***
— Минсок! Джунмен выглядел стильно: в офисном дресс-коде с легкой небрежность, ненавязчивым одеколоном и располагающим выражением лица. Даже когда он не улыбался, все равно выглядел приятно и эмоционально близко. Наверное поэтому, будучи достаточно молодым специалистом, он смог занять должность руководителя их отдела. При чем таким, что его одобряло и вышестоящее руководство компании, и собственные сотрудники. А их отдел не отличался каким-то приязненным отношением к кому бы то ни было, в особенности к тому, кто выше или ниже их по профессиональному статусу. — Минсок, а чего это ты все еще за компом? – сам Джунмен уже надел солнечные очки и перебросил сумку через плечо, явно не собираясь задерживаться после окончания рабочего дня. – Давай топай домой, тем более у тебя завтра законный выходной. — В смысле? — А, сорян, забегался. Эти страшные тоже ничего не сказали? Минсок переглянулся с сидящим рядом Итыком, но, судя по всему, тот тоже ничего не понимал. — Ай, - протянул Джунмен, - ну короче, у тебя переработок больше, чем можно по закону, так что завтра ты отдыхаешь. — Кто выйдет за меня с утра? Не то, чтобы Минсока заботил этот вопрос, но он не мог его оставить без внимания: по сути это не было его проблемой, но это не значит, что он не должен был об этом позаботится. Возглавляя одну из групп отдела, он автоматически относился к руководящему составу, что давало не только привилегии, но и обязательства. Несмотря на отличные навыки менеджера, Джунмен иногда упускал мелочи из виду, особенно когда кто-то другой отвечал за эту область. И данный вопрос был в юрисдикции старших, но они сами были забиты работой по самую макушку. — Хм… А ты со скольки работаешь? — С девяти утра до шести вечера. Итык с двух дня до одиннадцати вечера. Ну и Тао как обычно с одиннадцати утра до восьми вечера. По логике должен выйти Тао, но он не встанет к девяти утра, сам знаешь. — Что значит «не встанет»? Как миленький встанет! – Джунмен рассмеялся, протягивая ладонь для «пятерки», - Ладно, не переживайте, я сам ему позвоню, если что в чате напишу что-кого. Бывайте! Я побежал, и тебе, Минсок, рекомендую. — Ню-ню, - проворчал Итык. – Пусть только попробую поставить мне рванную смену, я их сам на британский флаг порву. — Это все здорово, но давай действительно закончим с распределением задач на завтра и с тестом, и я пойду.***
Несмотря на то, что все ещё было холодно, в арт-пространстве уже тусила молодежь. Не так много, как они собирались теплыми летними вечерами, свободные от учебы, но пару компаний Минсок приметил, пока шел до интересующего его магазинчика. Магазин располагался в «подворотне», переходе между площадками культурного пространства, прямо напротив итальянского ресторанчика. Несмотря на то, что Минсок шел после работы, уже проголодавшийся, ресторанчик никогда не вызывал у него желания зайти. — Добрый вечер! – поздоровалась девушка за прилавком, поднимая голову от телефона. Минсок поздоровался в ответ, но не спешил подходить. Заказ забрать он успеет, хотелось присмотреть что-то еще. Среди тарелок и чашек не было ничего, что привлекло бы внимание. Скорее нет, было то, что привлекало внимание, но не было ничего такого, что хотелось бы непременно купить. Минсок никогда и ни за что не променял бы свои уже существующие чашки на что угодно: у него была отдельная чашка для чая, отдельно для матчи, для кофе-американо, для капучино, для смузи, для компотов. И даже отдельная только для воды! Самой любимой была чашка для какао – белая снаружи и синяя. Нарочито милая, выполненная с максимальным видом хэнд-мейд, даже в каком-то стиле