до последнего вздоха

«Они по-прежнему делали дела, готовились к путешествиям и имели свои собственные мнения. Как же они могли поверить в чуму, которая разом отменяет будущее все поездки и споры? Они считали себя свободными, но никто никогда не будет свободен, пока существуют стихийные бедствия.»

XV век. Тэхён сжал тонкими пальцами толстую книгу, прежде чем острожно положить её на полку, коснувшись потёртого корешка подушечками и чувствуя каждую неровность. Откровения. Библиотека в церкви была огромной и омега перечитал большую часть этих книг за свою небольшую жизнь. Его отец, пускай и не родной, был пастырем. Мальчика забрали, так как его папа погиб при родах, а больше родственников не было. По крайне мере тех, кто хотел бы взять ребёнка к себе. Тогда, семья Ким и усыновили омегу, тем более иметь своих детей - не могли. Тэхён любил родителей и безумно был им благодарен за подаренное детство. Конечно же, омега был так же очень верующим, но.. Всегда в таких хороших, вроде как, моментах должно быть «но», верно? Юный граф Раниари, приехавший в их небольшую деревню покорил сердце омеги почти сразу. — Разве можно не влюбиться в эти глаза? — усмехался Тэ. — Они прекрасны. Тэхён тонул в них и в объятиях молодого альфы. Руки у него всегда были холодными, но при этом всегда согревали. Другие его всегда боялись. Стоило парню появится, как омеги пятились назад, чтоб дать пройти и, не приведи Господь – столкнуться или соприкоснутся с ним. Альфы хмурились и пытались показаться «больше, сильнее, опаснее». Простыми словами - отпугнуть. Граф никогда не обращал на них внимание. — Не прекрасны. — всегда отвечал лучший друг. — Единственное что мне хочется сделать, если я случайно ловлю его взгляд – это натопить баню и натереть кожу щёткой, а потом забыть как страшный сон. Потому что другим всегда казалось, что взгляд чёрных, как ночь, глаз – колол внутренности, отталкивал, заставляя вцепится в естественный инстинкт самосохранения и по скорее сбежать от опасности. Повелительные нотки в низком, бархатном и даже чарующем голосе – были подобны свинцовым пулям. Тэхён в ответ лишь пожимал плечами, соглашаясь на очередное свидание с Чонгуком. Позволял прижимать стройное тело к себе. Позволял красть первые поцелуи с губ и позволял себе говорить то, что казалось запретным и греховным. Поэтому, на красивое золотое кольцо с рубином, смело ответил: «Да». Тогда и начались проблемы. Альфа наотрез отказался проводить церемонию бракосочетания в церкви. Ким лишь хлопал большими глазами, обрамлёнными пушистыми ресницами и не мог понять в чём дело. Почему его суженный отказывается заключить их брак перед Богом? Что не так? — Прошу, свет мой.. — Гук лишь шептал в губы. И Тэхён сдался. Кто он такой, чтоб отказать, когда так сладко просят, сминая мягкие губы в поцелуе? Ради этого альфы он точно пойдёт на всё. Даже против всех обычаев. Даже если семья будет категорически против. Сейчас, он спешно покидал дом Господа, кутаясь плотнее в красный кафтан, подаренный мужем. Холодный поток ветра заставлял парня хмурится, надувая пухлые губы. Почувствовав на предплечье хватку пальцев, Тэ развернулся, одним только своим видом показывая раздражение, но взгляд шоколадных глаз потеплел, стоило узнать родные черты лица. — Гуки.. — омега улыбнулся, прильнув ближе к мужу, утыкаясь холодным носиком в твёрдую и не более тёплую грудь. — Что ты тут делаешь? — Тебя встречаю, свет мой. — граф мягко улыбался, ведя кончиком языка по нижней губе. Тэ поднял взгляд, чувствуя как