50 Оттенков Соседа

Бессонница не отпускала зеленоглазого мужчину всю ночь. Даже любимое молоко, которое тот любил выпивать перед сном, не помогло. Питерсон ворочался в кровати, пытаясь хоть как-то отдохнуть от своих дел. Он пробовал считать ворон, овец, да кого угодно, но всё было напрасно. В голове возникал образ девушки с цветом кожи — шоколад, её пухлые розовые губки, черные волосы и хрупкая фигурка. Мужчина фыркнул и закрыл голову подушкой, однако Тринити всё также стояла перед глазами. — Да что ж это такое… Я смогу поспать хоть какие-нибудь гребаные несколько часов?! — заворчал Теодор, кидая подушку в стоящий шкаф напротив кровати. Он вскочил с кровати и, сжав голову руками, пошел на кухню. Налив себе прохладную воду, Питерсон выглянул в окно, глядя на дом, который находился чуть левее от надоедливого мальчика Рота. Он с жадностью выпил весь стакан, поставив его на столешницу кухонной тумбы. «А эта девчонка не промах. Когда я видел ее в последний раз, она выглядела иначе», — подумал он, вглядываясь в окно спальни Тринити. «Уже не та вредная подружка Рота, которая когда-то пробралась в мой дом. У нее фигура молодой девушки, она… привлекательна», — тут Теодор себя одернул от подбирающихся мыслей и вдарил себе по щекам. «Идиот… О чем ты, нафиг, думаешь?! У тебя больше занятий нет?!» — ругал он себя, нервно расхаживая по кухне. «Да за такие мысли отец мне уже бы по шее надавал бы», — тут мужчина остановился и, отодвинув стул от стола, присел на него. — Отец… — тихо сказал зеленоглазый, вспоминая широкоплечего высокого мужчину крупного телосложения, который имел густые вечно хмурые брови, карие глаза, усы и большие очки на лице. Именно в него пошёл Питерсон, от матери он унаследовал только зелёные глаза. — Прости дурака за эти непристойные мысли… Я по жизни неудачник… — взвыл Питерсон, обхватывая голову руками. Он всегда почитал отца, уважал мать и внимал всё, что они ему говорили. Роджер Питерсон воспитывал своих детей в строгости, за каждую провинность мог высечь. Поэтому Лиза — старшая сестра Питерсона и маленький Теодор — старались как можно меньше разочаровывать отца. За первую двойку в школе Теодор получил по рукам линейкой десять раз, пока не усвоил необходимый школьный материал. Несмотря на это, зеленоглазый мальчик не плакал, это было недопустимо в их семье, за это отец мог пристыдить и наказать. — Не смей реветь! — кричал Роджер, ударяя тростью своего шестилетнего сына. — Что ты за девчонка такая?! Лиза и то не плачет, а ты что?! — сердился старший Питерсон. Со временем, чем старше становился Теодор, тем меньше он проявлял свои эмоции. И к двенадцати годам мог переносить отцовские наказания без слез и соплей. В школе он был отличником, его имя было на доске почета, а по-другому и нельзя было, ведь родители были уважаемыми людьми в городе, а именно кандидатами наук. Теодор с Лизой боялись получить четверку, чтобы не сердить отца. Мать — Адель Питерсон, была согласна со всеми решениями супруга по воспитанию детей. Она также была строга к ним и не терпела их истерик. Лизу уже с детских лет учила помогать ей на кухне и в уборке, каждый раз повторяя: «Женщина — хранительница домашнего очага. Помимо работы, ты должна заботиться о своих близких». Маленький Тедди сочувствовал сестре и в меру своих возможностей помогал с уборкой. Отец всегда учил его уважать и защищать женщин: «Запомни, сын, помимо мамы и сестры, есть и другие девочки, которые слабее тебя, и ты должен не обижать их. А взрослых, таких как наша соседка, нужно уважать», — противная старуха постоянно делала замечания и ругала бегающих детей, и Теодору не раз от неё попадало, но отец и слышать не хотел о жалобах сына. «Без женщин и нас бы не было», — он повторял это каждый раз, поэтому Теодор с ранних лет относился к ним с уважением. В школе как порядочный джентльмен, он даже и не думал дразнить одноклассниц. В то время как другие мальчики дергали их за косички. Даже самые вредные, такие как Герда Бекер и Валерия Абананте, девочки с золотистыми и рыжими волосами, не получали от него и грубого слова. Хотя хулиганки этого заслуживали, они постоянно