***
Мужчина ростом под невысокую колонну быстро ходил взад-вперёд, нервно кусая заусенцы, кожу вокруг ногтей, и хватаясь за голову. Взгляд его пал на руку со следом от катетера, который он недавно вынул и выбросил, решив, что лучше купить стерилизованный. На всякий случай. Он сам не понимал, помогает ли его способ избавиться от врага, который преследует по пятам каждого, не отстает ни на шаг. Одним взмахом изменить свое будущее, изменить нынешнее! «Разве такое возможно?», — сказал бы раньше наш моралист. Но сейчас он точно понимал, что действительно, такое может быть, и вполне возможно, что в будущем каждый сможет обеспечить себе роскошную жизнь без всяких проблем, просто убив два-три человека… После первого убийства стирается грань дозволенного, вся мораль ломается на мелкие осколки, рвется на клочки, и тебе уже ничто не мешает совершить второе преступление, возможно, с еще большими прикрасами. И именно сейчас эта грань уже завершила свое исчезновение, наконец, с грохотом разбивая барьер меж реальностью и жаждой желаемого. Человек остановился у бетонной стены, заляпанной кровью — как же хорошо, что место находится мало того, что вдали от цивилизации, так еще и под землей, где не ловит сотовая связь, а чтобы позвонить — требовалось выйти на улицу и встать у ближайшего дерева. Подвал, где сидел мужчина был небольшим, но и не без комфорта — настольная лампа на батарейках, три-четыре пачки резиновых перчаток тоскливо валялись где-то под столом, штукатурка была совсем новая, а стены недавно выкрашены в светло-серый оттенок; чайник ютился в углу на столе, хотя, тут он был только для виду — электричества он так и не провел, так что из скудного освещения была только лампа, которой он пользовался в основном только работая с телом. Кстати, говоря о телах: если бы кто и интересовался обустройством дома действительно с неподдельным увлечением, что обнаружил бы в ящиках наборы скальпелей и прочих медицинских инструментов, тщательно загерметизированных в коричневых пакетах. Их мужчина решил использовать в самый крайний случай. Стоит отметить, что сверху над подвалом красовалась деревянная хибара; такая, что казалась, вот-вот подует ветерок, и она рассыплется прямо на глазах, но справлялась со своей задачей лучше некуда — сохраняла убежище втайне от любопытных глаз других людей. Конечно, редко здесь кто-то бывал, в основном, это были грибники, но неподалеку, километров за десять, располагалось небольшое село. Однако дорожки здесь были заросшие такими густыми зарослями, что мужчине приходилось добираться окольными путями до своего места временного проживания. — Я где-то прокололся… Но где…***
Саша буквально ввалился в кабинет, сияя лучезарной улыбкой. Ему было не так печально как с утра. Все-таки удивительная вещь — работа. Чаще всего она приводит людей в усталое состояние, давит все дела, которые человек запланировал, душит, но иногда она приводит и голову в порядок, и позволяет отпустить всё насущное, окунуться в мир забот, но не тех, мрачных и угнетающих, а тех, которые могут полностью отвлечь. И Саша видел свое отвлечение именно в работе. Когда он вошел в помещение, то Паша уже потягивал кофе из своей термокружки черного цвета. Услышав скрип, следователь моментально повернул голову, кивком приветствуя, так как во рту была жидкость. Поспешно проглотив содержимое, Козлов проговорил севшим с утра голосом. — Доброе утро! — Доброе, — почесал затылок Саша, широко зевнув. — Ты сколько спишь, дорогой мой? — усмехнулся Паша, косясь на Сашу. — Достаточно, — спокойно ответил тот, плюхнувшись в кресло. — Итак, чем займемся в первую очередь? Или, как в прошлый, разделимся? Упор был прямо на последнее слова, но нехотя, однако после этого предложения Миринг подметил, как Павел сконфузился и повернулся к нему боком. — Нет уж, сегодня мы поедем вместе. Не намекай, пожалуйста, на то, что я был последней скотиной, которая тебя обидела, — закатил глаза собеседник. Саша почувствовал укол вины в сердце за резко сказанные слова, хотя, сейчас полагало извиниться за свое поведение Павлу, а не Александру. Но следователь лишь молча встал, закрыл свою кружку и прошагал к выходу. Только уже у двери он оглянулся на коллегу, жестом приглашая пойти за ним, и Саша, прихватив уже опущенную на пол сумку, поспешил вслед за ним. Сегодня с утра, как бы это ни было, отдел жужжал, как муха. Туда-сюда носились следователи, кто старше чином, кто младше, и постоянно сыпалась брань, обыденные будние