тепло разливается по всему телу от этих слов. — Ты засиделся. Уже очень поздно. — Знаю. Я читал.. — будто оправдываясь, начал омега. — Я просто не верю, что этой болезни нет лечения, понимаешь? — Не хочу ничего слышать, Тэхён. — Чонгук заглянул в глаза мужа, поднимая руку, чтоб погладить мягкую щечку, которая покрываясь лёгким румянцем, костяшками своих пальцев. — Не заставляй меня делать то, что я не хочу. — Не заставляю. И ты мне обещал! — юноша тяжело выдохнул, взяв возлюбленного за руку, чтоб переплести с ним пальцы в замок. — Пошли домой.. В отличие от некоторых, я мёрзну! — омега хихикнул, совсем как ребёнок. — Я бы мог это с лёгкостью исправить, но ты мне не позволяешь. — Чонгук закатил глаза, убирая руку с лица мужа, чтоб поправить свои чёрные волосы, которые сзади были закреплены гребнем. Дома, Чонгук всегда был более милым, уделяя внимание супругу сполна. Когда граф снял с себя чёрный кафтан, Тэ плотно поджал полные губы, замечая брызги крови на белоснежной рубахе. Он уже заранее слышал разговоры во дворах: демон обескровил свою жертву. Ужас свернулся внутри бывшего Кима змеей, чуть ли не душа. Он был лекарем и всегда старался спасать людей. Только от мужа спасти не может. Или не хочет? Он заставил себя улыбнуться Гуку, который заметил перемену в настроение омеги. — Хочешь принять ванну? — неожиданно спросил граф, слегка прищуриваясь. Огонь от камина отражался в чёрных глазах парня, от чего они казались более опасными. Тэхёну даже мерещилось, что чёрный цвет заменился на глубокий бордовый. — Хочу. Но только если с тобой. — устало выдохнул омега, подходя ближе к огню, чтоб выставить руки вперёд и погреть пальчики. Чонгук кивнул, снимая рубаху, чтоб сжечь её. «Избавится от улик». Свет от камина неровно ложился на бледную, бархатную кожу вампира. Тэ обернулся, рассматривая любимое тело. Чонгук был также красив, как и при их первой встрече. Те же чёрные волосы, которые были немного жёстче, чем можно было предположить на первый взгляд. Ледяной взгляд, в котором почти всегда играли его личные чёртики. Фирменная ухмылка, которая наверняка заставляла сердца сотен, если не тысяч омег биться чаще. Проще говоря, молодой человек в самом расцвете сил. Его мать явно выбрала очень удачный момент для его обращения. Уже достаточно взрослый внешне, но столь юн и прекрасен лицом, которую жизнь не успела одарить ужасными ранами и морщинами. Однако шрам в районе сердца всегда заставлял Тэхёна сглатывать ком в горле, а пальцы мелко дрожать. Альфе был двадцать один год уже не одно столетие. Чонгук ушёл, чтоб наполнить ванну горячей водой, доставленной из кухни и надушенной благоуханными маслами. Омега же – стянул грубую, льняную рубаху через голову, потом снял портки и направился к мужу, который помог забраться ему в ванну. Вода обожгла, но Тэ не дёрнулся, наблюдая за тем, как муж раздевается до конца. Вообще, он любил тепло, потому что оно дарило ему ощущение чистоты. Чонгук сохранял молчание, вымывая светлые, волнистые волосы омеги, а потом аккуратно и даже ласково – расчесал их рукой. — Я хочу ребёнка.. — тихо сказал Тэхён, поджимая колени к груди. — Я знаю, что мы не можем.. Но тогда мы можем усыновить? Что думаешь над этим, Гуки? — Я не против. — улыбнулся Раниари, касаясь губами основании шеи мужа, начиная её выцеловывать, от чего спина того моментально покрылась сводом мурашек. — Правда? — неверующе переспросил он, прикрывая глаза, а потом откидывая голову на бок, чтоб дать возлюбленному больше места. — Правда. — язык прошёлся