Viviparitatis florum

–Паша… Паша… Пааш? –Готика осторожно будила вампира в гробу, который не просыпался. Он валялся в гробу, как мумия Тутанхамона. –Мммом…–тот просыпаться явно не хотел и отмахивался от одноклассницы, как от назойливой мухи. –Паша, откуда у тебя эта голова?! –не унималась вампирша, махая оторванной головой гражданина инкогнито во все стороны.–Это серьёзно! Просыпайся, иначе я вызову полицию! –Мадам, какую, нахрен, полицию? Вы что, угораете над таким скромным джентльменом, как я? Вы серьёзно верите, что Клыков может убить невинного гражданина Трансильвании?! –пьяным голосом пробубнел тот, не открывая глаз. –Павел, ну прекрати ломать комедию! –закричала в сердцах Готика.–Только восстал из пепла, а уже неприятности одни от тебя! –Дракула, ну не ори ты, а? Да сдалась тебе эта голова! –Да, сдалась! Ты в курсе, что теперь у Клопика из-за тебя психическая травма?! Его в психушку увезли! –Да ладно тебе, нашла из-за чего переживать, это же Клопик! Он всегда чего-то боится. Маленький же ещё. –Паша! Это ничерта не нормально давать ребёнку отрезанную башку, называя её футбольным мячом! Чья это голова? Ответь ты! –Это голова одного бомжа, который посмел меня обмануть в покере на банк крови. Я его предупреждал, что мой глаз зорок и я вижу каждую его спрятанную карту, но он решил, что я шучу.–почесал свою щетину Павел, сажаясь на угол гроба.–Это также будет уроком и для вас всех, что со мной жульничать не стоит. –Прекрати нас запугивать! Кто ты вообще такой?! Твоя отрезанная голова–это статья! И угрозы твои статья, даже золото, которое ты мне подарил! Ты уйдёшь в тюрьму, понимаешь?! Тебя посадят! И если ты прямо сейчас продолжишь запугивать и нас, я напишу заявление на тебя и об этом точно узнают ВСЕ! –Только попробуй рассказать, гёрли, костей тогда не соберёшь! –рявкнул Павел.–Я позабочусь о том, чтобы тебя нигде и никогда не нашли! Мои разборки вообще абсолютно не касаются вас, ясно?!       Готика молча покинула склеп Павла, оставив голову рядом с ним. Она очень сильно испугалась его неадекватного состояния и угроз. Ей вообще не нравилась ситуация, которая творилась в их школе. –…Ах, вот ты где, Готика! –ей загородил путь Оззи с большой кастрюлей, обкрученной цепями.–Прости, но самый лучший повар нуждается в твоей помощи! –О, привет, Оззи. Снова мутишь новые рецепты? –Да нет, ищу того, кто может мне помочь произвести новый метод лечения болезней. Медика то у вас уже нету, кому остаётся вам в попки укольчики делать? Мне! –О, звучит отлично, Оззи. Хочешь, чтобы я научила тебя ставить уколы? –Нет-нет, ты мне нужна, чтобы помочь произвести муцинотерапию нашему Графу. –Что-то случилось с Графом?! –удивилась Готика. –Его Величество лежало без сознании, когда я вошёл в его кабинет. Оно лежало абсолютно голое и всё в крови. Ему порвали попу, представляешь? Кто это вообще мог сделать?!       Готика сразу поняла. Виновата во всём Склеппина. Но промолчала. –Да уж, ну и ситуация. Ладно, пойдём.       Они вошли в спальню Графа, где мужчина вновь сражался с мартовским Ортосом, который жаждил заняться сексом со своим хозяйном. Граф отпинывал рычащего волка от себя, который активно пытался стащить с него одеяло и пижамные штаны. Между задних лап у него висела набухшая, сочащаяся молоком, колбаса, которая очень желала вторгнуться в бублик Алерика. –ОТВАЛИ!!! ОТВАЛИИИИ ПОГАНОЕ ТЫ СОЗДАНИЕ! ЗА КОГО ТЫ МЕНЯ ПРИНИМАЕШЬ?! ТЫ! Запущенное шавло! Поганый педераст!!! –Ортос! Эй, Ортос! –закричала Готика с порога.–Хочешь косточку?!       Девушка поманила возбуждённого Ортоса сахарной косточкой и он убежал к ней, взял в зубы косточку и ушёл в угол, скрутившись спиралью, напрочь забыв о Графе. Позже он сладко заснул, так как эта косточка была с секретом… –Граф, здравствуйте, дорогой! –помахал рукой Оззи, с грохотом поставив кастрюлю с цепями на пол.