диалоги; весь участок напоминал один большой улей. Андрея парни застали, стоящим у кулера, мило общающимся с неизвестной дамой, а та, по всей видимости, флиртовала с ним. Если Щербаков пухленький, то не значит, что он некрасив собою, наоборот, он не выглядел как обычный айтишник, образ которого сложился в головах у многих людей из-за сериалов и фильмов, где присутствовали горе-мастера. Саше же сразу понравился этот человек. Он был приятной внешности, характером располагал к себе людей, открытый, отзывчивый и просто весьма хороший собеседник. Девушка куда-то испарилась, оставляя Андрея потягивать крепкий чай, от которого шел пар — настолько он был горячий. Следователи поприветствовали его кратко и наспех, и тот приветливо помахал им рукой, скрываясь за углом соседнего поворота. Александр еле поспевал за широким быстрым шагом Павла, который уже успел выскочить на улицу. Тот скоро нажал на кнопку на ключах от автомобиля и распахнул дверь на пассажирское сидение спереди, кивком приглашая парня сесть. Миринг принял его, опускаясь на кожаное сидение, и уже в скором времени Павел завел двигатель для прогрева. В салоне приятно пахло мужским одеколоном запаха морского бриза и слышны нотки сигарет. В небольшой выемке возле кнопки передач валялась красная пачка и зажигалка с гравировкой, немного мелочи и еще какие-то вещи, однако, не смотря на бардак в этом пространстве, машина была чиста изнутри: коврики и сидения чуть ли не блестели, а лобовое стекло буквально сверкало, пускай и была пасмурная погода. С самого утра завывал противный ветер, словно нагоняя дождь, принося чувство апатии и усталости. Павел внезапно потянулся за сигаретами и вопросительно поднял бровь, кинув взгляд на коллегу. — Ты не против? — Да нет. На здоровье, — только после сказанного Саша услышал, как Козлов усмехнулся, открывая окно и поджигая сигарету. Иронично получилось. — Только у меня в машине не курить эту химозную дрянь. Идет? — скривился следователь. — Это почему? Ты же, вон, вообще сигареты используешь, — Александр нахмурился. — Ненавижу этот запах, как от вонючки в автомобиле. Жена курила, такая противная штуковина, не представляешь… Ирония теперь сочилась от Паши, и оба рассмеялись. Дорога проходила в спокойствии и компании тихонько играющего радио. На нем были довольно популярные и спокойные треки, что Саше было совершенно не по душе. Пару раз он порывался спросить разрешения на то, чтобы сменить радиостанцию, да и вообще, кто в наше время слушает радио в машине? По мнению Александра многие подключали телефон, слушая свои треки. Однако мысли перебил голос Павла, который недовольно покосился на девайс. — Может, ты подключишься к автомобилю? Я не могу больше вынести этой нудятины. Ну не мое это, понимаешь… Не фанат я Леди Гаги, или че там… — Сразу видно, не разбираешься ты в музыке! Давай название блютуз-устройства, — радости не было предела, так как хотелось познакомить коллегу со своим музыкальным вкусом. И самое первое, что пришло на ум, оказалась группа Агата Кристи. Может, кто-то скажет, что это еще хуже, чем было, однако ж позвольте выразить эмоции Миринга на такое высказывание, что вы ошибаетесь. Павел, признаться честно, ждал чего-то более примитивного, чем подобная музыка. Поэтому даже начал пристукивать пальцем по рулю в такт, а Саша, не стесняясь, подпевал, так как знал трек наизусть. Сказать, чтобы это была его самая любимая группа нельзя, но некоторые песни правда цепляли за душу, оставляя отпечаток. Александр до безумия любил музыку, и где-то в далеком детстве мечтал стать гитаристом. Но, так уж получилось, что судьба-злодейка отправила молодого Сашку на путь карьеры следователя. Хотя, не сказать бы, что он был сильно против такого расклада. Жизнь в целом — лишь колесо фортуны, и что тебе выпадет на барабане, по такому пути и пойдешь. Конечно, не все можно сваливать на проделки судьбы, многие выборы человек делает сам и осознанно. Но бывают такие случаи, когда уже все предрешено — и то, кем ты будешь, и то, что будет у тебя получаться, а что нет. Вот так и думал Александр всю свою жизнь, поэтому, руководствуясь данными аргументами, он шел по пути, который еще в прошлом выделил для себя. Павел внезапно щелкнул пальцами, когда трек переключился, и тихонько подпевал. Вероятно, сейчас играл его любимая песня, и Александр буквально заслушался. Голос его подходил просто идеально — Паша старательно тянул ноты, и, что самое интересное, он их действительно