пинтреста. Но самое главное – сделанная своими руками. После разглядывания чашек и тарелок Минсок отправился к полкам со свечами. Что тут нравилось особенно: стояли вазочки с кофе, чтобы освежить нюх. Омега любил можжевеловые запахи: свежие, зимние, они ассоциировались с домом в деревне, с тем, как вечером бабушка и дедушка выходили с ним покатать его маленького на санках, вдалеке шумели поезда, а над головой было бесконечное небо с мириадами звезд. Были тут и другие ароматы: теплые и обволакивающие, фруктовые и сочные, удушающие, резкие, непонятные. Что-то нравилось в большей, что-то в меньшей степени. В этот раз в большей понравилась свеча с деревянным фитилем и названием «Морская пена». И действительно пахло свежо, солоно, и немного рыбой. Еще был интересный запах «Персиковый джем», который пах сладко, но не приторно, и вкусно фруктом. — Умеете пользоваться свечой? – девушка достала из-под прилавки две подходящие по размеру коробки. — Да, беру не первый раз. И еще хочу забрать заказ «Родной край». Девушка еще раз заглянула под прилавок, нахмурилась и попросила подождать, в итоге скрываясь в подсобном помещении. Спустя минуту появилась явно озадаченная: — У нас нет такой отложенной готовой свечи, вы уверены, что она готова? Минсок молча протянул телефон с сообщением от владельца магазина о готовности свечи. Девушка еще раз нахмурилась, уточнила объем и снова скрылась в подсобке. — Пришел молодой человек за заказом «Родной край», - услышал Минсок. Спустя еще минуту девушка вышла с коробочкой. — Нашла! – довольно улыбнулась она, - проверьте, пожалуйста, все ли в порядке, тот ли запах. О да, запах был тот: свеча пахла можжевельником, мятой, лимоном, немного эвкалиптом, свежесть разбавляла сладость меда. Запах был таким искристым, что Минсок неосознанно улыбнулся, втягивая аромат. Он дарил ощущение чего-то нового и свободы. Расплатившись, омега направился домой. Захотелось купить баночку пива и немного отдохнуть.***
Утро встретило громко разговаривающими соседями под окнами. Соседка сетовала на перегоревшую лампочку в ее подъезде, и Минсок вздохнул. Телефон показывал уже одиннадцать утра, и спать дальше не имело смысла – еще полчаса лежания могло спровоцировать приступ мигрени. А за приступами Минсок тщательно наблюдал, стараясь максимально избегать любых триггеров. Еще телефон сообщил о новом сообщении от Марка Ли. Этот юноша был совсем новеньким в их отделе, но все схватывал на лету, был мини-движком, а еще был трудоголиком, которого Джунмен под шумок впихнул в проект под руководство Минсока. Сообщение гласило, что Марк неудачно вышел за продуктами вчера вечером, но в травмпункт сходил только сегодня, и что у него растянуты мышцы голеностопа – открыл больничный на неделю. Проект нужно было сдавать через неделю, и Минсок совсем не горел желанием получать люля (не кебаб) за невыполненную работу, поэтому отправил в ответ пожелание скорейшего выздоровления и «Сможем сегодня на полчаса-час созвониться и расписать концепцию в каком формате и какие именно материалы надо будет подготовить?». «Хён, если тебе будет удобнее, то можешь ко мне приехать». Минсок улыбнулся, заваривая кофе в дрип-пакете. С одной стороны он ненавидел лишний раз выходить из дома, но с другой это было отличной возможностью посмотреть, как живут другие, что Минсок обожал, и просто выйти и немного, но прогуляться. «Пиши адрес, через полчаса выйду».***