по бьющейся венке, от чего во рту Гука тут же накопилась слюна, а клыки начали чесаться, желая вонзиться в мягкую кожу. — Я так люблю тебя.. — И я тебя. Омега развернулся, от чего вода начала выливаться из ванны, а потом поджал одну ножку к животу, чтоб было легче прижаться к мужу. Крепкая рука на талии, губы соприкасаются и альфа сразу скользит языком в ротик Тэ, начиная его вылизывать. Страстно по собственнически, как умел. Как любил. По комнате разносятся сладкие чмоки, которые распаляют лишь сильнее. Заставляют тут же желать большего, чувствуя нарастающее возбуждение. Омега всегда отдается полностью, не жалея себя. Позволяет грубо трахать, вбивая податливое тело в твёрдую поверхность, позволяет себя кусать, утоляя жажду мужа. Делать с собой всё, что угодно тёмной душе Чонгука – потому что ему доверяет, знает, что он никогда не перейдёт границы дозволенного и не причинит настоящего вреда. Но при этом всегда задается вопросом: до какого же мазохизма он опустился, если его заводит собственная кровь на губах возлюбленного? Вот и сейчас он опускается на колени, чувствуя каждую неровность жесткого, каменного пола, а руки заведены за спину и альфа лишь сильнее пережимает запястья, перекрывая доступ крови к пальцам, отчего аккуратные ноготки омеги быстро синеют. — Гуки.. — простонал Тэ, ощущая холод на мокрой коже. — Пожалуйста.. Раниари тут же ослабил хватку, проводя свободной рукой по тонкой талии, продвигаясь к груди и сжимая её в ладони, пропуская затвердевший сосок между двух пальцев. Оттягивает его, немного дразня, прежде чем не начать сминать его, срывая тихие поскуливания с пухлых губ. Резким движением он немного улучшил положение омеги для себя: сократил дистанцию между грудью и коленями, поднимая зад выше и прогибая сильнее в пояснице. Убрал руку с груди, перехватив ею бедро, а после вошёл одним резким толчком, теперь уже позволяя себе закатить в блаженстве глаза. Слишком хорошо. Гук медленно отпрянул и снова мощным толчком ударился о бёдра. Услышал тихий стон, но было достаточно и этого тихого подтверждения, что он всё делает правильно. Что Тэхёну не менее приятно, не смотря на данное положение. Он ещё раз повторил действие и уже с более явным ритмом стал покачивать тазом. Постепенно темп и сила проникновения увеличивались, как и стоны, которые омега уже не мог сдерживать. — Свет мой, посмотри на меня. — негромко скомандовал Чонгук, почти сразу замечая, мутные от наслаждения, карие глаза мужа. Вампир не выдержал настолько честного взгляда и поддался сиюминутной слабости, проникая глубже, чем хотел, снося остатки самоконтроля ко всем чертям, а омега громко простонал, ощущая свой оргазм, который окутывал с ног до головы. Рыкнув от удовольствия, Гук ещё несколько раз толкнулся и замер, кончая в мужа. Он хотел бы замереть в этом состоянии навсегда, но тяжёлое дыхание под ним помогло отыскать дорогу в реальность. Вампир склонился к Тэхёну и нежно поцеловал его между лопаток, а после слегка прикусил кожу, оставляя красную метку после себя, и рухнул рядом, возвращая омеге свободу действий и даря ощущение защиты в объятьях сильных рук. — Спасибо.. — прошептал Тэ, прижимаясь ближе, а потом неожиданно для себя зашелся приступе кашля, который будто разрывал горло. — Так.. Идём на кровать. Не хочу, чтоб ты болел. Альфа острожно поднялся, помогая это сделать возлюбленному, а потом поднял его на руки, прижимая к себе. *** — Какого Дьявола? — Чонгук злился, хотя на самом деле – это была паника. Самая настоящая паника, которая