* * *
Кай пропустил уже три звонка от Лоуренса. Даже беззвучный режим не спасал от того, что его взгляд рефлекторно упирался в загорающийся экран, на котором было написано имя, которое он собрался навсегда вычеркнуть из своей жизни. Четвертый звонок застал его за чашкой кофе, и Кай, наконец, соизволил ответить. — Привет, — Лоуренс звучал как обычно, и это дарило надежду, что после его ухода экзекуция не продолжилась. — Мы можем встретиться? — Зачем? — Кай пытался сосредоточиться на кофе, не обращая внимания на то, как сердце отзывается на чужой голос. — Хочу всё объяснить. — В этом нет необходимости, — хмыкнул парень. — Это твой выбор. — Пожалуйста. В голосе Лоуренса было столько мольбы, что было невозможно противиться. Кай отложил ложку, которой размешивал сахар дольше необходимого, и лениво посмотрел на часы. В воцарившемся между ними молчании потрескивало напряжение. — Через полчаса я ухожу в больницу к Джозефу. Если успеешь за это время, то я выслушаю тебя. — Спасибо, — в трубке послышались короткие гудки, и Кай отложил телефон. Теперь на завтраке сосредоточиться точно бы не получилось. Сделав глоток кофе и поморщившись от того, что напиток вышел слишком сладким, Кай направился в спальню. Мистер и миссис Блэр с утра ушли к Джозефу. Он не стал присоединяться к ним, дав семье возможность побыть наедине. Но ему не терпелось, наконец, увидеться с другом. Особенно сейчас, когда угроза для жизни была позади. Даже хорошие новости не заставили его поступиться в привычке одеться в чёрное. Кай забывал есть, и одежда начинала висеть на нем как мешок. Это резало глаза. Если раньше у него возникали трудности с тем, чтобы сбросить лишний вес, то теперь, напротив, проблемы поджидали его с противоположной стороны. Накинув сверху футболки кардиган — потому что даже в самый жаркий день он продолжал мерзнуть, юноша окинул критическим взглядом отражение в зеркале. Раньше Кай видел там музыканта, или мальчишку, борющегося за собственное счастье. Нелюбимого сына или лучшего друга. Сейчас же в зеркале была лишь тень. Кто он? И зачем продолжает жить? Кай не знал. Звонок в дверь отвлек его от размышлений. Взглянув на часы, юноша не сдержался и отпустил смешок. Лоуренс уложился в пятнадцать минут — видимо, предстоящий разговор действительно был очень важен для него. Кай даже не стал смотреть в глазок. И это стало его первой, единственной и фатальной ошибкой. Мистер Спенсер приветливо улыбнулся и подставил ногу, не давая двери закрыться. — Что ты такой негостеприимный? — ухмыльнулся мужчина. Толкнув юношу, Джек прошел внутрь и закрыл за собой дверь. Он нисколько не изменился с их последней встречи. Мужчине должно было быть за сорок, но выглядел он лет на десять младше. Намеренно растрепанные волосы горели золотом, на правой руке разрослась, задевая пальцы, татуировка. В темных глазах читалось влажное желание. Мужчина ещё раз толкнул его. Спина и ключицы коснулись чего-то холодного. Кай не успел сообразить, что это ростовое зеркало. Мистер Спенсер, сжав его шею, встряхнул юношу так, что тот ударился затылком о посеребрённую поверхность. Послышался звук расходящейся по стеклу трещины. Боли не было, но Кай почувствовал как кровь стекает за воротник. — Давно не виделись, — мистер Спенсер оскалился. Протащив его по стене, на которой наверняка остался кровавый след, он навалился на юношу, удерживая его в нескольких миллиметрах от земли. Кай хрипел. Чужие пальцы по-прежнему лежали на его шее, то сдавливая сильнее, то ослабляя хватку. Хватку, из которой у него никак не получалось вырваться. Мистер Спенсер умело