чувствовал, чувствовал ритм, из-за чего слушать его пение было не мучительной пыткой, а наслаждением. Машина внезапно завернула за угол, припарковавшись у небольшого дома, а издалека виднелось величественное здание университета, обрамленное витиеватыми узорами по краям крыши. Резные огромные колонны с рельефами каких-то изящных завитков словно с натугой держали увесистую крышу над головами студентов, то и дело шныряющих туда-сюда. — Приехали, — оповестил тот, заглушив мотор. Ветер ударил резким порывом прямо в лицо, заставляя дыхание сбиться, и воздух приходилось глотать с трудом. Пройдя небольшое расстояние, коллег заметили учащиеся, что начали сбиваться в кучки, наблюдая за оперуполномоченными, тихо выражая свое удивление, обсуждая, что же эти двое здесь забыли. До Саши доносились лишь обрывки фраз, но он частично привык к такой реакции. Почему-то, когда кто-то видел сотрудников органов, то сразу же пугался, шарахался; если курил в неположенном месте, тушил сигарету или убирал электронную в карман, делая вил, что только что курил здесь не он; если кто-то громко смеялся, то при виде человека в форме сразу затыкался и становился серьезнее… Потому всеобщее недоумение и перешептывания не были чем-то новеньким в этой сфере. Но все-таки была одна интересная вещь, которую услышал Александр и взял на заметку. — Это они из-за чего пришли то? Из-за завуча или Тохи? — сказал высокий парень какой-то слащавой и низкой девочке, которая просто заправила прядь за ухо и горделиво подняла нос. — Да кому наш Тотошка нужен? Мефедрон мефедроном, но он никогда не попадался в лапы этим, — ответила она негромко, зыркнув прожигающим ледяным взглядом на Павла. — Да ну! Он же как раз уже неделю как не ходит… Павел оценивающе посмотрел на парочку, которая говорила насчет парня, и та, переполошившись, быстро скрылась в здании. Пожав плечами, мужчина отворил, на удивление, легкую деревянную и хлипкую дверь, на которой красовалась вычурная надпись: «Московский государственный лингвистический университет». Охранник, седовласый, толстый и низкорослый мужчина, подскочил с места, отодвигая лоток с едой, которую поглощал со скоростью света, пока не заметил Павла и Александра, озирающихся по сторонам в его поисках. А так как стойка была довольно высокая, то, ясное дело, охранника видно не было за ней. Он словно мышь, скрылся в своей норе и не выбегал оттуда без особой необходимости. Миринг вкратце обрисовал ситуацию, что им крайне необходимо прямо сейчас поговорить с директором, показав удостоверение, что сделал и Козлов, нахмурившись. Таким суровым Саша видел его только в первый день знакомства — тот же отлив в темных глазах, поджатые губы и грозный вид. Хотя, на самом деле, за такой оболочкой скрывался весельчак, которого еще поискать на свете нужно, но не сыщешь. Он словно из компьютерной игры вылез, всем своим видом напоминая злобного копа, а вот Саша был его полной противоположностью на данный момент. Забавно, ибо сейчас вырисовывалась схема «Добрый коп, злой коп». Турникеты приветливо запищали, пропуская сотрудников органов внутренних дел внутрь роскошного холла, который, как и снаружи, был украшен колоннами, только теперь уже из мрамора. Огромные окна пропускали достаточно света, и весь коридор, казалось, сиял. Получив краткие указания от мужчины, что после ухода коллег, снова принялся за свой лоточек, мужчины прошагали на третий этаж. Там было не менее светло — пол теперь уже был не плиточный, а паркетный, протерт местами из-за давнишнего ремонта в здании; на стене напротив окон висели портреты известных ученых в области лингвистики — В. В. Виноградов, А. Х. Востоков и прочие-прочие незнакомые Александру личности. Наконец, впереди замаячила самая выделяющаяся дверь, над которой висела табличка, напоминающая о том, что именно здесь восседает директор. Павел прошел вперед, костяшками пальцев легонько постучав по двери. Послышались шорохи где-то в глубине кабинета, и Козлов, не дожидаясь ответа, со скрипом открыл. — Здравствуйте. Мы сотрудники Следственного комитета. Можем войти? — Одну минуту! — пропел женский голосок, и уже через пару секунд из-за стены статно выплыла молодая женщина в черном платье до колена, плотно облегающем ее худое тело с выделяющимися формами. — Я секретарь, чем могу вам помочь? — Нам нужно поговорить с Корнеевой Анной Сергеевной. Можем ли мы ее видеть? — ответил Александр. — Сейчас идет совещание, зайдите чуть-чуть попозже. Хорошо? — миловидно улыбнулась