Вынужденные союзники

Чосо не нравится ни один из них. Их не связывает, по сути, почти ничего: Чосо не особенно интересны великие планы по уничтожению людей (хотя и не то чтобы из сочувствия к ним). После же смерти братьев его единственной целью стала месть, и так получилось, что самым коротким путем к ней осталась кооперация с Гето и его коллекцией проклятий. Но как только месть свершится, Чосо надеется разойтись с вынужденными союзниками, как в море корабли. Оставшихся братьев он заберет как-нибудь сам — вероятно, после запланированного проклятиями удара защита школы достаточно ослабнет, чтобы это стало возможно, да и сам Чосо далеко не из слабых. Немалую роль в неприязни Чосо играет и его особый статус наполовину проклятия, наполовину человека, и осознавать это в полной мере он стал только после смерти братьев. Кажется, четверка проклятий не знает, как к нему и относиться. Хотя нет, это он не знает как относиться к ним, и если на Ханами и Дагона он почти не обращает внимания, да и они отвечают ему тем же. Дзего — за исключением его совершенно безумных тирад о превосходстве проклятий над людьми (и тот поумерил энтузиазм, натолкнувшись на холодное «Не интересно» Чосо) тоже не доставляет неудобств. Гето… Хм… Махито. В основном все проблемы идут от него. Казалось бы, их объединяет одна цель: смерть Итадори Юдзи, но будто из странной ревности Чосо не хочет делить месть за братьев с Проклятием. Тем более что сам Махито говорит с пристрастием то о Итадори, то о Сукуне — плевать Чосо хотел на Сукуну — и его жажда убийства идёт из собственной капризной прихоти, на самом деле ему нет никакой нужды убивать ни Итадори, ни монстра внутри него. Так якобы общая цель на деле становится только дополнительной причиной для неприязни к Махито. Основная же причина… Махито — странное создание, не имеющее никаких понятий ни о приличии, ни о границах дозволенного — и именно он раз за разом ставит Чосо в неуютное положение. К чести Дзего, тот предупредил Чосо не давать психу в заплатках прикасаться к себе. А ведь Махито действительно так и норовит прикоснуться, под любым предлогом. Кажется, его будоражит душа Чосо. По крайней мере это то, что Чосо вычленяет из монологов Махито, что ещё более безбашенные и запутанные, чем речи Дзего. Из-под слоя чирикания Махито о людях, которых Чосо не знает, и их душах, вылезает правда, что ему хочется «хотя бы одним глазком» (голубым или серым?) посмотреть на душу Чосо. Душа ли это проклятия или человека? Наполовину одно, наполовину другое? Объединилась ли она с душой того несчастного, которому Махито скормил проклятый артефакт или заменила её? Ответы на эти вопросы Махито получил бы, прикоснувшись к душе Чосо, но тот отказывает ему снова и снова. Нечего потакать незрелому психу. На какое то время Махито разочарованно отстаёт, но ненадолго. Сначала он начинает канючить, ещё сильнее этим походя на капризное дитя. («Ну пожалуйста, один раз! С тебя что, убудет, Чосо? Я не буду менять форму твоей души, Чосо!») Чосо и так знает, что Махито не стал бы — по крайней мере пока они сотрудничают, но ведь у него совершенно нет чувства меры, было бы наивно полагать, что он правда ограничится одним разом. Чосо снова отказывает, не моргнув глазом. Но капризное дитя не хочет так просто сдаваться. Не получив согласия, Махито решает, что ему вовсе не нужно ничего спрашивать. Он начинает проявлять неуемную радость каждый раз когда видит Чосо: буквально прыгает на шею из-за спины, просто лезет с неуместными объятиями, тоже выскочив из-за какого-нибудь угла, или элементарно хлопает по плечу. («Чосо! Что же ты шарахаешься, разве мы не друзья? Разве друг не может радоваться другу? Не трогаю я твою душу, Чосо, несмотритак») Конечно, не трогает — Чосо уже научился защищать душу проклятой энергией, и Махито это наверняка знает, просто надеяется застать Чосо врасплох. Каждый раз он заметно разочаровывается, что не смог достать до души, но руки убирает не сразу, и может даже как бы невзначай провести пальцами по повернувшейся ему части тела Чосо: шее, спине, талии. Не то он так пытается притвориться, что действительно даже и не думает нарушать границ союзника, не преследует другие, не ясные Чосо причины. В любом случае, без всякой магии от прикосновений Махито остаётся неприятное почти грязное ощущение, и Чосо убеждает я снова и снова, что не зря хранит душу от посягательств психа с лицом в заплатках. Он не скрывает своего недовольства, но никогда не выражает его слишком явно. Идти на прямой конфликт с Махито, который точно не останет, сколько бы ему об этом не говорить, — это очень плохая идея. Чосо трудно рассчитать, смог бы он одолеть его в битве, ведь он ещё не видел его в действии (да и Махито это бы только понравилось). Более того — между четырьмя проклятиями своя особая связь, и Чосо был почти уверен, что в случае чего они придут на помощь Махито. И можно ли их винить? Чосо практически появился из неоткуда, не особенно разделяет их цели, а ещё и должен быть обязан им за свое освобождение. Наверное это ещё одна причина, по которой ему не особенно нравятся проклятия. Каждый раз Чосо просто делает глубокий вдох и напоминает себе, ради чего все это делает. В уме отсчитывает, сколько дней осталось до 31 октября — уже не слишком долго. Так и быть можно ещё немного потерпеть проклятие с лицом в заплатках и его поползновения. Но потом… Скучать по Махито Чосо точно не будет.