Нет, это точно было шуткой вселенной. Жестокой шуткой. Помимо того, что весь вчерашний день и вечер на Минсока накатывали вайбы ностальгии, что он даже вечером сел пересматривать «Наруто» в сто пятисотый раз, так сегодня с утра youtube услужливо подкинул shorts с песнями его юности, типа Мики Ньютон, Ранеток, Максим, Звери и так далее. И если даже все это сначала вогнало Минсока в состояние апатии и грусти («Наверное так чувствуется и проживается кризис тридцати лет,» - подумал омега), а потом какой-то бодрости (не кайфовать под «Каламбия пикчерз» невозможно, ну), то сейчас на смену пришла растерянность. Марк прислал адрес, и это было шуткой судьбы, вселенной, провидения, бога, да хоть самого Марка! «Хён, напиши или позвони как подойдешь, пожалуйста, я объясню, как именно пройти, у нас тут есть свои приколы». О да, Минсок прекрасно знал все эти «приколы».***
Минсок вздохнул, перевесил пакет из одной руки в другую. Не помогло. Вернул обратно. Еще раз вздохнул, и нажал на звонок — Иду! – послышалось за дверью и припрыгивающие шаги следом. – Хен? Марк был явно удивлен. Минсок неуверенно вошел, оглядывая коридор. В прихожей стоял шкаф купе и обувница, все было светлым и чистым, хотя Марк был растяпой на работе, что омеге регулярно приходилось напоминать протирать пыль на рабочем столе и системнике. Дома же за порядком явно следили, как минимум регулярно убирались, и это радовало. — Долго искал как найти? Я же просил написать или позвонить! У нас тут три одинаковых по нумерации подъезда, с одинаковым количеством квартир. Странный адрес, ты знал об этом? — Знал, - Минсок улыбнулся, убирая в стороны аккуратно обувь и оставляя шарф с пальто на крючке. — Серьезно? – Марк явно волновался, впуская кого-то в свою квартиру, тараторя, пока ковылял на кухню с арбузными пирожными. – Обычно люди удивляются, когда слышат это. — Ты сам говорил, что прямо под твоими окнами стоматология, - напомнил Минсок, направляясь в ванную, чтобы помыть руки. Марк говорил что-то еще, но Минсок уже не слышал. В ванной была черная плитка с голубоватыми разводами, ванная, раковина и шкаф. — Вот чистое полотенце, - протянул Марк, и, замечая оглядывающий взгляд Минсока пояснил: - Очень вместительная ванная комната, но для стиралки есть отдельное место. Давай покажу квартиру? Дальняя комната была выполнена в светло-зеленых тонах, с выходом на балкон и выходила сама окнами на юго-восток. — Я сам живу именно в этой комнате, она мне больше всего нравится. Тут очень солнечно. Да, Минсок знал, что в этой комнате было солнечно. Почти весь световой день, начиная от рассвета и почти до полного заката в комнате светило солнце. Несмотря на выход на оживленный перекресток, было не шумно, и открывался отличный вид на лес. — В хорошую погоду отсюда можно увидеть реку. — Да, но мне приходится надевать очки, - Марк рассмеялся, но смех его оборвался на полутоне. – Минсок-хён, но я этого никогда не рассказывал вроде… — Не рассказывал. В комнате наступила тишина, только за окном шумели машины, да проехала скорая помощь. Марк явно ждал объяснений, а Минсок боролся с подступившими слезами. — Я родился и вырос в этой комнате, Марк. Марк ахнул, прикрывая рот ладонью.***
Спустя пять лет после смерти бабушки, отец и тетя Минсока решили продать квартиру и разъехаться. Так омега получил первое свое жилье, и рану на сердце. Это был незакрытый гештальт, несбыточная мечта ещё раз переночевать в доме детства, и Минсок давно уже перестал надеяться когда-нибудь побывать тут. И Минсок был очень благодарен Марку, что тот позволил посидеть в своей детской комнате столько, сколько ему было нужно. И он не отказался. Как нельзя кстати пришел блокнот-дневник, в который Минсок записывал все свои мысли, чтобы не носить их в себе. Выписав-выплеснув все свои эмоции, все свои ожидания и мечты, еще раз прожив момент там, где ему было спокойно, уютно и безопасно, Минсок вздохнул с облегчением. Слезы его больше не душили, а голова была ясной и спокойной. За окном наступала весна, а внутри Минсока распускались цветы, сменив собой вечный буран.***