девушка, быстро чиркая что-то себе в планшет для записей, расположенный у нее в руках. — Это насчет вашего студента, Антона Герасимова. — С нетерпением и легким нажимом сказал Павел, складывая руки на груди, выражая свою позицию поговорить прямо здесь и сейчас. — Господа, совещание закончится через минут пять. Подождите, пожалуйста, — голос секретаря похолодел, когда на неё начали давить. В конце концов, Паше пришлось сдаться и опуститься на красный диванчик в кабинете, а вслед за ним сел и Саша, развалившись. На стене тикали часы; их стрелки словно играли в догонялки. Прошло десять, двадцать минут, но директор так и не появлялась. Секретарь растворилась в неизвестном направлении, оставив следователей сидеть в одиночестве. Саша кашлянул, разбавляя обстановку, которая становилась напряжённее из-за волнения обоих. — Есть планы на воскресенье? — задумчиво спросил он, откидывая голову на спинку дивана. — М-м-м… — многозначительно промычал Козлов, задумавшись. А стоит ли ему говорить самому, что Андрей позвал его в бар и хотел заодно пригласить и новоиспеченного коллегу, так скажем, завершить ритуал посвящения в ряды следаков на Фрунзенской? Он потянулся, похрустывая плечевым суставом, все-таки решив выдать эту информацию, словно делился с коллегой секретными данными, что спрятаны надежно за закрытыми дверями, утоплены, как Атлантида и вообще, похоронены должны быть вместе с ним. — В бар Андрюха позвал. Тебя тоже хотел. — И ты решил меня пригласить первым? О-ох, как это благородно с твоей стороны. Воин, да вы воистину рыцарь! Был бы у меня меч… — мечтательно с сарказмом закатил глаза Саша, хихикнув. — Голову снес бы мне с плеч? — рассмеялся Павел, хлопнув парня по плечу. — Ладно, Меренга, хорош. — Я тебе, кажется, уже говорил по поводу этого прозвища, — снова скривился Саша, когда раздался скрип. Вошла пожилая женщина лет шестидесяти восьми, ковыляющей походкой шагая к своему столику. Она, казалось, не замечала присутствия двоих следователей, а когда Павел решил напомнить о себе, поднявшись, она вскрикнула от испуга, и опустилась в кресло на колесиках. — Ох, вы меня напугали до смерти! Милочка меня предупредила о вашем визите, однако ж, не стоит так прятаться, — Саша продолжал невозмутимо сидеть на диване, пока Павел стоял напротив директорского стола. Миринг снова почувствовал себя маленьким мальчишкой десяти лет, который нехотя разбил окно камнем, стреляя из рогатки по пернатым, и теперь отец, роль которого исполнял Павел, выслушивал нравоучения главы школы. — Итак, по какому вы вопросу? — Мы по поводу одного из ваших студентов, Герасимова Антона. Когда в последний раз он появлялся? — спросил следователь, а Саша выудил из сумки свой блокнотик, перелистывая страничку с маленьким рисунком. — Ах, вы об этом неугомонном мальчугане… Что с ним приключилось на этот раз? — сделала акцент на конце предложение директор, откидываясь на спинку кресла. — Он мертв. — В лоб выдал Паша, подходят ближе к столу. — Повторяю свой вопрос, когда он был в последний раз на парах или появлялся в стенах здания? Женщина приосанилась. Ее взгляд стал серьезным, но было видно, что данная информация потрясла ее до глубины души. Казалось, что она впала в ступор после удара током, но спустя пару минут она протёрла руками лицо и сцепила в замочек под подбородком, опираясь на стол локтями. Она сканировала стол взглядом, затем переместила его на сурового следователя и на застывшего Александра, который чуть ручку не выронил из пальцев от такой прямоты коллеги. — Он… — Голос ее внезапно охрип, и, прочистив горло, она продолжила. — Был шесть дней назад. Этот шкет стоит на особом контроле, потому что постоянно сбегал с пар, попадал на кучу пересдач и вел себя просто отвратительно. Сначала ничего серьезного, после все хуже и хуже… При этих словах Александра пробило дежавю. Неудивительно, ведь похожую информацию дал и отец погибшего. — Его одногруппники сейчас здесь? Можем мы с ними поговорить? — Да. Но не все. Они в четыреста двадцать втором кабинете, на четвертый этаж поднимаетесь и налево… — Позволите взглянуть на его учебную карту? — спросил Саша, включаясь в разговор. Павел неодобрительно посмотрел на него, но ничего не сказал, лишь кивнул. — Да, да, секунду… — Женщина начала копаться в столе, активно перебирая стопки документов, хлопая глазами. — Чёрт, да где же… Стойте, подождите. Вы же забирали его карту. Разве нет? Александр недоуменно покосился на Павла, что сделал тоже