–Мы пришли вас немного полечить! Поворачивайтесь на животик пока, снимайте штанишки.       Граф кивнул, взялся за резинку штанов, но потом увидел Готику и остановился. –А Готика что тут делает? –А вы не обращайте на неё внимания, мистер Граф! Она что, попок не видела никогда? Все мы–грешны. Так что давайте, снимайте. Или нам вам помочь?       Граф вздохнул. Он снял с себя пижамные штаны и перевернулся на живот. На нём сиял белый толстый памперс, который время от времени гудел. –Готика, займёшься памперсом Графа? А я пока подготовлю нашего муцинатора.       Готика поджала губы и посмотрела на задницу директора. –Ну же, Готика, ты же в будущем мамой будешь, детишкам придётся менять памперс, пока они не приучатся к горшку! –боднул её Оззи, залезая в урчащую кастрюлю. –Пожалуй, мои дети либо никогда не родятся, либо я их буду с самого рождения привязывать к горшку…       Готика медленно сняла памперс Графа и чуть не вырвала. В нём накопилось гигантское количество густого говна и мочи и всё это фонило не по-детски. Теперь девушка поняла, что его фамилия фон Ужасающий—это не про элитный клан, а про отвратительный говнистый запах между ног.       Она скрутила грязный памперс и брезгливо кинула его на пол. Готика с отвращением раздвинула бледные булки Алерика, обмазанные шоколадной массой и увидела огроменную дырку вместо ануса с зияющими краями. –Оооооооо, как больно! –застонал Граф, дёргаясь. –Простите, я просто посмотреть…–покраснела Готика. Её ужасала, каких размеров у него дырка. С грейпфрут размером.       Оззи вывернул из кастрюли сопротивляющегося кальмара и подошёл к Графу. –А вот и наш доктор из морских пучин! Кальмар обыкновенный! Я вычитал из газеты «Здоровье и ЗОЖ», что у этого вида муцин, содержащийся в щупальцах, обладает функцией анестетика и регенерации повреждённых тканей… –Оззи, ты смеёшься надо мной?! Какие, к чесночным монстрам, кальмары?! Ты решил свести меня с этой нечистью и посмеяться?! Ты дурак! У меня нет слов, чтобы описать твои скудные умственные способности! –Ваше Величество, зря вы так! Не попробуем–не узнаем! Да и этот приятель стерильный, он у меня лежал в целой кастрюле спирта! Ни одного микроба не осталось! Ну же! –Граф, прекратите капризничать! У вас очень серьёзная рана попы! Что вы как маленький себя ведёте? Ну тогда давайте Ортос в вас засунет свою грязную елду, раз вы не хотите адекватно лечиться! –нервно закричала Готика.       Ортос игриво поиграл бровями, делая намёк Графу. –Готика, как ты со мной смеешь так разговаривать?! –закричал Алерик, злобно сверкая глазами.–Перед тобой на данный момент лежит ДИРЕКТОР!!! –ХУЕКТОР! Простите за сквернословие, но у меня уже терпения не хватает! Хватит строить из себя чёрт пойми кого, вы не пуп Земли, вы вампир, а значит, как и мы!       Оззи в разгар их перепалки схватил кальмара поудобней и с чпоком вантуса прилепил его к ягодицам Графа. Кальмар сразу же начал работать. Он создал между задницей и своим телом вакуум, напустил немножко чернил в разорванный анус, а затем начал поочерёдно проникать в него тентаклями. Каждое из щупалец сочилось густой слизью, пропитывая каждый микрон его сраки и проникало всё глубже и глубже в толстую кишку.       Граф моментально покраснел и расслабил все мышцы. Сразу наступило великое облегчение от ужасной боли. –Оой…как хорошо… Хорошо-то как…       Граф раздвинул ягодицы шире и поместился на кровати поудобней, пока кальмар продолжал своё похабное, но очень полезное дело. Кальмар урчал, перебирая щупальцами, питаясь его болью, беспокойством и грязью. Ортос в уголке грустно заскулил, положив голову на передние лапы. Предатель хозяин! Позор! Это всё потому что у него на 4 конечности меньше, чем у этой страшной и противной ктулхи?! –Ну вот, видите, как здорово! –захлопал в ладоши Оззи.