— Серьезно? – Марк смешно округлил глаза, и его брови чайки взмыли ввысь к линии роста волос. – А я еще думал откуда мама взяла идею сделать ванную комнату темной! — Не, у нас была такая же плитка, только с зелеными разводами и зеленой затиркой. Мне больше нравится ваш вариант с белой затиркой, выглядит очень стильно. Они сидели на кухне и болтали, и Минсок поймал себя на мысли, что ему тут все так же спокойно и уютно, но он больше не чувствовал, что это его отобранный дом. Нет, тут было комфортно ровно так, как бывает комфортно с хорошим человеком рядом. Наступало послеобеденное время, и за окном начали раздаваться детские голоса. По правде говоря омега не любил детей, хотя иногда и думал о том, что было бы не плохо родить своих, но этот фоновый шум убаюкивал. — Хён? – позвал Марк, заметив, что Минсок его уже не слушает. — А, прости, задумался. Эти детские крики на улице напомнили, как в детстве с бабушкой лепили тут пельмени. Или бабушка и мама что-то готовили, а я сидел с книжкой в зале и ждал папу. Ну или смотрел Наруто, в моем детстве это еще не было мейнстримом. Марк расхохотался и рассказал, как за просмотр аниме его старшего брата побили старшеклассники. Ничего серьезно, но такое и вправду было. Минсока в свое время спасал стальной характер и то, что он омега. — Если бы была как в фильмах и аниме фоновая музыка, то сюда подошла бы что-то из кальянного рэпа, - предложил Марк, и Минсок скривился. — Я, конечно, люблю Мияги, но нет. Для меня ассоциация таких моментов с Rude “Ethernal youth”. Брови Марка в очередной раз взлетели: — Ты тоже любишь lo-fi треки? Я просто обожаю такие плейлисты! Особенно… Договорить альфа не успел – его речь была прервана звонком в дверь. Пробурчав что-то вроде «Кого там нелегкая принесла» Марк проковылял к двери. Минсок машинально пошел за ним. — Чондэ-хён? — Я принес яйца, которые одалживал позавче… Альфа оборвался на полуслове, замечая Минсока. Шутки вселенной явно выходили из-под контроля.***
— С молоком без сахара? С Чондэ было все так же спокойно и уютно, как и много лет назад. — Еще помнишь о моих привычках? Минсок попытался улыбнуться, но получилось только дернуть уголок губ. Чондэ принес две чашки. В носу предательски защипало. Чондэ перевел взгляд на собственную чашку и неловко улыбнулся: — Все еще моя любимая. До сих пор помню, что ты подарил мне ее на день рождения в восьмом классе. — Она мне напомнила тебя. Обычная кружка с рисунком морских волн. Чондэ был и сам как море: бездонный и мудрый не по годам, то как бушующий шторм, то как тихая водная гладь. Минсок помнил, как первый раз посмотрел на него как на альфу. Это произошло в первый день седьмого класса. После каникул Чондэ резко вырос и возмужал, в нем появилось что-то, что заставляло задерживать на нем взгляд. Тогда Минсок подумал, что хотел бы от него детей. Но Чондэ начал встречаться с омегой из параллельного класса. Минсок, выросший на сказках о принцах и принцессах, в достаточно классической семье был не готов делать первый шаг и рушить чужие отношения. С Чондэ они были просто «лучшими друзьями», знающие друг друга с детского сада. — Ты какой-то непривычно тихий, - альфа широко улыбнулся, и Минсок не мог не улыбнуться в ответ. Чондэ был все таким же, как в его воспоминаниях, только морщины прибавились, да взгляд выдавал в нем взрослого состоявшегося человека. – Сам