самое. Никто из них никогда не был в этом университете раньше, следовательно, документов никаких они не брали. — Мы лично? — уточнил Павел. — Нет, нет. Высокий такой человек, очень. — она активно жестикулировала, изображая того, кто забрал папку. — Ну он еще с таким лицом выразительным, и волосы, будто кто их карамелью облил прозрачной, ну… Еще зубы у него такие! Острые. Саша призадумался, в то время как Павел сразу понял, кто это был. Но зачем? Этот вопрос пополнил его список моментов, казавшиеся ему слишком сомнительными. Поблагодарив директора, оба вышли за дверь, каждый думая о своем. В прочем, начальник сам мог заинтересоваться этим делом, сам для себя пометил Паша, не было ничего удивительно, что Виктор взял нужную им вещь, поэтому опередил их на час, два, забрав карту Антона, а после вручит документ им, чтобы следователи уже сами думали над делом. Теперь Волков не ограничивался просто звонками, как было месяц или два назад, во время разбирательства по делу кражи в особо крупном размере, а лично навещал своих сотрудников, если они столкнулись с преступлением, требовавших более скрупулёзного разбирательства. Снова пришлось подниматься по крутой лестнице этажом выше. Там все не отличалось от предыдущих — все те же портреты, надписи, только теперь еще добавилась доска со стенгазетой, коих Павел очень давно не видел. Ему казалось, что такая активность у студентов уже давненько исчезла, не оставив и следа, однако именно сегодня он увидел сие чудо. Рисунки каких-то книг, словарей и куча-куда различных надписей. Но взгляд приковал к себе парнишка, восседающий на полу подле лестницы и перекидывающий из щеки в щеку жвачку, залипая в телефоне. Он не замечал мимо проходящих людей, в том числе и следователей. Волосы у него были русые, длинные, распущенные; одет просто и непримечательно — безразмерная толстовка, зелёные конверсы и темно-бордовые джинсы. В голове промелькнула мысль, что нужно будет обязательно спросить этого парня об Антоне. Мало ли, вдруг он что знает. Саша уже опередил Козлова и открыл кабинет, где лекция была в самом разгаре — оттого и длинные коридоры пустовали в такое время. От неожиданности преподаватель резко повернул голову в сторону входа, но, заметив представителей Следственного комитета, стушевался, быстро извинившись перед студентами, подходя к молодым людям. Павел подоспел как раз к началу диалога. — Здравствуйте. Мы из Следственного комитета, я — Миринг Александр Максимович, а это — Козлов Павел Дмитриевич, — быстро показав свои документы, Саша продолжил. — Мы расследуем одно дело, связанное со студентом этого университета, в особенности, который учится в этой группе, и нам просто необходимо провести разговор с вами и с присутствующими в аудитории. — Н-но здесь присутствуют не только учащиеся группы сто семь, — возразил преподаватель, поправив очки на носу. — Ничего страшного. Они тоже должны ответить нам. Мы не займем много времени. — Конечно, — заикаясь, ответил мужчина среднего роста, проводя их на середину. Хвала богам, что помещение было в виде амфитеатра, но это значило, что задержаться придется надолго. — Уважаемые студенты, прошу уделить чуточку внимания! Сейчас мы вынуждены прервать нашу увлекательную беседу по теории языкознания, и вы ответите на несколько вопросов следователей в обязательном порядке. Прошу без паники! Я думаю, они сами вам все расскажут. По одному стали подходить учащиеся. Павел в отдаленном конце аудитории разметил два стула — для себя и опрашиваемого, а на другом конце расположился Александр, стоя разговаривая со студентами. Однако, прошло минут сорок, но что Паша, что Саша получали одни и те же ответы — не знаю, не видел, не слышал, да и вообще кто такой этот Антон? Лица менялись, но не менялись темы разговоров. Когда видел? — Три дня назад. Как выглядел? — Как обычно. И спустя человек двадцать, оба уже устали от подобного рода опросов, но к Саше люди шли охотнее, ведь Павел в головах у парней и девушек выглядел как суровый человек, готовый с легкостью растерзать за распознанную ложь. Только вот они не понимали, что Миринг с легкостью мог раскусить даже простейшее враньё и сразу же указать на это. Но и хитростью мужчина не был обделен, поэтому всё хранил при себе, решив лгунов оставить на потом, чтобы тщательнее опросить уже вместе с коллегой, который не справлялся с односложными и одинаковыми ответами. Глаза Саши, сканировавшие помещение, вдруг заметили одного юношу, бочком и по стеночке крадущегося