Anointed By Silence — Помазанный Тишиной

      Небо в Речных землях было чистым, солнце светило ярко и жарко, его лучи сверкали на чешуе Солнечного Огня ослепляющими вспышками, а драконы летели по небу с головокружительной скоростью. Дыхание позади него, и Тессарион последовала за ним, драконица тянула разум своего наездника, чтобы соответствовать дракону впереди нее, но Дейрон оставался на своем месте, следуя по следу своего брата. Затем молодой принц моргнул и посмотрел вверх и вдаль.       «Они там!» — Крикнул он, указывая на пару бронзовых и красных фигур, летевших быстро и высоко, но начиная планировать вниз до своей высоты.       «За Эймонда!» — Крикнул Эйгон, а Солнечный Огонь заревел в знак согласия.       Затем Вермитор и Караксес пронеслись мимо, взмахи крыльев скрывали вызов в их низком рычании. Эйгон зарычал от разочарования, но пока он накренился, чтобы развернуться и преследовать его, Вермитор и Караксес уже крутились вокруг, чтобы атаковать сверху. Драконий огонь пылал в воздухе, когда они сблизились, Дейрон зашипел, почувствовав на своей коже горячий поток перегретого воздуха.       Инстинктивно он накренился вправо, бочка покатилась вниз и скользнула низко над землей, Вермитор преследовал его по горячим следам. — «Это не должно было так закончиться, дядя Дейрон!» — Он услышал крик Эймона позади себя.       Дейрон повернул голову и повернул влево, а Эймон последовал его примеру, а два принца и их драконы кружили друг вокруг друга. — «Нет, не должно было», — Дейрон признался. — «Но по-другому это закончиться не может. Ты не отвернешься от своей матери… и я тоже не смогу, будь то моя мать, брат, сестра или дедушка».       Эймон опустил голову. — «…это позор, дядя Дейрон», — Сказал он мягко. Дейрон не мог слышать, но чувствовал чувства.       «Лети, Тессарион!» — Крикнул он, щелкнув кнутом, и Тессарион бросилась на Вермитора. Или, по крайней мере, она попыталась, Вермитор, танцуя, ушёл с дороги, а затем, увеличив расстояние, начал подниматься. Тессарион последовала за ним, быстро сокращая отставание от более медленного и тяжелого дракона, но с каждой секундой подъем становился все круче и круче, прежде чем, наконец, повернуться вертикально. Затем Вермитор сложил крылья, поддавшись гравитации и позволив ей притянуть его обратно к Земле.       Дейрон недоверчиво ахнул, Вермитор упал прямо на него и его дракона. Тессарион попыталась увернуться, но Вермитор был слишком велик, и крылья Тессарион не могли ухватиться за воздух. Не так, полностью вертикально относительно земли.       «…прости меня…», — Сказал Эймон, и затем два дракона оказались друг на друге.       Они упали с неба, спутанная мешанина конечностей, крыльев и чешуйчатой ​​плоти. Драконы сцепились друг с другом, кровь хлынула из плоти Тессарион, когда когти Вермитора прорвались сквозь ее чешую и проникли в мягкую плоть под ними. Струи синего огня вырвались из пасти Тессарион, откинув голову Вермитора, когда старший дракон попытался укусить ее за шею. Чешуя потемнела и начала дымиться, но Вермитор почти не пострадал, отбивая голову Тессарион, когда она пыталась укусить его за шею. Затем Вермитор выдохнул огонь, Тессарион закричала от боли, когда ее чешуя начало плавиться и сгорать.       Борьба драконицы стала отчаянной, ее когти рвали Вермитора, пытаясь найти слабое место в его защите, и ей даже удалось оторвать несколько его чешуек. Затем Вермитору удалось стиснуть челюсти на ее шее, но Тессарион отряхнула его челюсть, выпустил еще одну огненную струю, а затем, наконец, вырвался на свободу, поскольку Эймон был вынужден управлять Вермитором.       