–Совсем небольно, правда? Хорошая газета! Пожалуй, подпишусь на рассылку и оплачу её.       Вдруг дверь открылась и в почивальню Графа вошёл Оскар с двумя набитыми доверху пакетами из walmart. –Дядя! Я пришёл!       Ортос быстро подбежал к нему, махая хвостиком. Он радостно разевал рот, капая слюной и прыгая на Оскара, чтобы облизать ему лицо. Мальчик хихикал, почёсывая его по загривку и впитывая каждый его собачий поцелуй. –Оскар, а ты в курсе, что Ортос на взводе сейчас? –язвительно усмехнулась Готика.–Смотри, как бы он на тебя не заскочил, береги зад! –На меня-то не заскочет! –отстранился от радостного волка Оскар, принявшись за пакеты. Ортос пошёл за ним по пятам, не прекращая вилять хвостом.–Это пусть дядя больше парфюмом из мускуса и феромонов не духарится, тогда хорошо всё будет! –Привет, племянник.–замахал рукой Граф. –Привет, дядя.–улыбнулся Оскар.–Сходил, купил для тебя продуктов и необходимых пренадлежностей.       Он вынул два больших белых свёртка Tereza из каждого пакета и поместил их в старый пыльный шкаф. –Купил для тебя взрослые подгузники, 50 штук. У тебя серьёзная рана и неизвестно, когда ты снова начнёшь по-человечески ходить в туалет. А вот присыпка для тебя…–раздался стук пластмассовой баночки о каменную полку.–Салфетки влажные, детские. Выбрал для тебя самый клёвый запах. –Не перестаю удивляться, каким же ты заботливым растёшь, мой племянничек. Видимо, не зря тебя самостоятельно растил с пелёнок.–улыбнулся Граф через усы. –Ага-ага, а вы дальше продолжайте Оскара пинать, когда ему плохо.–съязвила Готика, помогая Оскару перебирать пакеты. –Готика…–испугался Оскар, нахмурившись.–Ты… –Оскар, перестань ты уже закрывать глаза на полную его невзаимность! Ты его уважаешь и он должен уважать тебя! А не так, что ты своего родного дядю в попку целуешь, а он тебя в попку дерёт! Это не семья, Оскар! Что за Стокгольмский синдром?! –Детишки, а это обязательно обсуждать при Господине Графе? –засомневался Оззи. –Нет, Оззи, всё! Нам как бы не по 70 лет и мы имеем право обсудить семейную жизнь Оскара при всех! –рявкнула Готика.–Почему Граф требует к себе охринительно космического уважения, пока у него самого уважения с Гулькин хуй?! Я уже который раз это замечаю! Мне больно от того, что Оскар без полной семьи при одном опекающем его родственнике не получает любви, близкой к отцовской! Между этим и «никому на самом деле не нужен» можно ставить знак «равно»! –Готика! –рыкнул Оскар, сжав кулаки.–А давай закроем тему моей семьи?! Ты даже мне ещё не любимая девушка, чтобы мы сидели и откровенничали с тобой за моим семейным столом! Мои отношения с дядей это святое, неприкосновенное и абсолютно не касаются никого из вас! Граф имеет полное право делать со мной всё, что захочет и говорить обо мне тоже всё, что захочет! Ему видней, какой я есть! И я уважаю каждое его слово и действие в отношении ко мне, потому что он стремится сделать меня лучше! –Оскар! Да открой глаза! Он лишь паразитирует на вашей фамилии для того, чтобы поиздеваться над тобою!       Оскар не выдержал и дал Готике звонкую пощёчину. Она мгновенно замолчала и закрыла ладошкой место, которое мгновенно начало гореть огнём. В уголках глаз предательски начали накапливаться слёзы. –Извини, Готика. Я девочек не бью, но то, что происходит сейчас–это исключительный случай и ты его заслужила. Я тебе не позволю говорить такую грязь при моём дядюшке, который с любовью выращивал меня с новорождённости и до сих пор воспитывает, в отличие от твоих родителей, которые бросили тебя в этой школе и так ни один год не навещали! Ни один! А ты ещё на мою родню рот раскрываешь! Готика, у тебя ни стыда, ни совести! Я такую как ты никогда не полюблю, если ты продолжишь так себя вести! В тебе ни капли благородства, а одни сплетни и сарказм! Ты прогнила насквозь, как бревно на болоте!       