в сторону двери. Насторожившись, тот продолжил наблюдать, на автомате уже задавая шаблонные вопросы. Оказавшись на носочках прямо возле выхода, тот рванул со скоростью света прочь из помещения, панически оглянувшись. — Паша! Уходит! За ним, быстро! — прокричал Александр, выбегая вслед за удравшим парнем, который уже приближался к лестнице, намереваясь свалить прочь из университета. Рюкзак его болтался на плече, а сам он несся так быстро, что любой гепард мог позавидовать скорости. Следователи не отставали. Павел превосходил Сашу в физической подготовке, поэтому он сразу слетел по лестнице вниз, скатившись по перилам, как делал в далеком детстве, помчавшись за удирающим студентом. Неизвестный тоже не страдал от плохого состояния, продолжая отчаянно бежать, с грохотом бросая рюкзак на пути в качестве препятствия, но Павел ловко огибает его, не сбавляя темп. Голова кружилась от адреналина, а юноша все мчался, тяжело дыша, стараясь скрыться за поворотом на лестничной площадке, но все так же его по пятам преследовал Козлов, чуть ли не перепрыгивая через ступени. Запинаясь и хрипя, парень ослабил темп, но также упорно продолжая нестись к выходу. На первом этаже, к счастью для убегающего, оказалась раздевалка в несколько рядов, поэтому парень стал петлять между рядами вешалок, словно заяц, пытаясь запутать своего преследователя; теперь уже к сожалению выдавала его и алого цвета футболка, маячившая где-то между рядов, и отсутствие большого количества верхней одежды, что носили остальные люди, поэтому опытного Козлова запутать не получилось. Саша же отстал, пытаясь перевести сбившееся дыхание, медленно спускаясь по лестнице на первый этаж. Проклятые длиннющие проходы, и какой чёрт дернул планировщикам делать дохуяллион кабинетов на одном ебучем этаже? Козлов же уже очутился на у самого выхода, замечая, как убегавший переводит дыхание перед турникетами, и парень судорожно достает пропуск, чтобы приложить его к предательскому прибору, как сзади за плечо хватает рука Павла, моментально прижимая удравшего студента к стене, как хищный зверь свою жертву. Он тяжело дышал, грудь разрывала адская боль от истощения, а мертвая хватка сдавливала плечо парня, который тоже страдал от слишком длительной пробежки. Да, тренировки в зале и долгое посещение секции тхэквондо дали свои плоды, позволяя подобные преследования на довольно больших дистанциях. — Браво, амиго, тебя поймали с поличным, — возник тот самый юноша, которого Козлов заприметил еще тремя этажами выше, саркастично похлопав в ладоши. — Отпустите его, а? Он дурачок, не понимает совсем ничего. — Тебя еще следователям не хватало слушать, — ответил Саша за его спиной, сделав акцент на первом слове, тоже стараясь отдышаться. Все таки его тело не приспособлено для таких «прогулок». Он уже более менее отошел от бешеной гонки по этажам, и теперь с раскрасневшимся лицом стоял прямо позади второго участника забега. — Ладно-ладно, не сердитесь. Вы кого ищете-то хоть? — лениво поинтересовался он, повернувшись к Мирингу. Заприметив его выражение, поджал губы. — Оу… воды? Отрицательно помотав головой, хотя пить сейчас хотелось просто неимоверно, Саша кивком позвал всех четверых сесть на диван. Не распуская пальцев, под громкие вопли сбежавшего «зайца» с мольбой отпустить несчастное плечо, следователи посадили парней на диван. — Итак, ваши имена, пожалуйста, — дрожащими руками Миринг поднял блокнот к лицу, который внезапно смял в руке во время погони. — Я Савелий, — кратко ответил длинноволосый, и показал пальцем на соседа. — Это Евгеша. То бишь Евгений. Чем можем помочь? Мужчины переглянулись. — Антон Герасимов. Вам говорит о чем-нибудь это имя? — Серьезно спросил Паша, складывая руки на груди. — Так вот почему ты удрать пытался… Болван оголтелый, неужели соврать нельзя было? Кретин! И как ты теперь предлагаешь теперь из этого дерьма выбираться?! — Громко возмутился Савелий, грозно нависая над Женей, в то время как объект криков чуть ли не до размера атома старался сжаться, лишь бы не слышать гнев товарища по несчастью. — Мало тебе того, что этот полуфабрикат на связь не выходит, ты еще решил, что вот так подставиться перед сраными ментами будет отличной идеей?! Пидор, блять! — выплюнул на эмоциях Савва. — Язык попридержи, шкет, — строго осадил восклицающего нецензурной бранью подозреваемого Павел, и тот сел ровно, сурово поглядев на друга. — Простите. Не хотел, — вздохнул тот. — Так что с эти оболтусом случилось? — Мы