Не имеет значения, что думают другие – поскольку они в любом случае что-нибудь подумают. Так что расслабься.
***
Иногда, мы можем определить характер человека, лишь услышав о нём какой-либо факт. Начнём с базы. Ботан - человек, обязательно в очках, возможно с брекетами, заучка, трясётся над книгами, не уверен в себе, и конечно, любимчик всех учителей. Это обязательно должен быть мальчик, потому что девочка уже будет зубрилкой. Что у нас дальше? Популярная девочка - обязательно стерва, считающая себя королевой, и презирающая всех, кроме своей компании сплетниц, которые ей во всём потакают. Есть ещё разновидность такого типа - популярный мальчик. Такой, а-ля «гений, миллиардер, playboy, филантроп», и, конечно же, бабник. Все эти ярлыки - уже давно устоявшиеся стереотипы, укоренявшиеся веками. Возможно кто-то скажет, что среди таких людей есть исключения. Возможно. Но в нашем случае речь идёт о парне как раз такого типа. Юноша Феликс Ашиль Матье - богач, от того очень разбалованный ребёнок, любимый сынок своих родителей, и просто очень капризный и своенравный человек. Возможно будущий виконт, или даже граф. Ему повезло родиться в такой семье. И он знал об этом. Семья Матье была значимой фигурой на шахматной доске короля Лемэра Эдварда Дженёна, правителя Лиавра. Из поколения в поколение в их семье передавались познания в магии, но никто не знал, насколько глубоко они пускали свои корни, и насколько были безопасны. Некоторые придворные поговаривали, что семья Матье пользовалась, да и пользуется по сей день, тёмными знаниями, применяя их для достижения собственных корыстных целей. Однако, это были лишь слухи, байки, легенды, и ничего более. Никаких доказательств против них не было, а бунтовать просто так не было смысла. И все члены семьи это прекрасно знали. Что же до самих Матье, то их осталось достаточно много, если брать в расчёт и боковые ветви. Однако в главной семье было всего четыре человека. Родители, и их обожаемые сыновья. Первый, Минхо Камиль Матье - старший сын, и, по совместительству, наследник поместья. Необычайно красив, умён и привлекателен, однако скрытен и холоден, от чего пользовался ещё большей популярностью среди девушек. Его тёмные волосы, серые бездонные глаза, а так же подкачанное тело заставляли сходить с ума весь женский пол. Да и, признаться, не только женский. И хотя Минхо был, возможно, немного странным парнем, для своего брата он всегда оставался идеалом. К слову о самом брате. Феликс Ашиль Матье - младший сын, избалованный, капризный проказник, однако, для своих одиннадцати лет, не менее запоминающийся. Блондинистые волосы и нежные черты лица, которые, в отличие от брата, [внешность коего была полностью отцовской], достались ему от матери, делали его ангелочком, кружа голову взрослым и делая его самой невинностью. Хотя, конечно, телосложение его было, не сказать, что сильно заурядным. Но наверное, это и нормально в его возрасте. Их разница с Минхо составляла примерно четыре года, от того на плечи старшего ложились почти все обязанности, а так же огромная ответственность, в то время как Феликс был баловником и посещал все уроки и тренировки по принуждению, ведь должен был выглядеть более образованным в лице своих сверстников, дабы не ударить в грязь лицом. Казалось бы, подобное отношение к детям обычно вызывает между ними неприязнь и ненависть, однако с этими братьями всё было совершенно наоборот. Феликс боготворил Минхо, и постоянно бегал за ним хвостиком. Самого же старшенького это не сильно беспокоило, и он был даже рад общению с младшим братом. Они часто проводили время вместе, гуляя и открывая для себя новые места прекрасной столицы. Красивые поля, усыпанные кустиками лаванды, леса, речки… Всё это было прекрасно. Правда, было одно место, где они бывали чаще всего. Их маленький братский тайник. Место, где разводятся мосты.***
