My floral tenderness

ᅠ♡︎ ♡︎ ♡︎ᅠ

      Их мир другой. Волшебный. Сказочный…       В нём нет рутины, скуки, серости. Каждый день наполнен всё новыми чудесами, ранее неизведанными, всё необычное — здесь явление вполне обычное. Падающие с неба, недогоревшие звёзды днём; цветущие фиолетовым куда не глянь папоротники; мерцающая вода, поднимающаяся вверх по горным склонам, — всё это каждодневные чудеса.       Жители такого мира тоже далеко не простые. Здесь живут феи. Самые настоящие, с крыльями, следующие за собственной стихией.       Леса Тунде́рии — самое масштабное волшебное королевство в Азии, которое, в свою очередь, делится на четыре графства.       Первое, графство фей Ветров, находится на западной территории королевства и держит под контролем все природные тайфуны. Они не особо общительны, но гостей всегда принимают учтиво и достойно.       Второе, графство Лесных фей, располагается в южной и центральной части королевства, на самых плодородных землях лесов. Создания, обитающие там, — самый добрый и дружелюбный народ если не во всей Азии, то в королевстве уж точно.       Третье, графство фей Льда, — самое холодное место этих лесов — простирается по всей северной границе. К центру феи не приближаются, да и к остальным графствам тоже, таким образом избегая любого контакта с другими народами. Холодолюбивым подходят лишь их снежные поселения, а с «цветочными феечками», как они называют всех других, якшаться резона не видят.       Четвёртое и последнее, графство фей Воды, находится соответственно в последней, восточной, части королевства и отвечает за все водные ресурсы королевства, концентрация которых на востоке самая большая. Самой важной задачей для водных фей является воспитание местных рек и озёр. Ибо вода частенько любит перемещаться в русла рек соседних королевств. Отследить это потом очень трудно.       Тундерия — место сказочное не только из-за магии, но и потому, что здесь царит бесконечная гармония как между четырьмя народами, так и внутри каждого в отдельности. Настоящая сказка, не иначе.       Ким Тэхён — фея Ветра, альфа, всю жизнь не переходящий границы своего графства, решил не так давно эту сказку изучить подробнее. С других сторон. Западные земли, где бушуют ветра и тайфуны, в большинстве своём — равнинные поля. Густые леса на территории есть тоже, но ближе к востоку, а вот в центральной части их небольшого чудесного дома преобладают поляны, луга, зелёные пригорки и небольшие реки, за которыми постоянно наблюдает определённая группа водных фей.       Тэхён ими тайно восхищается и безумно рад своему сходству с ними в цвете волос — такой же синеволосый, что для западных земель довольно редкое явление. Ещё у тех, как и у его народа, крылья в состоянии покоя самые обычные, но когда водные феи взлетают, крылья, состоящие из морфикса, тонкими струйками захватывают всё тело, создавая для хрупкого тела защиту, в то время как у западного народа крылья захватываются ветром, смешиваются с ним, при быстром полёте вытягиваясь и становясь почти что невидимыми. По цвету они так же различаются: у Тэхёна крылья прозрачные, сильные, сотканные из воздуха, чтобы легко противостоять силе ветра, сливаться с ним и находить контакт, у других крылья голубоватые, с преобладанием синих и бирюзовых оттенков. Тела у фей Воды также более хрупкие, а кожа почти что прозрачная, с лёгкой синевой, особенно у совсем юных особ.       Чужие особенности завораживают парня, а тайны других видов фей разливают по телу щекочущее любопытство. Каковы в реальности феи Леса? Какая внешность у созданий севера, которые до сих пор ему не встречались?       Интерес и горячая молодая кровь — то, что вынуждает Тэхёна отправиться в своё небольшое путешествие, закрывая уши на нотации родителей и молча собирая сумку в путь.       