Готика хныкнула. По щекам побежали дорожки слёз. Оскар продолжил её отчитывать. –Никто из вас тут не имеет право говорить обо мне и дядюшке плохое! Потому что мы хозяева замка и это наша школа! Вы тут просто ученики, но а мы, наша семья–неприкосновенны. Я бы настоятельно советовал всем вам знать своё место, прежде чем что-то подумать, сказать или сделать!       Готика заревела и покраснела. Оскар не пытался её утешить. Он смотрел, как та страдает от её резких слов, которые её сильно оскорбили и проливает тонну слёз. Вампир твёрдо знал, что стоило Готике давным давно это сказать, но не было подходящего случая. Готика стояла у двери и ревела как девчонка, размазывая слёзы по лицу, а Оракула скакала на её шее и недовольно шипела на Оскара, раздувая свои ядовитые хелицеры.       Оззи, несмотря на всё происходящее, не решался вмешаться, а Граф не обращал на их грызню внимание, кайфуя от кальмара.       Наконец, Оскар вздохнул и подошёл к Готике. –Ладно, прости. Наверное, я наговорил лишнего.       Но внезапно теперь взорвалась и Готика. Она резко подошла к двери. –НЕ ПРИБЛИЖАЙСЯ КО МНЕ! СОВСЕМ ЗАЗВЕЗДИЛСЯ!       Наконец она вышла вон, от души хлопнув дверью. Оскар был в замешательстве. –Охохо, какие страсти! Эх, детишки, мне бы ваши проблемы.–заулыбался Оззи. –Оскар, мне кажется ты погорячился со столь жёсткими высказываниями своей однокласснице.–осудил племянника Граф, запустив руку между ног и почесав онемевший писюн. –Дядя, я поступаю как ты меня учил.–сказал Оскар, прижимая руку к сердцу.–Не посрами честь фон Ужасающих и не давай срамить другим. Ведь так?       Граф улыбнулся и заиграл бровями. –Мммм… Оскар, я не перестаю удивляться, какой же ты идейный растёшь, мне прям нравится. Я всё больше и больше испытываю к тебе родительские чувства и гордость за тебя.       Оскар покраснел и улыбнулся. Он склонил голову в почести. –Благодарю, дядя. А хочешь бутерброд? Я купил Семейный Сервелат на пробу и наш любимый Бородинский импортный брот. Ещё я захватил немного конфет с Австрийским коньяком, немецкие вайсвурст и кефир. –Пожалуй, отказываться не стану, Оскар. Будь добр, настругай пару бутербродов мне и про себя не забудь. К тому же, порошу тебя заварить наш фирменный чай фон Ужасающий.       Тем временем Готика по ту сторону двери да и вообще замка не находила себе места. Она долго мучала себя сладкими и обманчивыми воспоминаниями, металась из стороны в сторону, переживала огроменное горе. На эмоциях она распидорасила молотком все рамки, где они были нарисованы с Оскаром вместе, а фотографии без рамок просто сожгла в своей алхимической лаборатории. Готика стала фурией–огненной девой, которую переполняла злоба и обида. Она корила себя за то, что раньше любила Оскара, считала его ангелом в плоти бессмертного чудовища, что желала его, хотела его. А этот идейный зомбарь абсолютно ничего не хотел, кроме слепого бдсм-подчинения бестолковым и царственным дядей и глупой, смертной девчонки, имя которой страшно, атомной войне подобно. Ну и пусть дальше гниёт в своём семейном рабстве. Больше она его жалеть не станет. –Аэ… Оракула, снова мы с тобой одни…–всхлипнула Готика, с хрустом усаживаясь на острые осколки на полу. Ей уже было плевать, что порежется. Эта боль намного меньше той, которая сейчас в её сердце. Оракула слезла с шеи на её ладони и подтвердительно пискнула. Ей было жалко свою хозяйку. И тогда хозяйка вылила на Оракулу тонны жалобного словесного поноса. Паучиха долго и внимательно её слушала, сложив лапки, но потом что-то с ней стало не так и Готика это заметила. Паучиха отчего-то легла толстенным брюшком вверх и истошно запищала, дёргая всеми лапками. –Эй, что с тобой? –Готика потыкала в неё пальцем.       