По лужам барабанил мелкий дождь. На улице, прячась под деревянные выступы, или торговые навесы, петляли горожане. Каждый торопился поскорее оказаться дома, у тёплого камина, чтобы не вымокнуть до нитки, и, не дай бог, заболеть. Подобную погоду в позднее весеннее время в Лиавре называли не просто сезоном дождей, а даром владыки Плюи, благословляющего жителей столицы на хороший летний урожай и солнечную погоду. Поэтому, даже если перспектива каждый день мокнуть под ливнями не сильно радовала людей в данный момент, они понимали, что в будущем над королевством на многие месяца взойдёт солнце. Однако, не всех жителей Лиавра волновала царящая вокруг слякоть. Двое братьев шагали по оживлённому переулку, один из которых, явно младший, прыгал по лужам, разбрызгивая помутневшую от грязи воду в разные стороны, иногда попадая по прохожим, поворачивающихся им в след и смотревших на них с недовольным лицом, изредка делая замечания за неподобающее поведение. Мальчик лишь корчил рожицы, показывая взрослым язык, и заставляя тех осуждающе вскрикивать. — Феликс, прекрати. Это всё-таки неприлично. - порой вставлял данную фразу его старший брат, от чего маленький проказник на время успокаивался, но лишь до того момента, пока перед его взором не представала новая, более огромная лужа. - Феликс Ашиль Матье, я кому говорю? — Прости, братец Хо, но ведь они так и манят, так и заставляют прыгнуть, чтобы создать ещё более мощную волну брызг, которая охватит куда больше недовольных прохожих. Да и к тому же, что они нам сделают? Эти люди - ничто, по сравнению с нами, и они это знают. - пожимал плечами младший Матье, топчась по воде и пуская рябь по гладкой поверхности лужи. Однако стоило ему ещё раз топнуть ножкой, как он громко заверещал, чувствуя, как оттягивают его ухо. - Ай-ай-ай! Прекрати, братец Хо, прекрати! Я понял, понял, понял! Я больше так не буду! Старший довольно тцыкнул, отпуская брата и тихо, даже как-то мурчаще, произнося, пока младший потирал своё краснеющее, чуть опухшее ухо. — То-то же. Они шли, не глядя на других прохожих. Словно во всём этом тленном мире были только они. Минхо иногда придерживал Феликса за руку, когда тот старательно пытался перепрыгнуть чересчур большую лужу, а тот весело смеялся, и всё равно приземлялся в самый её центр, окатывая штаны своего брата брызгами грязной, смешанной с глиной, воды. Такие дни их особенно удовлетворяли. В такие дни они особенно чувствовали себя живыми. Эти дни были теми, когда ты понимаешь, что можешь смыть с себя все накопившиеся тревоги с проливным дождём, просто пробежавшись босиком по мокрой траве, или упасть в высокий овёс, приминая его спиной и обдавая лицо кристально чистыми каплями росы, слетевшими с ломающихся стебельков. Когда твоя рубашка не успевает просыхать, и постоянно липнет к твоему телу. Когда вы вдвоём просто лежите под ёлками, слушая шум капающего дождя, и наслаждаясь резким запахом хвои и мокрой древесины, уплывая из реальности. Когда вы чувствуете себя счастливыми. Братья обожали сезон дождей. И особенно смотреть, как в это время, когда на воду уже опускался туман, по реке, прямо к мостам, плыли высокие баржи, зажигая по краям фонари. Минхо и Феликс сидели на другом берегу, под огромной раскидистой ивой, с открытыми ртами каждый раз наблюдая, как баржи, одна за другой, словно вереница утят, плывут к каменным мостам, которые в то время, с помощью древних заклинаний, поднимаются вверх, открывая путь путникам, уплывающим в объятия неизвестности. Это было настолько невероятно, настолько сложно и нелепо, что совсем не укладывалось в голове. И вот, раз за разом, они приходили к иве, скрывающей их под пологом своей зелени, и наблюдали за тем, как всё новые и новые корабли отправляются в кругосветное плаванье. Они уже знали точное время, и возможно каждый раз наверняка догадывались, кто на сей черёд повезёт товар, потому что уже успели помахать всем проплывающим мимо капитанам… И ведь этот день исключением так же не стал. Снова знакомая ива, принимающая их в свои объятия, снова туман, устилающий канал, по которому в скором времени должны были поплыть баржи…. Трава под деревом, правда, была сырой из-за нескончаемого дождя, однако это был пустяк, по сравнению с возможностями Минхо, который прекрасно владел магией. Пара волшебных слов и взмахов руками, и небольшое пространство под ивой уже было сухим, позволяя развалиться на нём во весь рост. Феликс смотрел