пресекал каждую его попытку, наказывая лишением кислорода или ударом в солнечное сплетение. — Дай-ка взглянуть на тебя, — мужчина содрал с него повязку. Горячее дыхание опалило шрам, последовавший за этим поцелуй ощущался порывом летнего ветра. — Жалкое зрелище. А ведь когда-то тебя можно было назвать симпатичным. Кай прохрипел что-то в ответ, чем только вызвал новую ухмылку. Мистер Спенсер снова сжал его горло, в этот раз как будто задумав окончательно прикончить юношу. Сколько бы Кай не дергался, сколько не пытался дотянуться до него, чтобы оттолкнуть — ничего не выходило. Зато каждый раз, когда мужчина наваливался на него, Кай чувствовал его растущее возбуждение. — Позволь задать вопрос, — сладким голосом поинтересовался Джек. Кай запомнил имя только для того, чтобы в один прекрасный день увидеть его на надгробном камне. Правда, случиться этому по всей видимости все равно было не дано. Они встретились взглядами, но юноша увидел на месте мучителя лишь расползающийся силуэт. Его голос звучал как будто из-за стены. Кислород в легких стремительно заканчивался. — Вот зачем ты полез, куда не просили? — ласково спросил мужчина. — Я ведь оставил тебя в покое. Жил бы себе спокойно. Вот, с племяшкой моей встречался, а я и слова не сказал. А мог рассказать ей и всем остальным о том, насколько ты грязный. Весь в отметинах, — Джек прижался сильнее, вырывая последний мучительный хрип жертвы. — Внутри и снаружи. Кай не знал, что его отпустили. Туман стал плотным, как бумага. Он заменил ему реальность, а после медленно обернулся пустотой. Прошла боль. И мысли, не дававшие покоя с тех самых пор, как он очнулся после шестимесячной комы, больше не терзали его. Если это была смерть, Кай хотел поскорее раствориться в его объятиях. Но пока он только падал. В нос ударил резкий запах, вырывая его из небытия. Кай не представлял, сколько пробыл в отключке. Всё тело ломило, а стоило ему попытаться приподняться, шея, плечи и даже подбородок отозвались острой болью. Со рта сорвался мучительный стон. — Тише, — кто-то сидел рядом. Из-за недостатка кислорода Кай плохо соображал, но голос он узнал почти сразу. И всё же рефлекторно отпрянул, когда Лоуренс попытался помочь ему принять сидячее положение. — Не бойся, это я. — Он ушел? — Кай до сих пор чувствовал его запах. Им пропиталась прихожая: хотелось сжечь её дотла, чтобы от этих стен и камня не осталось. — Мужчина? Я видел, как он садился в машину. Повезло, что дверь была открыта, — голос Рена пропитался непониманием. — Кто это был? — Старый знакомый, — Кай зажмурился. Его тошнило, каждый вдох отдавался в затылке тупой болью. — Сможешь встать? — Лоуренс ласково погладил его по щеке, скользя пальцами ниже: к шее, где начали темнеть гематомы. Кай неуверенно кивнул. Он пытался понять, кто вывел мистера Спенсера на него. Отец, из-за того, что Кай угрожал рассказать обо всем журналистам? В это слабо верилось, ведь он остался единственной надеждой родителей на то, что Джереми не окажется в детском доме. Джин? Но она не могла знать, что они знакомы. Может, друзья Данте проявили неосторожность, и мужчина, выяснив, кто под него копает, решил лично навести визит? Звучало слишком натянуто, потому что ребята действовали анонимно, да и сам Кай никак не был с ними связан. — Я помогу тебе переодеться, а потом обработаю раны, хорошо? — Кай сглотнул, отгоняя очередной приступ рвоты. Он и сам это чувствовал. Мистеру Спенсеру, по всей видимости, показалось, что удушения будет недостаточно. Мужчина испачкал его одежду, волосы и лицо в собственном семени. Вот почему Кай так