтому смущённо заулыбалась. Такая же как и он, без формы, но даже эта черта меркнет, по сравнению с её непохожей на остальных внешностью. Объёмные, кучерявые волосы, смуглая кожа — всё это не присуще другим девушкам, что обитают в этом городе. — Ой, извините, Вадим Викторович, я чуть позже зайду, — пролепетала та, собираясь скрыться за косяком. — Нет, постой, — жестом тот подозвал её поближе, вынуждая вклиниться в диалог, — Это наш новый следователь, Александр. — Тот самый, из Москвы?! — на одобрительный кивок она с добродушным удивлением ахнула, после обращаясь к мужчине, — Привет, меня Инита зовут, я тут в архиве работаю. Приятно познакомиться!       Липовой всё ещё не мог оторваться от её обворожительной улыбки, а потому не сразу ответил на приветствие. Глядя на девушку он сам непроизвольно заулыбался, пытаясь сдерживать эмоции из последних сил. Наверное, со стороны данное зрелища казалось весьма странным, ему не хотелось чувствовать себя идиотом. Но самому себе можно признаться, что Инита чертовски красива. — Я Липовой Александр. Разделаю вашу радость. — Можно и на «ты», — кокетливо ответила та, продолжая смотреть прямо в глаза. — Бельтюкова, принеси, пожалуйста, мои вещи с дивана. Там сюрприз для нашего гостя — целая квартира, — вновь отозвался Вадим Викторович, дабы прервать эту милую беседу.       Девушка быстро кивнула начальнику и умчалась за пальто с шарфом. Как только она вышла за дверь, то мужчина наскоро подобрал остатки разума, стараясь прикрыть такое откровенное желание о продолжении общения. Приятная с виду и отличная в манерах архивариус смогла привлечь его внимание, хотя даже не старалась этого сделать. Не уж то эта красота пропадает за множеством полок в своеобразной «библиотеке». Что ж, тут даже столица уступает провинции премию за самого прелестного работника архива, так как в первоначальном месте работы майора данную должность занимала грубая старушка. Причём не одна, а несколько сменялись друг за другом, как кто-то отходил в мир иной. Ему и не казалось, что люди этой профессии могут быть кем-то кроме зловредных бабок.       Спустя какие-то незначительные полминуты девушка прибежала обратно, мало того, что отдавая, но ещё помогая полковнику надеть пальто, а сразу после, не давая собой долго наслаждаться, вновь их покинула. Судя по всему, она собиралась отправиться домой, раз так торопилась. Следя за её исчезновением Саша чуть ли не получил ключами по носу, когда те пролетели мимо лица. Проявив хорошую реакцию настоящего спортсмена, коим когда-то давно являлся, мужчина всё же словил связку, отчего командир только посмеялся. — Улица Дубикова, дом 1, квартира 8, — продиктовал адрес жилья Демчог, спешно добавив, — Завтра в 8 жду тебя на месте. Мы, может, и уходим раньше конца рабочего дня, но приезжаем всегда вовремя, так что имей ввиду.       Когда оба покинули кабинет, Вадим закрыл его на ключ, также сделав с главной дверью. Начальник скоро сел в «Патриот» и уехал куда-то в неизвестном направлении. Хотя пока они все кажутся мужчине неизвестными, ведь до этого момента жизнь и не думала сворачивать в область. Он уже не чувствует былой злости, как когда ему только сообщили о переводе в другой отдел, но по-прежнему не совсем доволен обстоятельствами. В Москве у него было знаменитое имя, хороший дом, шикарная работа и… Не важно, всё в прошлом, всё ушло.       На лужу, около которой припаркован автомобиль теперь ноль внимания, ибо не заслужила, не его главная проблема в жизни. Не сильно думая о сохранности чистоты брюк и туфель Липовой подступает к двери, что ведёт в тёплый салон. От этого тепла, что назойливо согревает даже замёрзший на улице нос хочется скрыться, а с другой стороны оно не сделало ничего плохого. Как только из поля зрения пропадают люди, то сразу становится не для кого разыгрывать спектакль, что он смирился, даже немного доволен случившимся. Нет, не смирился, нет, не доволен.       Вбитый в телефон адрес дома быстро находится, показывая 10 минут езды от участка. Хоть за что-то Александр готов поблагодарить город, а точнее его ментов и управление, раз квартиру выдали по близости с работой. Вряд ли тут часто придётся кататься по каким-либо делам, а значит можно прогуливаться по утрам, если не будет сильно грязно, холодно. Однако то время пути, что выдвинул навигатор, как оказалось, крайне отличается от действительности, когда по темноте приходится проезжать так, чтобы задеть минимальное количество ям по дороге. И без того предельно ясно, что объехать каждую невозможно, приходится метить малыми целями. Света фонарей на протяжении всей поездки не видать от слова совсем. Саша не может быть уверен, что они вообще здесь установлены. В данном случае если не светят, то тут хоть пол беды. Фары освещают дорогу, или то, что тут ей называют, достаточно ярко, но иной раз их заливает слой грязи из луж, в которые всё-таки попадают колёса. После полного прохождения этого пути в преисподнюю говорить «спасибо» администрации города желание отпадает также, как и позвонки от подобной встряски.       