на брата с лёгкой завистью. В отличие от него, младший Матье не очень хорошо владел магией. Всё у него что-то да не получалось. То заклинание не правильно произнесёт, то взмах рукой не тот сделает, то недостаточно энергии и эмоций вложит…. В общем, проще говоря, не клеилось у него с магией. От того раз за разом Феликс таскался за братом с требованиями обучить его заклинаниям, и старшему ничего не оставалось, как согласиться, ведь это нытьё могло продолжаться целый день. Сейчас оба парня выдохнули, разлёгшись под деревом во весь рост и смотря куда-то ввысь. Каждый думал о чём-то своём, немного сокровенном, но невозможно его мучающем. Возможно, в скором времени они и поделятся друг с другом своими мыслями, а может и продолжат носить их в себе, пока те не дозреют до состояния, когда их уже будет просто невозможно скрывать. А сейчас Хо и Ликс лежали рядом, думая, насколько комфортно им вместе молчать. Хотя, возможно, так пока думал только Минхо, потому что маленький Феликс, не умевший ценить драгоценную тишину, а так же долго держать язык за зубами, уже весь извёлся, пытаясь придумать тему для разговора. — Скажи, Хо. А почему небо голубое? - выдал мальчишка первую мысль, что подвернулась ему под язык. — А ты уверен, что оно голубое? - с усмешкой отвечал старший маг. — Конечно. А каким ещё может быть небо? Его везде рисуют голубым, мы видим его голубым, люди говорят, что оно голубое. Хочешь сказать, что везде действует массовый обман? — Нет, Ликси, ты меня не понял. - тихо посмеивался темноволосый, указав пальцем в щёлку между ветвей ивы. - Вот смотри. Небо сейчас какое? — Серое…. — А когда солнце встаёт, или заходит? — Красное…. Ну, может оранжевое или жёлтое… — А когда солнце садится и наступает ночь? — Тёмно-тёмно синее, почти чёрное…. - совсем уж растерялся мальчик, не понимая, к чему ведёт его брат. — Вот видишь. А ты говоришь, что небо только голубое. - улыбнулся Минхо, поворачивая на младшего собеседника голову. Феликс так же повернул голову на бок, какое-то время смотря брату в глаза, а после недовольно нахмурил бровки. — Мне кажется, ты меня обманываешь. — Почём знать. - весело хмыкнул брюнет. — Минхо! - Феликс беззлобно пихнул брата в плечо, на что тот в долгу не остался. Между ними затесалась шуточная драка. У них это было нормальным явлением, чем-то родным, братским, и совсем не обидным. Они просто катались по траве, время от времени перехватывая лидерство и наседая сверху друг на друга. Конечно, Минхо был куда больше Феликса, от того у него было явное преимущество, однако он им не пользовался, предпочитая не портить игру и дать брату почувствовать себя хоть где-то первым. В конце концов прозвучал победный клич Феликса, который оказался сверху брюнета, своей лёгкой тушкой «прижимая» того к траве. — Я победил! Победил, победил! - Ликси показал брату язык, вскакивая с него и принимаясь радостно носиться вокруг смеющегося парня. — Да-да, молодец, герой! - прохрипел от смеха Хо, потихоньку успокаиваясь. В какой-то момент его рука по привычке потянулась за карманными часами, а когда юноша взглянул на время, лицо его вдруг стало хмурым. - Странно. Баржи уже давно должны были проплыть. Почему их до сих пор нет? Неужели что-то случилось? Феликс, до этого весело носившийся вокруг брата, вдруг резко затормозил. Глаза его покрылись пеленой негодования, а сам он топнул ножкой. — Негодяи! Да как… как они посмели?! Мы что, зря сюда шли?! - он нахмурил бровки, сверля брата своими голубыми глазками. Тот покачал головой, печально вздохнув. — Не говори так, Феликс. Возможно, что-то случилось. Мы ведь не знаем об этом. - Ликс надул щёки, в то время как Минхо встал, ласково потрепав брата по голове. - Да ладно тебе, не дуйся. В другой раз посмотрим. Сейчас тогда лучше вернуться домой. Всё-таки, на улице дождь.***
