А в небе снова звезда взошла

      В тот день Деви больше не метала ножи. Попыталась вытащить кинжал из доски, но сил её оказалось недостаточно. Придирчиво оглядела мишень, махнула рукой, посылая всё к асурам, и ушла к себе.              Мужчины наверняка ещё сидели в кабинете, выделенном господину Раю, но Деви не стала лично проверять их. Взяла какую-то книгу из библиотеки и отправилась в спальню. Айшвари заверила, что слуги сделали всё необходимое по дому.              Через какое-то время к ней в комнату напросился Манаш. Архат весь день был занят, а остальные обитатели резиденции его боялись, пусть уже и не так сильно, как при первом знакомстве.              Дивия, не откладывая книгу, спустилась на пол к зверю, чувствуя, как ей самой необходимо быть рядом с ним сейчас. Тигр с удовольствием положил свою тяжёлую голову на ноги, что вытянула хозяйка на ковре.              Деви хотелось отвлечься, убежать от не дающих покоя разных мыслей. Манаш, как любой представитель кошачьих, обладал уникальной способностью — одним своим присутствием дарить чувство безопасности и спокойствия. К тому же тигр не владел человеческой речью и не стал бы задавать вопросы, на которые у Дивии нет ответов.              Зверь громко мурлыкал, заглядывая периодически в глаза юной госпожи, отвлекая ту от чтения. И ничего другого ей не надо было. Ей полюбился Манаш и казалось теперь, что в её жизни всегда был этот огромный тигр.              К вечеру её начало клонить в сон. Она аккуратно опустила голову тигра со своих ног на ковёр и отправилась готовиться ко сну. Пока Деви расчесывала волосы, мысли невольно возвращались к тренировке с господином Басу.              «Меня зовут Доран, и мне нравится, когда ты так меня называешь…»              Ему хочется, чтобы она обращалась к нему по имени?              «А еще мне нравится, когда ты краснеешь…»              Воспоминание об этих словах заставило румянцем покрыться щёки. Мужчина, оказывается, был тем ещё наглецом, желающим её вечно смущать. Интересно, он вел себя так со всеми девушками дюжины, или только с ней ему доставляло истинное удовольствие ворошить её чувства и эмоции?              Деви ухмыльнулась этой мысли. До неё доходили слухи о том, насколько жарко любит веселиться господин Басу на встречах с близкими друзьями, и как горячо он спорит с теми, кто с ним не согласен, и как громогласен его смех в минуты истинного наслаждения. Но то ведь были только лишь разговоры, пусть и звучащие со стороны мужчин. Каким был на самом деле господин Басу? Она будто и не знала.              Дивия закончила расчёсывать волосы и задумчиво посмотрела в отражение. На неё глядела милая девушка с яркими глазами и цепким взглядом. Деви улыбнулась. Госпожа из зеркала сделала то же самое.              «Хорошенькая». — подумала Шарма, в последний раз глядя на своё отражение. После встала с туалетного столика и направилась в постель. День выдался насыщенным, и организм требовал отдыха. Она уже почти закрыла глаза, когда запоздало подумала о том, что Камал и Доран могли ещё не уехать. Но после махнула рукой на эти мысли и уснула.              Следующим днём Айшвари решила заранее помочь госпоже выбрать наряд для предстоящего торжества. Служанки принесли много тканей великого множества разных оттенков синего, чтобы сшить одежды. Дивия никогда не любила процесс выбора фасона, но терпеливо позволяла накидывать на себя ткани для выбора лучшего цвета на свадьбу.              — Вам очень пойдёт этот французский синий, госпожа. — причитала Айшвари, ходя вокруг хозяйки.              — И чем же отличается французский синий от обычного? — порядком уставшая от примерок, беззлобно поинтересовалась девушка.              — Ну как же, госпожа? Это ведь уникальный цвет! Он передает статность, романтичность и меланхоличность. Однако при этом символизирует собой политическую силу и независимость, ведь эти стороны всегда были свойственны Франции.              