Паучиха не отвечала, продолжая извиваться, как змея. Но потом это всё прекратилось и она вновь рухнула на ладошку Готики, как сонная мышь.       Это странное поведение заставило Готику понервничать. Оно почему-то напомнило ей парализующее действие антиарахнидного яда, которым пользуются люди и даже некоторые вампиры-арахнофобы. Из-за него бедные паучки помирают в муках, а вампиры, которые готовят их на обед, жёстко травятся ядом и не встают с постели месяц, мучаясь от судорог.       Девочка очень не хотела потерять питомицу, а поэтому она начала собираться в ветеринарку. Заодно и проведает свою «Заразину».       Готика повесила Оракулу на шею, взяла пакет, положила туда папирус, удостверяющий личность, банку лакричных змеек, кусок мясного пирога с жуками, а так же написала кое-какую записку и тоже положила с собой.       Путь до ветеринарки и больницы был совершенно недолгим, если, конечно, передвигаться быстрым полётом. К её безграничному счастью, не было очередей, поэтому она немедленно взяла направление к ветеринарному терапевту и зашла к нему в кабинет со своей лапочкой Оракулой. Ветеринар тщательно осмотрел паучиху под микроскопом, проверил её базовые рефлексы, опросил Готику о предполагаемых рисках: наследственности, ядах и психогенных факторах. Вслед за этим Готика и ветеринар подвергли Оракулу ультразвуковой диагностике. Сначала насекомое жутко боялось датчика, пытаясь убежать к Готике на шею, а потом, спустя уговоры и обещания угостить её вкусными мухами, она расслабленно лежала в ладони хозяйки и следила восемью глазами за пластиковой толстой палкой, которая плавно двигалась по её животу. На экране Готика видела лишь серый треугольник с помехами, а затем увидела среди помех какой-то громадный чёрный клубок, который шевелился. Ветеринар, улыбаясь, после ультразвука выдал свой диагноз. –Ну и ну. А вы-то шуму наделали, ого-го! Умирает, помогите, спасите, ахаха! –А что там у неё? –спросила Готика. –Беременна ваша Оракула, представляете? У неё помёт из 30 паучат внутри. Поздравляю. Это очаровательное насекомое совсем скоро станет мамочкой.       Готика была ошарашена диагнозом. Где её питомица сумела столько детей наделать–было вообще непонятно. Паучиха домашняя, только жрёт, да спит у неё на шее. А вон оно как. –Ну и ну, Оракула, не знала, что ты шлюха ещё та! –воскликнула Готика, перебираясь в больницу.       Вампирша прошла в нужное отделение и встретилась нос-в-нос с Драко, который важно разгуливал по коридорам с пакетом донорской крови в кармане халата. Его вид ничуть не удивил Готику. Она знала, что тот тут ищет и к чему стремится. –Эм…привет.       Драко выдал самую дружелюбную мину, которую мог, скрывая за ней обиду за измену. Перед ним в глазах всё ещё стояли эти горькие строки, написанные рукою нёрда. Но он решил ей дать ещё шансик. –Привет, крошка! Ты ко мне пришла? Я польщён. Рад тебя видеть. –Ага, да, к тебе! Тебя только ещё и не хватало! –Эй, а чё ты так сразу взбесилась? Мы уже с тобой довольно долго не виделись. –Я бы предпочла тебя не видеть и дальше. –Ха, узнаю Готику. Вполне ожидаемая реакция. Остынь ты, чё ты такая внатуре бешенная? Глазищи красные, как у дьявола. Хочешь, я тебе кофе сварю?       Готика кивнула и умерила свой пыл. И правда стоило бы успокоиться. Сейчас эмоции излишни и ничего не принесут, кроме выгорания в будущем. Она села на стул возле приёмной и поставила возле себя пакет. Белые стены, полутёмное освещение почему-то вселяли в неё спокойствие, а не тревогу, как у всех. Запах хлорки и лимонного Мистера Пропера приятно оседал на её носовых луковицах.       