А погода, тем временем, стала ухудшаться. На и без того пасмурное небо набежали грозовые тучи, где-то вдали послышался гром, но молний видно пока не было. Дождь, и без того ливший, как из ведра, усилился настолько, что представлял собой иллюзию водной стены. И хотя для весенней поры ливень был частым явлением, до такой бури погода ухудшалась крайне редко. Над городом, тем временем, кружили вороны - вестники катастрофы и гибели. Такими стаями они слетались крайне редко - создавалось чёткое ощущение, будто они закрывали собой весь небосвод. Их многоголосное карканье перекрывало шум грома, отдавалось в ушах, гнало вперёд. Минхо сразу учуял неладное. Где-то в глубине его сознания, ещё с раннего детства, во время опасности, просыпалось шестое чувство, так называемое «паучье чутьё». Такое чутьё обычно присутствовало у кошек, которым Минхо так же безоговорочно доверял, а значит, доверял и себе. Он схватил Феликса за рукав, чтобы тот не потерялся под столпом дождя, ведь видимость сейчас медленно сводилась к нулю. В барабанных перепонках отдавалось скрежетавшее воронье карканье, сердце бешено колотилось. И чем ближе братья были к центру города, тем сильнее ощущалось всеобщее напряжение. Где-то над головой с грохотом сверкнула молния. Послышался женский крик и детский плач. Люди неимоверно толпились, бежали на встречу братьям. По их лицам было заметно, что они сильно напуганы, но брюнет пока не понимал, чем. Хватка брата стала настолько сильной, что его ногти впивались в кожу юноши. Ликс боится не меньше него. Серые глаза Хо отчаянно искали проход, где бы их точно не затоптали, где они смогли бы укрыться. Маленький Феликс сначала пытался возражать прохожим, но когда понял, что его совсем не слышат, или же всем просто на него наплевать, сдался, просто следуя за братом и молча глотая слёзы, вызванные всеобщей паникой. Минхо, увидевший это, резко, даже сам для себя, бросил. — Не реви. Не время. Феликс послушно закивал головой, утирая дорожки слёз рукавом своей дорогой рубашки. Волна людей уносила их за собой, не давая проходу и пытаясь разделить. Над головами хлопали ставни, где-то кричали дети, потерявшие своих родителей. И тут толпа резко закончилась, открывая вид на площадь, где почти не было людей, но отчётливо слышался громкий раскатистый смех. Тогда-то Минхо понял, чем была вызвана всеобщая паника, от чего все пытались убежать, и почему они с Феликсом не дождались торговых барж у разводных мостов. Оборотни. Казалось, только от одной мысли об этих кровожадных тварях в жилах стыла кровь, а сердце начинало выбивать просто сумасшедший ритм. Но не это было самым страшным. Посреди наполненной оборотнями площади высился эшафот. И те, кто на нём находился, заставили ноги Минхо подкоситься от отчаяния. — Мама! Папа! Хо зажал Феликсу рот, чтобы тот ненарочно не выдал их. По лицу маленького мальчика вновь полились слёзы. Они схватили их родителей! Да как они… Да кто они вообще такие, чтобы творить такое с людьми?! Настоящие монстры… Честно говоря, Минхо и сам был на грани паники. Он просто не знал, что делать. В голову пришло лишь одно слово: бежать. Бежать, пока есть силы. Бежать далеко-далеко, где их уж точно не найдут. Юноша подхватил брата под руки, прижимая к себе, и рванув так быстро, словно у него из-под ног уходила земля. Вцепившийся в его одежду Феликс громко хрипел ему на ухо, пытаясь перекричать раскаты грома. — Минхо, остановись! Там мама! Там папа! Они убьют их! Перестань, Хо, остановись! Прошу, умоляю!… Минхо!… Но Минхо не слышал его. «Спасти брата. Спасти хоть кого-то родного» - эта мысль была единственной в его голове. Их почти никто не заметил. Почти. На границе города, когда лёгкие уже горели огнём, Минхо сбавил шаг, потихоньку выдыхаясь. Феликс тряся в его руках. У него уже не осталось слёз, а тело лишь потряхивало от пережитого стресса. — Мама…. Папа…. — Феликс, милый, всё будет хорошо! Они справятся! Они выберутся, слышишь?! Но сам Хо понимал, что хорошо уже ничего не будет. Что остались они вдвоём. Где-то позади послышался хриплый смех. Глаза Минхо увеличились, когда он понял, что они здесь не одни. Юноша резко развернулся, закрывая собой брата. Оборотень, в котором уже мало чего осталось от человеческого облика, приближался к детям. — Какие лакомые…. Мы сегодня пообедаем…. Король будет доволен… Феликс весь сжался. Он не надеялся уже ни на что. И когда оборотень бросился на них, последнее, что он помнил, был крик его брата и яркая белая вспышка.