Два дракона подлетели, едва избежав врезания в землю внизу. Дейрон оглянулся, Вермитор преследовал его по горячим следам, его кровь пылала от жара битвы, и от этого не было хуже, кроме различных царапин на доспехах. Напротив, Тессарион боролась, из множества глубоких ран струилась кровь из ее живота, а ее голова представляла собой кровавое месиво ожогов.       Отвернувшись, Дейрон заметил вдалеке золото и красный цвет: каждая попытка Эйгона помочь своему брату или напасть на Эймона блокировалась Деймоном и Караксесом. Рев вернул Дейрона в настоящее: Вермитор выпустил поток огня, от которого Тессарион закричала от боли, опалив ей хвост.       «Быстрее, Тессарион, быстрее!» — Дейрон призвал своего дракона, но Тессарион начала уставать, ее силы таяли с каждой потерянной каплей крови.       Затем он задохнулся, когда Вермитор набрал скорость, а затем, пролетев над головой, обогнал их. Старший дракон полетел вперед, а затем, поднявшись наверх, развернулся, чтобы атаковать в лоб. Вскрикнув от разочарования, Дейрон щелкнул кнутом.       «… дракарис!» — Крикнул он, когда они приблизились, и Тессарион выпустила дерзкую вспышку голубого пламени.       Вермитор зарычал, когда пламя обожгло его нос, отлетев в сторону, но успел повернуться головой и бросить в Дейрона струю огня со спины. Дейрон вскрикнул, почувствовав, как его плащ загорелся, а доспехи начали плавиться. Его пальцы отчаянно схватились за защелки, сдернули шлем и отшвырнули его, когда войлочная подкладка начала гореть от размягченного металла снаружи. Его кираса следовала за ним, и пока его гамбезон дымил сзади, сильный ветер его и Тессарион сумел потушить любые возгорания до того, как они успели распространиться.       Затем и Дейрон, и Тессарион пошатнулись, когда Вермитор вцепился челюстями в крыло. — «Нет…», — Дейрон едва успел прошептать, а затем Вермитор извернулся и дернулся прочь, оторвав большую часть крыла Тессарион. Драконица закричала от боли и ужаса, кувыркаясь по воздуху вниз, к земле внизу, а ее другое крыло отчаянно и тщетно хлопало.       Когда земля ускорилась навстречу ему и его искалеченному дракону, Дейрон смиренно вздохнул. — « …хорошо сражался, племянник…хорошо сражался…», — Подумал он, печально оглядываясь через плечо, когда Вермитор улетел, чтобы присоединиться к Караксесу против Солнечного Огня. Несмотря на свою неминуемую смерть, несмотря на то, что он знал, что вскоре за ним последует и Эйгон, Дейрон обнаружил себя…       …вспоминая…прошедшие времена…более счастливые…более невинные дни…       Быстрее... быстрее, сестренка!       Эймонд, мы не можем! Мы вчетвером уже слишком для Сайлентира!       Но... я хочу идти быстрее...       Я тоже!       Честно… ты такая боль… держись крепче…       «…старшая сестра Рейнира…», — Подумал Дейрон, когда земля вырисовалась перед ним и Тессарион. — «…пожалуйста…если не мой брат…или моя мать и дедушка…пожалуйста, по крайней мере, пощадите Хелейну и детей…пожалуйста…».       Было сокрушительное ощущение удара, боль, кровавая боль повсюду, а затем ничего. ———————————————————————————————————————————————————       «НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!» — Эйгон закричал, увидев, как Тессарион и Дейрон врезаются в землю, кувыркаясь и становясь кровавой кучей после того, как проскользнули почти на сотню футов. Затем он услышал смех Деймона, наполнивший воздух даже сквозь рев и визги драконов.       «И ЕЩЕ ОДИН ПАДАЕТ НА ЗЕМЛЮ!» — Деймон издевался над тем, как Солнечный Огонь и Караксес схватились друг с другом, разрывая когти и щелкая челюстями. Обжигающая кровь и разорванная чешуя летели в воздухе при каждом ударе, перемежаясь короткими вспышками пламени. — «ТАК МНОГО ИЗ АЛИСЕНТЫ И ВЫВОДКА ОТТО, ВОЗМОЖНО, ТЕПЕРЬ ТЫ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО НА САМОМ ДЕЛЕ ЗНАЧИТ БЫТЬ ТАРГАРИЕНОМ!»       «ТЫ!» — Эйгон закричал до хрипоты. — «Я УБЬЮ ТЕБЯ! ЗАТЕМ Я УБЬЮ ЭТОГО УБЛЮДА МОЕЙ СЕСТРЫ! Я ЗАСТАВЛЮ ЕЕ СМОТРЕТЬ, КАК Я СКОРМЛЮ ОСТАЛЬНЫХ ЕЕ ДЕТЕЙ СОЛНЕЧНОМУ ОГНЮ! ТОГДА Я ТОЖЕ СКОРМЛЮ ЕЕ СВОЕМУ ДРАКОНУ!»       «БОЛЬШИЕ СЛОВА, МАЛЕНЬКИЙ ЧЕЛОВЕЧЕК!» — Крикнул Деймон.       «СОЛНЕЧНЫЙ ОГОНЬ… ДРАКАРИС!» — Приказал Эйгон своему дракону.       Глаза Деймона расширились от шока, когда Солнечный Огонь намеренно оставил себя открытым, чтобы точно выстрелить в него. Затем его охватила волна золотого пламени, и он закричал в агонии. Караксес пришел в ярость, что, к сожалению, стоило ему шанса разорвать горло Солнечному Огню, вместо этого он отстранился, а Деймон увел его в безопасное место.       «За ними, Солнечный Огонь!» — Крикнул Эйгон, дракон с ревом бросился на Караксеса, драконы снова кусали и рвали друг друга, Караксес отчаянно пытался уйти, оставляя себя уязвимым для злобных когтей и челюсти Солнечного Огня, пока, наконец, Солнечному Огню не удалось укусить его за сустав крыла.       Но прежде чем он успел нанести какой-либо реальный урон, Солнечный Огонь и Эйгон, шатаясь, улетели в воздух, когда Вермитор врезался в бок первого. Караксес немедленно улетел прочь, а Солнечный Огонь с ревом бросился на Вермитора.       «ТЫ!» — Эйгон взревел. — «Родоубийца! Убийца!»       «Узурпатор!» — Эймон крикнул в ответ, когда Вермитор оттолкнул Солнечного Огня в сторону, попытка последнего сплотиться была ошеломлена ударом хвоста Вермитора, похожим на кнут. — «Дракарис!»       Бронзовое пламя окутало дракона Эйгона, размягчив его чешую и заставив ее течь, как воск. Мембраны крыльев младшего дракона шипели и дымились, а Солнечный Огонь кричал в агонии, прежде чем накрениться и улететь, Эйгон молча позволил ему это, не желая рисковать потерять своего дракона. Но Вермитор еще не закончил: последний залп огня из его пасти обрушился на спину Солнечного Огня, к крикам боли золотого дракона теперь присоединились крики Эйгона, когда они покинули поле боя.       Эймон преследовал бы его, если бы не заметил Караксеса, лежащего сейчас на земле. Люди медленно приближались к дракону, который сдерживал их вспышками огня, каждый раз превращавшими десятки людей в обугленные оболочки. Но они приближались, и Эймон не позволил бы своему дяде умереть вот так.       «Вермитор… Караксесу… Дяде Деймону нужна помощь!» — Крикнул Эймон на высшем валирийском языке, Вермитор издал рычание в знак согласия, прежде чем спуститься вниз. Когда они приблизились к земле, Эймон прищурился, узнав, что геральдика людей на земле принадлежала различным землевладельцам и мелким лордам из Королевский земель, все из которых отвергли его мать и склонились перед его дядей-узурпатором.       Они пожалеют об этом.       «Дракарис!» — Крикнул он, и Вермитор взревел, бронзовое пламя потекло нескончаемым потоком, кружась над Караксесом. Сотни людей погибли за считанные секунды, выжившие потеряли самообладание и в ужасе бежали, даже когда Вермитор спустился на землю.       Караксес вопросительно зарычал на Вермитора, как раз когда Эймон расстегнул свои цепи и спрыгнул на землю. Он бросился к младшему дракону, Караксес зашипел при его приближении, но не более того, когда Эймон вскарабкался по нему за своим дедушкой.       «…нет…», — Сказал он тихим голосом, прежде чем вытащить кинжал. Пар зашипел, когда его руки коснулись раскаленного металла брони Деймона, но как Таргариену это не сильно причинило ему вреда. Кожаные ремни, ставшие хрупкими или похожими на воск под воздействием пламени Солнечного Огня, не оказали большого сопротивления, и затем Эймон срывал броню Деймона. — «…это… это плохо…».       