На границе графства Ветров Ким сперва решает отправится по пути наименьшего сопротивления — прямо. И он не жалеет, ведь слухи о том, что в центре Тундерии по-настоящему королевская обстановка, жители и улицы, не врут. Куда ни глянь всё гласит о присутствии короля на сих землях. Тэхёну нравится, столица красива, волшебна и оживлённа, но, пожалуй, последний пункт ему-то и не по душе. Слишком людно.       По истечении трёх дней в окружении деревьев, успешно совмещённых с замковыми постройками, фея Ветра отправляется дальше, к южной части королевства, где леса в разы гуще. И волшебнее на самом деле.       Деревья ближе к южной границе становятся всё старее, раскидистее и гуще, делая полёт сложнее. Летать в таком месте лесным созданиям вообще-то легко, но для тех, кто привык к просторам и небу, это далеко не так. Тэхён в итоге, после двух царапин о хлёсткие ветви, решает спуститься к земле. А луна как раз в этот час берёт небо в своё владение, напуская на лес темноту. Парень выуживает из огромной сумки палатку и парой взмахов руки раскрывает её на земле. И напрягаться не нужно — ветер делает всё сам. Закрывшись в палатке, Тэхён, знатно уставший от долгого полёта, отключается с первым прикосновением головы к пледу, служащему спальным местом.       Ночь в лесах оказывается приятно тихой.       А утро на удивление тёмным, по крайней мере темнее, чем на его родных, открытых солнцу полях. Палатка компактно складывается обратно, а сумку по его велению подхватывает порыв ветра и несёт её с парнем рядом. Очень удобно.       Лес в этой местности молчаливый, даже звуков птиц не слышно, хотя пора бы уже. Тэхён идёт пешком — так интереснее, он разглядывает всё вокруг, наслаждается красивой тишиной и разноцветным, отражённым от листьев берёз светом. Прослеживает взглядом спешащих куда-то светящихся стрекоз и внезапно останавливается, увидев вдалеке яркий, ярче других, луч то ли солнца, то ли радуги. Потому что не только жёлтым, но и красным, голубым и сиреневым отливает. Нет, это вовсе не удивительно вообще-то. Уж точно не в Тундерии.       Но Тэхён всё же почему-то останавливается.       Он сворачивает со своей тропинки и следует за этим лучом, не обращая внимания на ветку, царапнувшую его скулу. Света становится всё больше, вокруг всё светлеет, а молодая весенняя трава мерцает от капелек пурпурной росы на солнце. А после…       Тэхён говорил, что его кто-то там из фей восхищает? Нет, вам показалось.       Истинное восхищение в его глазах начинает сиять, лишь когда перед взором предстаёт он.       Сокровище этого лесного царства.       Юный парень, явно лесная фея, стоит на упавшем стволе дерева, раскинув руки в стороны, и улыбается. Улыбается так ярко, что Тэхён на секунду страшится, что может ослепнуть. Лесное создание смотрит высоко вверх, где бабочки вихрем порхают, и смеётся радостно, словно счастливее момента в жизни нет.       А Тэхён и правда никогда людей счастливее не видел, не видел того, из кого счастье и веселье яркое словно физически льётся. Это такая сила у фей Леса невероятная или ангелы, дети божьи, всё же существуют?       Ибо, по скромному мнению Кима, этому созданию только ободка золотистого над головой не хватает.       Фея выглядит в отдалении совсем крошечной, Тэхён не может точного роста чужого понять, но даже так видит, что юноша этот совсем миниатюрный. Его руки, начиная с тонких запястий, обвиты лозой, что следом огибает шею и, цепляясь за ухо, уходит в волосы цвета спелого каштана. Ни у одной феи Тэхён не видел столь гармоничного образа. Полупрозрачная, как и его собственные крылья, рубашка, белые, колышущиеся на ветру штаны, хотя на них и вообще ниже лица альфа не особо внимательно сейчас смотрит. Он полностью увлечён другим: нежностью чужой улыбки, звонкостью смеха и трепетом переливающихся крылышек за спиной, что с виду настолько хрупкие, что дотронешься — рассыпятся тотчас.       