отчетливо ощущал его запах — он был на нём. Кай, позволив Лоуренсу снять с себя кардиган, футболку и джинсы, перехватил его за запястье, привлекая внимание. Взгляд барабанщика был полон испуга и непонимания, но не отвращения. Любого другого на его месте, наверное, вывернуло бы наизнанку от такого. Кай не понимал, почему он до сих пор здесь. — Хочу умыться, — прохрипел Кай. Лоуренс проводил его до ванной и усадил на бортик. Вода сделала чище его тело, но не душу. Слова Спенсера не выходили из головы: Кай физически ощущал его внутри себя, хотя с их последнего контакта прошло уже три года. Он думал, что если будет держаться от этого человека как можно дальше, время сделает свое дело. Но мистер Спенсер ворвался к нему домой, в его крепость, и обнулил счетчик. Лоуренс едва прикасался к нему. Не из-за отвращения, а лишь потому что боялся причинить вред. Казалось, одно неправильное движение, и Кай окончательно сломается. Он тяжело дышал, морщился, пока барабанщик одевал его и обрабатывал ссадины. Но не проронил ни звука. — Кто это был? — в первый раз Кай так и не дал четкого ответа, поэтому Лоуренс предпринял ещё одну попытку. — Он чего-то хотел или сразу напал? — Зачем тебе это знать? — они на мгновение встретились взглядами. Кай не отталкивал его только в благодарность за заботу. Рен нахмурился. — Ты должен написать на него заявление. — Пустая трата времени, — отпустил смешок юноша и закрыл лицо руками. Он снова, как много лет назад, ощутил себя бессильным. У мистера Спенсера есть деньги и власть, а у него? Правда? Да кому она нужна. В полиции только посмеются над ним и используют листок с заявлением вместо подставки для кофе. Лоуренс осторожно прижал его к себе, баюкая на груди. Кай рвано выдохнул. От слез щипало лицо. В чужих объятиях было тепло, но от боли это не спасало. Он сжал пальцами рубашку барабанщика, осознавая, что, когда отстранится, потеряет его навсегда. — Если бы я пришёл хотя бы на пять минут раньше, — с досадой прошептал Лоуренс. Кай, встретившись с ним глазами, покачал головой. — Он бы убил тебя как свидетеля, — он отстранился. — Это ужасный человек. Безжалостный, беспринципный. Это монстр в человеческом обличии. — Что вас связывает? — непонимающе прищурился Рен. Кай мог оттолкнуть его, сказав, чтобы не лез в свое дело. Должно быть, это поставило бы в их отношениях окончательную точку. Чего Кай допустить не мог. Пускай лучше Лоуренс сам отвернётся от него, после того, как узнает правду. Должно быть, после его рассказа барабанщику захочется несколько часов простоять под душем — после всех прикосновений на двоих. Что же, Кай подарит ему мыло. Звонок в дверь, словно удар плетью, заставил содрогнуться. Лоуренс придержал его за плечи и обернулся, вглядываясь в темноту прихожей. Он догадался, что Кай не ждал гостей. Сердце бешено забилось, пропуская удары. — Я открою, — барабанщик вышел из комнаты, осторожно прикрывая за собой дверь. Кай, закрыв глаза, прислушался. Если это вернулся мистер Спенсер, чтобы закончить начатое, то им обоим конец. А он, отпустив Лоуренса, поступил как последний трус. От мысли об этом Кай поморщился. Он был далеко не идеален, но никто никогда не мог упрекнуть его в трусости. Кай просто не позволял себе успеть испугаться. Только в этот раз, когда у него могло и не быть шанса на ошибку. — Ты как? Кай открыл глаза. Мистер Блэр, остановившись в дверях, скользил взглядом по его мокрым волосам, лицу, шее. Какое счастье, что это был он. Хотя, это нисколько не отменяло того, что теперь Кай ещё и трус. Он пожал плечами и опустил голову. — Точно не нужно в