же хотел поговорить. — День сегодня какой-то… особенный. — Ретроградный меркурий, - деловито кивнул Чондэ, отправляя печенье в рот. Минсок прыснул. Не смеяться рядом с Чондэ было невозможно. — Ты все так же меня смешишь, как и в школьные годы. — Я столько усилий прилагал, - взгляд Чондэ сменился на серьезный и… грустный? Он все еще не поднимал глаза, - Я столько песен тебе пел, только бы ты улыбнулся. — И сколько выдумал для этого сам. В то время это скорее раздражало, ты же знаешь – учеба была для меня на первом месте. — Знаю. Но ты все-таки улыбался. И я хотел поблагодарить тебя, никак не было подходящего случая. Это ведь ты всегда помогал мне с учебой, я был слишком неусидчивым. — После моего ухода ты уже сам взялся за голову. Чондэ наконец перевел взгляд на Минсока. Сердце предательски ёкнуло, и Минсок снова чувствовал себя шестнадцатилетним подростком, влюбленным по уши в одноклассника. Но никакой влюбленности в сердце уже давно не было: только греющие и приносящие одновременно боль воспоминания. — Твой переход в другую старшую школу дался мне нелегко. Я ходил к психологу и принимал антидепрессанты. Брови Минсока взлетели наверх: — Я не знал этого... — И не должен был, – оборвал его Чондэ. Взгляд его был серьезным. – Я говорю это не для того, чтобы ты чувствовал вину или что-то подобное, нет. Я просто хочу расставить все точки над «и». Есть вещь, о которой я должен тебе рассказать. Пожалуйста, не воспринимай это на свой счет. — Мне тоже есть о чем тебе рассказать. Например о том, что я был в тебя влюблен. Рот Чондэ приоткрылся, и он медленно поставил чашку на стол. Пальцы его дрожали, а брови сошлись на переносице. — Почему ты молчал? Я тоже был в тебя влюблен! Я даже с Сюмином встречался только потому, что вы были похожи! Я был уверен, что ты мне откажешь. Это было явно не то, к чему Минсок был готов. Об этом ему рассказывали одноклассники и одноклассницы, но сам омега придерживался одного мнения «Пока мне не сказали лично, значит ничего нет». Возможно, это была неверная позиция, но Минсок всегда ее придерживался. В носу предательски захлюпало, а глаза защипало, и Чондэ без слов протянул салфетки. Это было высшей глупостью молчать, и Минсок только сейчас осознавал, что из-за своей неуверенности они потеряли друг друга без возможности вернуть. — У меня был принцип не делать шаг на встречу альфе первому. — Господи, мы два дурака, - Чондэ откинулся на спинку стула и невидяще уставился в окно. – Мы могли бы быть сейчас вместе, растить детей… — Чондэ. Ты женат, у тебя двое детей. И это твои дети, но не мои. У меня есть еще один принцип: не забирать у детей отца, и я никогда так не сделаю. Чондэ перевел взгляд на Минсока. И омега все понял: Чондэ все еще любил его, но еще любил своих детей. Минсок попробовал выдавить из себя улыбку и перевести тему. Чондэ все понял и поддержал разговор, наполненный смехом и воспоминаниями из школы и даже детского садика.***
Прощаясь, Минсок чувствовал облегчение. Обнимаясь на прощание, омега понимал, что вряд ли они когда-нибудь еще будут так сидеть и разговаривать, больше было не о чем. Они не виделись до этого дня десять лет, и сейчас все темы были обговорены, а гештальты закрыты. Сжав объятия напоследок, Минсок ушел не оборачиваясь. Марку стоило явно что-нибудь купить за сегодняшний день. И не самому порадовать себя вечером с вином, сыром и книгой под треск и аромат новой свечи. Выйдя из подъезда Минсок вздохнул полной грудью. Снег начал таять, солнце ярко светило, шум детских голосов и птичьих трелях наполнял сердце теплотой. У Минсока после затяжной зимы начиналась весна.