Эймон покачал головой, держа лицо Деймона в своих руках, старший мужчина был без сознания, но его мучили небольшие спазмы от боли. Его волосы были сожжены, а большая часть обнаженной плоти была красной от ожогов и крови там, где его плоть взорвалась наизнанку от жары. Правый глаз мужчины был полностью потерян, не говоря уже о правой ноге: расплавленный металл обжег всю кость.       Эймон мало что мог для него сделать, кроме как дать ему шанс добраться до тех, кто мог бы ему помочь.       «Доблесть, помогите мне, пожалуйста!» — Он направил эту мысль в Тень, дергая нити мыслей и знаний, вьющиеся вокруг его души и уходящие в глубины бесконечности. Эймон протянул руки, светящиеся зеленым, пока принц изо всех сил пытался подчинить реальность своей воле. Самая маленькая из ран Деймона закрылась, оставив после себя слабые серебристые шрамы, но не более того, только свет стал синим, и Доблесть добавила свою силу к Эймону.       «…капли соленой воды на ветру… девичий смех среди рева волн… улыбка… она улыбается… она улыбается мне…», — Голос Доблести эхом отозвался в сознании Эймона. — «…Я защищу эту улыбку… несмотря ни на что… Я не хочу видеть, как она плачет…».       «…спасибо, Доблесть», — Сказал Эймон, когда дыхание Деймона облегчилось, а гной и кровь перестали течь. Его ожоги все еще были свежими, и ничего нельзя было сделать с его правым глазом и ногой, но искра силы Доблести горела теперь в его венах, сдерживая инфекцию, и пока у Деймона еще была воля к жизни, поддержит его достаточно долго, чтобы получить помощь.       «Драконий Камень…», — Сказал Доблесть. — «…он должен добраться до Драконьего Камня. Ты это знаешь. Теперь только маги твоей матери могут ему помочь».       «Да, я понимаю. Спасибо», — Сказал Эймон, посылая мысль об улыбке, когда Доблесть ушел, но не раньше, чем восстановил свои силы, израсходованные в битве. Тогда принц сполз вниз и приблизился к голове Караксеса. — «Караксес, я сделал для дяди все, что мог. Я сохранил ему жизнь, но чтобы действительно помочь ему, тебе нужно доставить его на Драконий Камень. Ты можешь это сделать, пожалуйста?»       Караксес фыркнул, а затем толкнул Эймона своей головой, прежде чем подняться. Эймон отступил назад, наблюдая, как Караксес расправил крылья, прежде чем тяжеловесно полететь вверх и прочь. Принц вздохнул только для того, чтобы резко обернуться на хриплый крик.       Всего в нескольких шагах ужасно обгоревший человек поднялся из того места, где он прополз по траве, чтобы приблизиться, и теперь бросился на Эймона с обнаженным кинжалом. Принц ахнул, потянувшись за мечом, даже зная, что уже слишком поздно, время замедлялось перед лицом смерти. На мгновение показалось, что Эймон увидел на почерневших и расплавленных остатках нагрудника мужчины нечто похожее на корону и семь мечей Королевской гвардии…       …а затем Вермитор начал жевать, челюсти сомкнулись вокруг талии мужчины в потоке крови. Дракон проглотил еще два раза, Эймон отшатнулся, когда расчлененная рука упала из челюстей Вермитора, а затем дракон начал глотать.       «…Спасибо», — Сказал он, и Вермитор приветственно зарычал. ———————————————————————————————————————————————————       «СТРЕЛЯЙТЕ ПО ГОТОВНОСТИ!» — Лорд Сангласс закричал, когда Рыцари Долины приблизились, а лучники Королевской Армии яростно стреляли по их рядам.       Поле было потеряно. Королевская армия действовала консервативно: пять тысяч человек составляли центр, а по две тысячи человек составляли фланги. Лорд Кресси командовал центром, лорд Пайл — правым флангом, а лорд Сангласс — левым. Наконец, сир Кристон командовал кавалерией численностью около тысячи человек, находившейся в резерве за линией фронта.       