больницу? — сократив расстояние между ними, Маркус осмотрел его голову. От удара об зеркало на затылке оставалась ссадина. Совсем неглубокая, и вряд ли представлявшая угрозу жизни. — Это был твой отец? — Что ему делать в Холбруке? — ухмыльнулся Кай. Он чувствовал, что Лоуренс остановился в дверях, там, где мгновение назад стоял мистер Блэр. Теперь двое были против одного. Но вообще-то он и не собирался ничего скрывать. Если правда должна обрести голос, то пусть так оно и будет. — Это Джек Спенсер, — ладонь Маркуса, все ещё лежавшая на его затылке, унимала боль. — Деловой партнер моего отца, благодаря которому мы и разбогатели. Может, стоило немного приврать насчет возраста — когда мистер Блэр услышал, что в первый раз Каю не было и шести, то поседел на оставшуюся половину головы. Он отнял руку и больше не прикасался к юноше до конца монолога. Который, учитывая, что длилось всё почти десять лет, получился длинным. Кай и не догадывался, что запомнил всё настолько детально. Каждую слезинку родителей. Каждую их ложь, направленную на то, чтобы затащить ребенка в сети, расставленные мистером Спенсером. Кай ведь умолял их защитить его. Спенсер поджидал мальчика везде: в родном доме, на парковке, в больнице, даже в школе. Столько мест, где их злодеяния могли бы раскрыть. Но всё всегда проходило идеально — конечно же только для мистера Спенсера: без свидетелей, без лишнего шума. Кай же после их встреч долго и скрупулёзно собирал силы и причины, чтобы продолжать жить. — Последний раз мы виделись, когда мне было четырнадцать, — Кай нахмурился. — Я думал, он потерял ко мне интерес. — Он приезжал за этим? — осторожно уточнил мистер Блэр. — Я говорил отцу, что расскажу обо всем журналистам. Может тот донес обо всем Спенсеру, и он решил придушить меня, пока правда не всплыла? — пожал плечами Кай. Он и сам не знал причин, по которым мужчина заявился, так зачем пугать остальных. Говорить о том, что Спенсер — близкий родственник Джин, вообще было опасно. Мало ли как Маркус свяжет всё это между собой. А про расследование знали только он, Тео и Данте. И посвящать кого-то ещё Кай пока не хотел. Хотя рассказывать этим двоим про визит своего кошмара из прошлого он тоже не собирался. — Я думаю, всё равно нужно обратиться в полицию, — подал голос Лоуренс. Кай встретился с ним глазами. — Он чуть не убил тебя. — Какой смысл? Он даст взятку, и всё. — Но оставлять это просто так тоже нельзя. Безнаказанность порождает беззаконие. — Я не пойду в полицию, — Кай посмотрел по очереди на Лоуренса и на мистера Блэра. — Или к журналистам. Пожалуйста. Просто давайте забудем. — Тогда и жить придется как ни в чем не бывало, — Маркус встретился с ним глазами. — Джозеф тебя ждет. Ты готов пойти к нему сейчас? Конечно же, Кай не был к этому готов. Он вообще не был уверен, что устоит, если встанет с кровати. Ему хотелось закрыть глаза и забыться во сне, а, проснувшись, осознать, что всё, что с ним произошло, было всего лишь кошмаром. Но Маркус был прав. Если он принял решение молчать, то не имеет права вести себя как жертва. — Готов, — соврал Кай. — Ты не готов, — возразил Лоуренс. — Ты видел себя в зеркало? — он имел в виду ожерелье из синяков, которые оставил мистер Спенсер. Или испуганный взгляд. И с тем и с другим Кай мог справиться. — Надену шарф, — сглатывать было больно, но он почти не подал виду. — Тогда я буду ждать тебя в машине. Лоуренс подвинулся, пропуская Маркуса, но сам не стал выходить. Кай был готов к тому, что последует новая волна уговоров, но Рен молчал. Он сократил расстояние между ними и присел на корточки, чтобы