Дивия вполуха слушала, в чем же великая разница. Решила, что как-нибудь скажет Айшвари, чтобы та поменьше слепо верила всем россказням торговок. Служанки только кивали, а Деви, из уважения к женщине, воспитывавшей её с малых лет, не закатывала глаза.              С выбором наряда было покончено. Дивия хотела было уже сбежать, но Айшвари тут же схватила её за руку.              — А как же прическа, госпожа?              На этот раз Деви всё-таки закатила глаза, но послушно села за туалет, наблюдая за тем, как женщина пытается уложить волосы. Когда со всеми предварительными сборами было покончено, девушка нашла Архата и отправилась с ним в город. Нужно было забрать подарок для Сары.              Мастер передал ей красиво упакованные в специальную коробку кисти. Деви щедро заплатила сверх той суммы, что назвал умелец. Его руки творили совершенство, а, по мнению Дивии, достойный труд должен достойно оплачиваться.              Они зашли ещё в несколько лавок. Шарма хотела присмотреть новый аромат и прочие принадлежности для туалета. Архат, мало что понимающий в женских банках, стоял за прилавком, даже не пытаясь быть полезным госпоже в этом деле.              После всех покупок решили, что можно отправляться домой. В кабинете ждали отчеты и документы, которые было необходимо изучить и разобрать. Анил почти не показывался в общих залах и помещениях. Слуги носили ему еду в комнату, и Дивию это вполне устраивало.              Она погрузилась в безвылазную бумажную волокиту, только и успевая принимать от Архата новые и новые стопки документов. Слуги теперь редко видели хозяйку резиденции. Та почти всё свое время проводила в кабинете, покидая его уже под вечер. От губернатора не было никаких известий. Дивия старалась не думать о том, что пока Кристиан решает какие-то проблемы в другом городе, здесь, в Калькутте, вовсю рыщет господин Басу.              Деви подозревала, что теперь, когда Доран узнал об её условии-подарке на помолвку с лордом, то будет искать предателя с ещё большим азартом и усердием. Ведь так он сможет насолить юной госпоже и доказать, насколько, по его мнению, индийские мужчины превосходят чопорных и надушенных англичан.              Так пронеслось несколько дней, и близилось торжество по случаю свадьбы Эрита и Сарасвати. А вместе с нею и предстоящая ночь с подругами в резиденции Басу. Поскольку сборы на праздник будущей Тхакур должны были происходить в её родном доме, то и Дивия должна была взять с собой вещи для торжества.              Ближе к середине дня Айшвари вместе с хозяйкой носилась по всей резиденции, давая последние указания по дому. На Анила полагаться было нельзя, хоть тот и оставался сегодня в поместье. Когда все сундуки с платьями и украшениями были собраны, юная госпожа наконец-таки отправилась к подругам.              В резиденции Басу всё было украшено к предстоящему празднику. Слуги бегали по дому под пристальным взглядом старшей львицы Видии. Везде висели гирлянды, устанавливали мандапу во дворе.              — Деви! — послышался голос Сары откуда-то, а через секунду чьи-то мягкие руки обхватили девушку со спины.              — Сара, здравствуй! — обнимая в ответ подругу, отозвалась Дивия.              — О, ты в зеленых одеждах. Какая молодец! Вечеринка мехенди пройдёт знатно.              Юная Басу потащила подругу в одну из комнат, махнув перед этим слугам в сторону, куда следует отнести вещи прибывшей гостьи. Дивия весело рассмеялась над какой-то шуткой Сары и позволила себя увести.              Басу затолкала Шарма в большой зал, используемый редко, поскольку находился дальше других помещений. Там уже сидела Радха. Девушки поприветствовали друг друга и опустились на диванчики.              — Погодите, а я что, одна буду? — вдруг уточнила Деви, поняв, что, кажется, близняшки никого больше не ждут.              — А кого нам ещё звать? Дружим мы по-настоящему только с тобой, ну и с Рамом. А звать его, сама понимаешь, нельзя. — отозвалась Сарасвати, глотая прохладный чай.              — Как будто он бы пошёл, если бы вы его пригласили. — пошутила Дивия.              — Точно, он ведь всё время занят. Решает вопросы с храмовыми танцовщицами. — Радха тоже подхватила шутку, задавая настроение.              Подруги заливисто рассмеялись, не опасаясь, что слуги услышат. Сара всех прогнала из залы.              — И что же, мы будем весь день сидеть внутри? Скучно. — показушно капризно произнесла Деви.              — Мама строго-настрого запретила мне выходить. А не то сглазят, сказала она. — пояснила младшая Басу. — Так что вам придётся меня веселить.              — Ишь чего захотела. Это тебе, как будущей жене, надо тренировать терпеливость, ведь жёны должны вести себя послушно в браке.              Дивия увернулась от подушки, которую в неё запульнула Сара.              — Я тебе дам! Ещё я буду послушной? Я им всем покажу, какая я милосердная и терпеливая! — сквозь смех приговаривала будущая невеста, стараясь все-таки попасть в Шарму, отчего Деви встала с кресла и стала носиться по комнате.              Радха безудержно хохотала, даже не пытаясь скрыть веселья. А Дивия, решив ещё сильнее поддеть подругу, продолжала:              — Как же так, Сара? Неужели твоя мама и госпожа Тхакур не разговаривали с тобой о том, что нужно делать, чтобы быть прилежной супругой? Мне кажется, в это понятие не входит смех, как у чайки, и прыть бега, как у обезьяны.              — Дивия!!!              Подушка всё-таки достигла своей цели. Но Деви не осталась в долгу и запульнула другой в Сарасвати. Однако промахнулась и попала в Радху, что тоже вскочила с дивана. Хохот стоял такой, что слуги, проходившие мимо дверей, невольно сами начинали улыбаться от сладкого звука девчачьего смеха.              — Ох, — вытирая слёзы и опускаясь обратно в кресло, бросила Деви, — знаешь, Сара, если твоя мама запретила тебе выходить из дому, это не значит, что нам нельзя веселиться. Давай поднимемся к тебе, будем развлекаться там.              Сарасвати радостно захлопала в ладоши, подобно маленькому ребенку, и понеслась к себе в спальню, желая обогнать девушек. Внутри Шармы тоже проснулся какой-то азарт, заставляющий бежать следом за подругой.              Радха, по понятным причинам, не неслась как угорелая, в отличие от Деви и Сары. У младших же наследниц горели глаза от желания первыми примчать в комнату. Они неслись по широкому коридору, сравнявшись. Даже чуть не сбили одну бедную служанку, и, прокричав извинения, заливисто рассмеялись.              Деви стала задыхаться от смеха и быстрого бега, и из-за этого стала замедляться. В итоге Сара и Дивия добежали до двери вместе. Через минуту в комнату вошла Радха, шутя, что девушки своей беготней раскачали все стены резиденции, на что те рассмеялись.              Разговоры шли одновременно обо всём и ни о чём. Радха делилась последними слухами о других членах дюжины, Сара размышляла о том, пойдёт ли ей на лбу красная точка бинди, которую она должна будет носить до конца своих дней, как замужняя женщина, а Деви рассказывала про своего тигра.              Чуть позже к ним пришла служанка с подносом, полным всяких разных угощений и сладостей.              — Мама будет спать в другой части дома, потому что, как она высказалась: «От вас троих одна сплошная головная боль, ещё и ночью слушать ваш смех я не готова». — произнесла Радха, пародируя голос Видии Басу.              — Да, а дядя уехал по делам расследования куда-то, но утром обещал вернуться. Так что мы будем предоставлены сами себе. — добавила Сара.              — Вы не знаете, как у него идёт поиск предателя? — уточнила Дивия, отрывая горсть винограда.              — Честно — нет, Деви. Я пару раз пыталась расспросить его, но он всё время отнекивается. Говорит, что не надо нам забивать голову таким. — отозвалась младшая Басу.              — Но он много времени проводит в архивах и библиотеке. Изучает записи какие-то. — дополнила задумчиво Радха.              Вскоре подруги вспомнили, что им необходимо нарисовать Саре мехенди на руках и ногах и, повалив ту на кровать, принялись наносить узоры. Деви, тренированная несколько дней назад расписыванием кистей для подарка, необычайно ловко и старательно выводила линии и круги на нежной коже подруги.              — Надо не забыть спрятать имя Эрита в одном из узоров. — напомнила Радха, переворачивая руку сестры, чтобы дать просохнуть хне.              — Да, и потом оставить немного краски, чтобы его руки тоже украсили твоим именем, Сара. — добавила Деви.              Младшая Басу только кивнула на это, погруженная в свои мысли. Когда на ногах и руках не осталось свободного места для новых узоров и витиеватых линий, Деви отложила кисти и хну, любуясь выполненной работой вместе с Радхой.              — Какая же ты всё-таки красивая, Сара. Мехенди могут украсить только то, что можно украсить. А тебе они ужасно идут. — вдруг совершенно искренне призналась Дивия.              Сарасвати слегка порозовела от комплимента. Она знала, что не дурна собой, ведь почти всегда слышала восхваления своей внешности со стороны мужчин. Но одно дело получать комплименты от противоположного пола, а другое — слышать от женщины.              — Спасибо, Деви. Мне очень приятны твои слова. — немного смущённо ответила Сара.              Вскоре хна высохла, и младшая львица со спокойной душой могла подняться с постели. Начинало вечереть. Потихоньку девушки готовились ко сну, обсуждая, как пройдёт завтрашнее торжество.              Служанки принесли напоследок молоко и куркуму. Радха и Деви принялись замешивать пасту, которой будут обтирать Сару завтра. Считалось, что куркума очищает лицо, делает кожу сияющей, обеспечивает антисептическое действие, уберегает от сглаза, снимает нервное напряжение. Поэтому всех девушек, выходящих замуж перед свадьбой, всегда намазывали данной пастой.              Дивию начало клонить потихоньку в сон. Несколько дней безвылазной бумажной волокиты давали о себе знать. Радха оставалась в комнате на ночь у сестры, а Деви отправилась в свою спальню, чувствуя, как слипаются глаза.              Зашла к себе, распустила локоны, села за туалетный столик. Принялась намазывать шею розовой водой. Айшвари говорила, что она помогает смягчить кожу и даёт красивый блеск. К тому же жидкость приятно пахла, и ею удобно было делать массаж по коже.              Когда же Деви закончила, то буквально нырнула в постель, чувствуя, как каждая частичка тела наконец-то расслабляется. Госпожа погрузилась в сон, что ждал её с распростёртыми объятиями.              Однако через какое-то время девушка проснулась. Рука с раной сильно чесалась. И Деви с ужасом поняла, что, закрутившись с делами, совсем забыла три дня назад сделать новую перевязку. Глубокий порез всё ещё кровоточил, пусть при снятии бинтов и не было неприятного запаха.              Но то, с какой силой чесалась рана, заставило напугаться Дивию. Она поднялась с кровати, накинула халат и, плотно укутываясь в него, вышла из комнаты. Стараясь никого не разбудить, направилась на кухню, рассчитывая найти там всякие склянки и мази. Кухарки постоянно обжигались, резались, а потому можно было ожидать, что там могли быть всякие разные ранозаживляющие принадлежности.              Деви безошибочно нашла кухонное помещение. К счастью, кто-то оставил на столе спички и свечи. Видимо, приготовления к торжеству было приказано слугам начать ещё до рассвета, поэтому, чтобы не рыскать в темноте, она достала спички.              Дивия зажгла свечу и принялась искать то, чем можно было бы перевязать рану. Юная госпожа открывала шкафчики, выдвигала ящики столов, но никак не могла обнаружить необходимое. Вскоре нашла маленький сундучок со склянками. Облегченно выдохнула, радуясь своему успеху, как через секунду раздался позади голос, который та меньше всего ожидала здесь услышать:              — Шарма?              