Драко вернулся с двумя кружками кофе. Одну он оставил возле Готики, а другую возле себя. Он деловито развернул карту и начал её заполнять, прихлёбывая кофе. –Ну, на что жалуемся, милая Готика? –Ох, пиздееец.–начала она, накладывая себе в кофе ложечку густой сгущёнки и размешивая её внутри. Когда напиток стал питабельным, она осмелилась всхлюпнуть кофем.–Я вообще не хотела тебе это рассказывать, но так уж и быть, коротышка, сегодня я открою тебе то, что у меня было полтора часа назад. Нет, даже со вчерашнего начну. Пепелок снова стал вампиром. Подробностей я не знаю, но Клопик говорил, что перед тем, как обратиться в вампира тот недоделанный гурман съел лист той мухоловки. Потом он пропал без вести. Под утро является к нам с несколькими подарочными коробками абсолютно никакой и поддатый. В этих коробках было 5 килограмм откуда-то спизженного золота, чьи-то шмотки и башка отрезанная. Отрезанная башка, Драко, это пиздец! Он дал её КЛОПИКУ и сказал, что это мяч. Малыш отойти после этого подарка так и не смог. Он немой стал! –Бак…–голос Драко задрожал.–Паша. Убил. Бака. Я видел его тело. Оно ещё ходит там. В палате. Оно стукается о стены как муха о стекло. Оно всё ещё не осознаёт, что это не сон и не кома. Он никогда не проснётся. Он существует бессмысленно… –Павел говорил, что у него лично были какие-то тёрки с этим Баком, когда они играли в покер… –Готика, я тебе вот что скажу. Никаких тёрок ни у Бака, ни у Павла никогда не было. Бак не знал Павла, Павел не знал Бака. Как они вообще могли рубиться в покер, если Бак и без того концы с концами сводил, он не мог ничего поставить на кон. А с богачом он бы никогда играть ни во что ни стал, ЧСВ бы просто не позволило! Павел убил Бака просто так! Он безумен! –У нас ещё Склеппина с катушек съехала. Помнишь ту сцену, когда Граф ей на уши кастрюлю напялил и приказал идти в его кабинет? Она ему ЖОПУ порвала! Я ухаживала за ним, а у него между ног черная дыра, как в космосе! –Кто-то сумел порвать жопу директору?! Не ожидал такого от Склеппинки. Обострение весеннее? –Да походу это весеннее обострение у всех, даже у Оскара! Ты сейчас упадёшь, когда узнаешь, что он мне сегодня сказал! –Аааа, а вот это интересно. Дай-ка угадаю, он сказал, что тебя не любит? –Хуже. Не испытывал ко мне симпатии и просто оклеветал моих родителей! О, ещё знаешь, что сказал? Что мы никто! Только он со своим дядей имеют право голоса. Драко, я в шоке! Это вообще что за дичь?! –Ха, ну то, что он к тебе симпатии не испытывал, это мы знаем. А знаешь, кто к тебе ещё симпатию испытывает, кроме меня? –О, ты сумел вычислить моего тайного поклонника? –Никакой он не тайный.       Драко задумался, потом взял вырванные листочки из дневника Букваря в ящике и по порядку возрастания их отношении расстелил перед Готикой. –Мне очень хотелось бы с тобой поговорить об этих интересных записях Горошка. Почитай.       Готика взяла листочки в руки и медленно прочла один за другим, заливаясь от стеснения краской. Она прекрасно помнила эти события. Всё так и было. Каждое слово в дневнике было написано аккуратно и с любовью, даже понятным почерком. Она внезапно сразу поняла, что любовная записка в почтовом ящике точно пренадлежала ему. –Ну что, Готика? Объявился у тебя новый муженёк. А чем моё предложение на 14 февраля было хуже, чем его? Фильм даже один и тот же был, да и концерт моей любимой группы мог бы переплюнуть ваши посиделки с молоком в кафе! В чём дело, Готика? Почему ты меня отвергаешь, как прокажённого, даже когда я хорошо и по-доброму себя веду? –Ой, всё.–оскалилась Готика, резко со стуком поставив пустую кружку на стол, чем напугала сидящего рядом с ней псевдодохтура.