посмотреть на парня снизу вверх. Кай боялся пересекаться с ним взглядами, но, когда все-таки сделал это, не увидел того, чего боялся. Лоуренс не возненавидел его. Он ободряюще улыбнулся и, потянувшись, провел пальцами по скуле, чуть ниже шрама. Только сейчас Кай понял, что на нем до сих пор нет повязки — она осталась валяться где-то на полу в прихожей. — Поступай, как считай нужным, — Лоуренс тяжело выдохнул. Это решение явно далось ему нелегко. — Ты хотел поговорить, — заметил Кай. — Отложим на завтра? — Конечно, — Рен разогнулся, едва заметно поморщившись от боли. — Езжай к другу. Кай хотел сказать, чтобы он берёг себя, но не стал. Фраза показалась ему пустой и даже бестолковой. Можно смотреть по сторонам, а на тебя сверху всё равно упадет метеорит. Есть вещи, которые человек не в силах предопределить. Увы, смерть — одна из них. Лоуренс отвернулся, собираясь выйти, но Кай успел схватить его за руку, задерживая. Поднявшись, он убедился, что твердо стоит на ногах и только тогда встретился с барабанщиком глазами. Он всё ещё чувствовал себя грязным и недостойным. Но что-то внутри не давало этим мыслям сломать его. — Просто хотел сказать спасибо, — прошептал Кай тихо, но отчетливо. Насколько хватило сил. — Это… — Лоуренс выдохнул, не в силах сразу подобрать правильные слова. — Это не то, за что благодарят. — Тебе сильно вчера досталось из-за меня? — Кай не мог отпустить его, не узнав этого. Рен покачал головой, продолжая хмуриться. — Нет, — его глаза снова потемнели. Так было каждый раз, когда барабанщик думал о семье. — Я просто боялся, что он выплеснет злость на маме, но всё обошлось. — Прости… — Поговорим завтра, — сократив разделявшие их сантиметры, Лоуренс осторожно поцеловал его в лоб. — А сейчас тебе нужно ехать.Глава 23. Оттенки чёрного
12 июня 2024 г. в 10:37
Даже просто находиться рядом с Лоуренсом было комфортно. Они устроились на его кровати: Кай сидел, прислонившись спиной к стене и наблюдая за тем, как солнце медленно опускается к горизонту, а Рен, прижавшись к изголовью кровати, переписывался с кем-то по телефону. Иногда он улыбался или даже отпускал смешок, от чего сердце болезненно сжималось.
Джин не давала ему поводов для переживаний, а больше Кай ни в кого никогда не влюблялся. Но он всё равно отказывался верить, что ревнует. Просто его терзало неведение: третья сторона оставалась в тени, а ведь это могла быть Элисон. Её единственную Кай бы не потерпел рядом с Лоуренсом. Вот он и злился. Вздохнув, юноша отвернулся от окна, пытаясь разглядеть в сгущающихся сумерках лицо барабанщика, удивительно красивое в холодном голубом свете.
— С кем общаешься? — невинно поинтересовался Кай, всё ещё отрицая, что ревнует. Лоуренс поднял на него глаза. Он едва понял суть вопроса. Куда больше его заинтересовала интонация, с которой Кай задал его.
— Ревнуешь? — Рен улыбнулся, фиксируя то, как испуганно округлились глаза собеседника. Кай сглотнул, чувствуя, как щеки заливает краска.
— Ещё чего, — он отвернулся, надеясь, что хозяин дома этого не заметил. — Просто кажется, что там тебе куда интересней, чем со мной. Вот я и подумал, может мне уйти?
Лоуренс в ответ засмеялся, отчего Кай окончательно почувствовал себя неудачником. Он попытался встать, но барабанщик, стремительно сократив расстояние между ними, удержал его на месте. Кай даже через одежду чувствовал жар чужого тела. Сердце словно сумасшедшее рвалось из грудной клетки. Задержав дыхание, он медленно обернулся, встречаясь взглядом со смеющимися глазами.
— Это не то, о чем ты подумал, — Лоуренс облизал губы. — Вот, смотри.