Тэхён жалеет, что видит эту хрупкость так далеко, ведь не потрогать и не разглядеть даже нормально. Когда незнакомец опускает внезапно руки, совсем прозрачные рукава рубашки волнующими ручейками струятся по коже, покрывая словно слоем инея или паутины зелёную лозу и прикрывая волнистыми манжетами ладони. Тэхён скользит взглядом ниже, к рукам, а те в свою очередь скользят по низу живота, обнимая. Тогда-то фея Ветра и замечает нечто, что вводит в ступор.       Лесное сокровище ждёт своё собственное сокровище.       Невероятно.       Тэхён останавливается взглядом на этой небольшой пока округлости, на бережно обнимающих живот руках и сам внутренне растекается лужицей нектара у чужих ног. Он так засматривается, что далеко не сразу замечает, что его подглядывания раскрыли. И раскрыть было несложно, ибо альфа не удосужился даже спрятаться за деревом, оставаясь стоять на открытой местности, глупо приоткрыв рот.       — Подглядывать нехорошо, – обращаясь явно к Киму, говорит фея Леса, не сдвигаясь места, но не получая ответа, добавляет: – Вы кем будете?       — Я Тэ-хён, – с запинкой произносит своё имя. – Фея Ветра, – продолжает тихо и старается улыбнуться как можно спокойнее, чтобы не свести её к болезненному оскалу.       — Правда? – незнакомец оживляется, хотя, казалось бы, куда больше, и внезапно отрывается от земли, подлетая на пару метров ближе. – Я слышал, у альф запада крылья сильные! Хорошо летаешь?       — Да, конечно, – на автомате отвечает он и бегает взглядом по красивому, поцелованному солнцем лицу с мягкими чертами.       — Покатаешь меня?! – подлетая ещё ближе, просит юноша и, остановившись в метре буквально, в глаза заглядывает.       Его просит об этом фея? Тэхён всё правильно понял?       — Покатать? А как же… ну, твои крылья? – они примерно одного возраста, так что Ким решается взаимно перейти на ты, спрашивая несмело.       — Пфф… У нас, у Лесных, крылья слишком слабые, подстроенные под собственный вес, и на внезапное прибавление в весе не рассчитаны. Фея внутри меня уже слишком тяжёлая, – поглаживает низ живота и хмурится. – А вот ваши наверняка сильнее гораздо! – восклицает и смотрит с интересом и восторгом на его массивные прозрачные крылья.       — Да, это для того, чтобы ветер нас не поглотил, – он переводит взгляд на чужие трепещущие крылья за спиной, – но ты же вроде летаешь.       — Совсем чуть-чуть и только у земли, плюс пока что срок небольшой — четыре месяца, но с каждым днём мне всё сложнее! – омега дует в обиде губы, на что Ким умиляется глубоко внутри. – А я хочу летать нормально, высоко в небе, над лесами, у самых крон.       Тэхён его жажду до свободы и простора как никто хорошо понимает и не знает, что делал бы, отними у него кто-нибудь или что-нибудь возможность летать.       — Так что, покатаешь?       — Может, хоть имя своё скажешь?       — Вот покатаешь — и я подумаю, – хлопая ресницами, на кончиках которых тонкие зелёные отростки виднеются, молвит.       И как отказать такому вообще можно? Когда смотришь на расстоянии всего двадцати сантиметров в эти огромные чёрные бусины и теряешься не то что в словах — в прострации. Поэтому он кивает, после чего лесная фея улыбается радостно и ступает босой ногой ещё на один маленький шаг ближе.       — Дай руку, – просит тот, стоя вплотную, животом круглым почти касаясь чужого тела, и Тэхён, задерживая дыхание, вкладывает ладонь в его руку. – Здесь деревья слишком густые, отойдём к поляне.       