Напротив, Черная армия наступала эшелонированным строем, состоящим из трех соединений, каждое из которых насчитывало более семи тысяч человек. Передовой строй атаковал королевский центр в лоб, прежде чем второй строй двинулся вперед и вокруг, чтобы атаковать королевский правый фланг с фронта и фланга. Наконец, третий строй Черных развернулся, чтобы атаковать Королевскую армию с тыла, вынудив королевское левое крыло развернуться и идти назад, чтобы сдержать третий строй Черных.       Неплохо, если принять во внимание все обстоятельства, за исключением того, что черные превосходили роялистов численностью, и притом очень сильно. Они ожидали, что их будет меньше по численности: у черных было примерно вдвое больше людей, чем у роялистов. К сожалению, похоже, что предупреждение Косолапого не оправдались, поскольку Лорды Долины прибыли рано или, по крайней мере, их передовое формирование, а силы леди Аррен увеличили численность Черных более чем вдвое по сравнению с той, которой располагали роялисты.       Это было достаточно плохо…       …затем люди увидели, как принц Дейрон пал, сраженный принцем Эймоном верхом на Бронзовой Ярости, и хотя король сразил принца Деймона, он покинул поле боя перед лицом Бронзовой Ярости. Линии дрогнули и прогнулись от этого зрелища, что вынудило сира Кристона повести королевскую кавалерию в атаку на то место, где приземлился Караксес. Никто не знал, жив ли еще принц Деймон или нет, но сир Кристон хотел уничтожить хотя бы одного из драконов Черных, чтобы хоть что-то спасти от этой катастрофы.       Очевидно, это был план отчаяния, у которого не было шансов на успех, поскольку Бронзовая Ярость спустилась вниз, поджигая поле битвы и убивая королевских рыцарей. Королевское знамя упало, когда пламя Бронзовой Ярости поглотило подразделение Лорда-командующего, а королевская кавалерия сломалась и обратилась в бегство.       Затем прозвучали рожки, и присутствующие Речные Лорды атаковали, более тысячи всадников упали на разбитую королевскую кавалерию, в то время как Рыцари Долины атаковали в тылу основных сил Королевской армии. Лорд Сангласс построил лучников и пикинеров, чтобы попытаться сдержать их, но дисциплинированные залпы мало что сделали, чтобы уничтожить более пяти тысяч рыцарей в тяжелых доспехах.       Стена пик дрогнула и рухнула перед лицом наступающей орды людей и лошадей, затем на них напали Рыцари Долины. Леди Аррен почувствовала знакомое сокрушающее ощущение, когда ее копье пронзило грудь копейщика, и снова, когда копье сломалось. Прежде чем она успела выбросить его, сломанный обрубок оружия врезался в лицо Зеленого воина, превратив его в кровавую массу, в то время как уже сломанное копье еще больше раскололось.       Затем она выбросила бесполезное оружие и вытащила длинный меч. Она тяжело и намеренно раскачивалась в стороны, в то время как ее скакун топтал всех, кто стоял перед ней. Мужчины кричали в агонии, когда ее длинный меч прорубал гамбезоны, глубоко вгрызаясь в плоть, а там, где кольчуга или пластина не позволяли ему порезаться, вес оружия все еще ломал и разбивал кости.       Королевская армия разбежалась в колоссальном бегстве: воины, рыцари и лорды бежали туда, куда представлялось спасение, пытаясь спасти свои жизни.       А когда армии распадаются, битвы заканчиваются и начинаются резни. ———————————————————————————————————————————————————       «Сколько?», — Спросил Эймон.       