Когда ему удаётся добраться до нужного двора на улице окончательно стемнело, будто давно наступила ночь. Выходя из машины он подсвечивает путь фонариком телефона, чтобы не дай Бог упасть или во что-то вляпаться. Во что-то, чего в таких дворах обычно видимо невидимо. Мужчина достаёт с заднего сидения две огромные спортивные сумки, оставляя прочие вещи лежать в багажнике до следующего дня. Сегодня его сил на то, чтобы расставить всё точно не хватит, а потому с собой берёт только самое необходимое. В основном сумки набиты одеждой, в которой аккуратно свёрнуты хрупкие предметы. Кроме того он изначально просчитал, что устанет с дороги как собака и не захочет возиться со своим барахлом, из-за чего сложил в одну из них постельное белье, полотенце и другое, без чего прожить сегодняшнюю ночь и завтрашнее утро будет проблематично. Ко всему прочему в дополнение там находилась кофеварка и сам пакет сухого напитка, иначе весь следующий день пойдёт на смарку.       Прикладывая ключ к двери в подъезд слышится знакомый каждому звук, оповещающий об открытии. К своему глубокому сожалению Александр видит, что ничего не видит. Внутри также как и на улице темно, да ещё и без лунного света. Скорее всего какой-то мамкин хулиган разбил лампочки на всех этажах, раз при взгляде вверх по пролётам нет даже капельки яркости, что разбавит густоту красок тьмы. Опять же с телефонным фонариком, стараясь как можно меньше шуметь майор поднимается на вверх, пытаясь разобрать номера на каждой из дверей. Оконфузиться в попытках открыть чужую квартиру по неразберихе не хочется.       Нужная дверь показывается на третьем этаже, едва мелькая в лунном свете, что проникает в подъезд через мелкие окошки между пролётами. Восьмой номер то расплывается, скрываясь во мраке, то вновь едва заметно блестит по краям, будто оповещая нового хозяина о том, что тут ему следует остановиться. Сумки с лёгким грохотом опускаются на пол, гулкое эхо разносится буквально повсюду. Мешать кому-то из новых соседей спать — плохо, а в особо тяжких случаях вовсе незаконно, но за банальный гул его уж точно не накажут, тем более сам полицейский. Да и не то чтобы его волновало их мнение, всё равно не планирует ни с кем общаться.       Замок прекращает вертеться, застывая в одном положении, дверь отодвигается в сторону. Ладонь кое-как нащупывает в темноте выключатель, наконец озаряя пространство. Судя по расположению помещений он уже видит, что квартиру дали однокомнатную, но рассчитывать на большее не приходилось. Прихожая хоть и маловата, одному человеку такого будет достаточно, особенно если нет огромного количества обуви или коллекции бесполезного хлама. Вперёд по коридору, исходя из очертаний света, располагалась кухня с круглым столом да парой стульев. Сбоку по нему же ванная комната.       Наспех скидывая с ног туфли мужчина проходит в зал, попутно включая свет и там. Саша роняет увесистые сумки рядом с широким диваном и сам не долго думая присаживается. Мебель не сильно жёсткая, но мягкой её также не назовёшь, в общем то, что нужно. Впереди от него шведская стенка с многочисленными ящиками, а по середине расположен телевизор. Не самый большой, но хотя бы плазменный. Оборачиваясь назад он замечает дверь на балкон, что уже радует, будет где курить. Заходить туда сейчас нет желания, итак ничего гениального ждать не стоит, нужно радоваться самому наличию. Радоваться, правда, не получается, но возможно это от чрезмерной усталости.       Пораскинув мозгами Липовой понимает, что не желает тратить время на то, чтобы привести себя в порядок с дороги и застелить себе постель, поэтому принимает решение лечь спать как придётся, а завтра встать пораньше, дабы успеть это всё. Будильник ставит на 6:45 в надежде на то, что хотя бы перенесёт утром все вещи из багажника сюда, а уже после расставит по местам. Кроме того нужно успеть вымыть голову и погладить себе форму на завтра. Дел не в проворот.       Снимая с себя пиджак, рубашку и брюки он аккуратно вешает их на один из кухонных стульев, который решил пока что принести в комнату. Искать вешалку среди всех вещей будет долго, легче оставить так и после, если то потребуется, заново погладить. С сумки полицейский достаёт только гель, щётку и пасту, дабы завтра не искать их по всюду. Кроме данного набора в свет выходит бутылка хорошего виски, томить которую не имеет смысла, когда можно пустить в ход. Рюмки и прочее по идее стоит искать на кухне, но после стула возвращаться туда неохота, из-за чего приходится пить с горла. В прочем, его это нисколько не смущает.       Свет в комнате уже выключен, из его источников остаётся лишь тусклая, жёлтая лампа, что стоит на полке рядом с иконами. Судя по всему, прошлый жилец был верующий. Саша внимательно вглядывается в лица святых, словно не знает никого из них, но он точно в курсе каждого. Николай чудотворец монотонно смотрит на него в ответ, отчего тянет лишь усмехнуться. Но глаза сами собой начинают закрываться, оповещая о том, что пора бы уже лечь на боковую. Майор встаёт с места, приближаясь к полке, но вместо того, чтобы выключить лампу, продолжает всматриваться в лики святых. От алкоголя, бродящего по крови они слегка размыты, да и сам он покачивается на ровном месте. Бутылка виски оказывается с треском древесины поставлена рядом с иконами, свет выключается. Ложась лицом к стене, дабы утром по пробуждению тот первым делом не увидел чужие презрительные взгляды нарисованных глаз, мужчина уверен, что обязательно отвернёт их к стене.