–Начинается мозгоебательство! Да пошёл ты оборотню в очко! Почему я обязательно должна пренадлежать тебе, я что, вещь, нахуй?! С кем хочу, с тем и гуляю, по кому хочу, по тому и тоскую, какого хера ты ко мне лезешь?! Я пришла сюда хотя бы от сумасшествия в замке отдохнуть, а тут ты со своими любишь-не любишь пристал! Всё, хватит! Я пришла сюда по основному делу. Если ты мне честно не будешь говорить или вообще откажешься, я тебе шею прямо сейчас сверну!       Драко сильно испугался резкой реакции Готики, под её крики он залез под стол, обняв коленки. Он никогда не видел её такой разъярённой. То, что она ему кричала–не казалось шуткой или преувеличением. Готика вполне могла сломать ему шею в порыве ярости. –Ладно-ладно, всё! Не касаюсь, хорош вопить! Ну так какое у тебя ко мне дело? –Драко, преодолев свой страх, вновь сел за стул и сконцентрировался на её вопросе. –Драко, мне нужно увидеть Букваря. –А чё его смотреть? Мы сидим прям возле его палаты.       Готика присмотрелась и сбоку за стеклом она увидела кровать, а в кровати завёрнутое в одеяло, как Колобок, отёчное спящее лицо в зелёную крапинку. Она встала со стула и прижалась к прозрачной стене, рассматривая своего одноклассника, который тихо сопел, иногда покашливал. Одеяло на нём медленно вздымалось и опускалось. –А я могу зайти к нему? –Готика, время для посещении уже кончилось. –А если я скажу «Пожалуйста»? –не унималась девочка. –И пожалуйста не проканает. –Ты что-то хочешь взамен на пропуск к нему? –Не подкупишь. –Это ревность? –Какая, нахрен, ревность? Эти дебильные правила не я придумываю. –Драко, я ему принесла гостинцы. –Гостинцы сама ешь, он только воду хлыщет и блюёт. Ему запрещено главврачом есть, у него анализов и исследовании впереди целая куча. –Какая куча анализов может быть, если это ветрянка? –не унималась Готика.–Ему нужна зелёнка, перевязка ног, свежий воздух, витамины и чай с мёдом! –Готика, я не знаю, что у него и выше тоже никто не знает. Можешь даже в его карте посмотреть результаты исследовании. Он сдал мочу, кровь, я ещё в тазике отдал его блевоту врачу, потому что она вообще никакая была!       Готика взяла карту из рук Драко и присмотрелась. В моче и крови были элементы, отвечающие за воспаление и отравление, а в рвотных водах было отмечено гигантское количество лейкацитов, слущенного эпителия и растительных клеток. –Горошка туда-сюда гоняют по врачам, даже по тем, которых нет. Мне сегодня весь день голову ебали с инструкцией к трубке непонятной, которая завтра будет у него! Ещё сегодня я должен этого болвана разбудить и ради этой трубки ему нужно целую медкомиссию пройти! Я ебал, Готика! Теперь я понимаю, почему отсюда персонал бежит и почему многие вампиры лечатся у себя дома! –Не хочешь уволиться, раз пошла такая пьянка? –Ни за что и никогда! Сама знаешь, что кровь для меня–лучшая награда и я готов потеть сколько угодно, чтобы у меня оставался безграничный доступ к банку крови. Я никогда не отступлю, потому что я Склеполаз III, а мой клан никогда не сдавался с опущенными руками! –Выгорание тебе обеспечено, дурик. Потом от одного вида крови тошнить будет. Ну так куда мне тогда пирог и лакрицу девать, раз нельзя к Букварю? –Оставь в моём ящике. Когда он проснётся, обследуется и ему станет лучше, я обещаю, передам твои вкусняшки. Раз уж ты его любишь, то мне бесполезно что-либо делать тебе назло. –Хорошо, благодарю тебя за понимание, Драко. Кстати, напомнишь мне часы посещения? –Сама посмотри. Там, на ресепшоне. –Ну ладно, тогда… Пока? Мне больше тут ловить нечего. –Счастливо! –махнул ей рукой Драко, принимая пакет.       Когда Готика окончательно ушла, Драко продолжил скучать. Но через пять часов он не сдержался и запустил руку в пакет. –Пирооог! Мармелаааад! Ом-ном-ном-ном-ном, мммм, ом-ном-ном-ном-ном…