Девушка подпрыгнула от неожиданности. От этого сундук, находившийся в её руках, выпал и с грохотом упал на каменный пол. Стеклянные баночки посыпались, разбиваясь, создавая дополнительный шум.              — Зачем пугаете? — недовольно зашептала Деви, злобно зыркнув на направляющегося к ней господина.              Она тут же опустилась на пол, поднимая сундучок и разбитые вокруг склянки. Но то ли из-за недостаточного света, то ли из-за того, что ещё сердце, испуганное резким звуком, бешено стучало, заставляя тем самым трястись нервно руки, Дивия неаккуратно взяла большой кусок стекла и порезала им ладонь. Другую, не ту, на которой была перебинтованная рана.              — Асур!              В этот момент к ней подошёл Доран и тут же, аккуратно перехватив за тонкую талию сверху, потянул девушку, заставляя её подняться.              — Прекрати немедленно! Если не можешь удержать в руках, зачем берешься? — мягкость прикосновений к телу не соответствовала градусу недовольства в его словах.              Дивия почувствовала, как гнев начинает бурлить в ней. Она из-за него уронила вещь. Чужую, не свою. Разбила стекло, разлила мази, порезалась. А он смеет её в чём-то обвинять? Только она хотела открыть рот и возмутиться, как мужчина с особой нежностью взял её ладонь с новой раной и с каким-то трепетом пальцами второй руки провёл по кровавому следу.              — Извини, я сам перепугался грохота. Подумал, что упадёшь сейчас. Оставь это, я уберу.              — Но я могу же…              — Мои руки в шрамах, а твои не к чему портить. Сядь за стол. — голосом, не терпящим возражений, прошептал он.              Дивия только удивлённо моргнула, когда он отпустил её руку и кивнул в сторону, где находился столик для нарезания и разделывания еды. Деви странно на него покосилась, всё ещё держа ладонь в том положении, в котором Доран отставил её руку. Но послушно кивнула и села на стул, смотря, как мужчина сам собирает осколки, поставив перед этим на пол свечу.              Дивия невольно на него засмотрелась. Падающий на его профиль отблеск от огня осветил резкие черты лица, аристократический прямой нос, полные чувственные губы и волевой решительный подбородок. Доран вдруг поднял голову и поймал её пристальный взгляд, обращённый на него.              Дивия тут же отвернулась, делая вид, что внимательно изучает стену. Она не видела выражения его лица, но готова была поклясться, что услышала, как мужчина усмехнулся.              «Веду себя, как Амрита в пятнадцать лет!» — подумала девушка, чувствуя недовольство оттого, что он с поличным её поймал за разглядыванием его красивого лица.              Вскоре он поднялся, держа в руках особо крупные осколки. Бросил их куда-то. Деви не разглядела, света от одной свечи не хватало. Зато хватало, чтобы рассмотреть его спину. Мускулистую, такую крепкую. Взор начал бегать по его телу, опускаясь то вверх, то вниз. Широкие плечи, красивые рельефные руки с длинными пальцами, перебиравшими что-то на кухонном столе.              Она заметила его движение плеча. Поняла, что Доран сейчас развернётся и опустила взор на свои руки. Никто бы и не подумал, что секунду назад юная госпожа рассматривала мужчину.              — Что там у тебя с рукой? — присаживаясь на соседний стул, находящийся справа от неё, спросил мужчина.              Она поднесла ладонь со свежей раной, позволяя ему внимательно рассмотреть. Доран пододвинул свечу и уцелевшие склянки ближе к себе.              — Болит? — уточнил он, открывая какую-то баночку.              — Нет. — мотнула головой для большей убедительности.              