Парень, что ниже Кима на сантиметров десять, ловко переступает пни и поваленные стволы деревьев, склоняется под веткой ели и так резво двигается, будто и не весит ничего. Походная сумка не теряется по пути одним лишь чудом. Буквально.       — Вот, – фея резко тормозит, – летим отсюда, – Тэхён поднимает взгляд вверх, видя пустую и наконец светлую поляну. – Держи, – вкладывая в его ладони обе свои, наказывает омега.       — Не боишься? – Ким спрашивает, хотя понимает, что боится здесь, кажется, как раз он сам. Правда, не знает пока чего…       — Если что, мои крылья не совсем бессмысленны, так что ты — больше как подстраховка.       Ладно, это странным образом успокоило.       Тэхён кивает сам себе, вдыхает глубоко и, повесив сумку на ветку дерева, отрывается от земли. Лесная фея подхватывается ветром чуть позже и крыльями своими машет как при самостоятельном полёте, даже учитывая, что альфа сейчас весь его вес на себе держит. А тому и не трудно ни разу. Феечка эта, даже со своей крошечной копией в животе, лёгкая, как пыльца лаванды. Да и пахнет он чем-то наподобие: цветочно и свежо.       — Чего ты здесь один бродишь? – подаёт голос Ким, когда они поднимаются, как парень и хотел, к кронам.       — Я живу неподалёку, вот и гуляю рядом, – отвечает расслабленно тот и в глаза неотрывно смотрит. Тэхён в них замечает блики золотого солнца.       — Любишь гулять один?       — Я всегда один.       — Звучит грустно.       — Почему? – омега искренне удивляется. – По нашим традициям, когда у феи на крыле загорается девятнадцатая искра, нужно покинуть отчий дом и начинать жить самостоятельно, – как само собой разумеющееся говорит и перемещает одну ладонь выше, на крепкое предплечье, чтобы понадёжнее схватиться, и крылья расслабляет.       — И куда вы идёте? – для фей Ветра, которых родители в своих домах, наоборот, как можно дольше держат, такой распорядок чужд.       — Родители до совершеннолетия строят детям дом или дома, а некоторые богатеи покупают у других, но встречаются и такие, что находят свою пару до тех пор и съезжаются вместе.       — А ты… нашёл? – неуверенно шепчет, почему-то надеясь на отрицание.       — Нет, – таким же ровным тоном отвечает, нисколько не выглядя расстроенным. – Моя феечка была создана в лилии и будет рождена из её бутона. У вас это наверное не так происходит, но у нас одиночки тоже могут иметь детей.       Тэхён не понимает, но нежная улыбка на чужом лице заставляет и его самого слегка приподнять уголки губ. У западного народа дети образовываются и рождаются естественным путём, почти без помощи магии, тогда как у фей Леса они, оказывается, появляются из цветов. Лесное сокровище, у которого руки совсем ослабевают, сам того не замечая, прижимается боком к Тэхёну и по ходу рассказа даже голову на плечо ему отклоняет.       А рассказывает он много: о том, что одинокие омеги могут зачать ребёнка, для чего им нужно лишь найти для себя подходящий большой цветок-купол и позволить лепесткам заключить себя в уютный бутон — таких полно повсюду; о том, как первые три месяца фея сидит в этом бутоне, а силы природы надёжно его защищают; и о том, что рождение новой феи происходит в том же цветке спустя полных семь месяцев, он тоже сказать не забывает. После омега упоминает, что и естественное зачатие у пар существует, но даже влюблённые часто прибегают к подобному «ритуалу», считая его настоящим единением с природой. Всё-таки для фей мать природа — царь и бог.       — Значит, через три месяца родится твой ребёнок? – поглаживая по спине приткнувшегося к его шее омегу, уточняет Тэхён и скоро чувствует, как тот своими руками, оплетёнными лозой, окольцовывает его шею.       — Да, – с улыбкой, спрятанной в чужой коже, отвечает, и Ким вдруг чувствует прикосновение к своим волосам.       — Что?..       Фея Леса вдруг прижимается ближе на долю секунды и отстраняется, естественно, не отпуская рук.       — Камелии. Безобидные бабочки, всего-то, – он пожимает плечами и даже не шевелится, когда ему на нос садится первое насекомое, а после присоединяются и другие, находя своё место на его руках, плечах и животе. Животные хорошо чувствуют жизнь. А Тэхён боится дышать.       — Покажи, что ты к ним благосклонен, – говорит внезапно омега, – они чувствуют твою растерянность.       Теперь он и правда теряется.       — Ты мысли читаешь? Это ещё одна твоя суперсила? – удивляется.       — Нет. А какая ещё суперсила у меня?       — Ну, там… счастье излучать, светиться изнутри и мысли вон читать, да? – Тэхён своих внезапно порозовевших щёк даже не скрывает. А Чонгук так же внезапно смеётся.       — Нет, – сквозь смех, – моя суперсила совсем не в этом, но спасибо, я рад, что тебе так показалось. Мне подвластны лишь растеньица.       Фея пожимает плечами и, отпустив на мгновение одну руку, касается пальцами чужих волос. В тот же миг лоза, обвивающая его запястье, удлиняется, словно вырастает за считанные секунды, и вплетается альфе в отросшие волосы, создавая нечто похожее на венок, где стебли сплетены с его прядями.       — Вот, – он смеётся и, обрывая тонкие стебельки, оставляет в тёмной шевелюре зелёную композицию. — Тебе идёт! Хотя чего-то не хватает… – омега, задумавшись, закусывает губу и со странным любопытством рассматривает парня перед собой.       — Может, цветов? – единственное, что всплывает в голове, глядя на этого омегу.       — А ты быстро схватываешь!       Лесное чудо вновь протягивает к нему ладонь, опираясь лишь на правую, и крылья его вновь трепещут, стараясь равновесие удерживать. Он касается чуть ощутимо своеобразного венка в волосах, проводит по стебелькам пальцами, а за ними следом по одному появляются светло-голубые крошечные колокольчики.       — Теперь идеален, – восхищённо произносит омега, а Тэхён буквально плавится от взгляда такого открытого.       — Но до тебя мне далеко, – шёпотом вырывается.       — Ну что ты! Ты же очаровательно красив! – фея внезапно подаётся вбок, чем заставляет Кима крутануться в воздухе, поменявшись с ним местами. – И я завидую твоей коже: такой светлой и чистой. Вот у меня она темнее и веснушек с родинками много, – омега говорит показательно обиженно, хотя по-настоящему грустным не выглядит.       — Но тебе так красиво, – бормочет себе под нос альфа, а лесное создание, не расслышав, подлетает ближе и животом в этот раз уже касается. – Ты с этим всем такой прелестный, – слыша омежий писк и буквально ощущая его улыбку, Тэхён только ниже голову опускает и чувствует не характерное для себя припекание на щеках.       — Ты такой милый! – хихикает фея и, резко отпустив чужие ладони, цепляется ими за плечи Кима.       Тот в секунду спохватывается, удерживая омегу под лопатками, и в том же положении замирает. Первая волна испуга проходит, и он перемещает ладони ниже, несмело укладывая те на талии парня, запястьями касаясь округлого живота. Фея ещё немного приближается, проводя пальцами одной руки по загривку, слегка зарывается в волосы и утыкается внезапно носом Тэхёну в плечо.       Тот и шевельнуться боится, спугнуть момент, особенно когда слышит, как омега в его руках сильнее притирается носом к его плечу. Внюхивается. А после сдвигается левее, потирается щекой о его ключицы и останавливается носом под резко дёрнувшимся кадыком. Там запах в разы сильнее.       