На экране телефона была переписка с неким Эме Лепаж. Вместо фотографии на аватаре юноши была изображена Эйфелева башня. Да и общение проходило на французском языке, и, насколько Каю хватало знаний, касалось бытовых тем: погода, как добраться до аэропорта, где купить самые вкусные круассаны и всё в таком духе. Да, собеседник иногда шутил, но всё равно складывалось ощущение некой искусственности или наигранности.
— Это приложение по изучению французского, — Кай продолжал таращиться в телефон, потому что ему было слишком стыдно перевести взгляд на Лоуренса. — На самом деле очень занимательно, но мне просто нужно было выполнить обязательный минимум, чтобы прогресс не обнулился. А так, конечно, я предпочту провести время с тобой.
Кай, рвано выдохнув, отложил телефон. Какой же он идиот. Мало того, что всё это время безосновательно злился на приложение, так ещё из-за этого Лоуренс оказался так близко, что у него вот-вот случится инфаркт.
Кай медленно поднял голову, встречаясь с ним взглядами.
— Минимум на сегодня выполнен? — поинтересовался он, едва совладав с охрипшими связками. Рен неоднозначно пожал плечами.
— Это подождёт.
Дверь открылась, когда их лица были в паре жалких миллиметров друг от друга. Лоуренс отпрянул, сбивая с кровати подушку. Он как будто забыл о существовании Кая, сосредоточив внимание на человеке, который даже не соизволил постучаться.
Им оказался мужчина. Лет пятидесяти, может старше. В сером деловом костюме, полностью поседевший. В его глазах боролись злость и попытка разобраться в том, что он только что увидел. Кажется, мужчина перебирал в голове приличные оправдания, почему два парня оказались непозволительно близко друг к другу. И все они обламывались о правду.
Которой мистер Прайс верить не хотел.
— Можно тебя на минутку? — попросил он холодно, но вежливо.
Кай не мог избавиться от плохого предчувствия. Лоуренс, несильно сжав его за запястье и попросив подождать здесь, поднялся с кровати и вышел следом за отцом. Тишина давила. Кай пытался прислушаться, но в голове эхом отзывался стук его сердца, заглушая остальные звуки.
Осторожно, чтобы не заскрипела ни одна пружина, юноша поднялся с кровати и подошёл к двери. В коридоре не было слышно голосов, и он, осторожно высунув голову, осмотрелся. Потрескивала грозящаяся вот-вот перегореть лампочка, но в остальном на втором этаже царила пугающая тишина.
Всё также осторожно, стараясь не дышать, Кай дошёл до лестницы и снова прислушался. Мистер Прайс и Лоуренс были в гостиной. И, судя по тому, как голос взрослого мужчины с завидной частотой опускался до змеиного шипения, они спорили.
Одна сторона души советовала Каю не вмешиваться не в его дело. Чужая семья — потёмки. И, если он влезет, то может сделать только хуже.
Но другая молила защитить Лоуренса, даже если это будет иметь для них обоих болезненные последствия. Кай понятия не имел, где говорит его внутренний демон, а где — ангел. Но он знал, что не может оставаться в стороне, если кто-то кому-то причиняет вред.
На тумбочке в прихожей Кай заметил поношенный портфель. Начищенную обувь мужчина небрежно оставил возле двери, как будто торопился первым делом найти сына. Чем ближе Кай приближался к гостиной, тем громче становились голоса. Мистер Прайс оставался непоколебим. В словах Лоуренса слышалась дрожь.
— Ты знаешь правила, — безапелляционно отрезал мужчина.
Кай замер, будто кто-то удержал его за плечо. Они стояли посредине гостиной. В руках мистера Прайса был ремень, с которого Лоуренс не сводил глаз. С лица сошла краска, губы, которые ещё несколько мгновений назад хотели его поцеловать, побелели.
Отец никогда не бил Кая. Наверное, боялся испортить товар для делового партнера. Но иногда он всё же хватался за ремень, и Кай знал, насколько это страшно — не сам удар, а его ожидание. Он хотел побежать, встать между ними, но ноги как будто отказали. Кай мог лишь смотреть на то, как Лоуренс, проглотив жалкую попытку отговорить отца, отворачивается, на ходу снимая футболку.