пробиралась холодными пальцами по позвоночнику, сжимая желудок в свои ледяные тиски. — Не кричи, любовь моя.. — Тэхён смял тонкими пальчиками платок, на котором были кровавые следы. — Всё хорошо. — Не хорошо. Нет. — вампир сел на край кровати, взяв мужа за руку, чтоб поднести её к губам и оставить лёгкий поцелуй на тыльной стороне ладони. — Вам нельзя здесь находится, господин Де Раниари. Тем более без защиты! — завопил врач. — Прошу, покиньте покои. Бета подошёл ближе, коснувшись плеча Гука, от чего тот моментально поднялся на ноги, хватая того за халат и притягивая к себе. Взгляд чёрных глаз смотрел будто в самую душу. Они тут же налились кровью, чёрные вены выступили под ними, а клыки удлинились. — Пошёл вон! — приблизившись опасно близко, прорычал альфа. И бета выбежал почти сразу, а Тэ поджал губы, прежде чем начать вновь кашлять кровью, поднося платочек к окровавленным губам. — Зачем ты так, любовь моя?.. — омега чувствовал слёзы в уголках глаз. — Он ведь заботится о тебе и думает, что тебя чума тоже может коснуться.. — Тэхён быстро проморгался, облизывая сухие губы. — Я выгляжу ужасно. Не хочу, чтоб ты видел меня таким.. Его лицо было красным, а под глазами проявились синяки. Тэ посмотрел на себя утром в зеркало, но почти сразу пожалел. Больше всего на свете он не хотел, чтоб его мужчина смотрел на него в таком состоянии. Чонгук лишь прикрывал глаза, возвращаясь к постели возлюбленного. Не мог поверить, что эпидемия нагнала их так незаметно и молниеносно.. Тэхён отказался становится подобным мужу. И не смотря на все свои грехи, он верил в Господа и желал умереть человеком, даже не смотря на жгучую и самую чистую их любовь. — Позволь мне.. — умолял Чонгук, но Тэхён был непреклонен, заставляя разбиваться сердце на тысячу осколков. — Всё хорошо. — лишь шептал в ответ омега, поглаживая осунувшееся лицо мужа. — Обещаю, что мы всегда будем вместе. В последние свои дни, когда омега не вставал с постели, не мог ни есть, ни открывать даже глаз и нормально говорить, так как язык был опухшим, а сил не было вообще - он лишь про себя молился и слышал голос чарующий голос Чонгука, который не мог ничего сделать, и лишь смотрел, как умирает его единственная любовь. Тэ был и правда спокоен, ощущая любимого рядом. Прикосновения его рук, губы на своем теле. Омега спал крепким сном, так как лекарь выдал морфей, чтоб хоть немного дать отдохнуть Тэхёну, когда Раниари накинул кафтан, выходя из особняка. Он не знал куда идти и что делать. Его итак бледная кожа, стала почти серого цвета, так как вампир не пил кровь в эти дни. Он вообще от мужа не отходил ни на шаг. Сердце, которое давно не бьётся болело и дарило ужасное чувство вины. Не углядел. Не уберёг. И эти мысли съедали изнутри каждую секунду, отравляя разум. Несколько раз, Чонгук допускал мысль обратить возлюбленного без его согласия, даже если это ужасно эгоистично с его стороны. Но не мог. Не мог предать их абсолютное доверие и их любовь подобным поступком. — Пожалуйста.. — просил бессмертный, сам не зная у кого. — Прошу.. Ноги сами остановились возле церкви. Войти он не мог, поэтому просто смотрел на серебряный крест на воротах, пока колени сами не согнулись, опуская его на холодную, влажную землю. Губы приоткрылись в молитве. Он впервые молился за последние несколько сотен лет после обращения. Молился, прося о покое самого близкого, родного, единственного и последнего человека в своей жизни. Губы мелко дрожали, а по щекам текли слёзы, заставляя практически задыхаться от