Тэхён ткань под пальцами тонкую, пропускающую жар тела, сминает, чувствуя мурашки от чужого дыхания. И сам тоже так хочет, зарыться носом в местечко под челюстью или за ухом хочет, где пахнет критически вкусно, омегой дышать хочет. Феечку эту, что обнимает его так аккуратно за шею, хрупкими крыльями мило трепещет и собирает с его кожи аромат ревностно и жадно, хочется бесконечно обнимать, комфортить и… совсем немножечко поцеловать. Понемногу и везде. Коснутся губами каждого участка этой солнечной кожи.       Но он, конечно, ничего такого не делает, только обхватывает парня надёжнее за талию и подлетает ещё выше, так, чтобы солнце для них на скрывалось за облаками. Омега тотчас дёргается и поднимает голову, глядя на него вопросительно, но руки с шеи убирать и не думает.       — Солнце здесь ярче светит, – поясняет.       — А ещё бабочки, – говорит с улыбкой тот, глядя за спину альфе.       — Что? Оу… – слегка оборачиваясь, выдыхает Тэхён и следит за тем, как одна из бабочек с такими же, как у феи Леса, по цвету крыльями садится на ему на плечо.       — Не дёргайся только, – всё так же улыбаясь, наказывает омега. – Они так знакомятся.       А Тэхён и не двигается, зачарованно глядя то нового неописуемо прекрасного знакомого, то на рой бабочек, что садятся им обоим на плечи, руки, на лицо, взлетают, садятся обратно, порхают рядом, словно изучая. Альфа за всем этим и не замечает, как близко находится чужое лицо к его собственному. Понимает это лишь, когда слышит:       — У тебя сейчас хороший шанс меня поцеловать, – сообщает ему омега, глядя открыто и прямо, пока Тэхён впадает в ступор: и от их положения, и от чужой прямолинейности. – Не поцелуешь? – искренне удивляется, не получая щедро предложенный им же поцелуй.       — А ты хочешь? – тоже спрашивает тихо и не менее удивлённо, ибо ну не может же быть… так.       Лесное создание вдруг смеётся. Тогда как Тэхён ничего смешного не видит, у него ещё чуть-чуть — и сердце выпрыгнет, а омега хихикает.       — Ну если сам об этом говорю и губы подставляю, значит хочу, глупый альфа, – выпячивая те самые губы, легко произносит, а в глазах, на самом их дне, интерес и хитринка плещутся — Тэхён видит.       — Негоже так своевольничать с незнакомыми людьми при первой встрече, – скользя взглядом от губ к глазам и обратно, отвечает, – не так я воспитан.       — В Лесах свои порядки, – уже почти шепчет омега, улыбаясь чему-то своему.       — Я даже имени твоего не знаю, – сквозь судорожный вздох говорит прямо в чужие уста и будто старается за последнюю ниточку благоразумия ухватиться.       — Чонгук, – невесомо касаясь чужих губ своими, отвечает фея, – я Чонгук… А теперь целуй меня, наконец.       И Тэхён отказываться не собирается, хоть за свои двадцать три ни разу так скоро к этой стадии отношений не приходил. Да и не то чтобы отношений у него было много, чтобы вести статистику. Но то, что происходило сейчас, его явно поражало до самой глубины. Поражало, но восхищало. И нравилось до безумия вообще-то. Поэтому он подался навстречу, целуя, как его и просили, так, как сам желал.       Приоткрывая рот, а глаза, наоборот, закрывая, он чужих сухих губ касается уже чуть более настойчиво. Мягко обхватывает омежью нижнюю губу, оставляя на ней влагу, посасывает и переходит к верхней. Чонгук в его руках дрожит, как лист молодой берёзы, и плечи чужие сжимает чувственно. Сам целоваться он не умеет вовсе, но старается повторять, компенсируя неумение нежностью своих губ.       Тэхёну же на его неопытность плевать с высокого дуба, он сам в поцелуе, как снег весенний, плавится. Мурашки, пробежавшие по коже, приятны, искорки под веками закрытыми ощущения острее делают. Бабочки, всё так же порхающие вокруг них, запечатывают этот момент в волшебной петле их памяти. Чтобы вернуться в любой миг жизни в те охватывающие тело чувства.       