Его спина была исчерчена шрамами. Одни накладывались на другие, пересказывая историю методов «воспитания», практикующихся в семье. Рубцы, старые отметины, ещё не затянувшиеся раны. Кай вернулся в реальность после первого удара — Лоуренс не проронил ни звука. Только покачнулся. А мистер Прайс занёс руку, чтобы продолжить наказание.
— Не трогайте его.
Кай не помнил, когда пересек порог гостиной, когда успел перехватить руку мужчины. Он знал только, что обязан остановить его. Внутри клокотала злость. Старые чувства: несправедливости и обиды за себя, переплетались с желанием защитить. Они придали силу, и Кай смог вырвать ремень из рук мистера Прайса.
— Да как ты посмел вмешаться? — если бы не Лоуренс, вставший между ними, мужчина бы накинулся на него. Кай только фыркнул. — Я воспитываю сына так, как считаю нужным. А у тебя ещё молоко на губах не обсохло.
— Вы — чудовище, — Кай выдохнул. На спине Рена живого места не осталось. Значит, это продолжалось долгие-долгие годы. — По вам тюрьма плачет.
Кажется, он задел больную тему, потому что мистер Прайс побледнел. Почувствовав приближающуюся бурю, Лоуренс забрал ремень и вернул мужчине. Когда они встретились глазами, Кай почувствовал удар под дых. Конечно, он не ждал увидеть во взгляде барабанщика благодарность, правда равно как и злость. Ту, что плескалась в потемневших глазах Лоуренса.
— Уходи, — едва слышно попросил он. Кай заставил себя снова начать дышать.
— Без тебя не уйду, — в ответ Рен лишь покачал головой.
— Ты не понимаешь, что натворил.
Внезапно желание защитить куда-то исчезло, а на его место пришла жгучая обида. Он ведь спас его. От боли, от стыда. Все те годы, что мистер Спенсер марал его тело, Кай молился о том, чтобы нашелся человек, который оградил бы его от этих мучений. Но никто не пришёл. С Лоуренсом поступали бесчеловечно, Кай всего лишь хотел, чтобы это прекратилось. А в ответ получил порицание.
— Уходи, — повторил Лоуренс. — Пожалуйста.
— Пошёл ты нахрен, — Кай бросил короткий взгляд за спину барабанщика. Мистер Прайс, поглаживая ремень, ухмылялся.
Катись оно всё к черту. Пускай мужчина забьет сына хоть до смерти — Кай больше не будет вмешиваться. Если Лоуренс считает, что заслужил — пусть так.
На улице все чувства, что он подавлял, навалились разом и придавили его к горячему асфальту. Кай упал на колени и закрыл голову руками. Он никогда не поймет мир, в котором родители ломают жизни собственных детей, а те терпят. Ради чего? Чтобы получить одобрение мучителей? Молясь, что этот раз последний, а потом наступит счастливая жизнь? Семья Джозефа была, скорее, исключением — в ней царила гармония и взаимопонимание. Но любое исключение, как известно, лишь подтверждает правило. Между поколениями родителей и детей разверзлась непреодолимая пропасть. И на дне её кипела лава из непонимания, слез и боли.
Кай считал улыбку с лица миссис Блэр, но не нашел сил ответить тем же. Он устало упал на диван и закрыл глаза. День был долгим. Солнце, которое Кай позволил себе увидеть утром, снова скрылось за тучами. И всё из-за Лоуренса. Человека, с которым он надеялся обрести покой.
— Привет, милый, — миссис Блэр, сев рядом, погладила его по волосам. — Всё хорошо?
— Да, — Кай оторвал руки от лица. — Просто устал.
— У меня есть для тебя хорошие новости, — по улыбке, не сползавшей с лица женщины, он даже догадался какая. Но всё равно решил дождаться, когда ему скажут об этом прямо. — Эф очнулся.