Битва закончилась, и Королевская армия Речных земель и Долины оказывала помощь раненым. Они также собрали всех пленников в одном месте, включая всех сдавшихся Зеленых. Никакие условия не принимались, если противник не капитулирует безоговорочно, его будут убивать на месте.       «Более пяти тысяч, включая более четырехсот лордов и рыцарей-землевладельцев», — Об этом сообщил сир Дерек Айронджо, один из агентов Леди Мисарии внутри Зеленых.       «Мы введем сборы в нашу службу в обмен на милосердие», — Быстро сказал Эймон. — «Однако лорды и рыцари останутся под стражей до тех пор, пока не предстанут перед моей матерью для суда».       «Вы не позволите их выкупить?», — Спросила Джейн Аррен.       «Это традиционное обращение с благородными заключенными, да?» — Спросил Эймон в ответ. — «Хм… я не вижу смысла отпускать их сейчас. Я не удивлюсь, если многие из них будут петь нам дифирамбы за то, что мы позволили их выкупить, прежде чем вернуться к очернению моей матери, как только они доберутся до Королевской Гавани, если снова не будут сражаться за моего дядю. Нет, мы будем держать их в плену».       «Это много заключенных», — Заметил лорд Мутон. — «Если можно так сказать, мой принц, возможно, нам следует разместить их в более постоянном месте? Скажем, в Риверране или Харренхолле?»       Эймон задумчиво кивнул. — «Да, это действительно кажется разумным», — Он сказал. — «Это будет меньшим бременем для армии, и им будет труднее будет попытаться сбежать».       Затем он сделал паузу, задумавшись, склонив голову. — «Однако нам следует оставить несколько высокопоставленных заключенных», — Сказал он наконец. — «Выкуп всех наших благородных пленников нам ничего не даст, но по одному или по двое, может быть, небольшими группами, скажем… в качестве посланников, на случай, если нам понадобится обсудить условия, они могут быть полезны».       «Условия?», — повторил межевой рыцарь из Расколотой Клешни, и Эймон улыбнулся.       «Ну, я полагаю, это лицемерно, учитывая, что мы приняли безоговорочную капитуляцию только после этой битвы», — Он признался, вызвав хихиканье среди присутствующих черных лордов. — «Но, согласно указу моей матери, вражеским армиям и крепостям должен быть предоставлен один шанс обсудить условия капитуляции до начала битвы. И только после того, как она начнется, что-либо, кроме безоговорочной капитуляции, не заслуживает пощады».       Все вокруг кивнули, а затем Эймон сел обратно. — «В любом случае», — Сказал он. — «Сегодняшнюю битву мы выиграли. Подлечим раненых, отдохнем и восстановимся. Послезавтра возобновляем марш».       «Куда, племянник?» — Спросила леди Аррен.       «Я прикажу нескольким людям сопроводить благородных пленников в Риверран», — Эймон ответил, указывая на Желудь. — «Что касается остальных из нас, мы освободим Желудь, затем Розовую Деву, а затем Каменную Септу, прежде чем отправиться в Королевские земли за Росби. Затем, когда прибудут остальные Лорды Долины, мы нанесем удар на восток, в Королевскую Гавань, вместе с флотом матери из Драконьего Камня». ———————————————————————————————————————————————————       Алисента плакала, увидев, что случилось с ее первенцем.       Когда-то он был таким красивым, каким был его отец в его возрасте. Однако теперь все его волосы были сожжены, а ожоги на спине заставили его кожу сморщиться и сжаться вокруг тела, из-за чего оно выглядело так, как будто оно было слишком маленьким для него. Каждое движение вызывало агонию, а из-за стянутости кожи Эйгон почти не мог говорить разборчиво или даже как следует закрыть рот. Это вынудило Орвайла использовать воронку, чтобы помочь Эйгону выпить маковое молоко, чтобы держать боль под контролем и усыпить его, пока Великий Мейстер и его помощники срезали мертвую и гниющую плоть, очищали и перевязывали раны короля, и наконец уложили его спать.       «Есть ли надежда?» — Спросил Алисента.       «Он поправится, моя королева», — Орвайл заверил Алисенту. — «Это займет время, и Его Светлости придется научиться говорить и двигаться с мышцами, натянутыми кожей, но я твердо верю в его выздоровление».       «И боль со временем пройдет?» — Алисента спросила еще раз.       «Со временем, да», — Сказал Орвайл. — «На данный момент плоть и нервы Его Светлости ободраны и нежны от прикосновения пламени Бронзовой Ярости. Нам придется регулярно давать ему маковое молоко, недостаточное, чтобы усыпить его, но достаточное, чтобы сдерживать боль».       «Разве это не сделает его зависимым от макового молока?» — Обеспокоенно спросила Алисента.       «Я буду постепенно уменьшать дозы Его Светлости с течением времени, по мере того, как боль утихнет, тем самым отучив его от макового молока», — Ответил Орвайл.       «Ясно», — Просто сказала Алисента.       Орвайл колебался, не зная, что еще сказать, и в конце концов просто поклонился и ушел. Оставшись одна в комнате сына, Алисента снова почувствовала, как слезы навернулись к ее глазам при виде Эйгона, изуродованного и страдающего даже во сне.       И с горем пришла ярость и ненависть, как к тому, кто сделал с ним это, так и к тому, кто за этим стоит. Эймон и Рейнира Таргариен… нет, больше, чем они… сам Визерис…       «Ты несчастный, вероломный предатель!» — С горечью подумала Алисента. « Как ты мог так поступить с нами? Со мной? Я отдала тебе все, что у меня было… любовь… забота… преданность… три сына и дочь… но, в конце концов, этого было недостаточно, не так ли? Рейнира… РЕЙНИРА… ЭММА…! Снова и снова ты провозглашал эту ведьму-дракона своей наследницей, и все из-за памяти этой слабачки Аррен! Почему тогда? Зачем ты вообще женился на мне? Зачем вообще создавать новую семью, если ты отдал бы все это своему первенцу дочери?».       Руки Алисенты сжались в кулаки, когда внутри нее закипела ненависть. — «Ты видишь это, Визерис?» — Спросила она. — «Интересно, что бы ты подумал после того, что это отродье ведьма сделало с нашим сыном? Не только с ним, но даже с бедным Эймондом… увидишь ли ты, наконец, чудовище, которым является Рейнира, или ты отрекешься от них за борьбу за свои права? И Дейрон… мой милый младший… где он сейчас… где Дейрон?»       Дверь позади них открылась, и Алисента повернулась и увидела входящего Отто. — «Отец… есть новости…?» — Она спросила.       «Лорд Стронг все еще собирает то, что ему нужно, чтобы прийти к выводу», — Мрачно сказал Отто. — «Но слухи… ничего хорошего…».       «…пожалуйста…», — Взмолилась Алисента, хватаясь за грудь Отто одной рукой и слабо ударяя по ней другой. — «…пожалуйста… Дейрон… не говори мне, что он… не Дейрон… не еще один из моих сыновей…».       «Не было ни слова», — Сказал Отто. — «Только слухи… разгром… и… мне жаль это говорить…».       «Нет нет Нет Нет!» — Отрицала королева.       «…Говорят, что дракон пал», — Отто закончил.       «НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!» — Алисента закричала, прежде чем рухнуть на землю, уронив лицо на руки. — «Нет нет нет…».       Отто просто бесстрастно смотрел на дочь, а проходя мимо, смотрел в окно на море с нечитаемым выражением лица. Пока Алисента плакала, Эйгон беспокойно ёрзал во сне, маковое молоко затуманивало его разум, ввергая в глубокий ступор.       Отчаяние… горе… апатия… смирение… вялость… оцепенение…       ...это был настоящий праздник для наблюдателей Королевы, даже в тенях, в которых она им приказала оставаться. Было так много всего, чем можно было насладиться.