Фея Ветра скользит одной рукой к пояснице, прижимает к себе ближе, а второй придерживает сбоку чужой округлый живот, чтобы не переборщить с объятиями. Омега от этого действа медленно распадается на миллионы частиц, ведь не ощущал раньше к себе и нерождённой феечке столько нескрываемого трепета.       Вокруг них вдруг сгущается воздух, водоворотом от земли поднимаясь прямо к феям ввысь. Чонгук от прохладного воздуха, полоснувшего его по лодыжке, испугано дёргается, выпуская изо рта тихий писк, и поджимает пальцы на ногах, сгибая одну в колене, когда ощущает чужой, скользнувший меж его губ язык. Поцелуй не обрывается, только глубже становясь, даже когда ветер тонкими мощными нитями, подобно Водной стихии, захватывает их симбиоз тел в кокон.       — Это… что такое? – отрываясь на недолгие секунды, спрашивает омега, протягивая одну руку и касаясь тонкого слоя сжатого вокруг них воздуха.       — Моя стихия, – отвечает на вопрос, а после вновь на поцелуй. – Обычно сила моих крыльев синхронизируется с силой ветра, он помогает во многом вообще-то, – объясняет Ким через частые чмоки в уголки своих губ и щёки. – Сейчас просто я слегка устал, да и голоден, потому немного ослаб. Ветер чувствует и знает всё. Он так мне помогает.       — Мы тоже говорим подобное: «Мать-природа — вездесуща, мы ощущаем её везде», – фея улыбается своим мыслям, но внезапно спохватывается: – Ты же устал, давай спускаться!       — Но… – хочется запротестовать, ведь если они коснутся земли, то их волшебный миг закончится и придётся ему омегу отпустить.       — Ничего не знаю! – совсем как-то радостно звучит. – Ты меня покатал, как и обещал, а я тебя накормлю. Вы, альфы, вечно недооцениваете важность еды! – бурчит осуждающе Чонгук и, боднув парня носом под челюстью, целует в подбородок. – Быстро вниз!       Перед приказным тоном этой милой, беременной, конопатой и цветущей прелести устоять невозможно совершенно. Потому Тэхён только кивает, оставляет маленький тёплый чмок в уголке чужих губ и спускается по ветру, как по желобу, к земле. Чонгук ослабляет хватку правой руки за накидку альфы, только когда удостоверяется, что твёрдо стоит ногами.       — Спасибо, – он тут же благодарит, отходя на один шаг, – я уже почти месяц не летал так высоко, – фея радостно смеётся, хлопая в ладоши, а Тэхён от одной только этой солнечной улыбки растекается, даром что не буквально, у его ног.       — Не за что, мне несложно, – улыбается Ким и судорожно думает, как бы сказать, что готов это делать хоть каждый день.       Чонгук отходит от него, смотрит куда-то в сторону, а после огибает куст малины и вновь появляется уже с двумя корзинками.       — Поможешь донести до дома? – хлопая глазами, просит.       — Конечно, – альфа без промедления подходит к парню и забирает из его рук обе корзинки: с ягодами и грибами, а оставленную сумку по его велению подхватывает ветер. – Куда идём?       — Прямо по тропинке, – указывает пальцем Чонгук и сам резво шагает вперёд, – следуй за мной. Но смотри, не тряси сильно малину в корзинке, чтобы помятая не была!       Тэхёна поражает эта смесь: микс нежной хрупкости и твёрдой решительности/настойчивости/воли/***(Как назвать эту черту Чона бльяяяять?!?!!!!) — хочется до покалывания кончиков пальцев раскрыть обе эти сущности. Изучить, разгадать этого невероятного омегу, стать ещё ближе, узнать, чем он живёт, что любит делать кроме сбора лесных даров и полёта среди деревьев. Просто с ним быть хочется — Тэхён влечения этого объяснить не может и вряд ли сможет вообще, он просто знает, что уйти сейчас не сможет точно…       — Догоняй, – доносится от омеги, когда перед взором предстаёт милый каменный домик солнечно-жёлтого цвета.       …да ему и не позволят.