не вправе разглашать подобную информацию прямо сейчас. Могу сказать только одну вещь. Для начала вам необходимо проехать с нами в участок для дальнейшего выяснения обстоятельств. Оба друга тяжко вздохнули. *** Оказалось, что Антон был заядлым азартным игроком, и деньги свои спускал не на свою девушку, а на ставки в подпольном казино. Савелий поделился информацией о том, что также Герасимов обожал выпить и редко навещал свою девушку, как бы отец не говорил, что они были очень близки. А употреблять он начал после трагичной смерти своей матери — она пострадала в авиакатастрофе года так три назад, вследствие чего скончалась, пребывая в коме, прямо в присутствии сына, а с отцом он никогда не ладил — тот всячески отговаривал его от контактов с мамой. Из-за подобных разговоров Антон психанул, съехав к Дарье, но постоянно пропадал по ночам, ввязывался в драки, а девушка терпела все его выходки. Взяв подписку о неразглашении данных и о не выезде за пределы города в рамках расследования, они отпустили парней с миром, пообещав, что за пособничество в следствии, их какое-то время не тронут за употребление наркотиков, так как они их не сбывали, а просто использовали, пускай это и запрещено законом. И только Павел с Александром выдохнули, как дверь внезапно распахнулась, пропуская девушку на шпильках в джинсах и топе с коротким рукавом, накинутым поверх тренчем и с ярким макияжем. Она резво прошла добру половину кабинету, вплотную встав прямо возле Саши, который недоуменно опустил голову, посмотрев на неё взглядом, полным непонимания, а вот зеленые глаза неизвестной сверкали чистой злобой и недоверием. — Вы… — Она пренебрежительно ткнула пальцем в грудь кудрявого следователя, сжав губы в тонкую полоску. — Что вам нужно от моего Тоши? Это была Дарья собственной персоной. Видимо, сегодня удача улыбалась мужчинам, и объект новых поисков сам их нашел, да еще и очень вовремя. — Нам ничего не нужно. Дарья Вадимовна, так понимаю? — Холодно спросил Саша, и тут пришла очередь Павла изумиться, и даже отлепить голову от спинки кресла. Он не видел такого серьезного Александра, и понял, что тот специально надел маску ледяного человека, которому были безразличны страдания других, хотя он понимал, что это всего лишь притворство. — А зачем вам Евгеша и Савва в таком случае?! Опять он в драку влез?! Я не удивлюсь, если его там прибили до смерти! Что вам нужно от моего парня?! — Дамочка, я попрошу вас успокоиться. Я не знаю уж, как вы проникли к нам в кабинет мимо поста охраны, но я попрошу вас соблюдать правила вежливости при общении с представителями внутренних органов. Ответьте на поставленный вопрос. — Охладил пыл девушки Саша, предлагая присесть. Та, все еще взвинченная, согласилась, и уже после еще одной расписки, Миринг рассказал ситуацию и приступил к опросу, Пока Павел что-то делал в телефоне. — Итак, когда вы в последний раз видели своего сожителя? — Дней шесть назад, наверное, — разбито ответила девушка, сиротливо обхватив себя руками. Слезы наворачивались на её накрашенных глазах, пока она старалась хоть как-то привести мысли в порядок. Злость улетучилась быстро и стремительно, оставляя после себя только опустошение внутри. Было видно, что, не смотря на всю агрессию в сторону бойфренда, она все же дорожила Антоном и любила его. — Он был снова пьян так, что не помнил ничего. Ни как снова заработал здоровые синяки на руке, он вообще ничего не помнил… — Она не врёт. Я видел кровоподтеки на предплечье. Мы с Игорем предположили, что это были удары перед смертью, но, по всей видимости, ошиблись, — подтвердил Козлов, не отрываясь от телефона. Он продолжал что-то строчить, иногда прерываясь и задумываясь. — Он сказал вам, когда выйдет в университет? — Продолжал Александр, призадумавшись. — Нет… Я учусь в другом месте, просто поступила позже. — Его нашли в заброшенном доме возле путей, ближе к станции «Ольгино» четвертого Московского центрального диаметра, пять дней назад, но нашим сотрудником не удалось выяснить ничего дельного. Скажите, Дарья, у Антона были недоброжелатели? — Да полным-полно! — всплеснула руками Даша. — Он же в казино бегал! А там, если выиграет, то ему морду начистят, а ежели проиграет, так и он может спьяну накинуться. Так что их пруд пруди. Извините. Я, наверное, больше ничего не могу сказать вам дельного… Я… И она разрыдалась прямо на глазах у следователей. Козлов мигом принес стакан воды, успокаивая потерпевшую, посоветовав обратиться к