Доран потянулся к соседнему столу, беря оттуда графин с чистой водой. В сундучке лежали небольшие лоскуты ткани. Мужчина взял их и, намочив водой, принялся аккуратно промывать рану. Порез оказался пустяковым, никакой боли не было, чему Деви, несомненно, была рада. Так она сможет хотя бы писать этой рукой.              Доран убрал тряпку и, взяв открытую минуту назад банку с какой-то мазью, принялся аккуратно втирать пасту в ладонь. Мужчина был необычайно молчалив и задумчив, словно его мысли были где-то не здесь.              — Мне сказали, что вы должны были вернуться утром. — не выдерживая затянувшейся паузы, произнесла Деви.              — Я так и планировал сделать. Но понял, что надобности в этом нет, и возвратился раньше. — всё так же задумчиво пояснил господин.              — Пришли перекусить?              — Да-а, а тут кто-то рыскает посреди ночи. Ты никогда не спишь в нашей резиденции, что ли? — полушутливо произнёс Доран, возвращая свой невыносимо пристальный взгляд на девушку.              — Я… просто проснулась и вспомнила, что не меняла повязку три дня, — Деви приподняла вторую ладонь, демонстрируя бинт и продолжала говорить, — а рука начала чесаться, вот я и пришла обновить перевязь.              Ей стало неловко. То ли от его прямого взора, внимательно следившего за нею, то ли от возможного негодования, что могло последовать от мужчины после её слов. Однако неожиданно Доран хитро усмехнулся, отпуская её одну руку и забирая в плен другую.              — Госпожа Шарма, глава и основная наследница своего рода, так погружена в дела, что в её плотном графике никак не найдется время, чтобы позаботиться о своём здоровье? — слегка дёргая ладонь девушки на себя и заставляя тем самым юное тело наклониться ближе к нему, спросил Доран.              Его интонация была полушутливой, скорее даже насмехающейся. А его хитрая ухмылка, подсвеченная пламенем от огня, будто говорила: «До чего же ты непутёвая, Непослушная».              Деви зарделась. Вести дела рода дело нелёгкое, но ведь ему об этом должно быть известно. Сам занимался обязанностями в Клифаграми, а над ней подтрунивает.              — Я просто закрутилась. — почти сопя недовольством, прошептала девушка.              — Вечно занятая госпожа Шарма. Я помню, Непослушная.              Деви невольно вспыхнула. Ей вдвойне стало обиднее. Мужчина мало того, что потешался над нею, так ещё и пытался смутить её. Опять. Нетушки, в этот раз она выдержит атаку льва.              — А вы как всегда наблюдательны, господин Басу, — припоминая, как он рассматривал её мехенди когда-то в саду этой резиденции, отозвалась девушка.              Доран усмехнулся, но перевёл разговор в другое русло:              — Я же говорил, что ко мне можно обращаться просто по имени. — назидательным тоном произнёс мужчина и через секунду резко дёрнул за край бинта, вызывая у юной госпожи тихий вздох.              Он старался аккуратно снимать повязку. Дивии на секунду даже стало стыдно. Доран о ней заботится, а она обижается и козни ему строит. Но через секунду она отмела эти странные мысли. Ей просто из принципа хотелось ему дерзить и демонстрировать упрямство.              Кое-где ткань прилипла, и приходилось резким движением её отрывать. Юная госпожа старалась не показывать, что от этого испытывает боль, но с каждым разом отдергивала руку всё дальше от мужчины. Открытые теперь участки кожи неприятно саднили от прикосновения прохладного ночного воздуха помещения. Где-то повязка отдиралась прямо с тонкой корочкой, отчего начинала течь кровь. У Дивии невольно заслезились глаза. Она проморгалась, но тем самым только заставила потечь слезинку.              Деви слегка отвернулась, чтобы мужчина не заметил её влажных глаз и недовольно пробурчала:              — Нет, вы сказали, что вам просто нравится, когда я зову вас по имени.              Мужчина аккуратно, но ощутимо нежно сжал её руку и потянул себя. Дивия неосознанно отодвигалась от Дорана, когда тот снимал ткань. И сейчас господин возвращал её обратно. Ближе к себе.              — Мне нужно просить тебя, чтобы ты стала называть меня по имени?              Деви смотрела в его горящие глаза. В них скрывался азарт, полыхающий самым ярким пламенем. Огонь, что манил. Огонь, от которого нельзя было оторваться. Девушка сглотнула, когда увидела, как ладонь мужчины двинулась к её лицу. Она вздрогнула, почувствовав прикосновение теплых, даже горячих пальцев к щеке. Доран нежно, неестественно бережно для столь крупного мужчины, аккуратно смахнул каплю слезы и вытер оставшуюся дорожку.              — Ну, приказывать госпоже Шарма у вас точно не получится, господин Басу.              Она неосознанно, но добровольно вступила со львом схватку. Чем могла обернуться ей эта показушная, своенравная, упрямая дерзость, Деви не знала пока. Но ей впервые захотелось потягаться с палачом. Показать ему, что она не такая безвольная, какой была на самом деле рядом с ним. Пускай он так нежен был с нею сейчас. Пускай. Она захотела мотнуть головой, чтобы уйти от прикосновения мужчины, но отчего-то не решилась сделать это.              — Приказывать — последнее, что я хотел бы делать с тобой.              Его лицо выражало какую-то глубокую задумчивость. Доран убрал её волосы, заправив выбившуюся прядь за ухо. Деви пристальнее посмотрела в его тёмные янтарные глаза. Видимо, с ней произошло какое-то помутнение из-за многочисленных ночных недосыпов, и она задала вопрос, на который ей бы точно не хватило смелости в другую секунду:               — А что бы вы хотели?              Её слова были едва слышны. Но Доран был хищником, а охотники всегда обладают очень хорошим слухом.              «Дура! Дура ты, Деви!» — кричала у себя в голове девушка, когда увидела, как тяжелеет взгляд мужчины и как сощуриваются его веки.              Доран придвинулся ближе. Отпустил её ладонь, убрал пальцы с её лица. Переместил свои огромные лапищи на ручки её стула. Теперь он нависал над нею, давя своей хищнической аурой. Смотрел так, будто был готов полакомиться ею, как самым желанным десертом. Дивия заставила себя усидеть на месте, стараясь не шелохнуться.              — Что бы хотел? Лучше я расскажу, что чувствую.              Мужчина, внимательно наблюдая за её выражением лица, наклонился к мочке уха, опаляя своим горячим, но спокойным дыханием тонкую кожу госпожи. Дорану вдруг стало интересно: как Деви пахнет вблизи? Такая ли у неё нежная кожа за ушком, какой кажется?              Господин почти касался носом точки, переходящей от шеи к линии плеча, когда зашептал так тихо, словно делился секретом:              — Безумное раздражение. Ты так старательно пытаешься держать рядом со мной хрупкую маску уверенности. Указываешь мне, храбришься. Я схожу с ума от твоей вечной дерзости. Ты дурма-а-ани-ишь меня, Непослушная.              На последних словах, он неожиданно коснулся сухими губами плеча. Поводил немного устами по коже, будто поглаживая её. Уловил очень тонкий запах чего-то цветочного и сладкого, а затем внезапно обнажил зубы и коснулся ими открытого участка тела возле шеи. Дивия инстинктивно дернулась, но рука Дорана тут же аккуратно, слегка поглаживая, опустилась ей на талию, не позволяя отстраниться.              Касание зубов не было сильным или крепким. Мужчина скорее сдавливал, сминал, прикусывал кожу. Так делал иногда Манаш, играющийся бывало со своей хозяйкой в кусачьи забавы, охотясь на руку госпожи. Так делал и Доран. Не смыкал сильнее челюсть, а будто просто придерживал её кожу. Дивия, не зная, что делать, попыталась ещё раз уйти от его рта. Положила свою ладонь на широкое плечо мужчины, в надежде отодвинуть от себя могучее тело.              Доран же внезапно отпустил зубами её кожу, чтобы затем коснуться сухими губами места недавнего укуса. Это прикосновение было нежным, жадным, слегка дразнящим, но не лишенным властности. Деви никогда бы себе в этом не призналась, но ей захотелось ощутить его напор сильнее. Это было скорее неосознанным порывом, когда рука, лежащая на мужском теле, вдруг принялась слегка поглаживающим движением направлять Дорана.              