доставали мальчика со своими друзьями, темнокожим Марвином и худым Лесли. Теодор сбегал от них, он не хотел получить потом нагоняй от отца за драку. Так что в этом доме в семье всегда был порядок. К счастью детей великих метеорологов, родители постоянно пропадали на метеостанции, вот тогда-то брат и сестра могли спокойно отдохнуть от заданий родителей и заняться своими делами. Но в пределах разрешенного, конечно. Они никогда не устраивали дома вечеринок с друзьями, не ели всякую «гадость», не пропадали вечерами допоздна на улице. Друзей у Теодора и Лизы почти не было из-за зависти других детей. У мальчика был единственный лучший друг Айк, а у девочки — подруга. «Даже если меня нет дома, это не значит, что я не вижу, что вы творите», — эта фраза Роджера всегда была в голове Теодора, и нарушать порядок и правила он не собирался. Поэтому времяпровождение дома было всегда с пользой. Питерсон читал разные книги, много учился, любил чертить в своем альбоме, представляя, как однажды он построит свой первый аттракцион. Если приходил Айк, они играли в шахматы, могли даже позволить себе сыграть в прятки. К ним также присоединялась Лиза, так как просто обожала проводить время со своим младшим братиком и его другом. Теодор также любил сестру. Родители с детства привили им любовь и заботу друг о друге: «Когда-нибудь, когда нас с Аделью не станет, вы будете самыми близкими людьми. Будете помогать и приходить на помощь друг другу», — рассказывал Роджер, держа на коленях 5-летнего Теодора и обнимая сидящую рядом 8-летнюю девочку с хвостиками. Дети внимательно слушали папу и запоминали каждое слово. Адель сидела в кресле и что-то писала в своем дневнике. Даже несмотря на строгость родителей, Теодор очень любил их. Отец гордился каждым достижением своего сына и учил его всему, что знал. Он видел, что сын обладает их семейным качеством, а именно высоким интеллектом. Этот дар обычно передавался по мужской линии их семьи. Роджер был уверен, что у его дитя великое будущее. «Когда ты станешь взрослым, ты совершишь невероятное и продолжишь наш гениальный род, сын. Только помни, если загордишься собой, удача покинет тебя». Эти слова и по сей день преследуют Теодора. Он проигнорировал их, давая волю тщеславию и гордыне. Пропажа родителей сильно повлияла на психику юного Питерсона. Это произошло, когда он уехал учиться в колледж, где готовили лучших инженеров и мастеров своего дела. Когда юноша вернулся спустя 5 лет в отчий дом, он узнал, что родители пропали, а метеостанция была разгромлена вандалами. Лиза также приехала, узнав о случившемся. Два года поисков не дали результата, Роджера и Адель Питерсонов так и не нашли. Уже с этого момента у наследника метеорологов начались испытания от жизни. Школьные враги, после того как родителей Теодора не нашли, а сам парень получил наследство, публично высмеяли их семью и до конца разграбили метеостанцию. Лиза этого не выдержала и уехала жить в Миннесоту, где впоследствии встретила мужа и осталась там жить. Теодор тоже времени зря не терялОн брался за мелкую работу по починке различных приборов, чтобы заработать на жизнь и потом переехать из этого ужасного города и начать нормальную жизнь, не оглядываясь на прошлое. Однажды на одном научном вечере в Райвен Брукс, куда его пригласили в качестве потомка великих ученых-метеорологов, во время танцев юноша встретил девушку с рыжими волосами, та изящно и легко двигалась в такт музыке. Она заметила застенчивого Теодора, который смотрел прямо на неё, но стеснялся подойти и пригласить её на танец. Рыжеволосая девушка, видя его смущение, сама, с доброй улыбкой, предложила ему потанцевать. Питерсон был на седьмом небе от счастья, он танцевал с ней весь вечер, а после праздника проводил Диану до гостиницы. Как оказалось, юная мадмуазель жила в соседнем городке, а сюда приехала на танцы. Она просто обожала танцы — это было её хобби. После того вечера они начали общаться, писать друг другу и ездить в гости. Теодор задаривал её цветами, а Диана всегда мило благодарила его, целуя в щеки, и тоже дарила в ответ разные интересные подарки. Угощала его невероятно