психологу. Саша же невозмутимо наблюдал за данной сценой, продолжая думать. В показаниях трёх человек уже фигурирует это казино, и, судя по всему, Антон там практически прописался, увлеченный своей зависимостью. Забывал про учебу, про девушку, и был поглощен жаждой выигрыша. Вот еще один яркий пример, что человек сам волен выбирать, слушать судьбу или идти кривой тропинкой, раньше положенного оказаться в царстве теней душой, а телом на железном ледяном столе в секционной местного морга. Александр достал блокнот, пролистывая назад, и к пузырю с надписью «Дружки-наркоманы» дорисовал еще один поблизости, уже написав «Казино — влияние недоброжелателей». Но тут не вязалась главная деталь — отсутствие крови. Козлов же в это время спровадил посетительницу и посмотрел на часы. Было уже полседьмого, и, тронув коллегу за плечо, сказал. — Рабочий день закончился. Поговорим об этом уже завтра, лады? Не перегружай свой юный мозг. — Ты меня старше всего на три года, не выпендривайся. — пробухтел Миринг, поднимаясь из-за стола. — Пошли покурим, что ли? — Подвезти? — Поинтересовался снова Козлов, покидая кабинет вместе с коллегой. — Опять же, если несложно. Обещаю, я сегодня займусь поиском квартиры и перестану тебе надоедать с этим, — усмехнулся он, отправляясь на улицу.***
Снаружи было тепло и не так противно, как с утра. Тишина стояла гробовая, будто люди все исчезли в небытие, оставляя двоих следователей стоять под аккомпанемент угасающего гудения участка. Кто-то быстро выбегал из здания, радостно торопясь к машине, совершенно не замечая спрятавшихся за углом мужчин, что спокойно и неторопливо курили. Еще не смеркалось, но солнце катилось к горизонту, озаряя все вокруг алым заревом, словно горе-маляр разбрызгал краску на стены домов, стёкла окон и крыши. Благодать, если описывать общими словами. Однако сейчас Павел, вопреки всем своим ожиданиям, не абстрагировался от рабочих вопросов в этой прекрасной тиши расслабленного вечера четверга. Он все еще прокручивал в голове вопрос о том, зачем все-таки начальству папка с личным делом студента, а также казино, которое слишком часто мелькало в показаниях, и не казалось, что эта троица нагло врала в лицо, даже не смущаясь, наоборот — они говорили очень бойко, словно были даже рады, что юноши не было в живых. Хотя, даже не смотря на то, что о покойниках либо хорошо, либо никак, хотелось заметить, что Антон только на первый вид был ответственным, а на самом деле раздолбай, которого на всем белом свете не найти, еще и наркоман, да в придачу азартен. Он собрал в себе комбо плохих качеств, и будучи в какой-либо игре с поимкой преступников, за такого дали бы точно большую награду. Козлов не заметил, как сигарета истлела до фильтра и обожгла пальцы, прерывая молчание неловким «Ауч-ч» и потряхиванием руки, в то время как Саша просто усмехнулся подобной реакции. — О чем задумался? — Да о деле все размышляю. Что-то здесь не вяжется, тебе не кажется? — спросил Павел, поджигая вторую сигарету, выдыхая едкий дым куда-то в небо. — Именно так. Мне не дает покоя пара вещей, — задумчиво протянул Миринг, тоже затягиваясь. — И что именно? — Ну… Во-первых, я так и не понял, кто забрал папку с документами. Потому что вряд ли это кто-то из наших. Сам посуди, кроме нас двоих о деталях знают только ребята из соседнего отдела, которые, по твоим словам, перекинули дело уже нам в руки. Во-вторых, как связано казино и отсутствие большого количества крови в организме пострадавшего? Я считаю, что-то тут не так… — Папку забрал Виктор Игоревич, — сказал Паша, задумываясь. — Он не заходил сегодня? — Так вот каково его описание… Ни разу не видел лично, и не заходил сегодня вообще, — пожал плечами Миринг. — Насчет казино… Думаю, стоит туда наведаться и расспросить о парне. — Солидарен. Может, этим и займемся сейчас? Только надо будет переодеться. Все равно не могу выйти из рабочего режима, что-то покоя не дает. — Козлов снова сделал затяжку, после чего потушил истлевшую сигарету о стоящую неподалеку урну, выбрасывая бычок к остальным таким же. — Пожалуй, да. Не будем откладывать в долгий ящик, пока не появились новые жертвы, — на вопросительный взгляд следователя, Саша стал серьезнее и пояснил. — Думаю, он не остановится на одном человеке. Если однажды человек переступил эту черту, то не сможет успокоиться. Особенно, если убийство спланировано тщательно, а здесь мы как раз с таким столкнулись. — Тогда вперед, — ответил Павел, скоро шагая к автомобилю.