un tournesol

       Теплее тебя улыбается только солнце в августе, и это всё, о чём я думаю этой зимой.        Меня не беспокоит ни вечное ощущение одиночества, ни отсутствие настоящих воспоминаний, ни повторяющийся сон с коридорами-лабиринтами, которые неизменно ведут к пустому письменному столу. Я нахожусь в странной инсомнии, даже не стараясь балансировать так, чтобы не упасть в реальность. Всё смешивается в удивительную калейдоскопическую картину из тел, лиц, глаз.        Но появляешься ты, и всё становится иным. Магические бездонные глаза, в которые нельзя не смотреть, затмевают все другие. Выпад — укол ниже рёбер. Я замираю в предсмертном восхищении. В грудной клетке струится что-то тёплое — должно быть, последствия ранения. Ты определённо знаешь, куда нужно целиться.        Я не могу припомнить, что ты мне говорила при первой встрече, и важно ли это было. Наверное, да, потому что ты иногда отсылаешь меня именно к этим словам, когда мы ведём разговоры ни о чём и обо всём. Наверное, ты видишь, что я киваю без понимания того, о чём ты говоришь. Но неужели это моя вина?        Может, произвести на меня такое впечатление было одной из твоих подзадач, может, тебе просто любопытно наблюдать, как я теряюсь, глядя в твою сторону. Ты придумываешь мне смешные имена, и любое из них более настоящее, чем то, которым меня обычно зовут окружающие. Тебе кажется дико забавным рисование рожиц на бланках, которые я никогда не могу заполнить не опечатавшись, и у меня не получается искренне ворчать, когда ты довольно фыркаешь над своей выходкой. Что ж. Я начну сначала.        Ты по-особенному удивительная, потому что знаешь об этом. Когда я спрашиваю, зачем ты тратишь своё время на то, чтобы просто посидеть со мной, у тебя ненароком взлетает дуга брови — и это весь ответ. Но даже учитывая, что чаще всего ты говоришь много, я понимаю, что мне никогда тебя не постичь. Ты же, напротив, знаешь меня наизусть, несмотря на то, что я предпочитаю слушать, а не говорить.        Ярче тебя только закаты над сонливой рекой, и я невольно вспоминаю Маленького Принца, который однажды решил посмотреть на заход солнца сорок три раза за день.        Мне кажется, что ты единственная, кому я доверяю. С тобой не нужно слишком много слов, и это хорошо, потому что они всё усложняют. Я не рассказываю о своём прошлом и не спрашиваю о твоём — ни там, ни там, поверь мне, нет ничего, что сделало бы нас иными в глазах друг друга. Мне достаточно того, что есть, хоть и в нашем случае разговор — это единственный способ что-то узнать.        Я нахожу в тебе утешение, а ты говоришь, что чувствуешь себя человеком рядом со мной. Несложно понять, сколько значат для тебя эти слова. Сложно оценить свою важность по такой шкале, где между делениями, кажется, умещается галактика твоего взгляда. Но не верить — попросту невозможно.        Я часто чувствую себя слепой, идущей наощупь в абстрактное никуда. Мысли лихорадочно приходят в голову и стремительно улетучиваются. Хочется остановить всё вокруг, чтобы суметь сказать себе «хватит», хочется замереть и наконец-то отдышаться. Всё. Пауза.        И тогда я открываю глаза и вижу перед собой поле подсолнухов.        Огромные, величественные цветы, ласково поднимающие головы к солнцу. Я смотрю в даль и не вижу конца этому полю, словно это мир, созданный лишь для того, чтобы я могла почувствовать себя счастливой. Рассеянно вожу руками по мягким лепесткам и не понимаю, как так вышло, что минуту назад я не видела ничего, а сейчас вижу только то, чего мне хочется.        А хочется мне затеряться здесь навсегда. Чтобы все, кто пойдёт меня искать, забыли, как считать до десяти, и остались там, где правила игры имеют значение. Мне хочется видеть подсолнечные поля, смотрящие на того, кем я смогу стать завтра. На того, кем меня шаг за шагом делаешь ты. Чувствовать жизнь, бежать в утопические объятия солнца, кричать от восторга — вот то, чего мне хочется.        Светлее тебя только слёзы радости, текущие по золотым лепесткам, и я тихо смахиваю их со своих щёк.        А дороже тебя нет ничего. И быть не может.