своей беспомощности. — Молю тебя.. Не за себя, нет. Молю за своего супруга.. Убереги его.. Позволь обрести покой и не чувствовать боли.. — он закрыл глаза, пытаясь бороться с нахлынувшими за раз эмоциями, принимая ситуацию. — Позволь ему быть подле тебя.. У них остались последние сутки. *** Чонгук падает на колени вновь, но уже перед кроватью и кричит пару секунд так громко, словно хочет заставить весь мир услышать о своей боли. Слова больше не лезут в горло, и Раниари просто срывается на плач. Слёзы, горячие и едкие, что обжигали бы не хуже огня – капают на белую рубашку, перепачканную кровью, а дрожащие руки пытаются схватить ворот и подтянуть омегу к себе, заставить его подняться, но всё тщетно. Альфа упирается лбом в неподвижную грудь и чувствует, что она совсем не горячая, как обычно. Губы дрожат, как и всё тело. Он не слышит ничего. И сознание пронизывает это пустое ничего. — Пожалуйста.. — словно мантру повторяет вампир. — Вставай.. Но он всё понимает. Тэхён не встанет. Он больше никогда не услышит его звонкий смех, не почувствует его тёплых рук, не услышит его голоса, что так нежно зовет его по имени холодным вечером. Он всё понимает, но продолжает дёргать мужа, захлёбываясь в слезах самой настоящей истерике, потому что не может смирится. Врачи в «птичьих» масках оттягивают альфу от постели. У того просто напросто нет сил даже сопротивляться. Чёрные глаза до последнего цепляются за образ тела, лежащего на кровати. Чонгук Де Раниари задерживает взгляд на бледном, как январский снег, лице, замечает на нём лёгкую улыбку почти посиневших губ, а Тэхёна накрывают белой простыней. Вампир закрывает глаза, чувствуя будто он умирает вновь вместе с ним, а все тёплое и человечное, что будил в нём любящий и любимый омега – вновь на века засыпает. *** XXI век. Чонгук сидит в самой обычной кафешке, лениво выкуривая сигарету, почти до самого фильтра. Его взгляд привычно пустой и холодный. На оживленных улицах разъезжают машины, люди бегают, куда-то вечно торопясь. Когда твоя жизнь вечность – ты теряешь цену времени и Чон знает это лучше всех. Он шумно выдохнул, услышав очередной раскат грома, а потом словно дробь по зонту, который стоял над столиком. Быстро потушил сигарету, откидываясь на спинку своего кресла, словно этого было достаточно, чтобы ненужные мысли вышли из головы и освободили от тяжкой ноши, что давила на плечи. Отвлёкся лишь на мгновение, а потому не сразу заметил юношу, что возник перед ним, вынуждая вскинуть брови сначала в вопросе: «Что-то нужно?», а потом в удивление. — Вы не против, если я к Вам подсяду? Все столики заняты.. — очаровательно улыбается омега. А у Чонгука внутри всё сжимается, а сердце, если оно осталось, кажется вот-вот разорвётся. Мягкие и волнистые светлые волосы, квадратная улыбка, родинка на аккуратном носике. Сглатывает ком, что подошёл к горлу и кадык дёргается. Впервые за долгое время чувствует себя таким уязвимым и подавленным. — Можно.. — говорит куда-то мимо, ощущая как покалывают пальцы. — Славно! — он садится напротив, смущаясь такого пристального внимания чёрных глаз. — Меня зовут Ви. Ким Ви! — он протягивает осторожно ладонь, ожидая пока её пожмут. Гук облизывает сухие губы, неуверенно взяв ручку в свою, чтоб поднести её к губам и поцеловать тыльную сторону ладони, на что сидящий напротив омега охает, а его щёки моментально становятся пунцовыми. — Чонгук. — коротко отвечает. — Вы верите в вечную любовь и перерождение душ? — спрашивает, пока губы растягиваются в сахарной улыбке.