аппетитной домашней едой, которой так не хватало парню. А спустя год встреч Теодор сделал любимой предложение, и она стала его женой. Молодожены сразу же после свадьбы уехали в Германию, где у них и появилось потомство: кареглазый мальчик, темный шатен — Аарон, и рыжеволосая девочка с голубыми глазами — Мия. Там же у Питерсона начался карьерный рост, он стал главным инженером. Сбылась его детская мечта — он построил парк аттракционов «Мир страсти к путешествиям». Диана же была хорошей хозяйкой и учительницей младших классов, а также любящей, доброй мамой и заботливой женой. В отличие от своего отца, Теодор не применял физических наказаний к детям, таких как порка ремнем или линейкой. Он не хотел, чтобы его дети страдали от этого. Диана также была против рукоприкладства, поэтому детей могли просто поставить в угол или лишить каких-либо удовольствий, таких как сладости и другие радости. Семья Питерсонов была самой образцовой, где были любящие супруги и счастливые дети. Всё до одного момента, после которого всё началось сыпаться. Инцидент в его парке развлечений, повлёкший за собой смерть четырёх подростков. Это вынудило чету Питерсонов срочно покинуть Германию и вернуться в Америку, в дом детства Теодора. А потом началось страшное… Провал в карьере, потеря бизнеса, очернение репутации семьи, и наконец, его любимая и дочь уходят из жизни. После Теодор становится параноиком и сходит с ума. Мужчина подскочил на стуле, смахнул с него всё содержимое и упал на колени, поднимая руки кверху. — За что!!! Господи, за что мне всё это!!! — взвыл звериным воем Теодор, опуская голову, дергая себя за волосы. — Я ведь просто хотел построить самые необычные аттракционы! Почему у меня постоянно что-то ломается!!! Господи!!! Почему я такой никчемный!!! — кричал он в пустоту собственного дома, ударяя кулаками об пол. Его никто не услышит и не поддержит, — Диана, — взмолился мужчина, — если ты это слышишь, помоги мне… Дай мне сил не свихнуться окончательно… Молю тебя. От воспоминания о несчастной, погибшей в аварии жене, он тихо заплакал. Прошло уже шесть лет с этой трагедии, а рана в сердце Питерсона до сих пор не зажила. Диана была тем самым человеком, который был с Теодором до конца. Супруга закрывала глаза на все его недостатки, на его порой ужасный характер, который проявился после трагедии в Германии. Сейчас мужчине очень не хватает её, он остался совсем один, и это губит его. — Мия, мама, отец, Диана я прошу, простите меня… Я так виноват… Я ужасный сын, плохой отец и супруг, — как в трансе шептал он, покачиваясь в стороны. — Я должен был вас защищать и не позорить фамилию… Но, — остановился Теодор. Он встал с колен и пошел в сторону гостиной, в ту самую, где когда-то мальчиком сидел с папой, мамой и сестрой. А потом, где уже мужчиной рассыпалась его счастливая семья. Он посмотрел на дверь со множеством замков и улыбнулся, беря портрет возлюбленной в руки. Теодор прижал его к губам, нежно целуя, и сказал: — Я спас его, Диана, — мужчина прижал руку к сердцу и медленными шагами вышел на крыльцо. Он сел на ступеньки, при этом сняв перчатки, и поставил фото Дианы рядом с собой. — Ну вот уже и рассвет, — обратился он, глядя в небо. — Милая, я сделал то, что должен был. Я выполнил свой долг перед тобой, — говорил Теодор, не замечая ничего вокруг. Он был глубоко в своих мыслях, чтобы заметить девушку, вышедшую из своего дома. На другой стороне дороги замерла Тринити, наблюдая за соседом. Она не слышала его слов, но видела, что тот улыбается, хотя это совсем не свойственно ему. Девушка подошла поближе, перейдя дорогу, и засмотрелась на мужчину, сидящего на ступеньках крыльца, в лучах утреннего солнца. Теодор отвлекся от своих дум, замечая её. Он скорее убрал фото жены за спину, не любил, когда кто-то подсматривает за ним. Тринити встретилась с ним взглядом, и её бросило в жар. Девушка смущенно отвела взгляд и, поняв, что её заметили, поспешила к своему дому. Питерсон проводил её взглядом и, откинув непрошенные мысли, которые вновь лезли в его голову, взял портрет и ушел к себе: «Последнее время эта девчонка всё чаще появляется в моих мыслях».