Их разделяли всего несколько сантиметров, и Деви почувствовала это притяжение. Невероятное, обжигающие желание… стать ближе? Прильнуть к нему? Он был так близко, очень близко. Слишком желанно близко к её разомлевшему от хитрых действий льва телу. Доран касался её кожи, и Дивии тоже хотелось дотронуться до него, почувствовать подушечками пальцев его кожу.              Казалось, господин только этого и ждал. Он чуть сильнее сжал пальцами ткань на талии девушки, заставляя её невольно чуть громче вздохнуть. Рука начала настойчивое скольжение вверх по изгибам тонкого тела, словно лаская. Красивое мужское лицо поднялось, и взгляд мужчины врезался в глаза Деви.              — И что же? Даже не попытаешься куснуть меня? — снисходительно насмешливым тоном бросил Доран, скользя взглядом по её горящим румянцем щекам.              Девушка почти физически ощущала его горячий взгляд. Почему-то пропал весь ужас, который она испытывала по отношению к нему раньше. Остался другого рода страх, походящий на агонию. Она будто становилась без ума теперь. Неужели Доран творил с ней что-то потаённое, что через свои прикосновения делился своим безумием, которое текло во всех членах рода Басу? Ведь как иначе можно понимать то, что она переставала быть похожей на себя в этом пламени?              Он сказал, что она дурманит его? Похоже это он теперь подверг её этому странному чувству. Ведь как иначе объяснить то, что она и слова связать не может под его пристальным взглядом?              — Я… вы... — неловко попыталась что-то сказать юная госпожа, на что мужчина только хмыкнул.              — Я хочу, чтобы ты знала, Шарма: я желаю быть с тобой. Безумно, жадно, сильно. — он перебил её несвязную речь, аккуратно привлек её руки к своей груди.              Хоть действия его не были лишены нежности, слова звучали уверенно, даже немного дерзко. Он точно полыхал внутри. Об этом говорил его пожирающий и проникновенный взгляд. Но та непоколебимость, с которой он произносил свое признание, даровала ей чувство смятения. Он будто не напрягался, произнося сейчас наверняка очень важные ему слова.              Дивия удивлённо на него глядела. Смущённо, робко, чувствуя, как внутри заходилось сердце. Голос мужчины с каждым последующим словом становился всё ниже и бархатнее, заставляя внутри девушки все органы сжиматься, а потом трепетать пуще прежнего. Она внимала каждому слогу, вырывавшемуся изо рта Дорана.              Господин внимательно глядел на госпожу, выискивая в её лице что-то понятное только ему. А Деви посматривала на его руки, прижимающие её ладони к крепкому мужскому телу. Она чувствовала сквозь ткань шервани, как стучит его могучее сердце под её рукой, как плавно он дышит, но иногда, будто не сдерживая свою пылкую натуру, у Дорана вырывались жаркие вздохи.              Весь этот разговор пробуждал в девушке что-то неизведанное ей всё ещё, но часто просыпающееся, когда рядом оказывался этот господин. Мысленно она проклинала целый рой бабочек, порхающих у неё в животе, а через секунду была готова послушать зов тела и порывисто придвинуться к мужчине.              Он изъявил желание быть с нею. Озвучил, чего жаждал от неё. И больше ничего не делал. Наблюдал, как истинный хищник, затаившийся после первой атаки.              — Вы разве не знаете, что я обещана губернатору? — она спрашивала тихо-тихо, испытывая невольный страх, задавая свой вопрос.              А янтарные глаза всё глубже впивались в её душу и разум. Деви заметила, что в радужках Дорана полыхнул упрямый, прямо-таки злобный мятежный огонь, который невозможно спрятать, когда ты великий воин, носивший страшное звание — «Палач».              — Насколько мне известно, помолвка ещё не состоялась. Англичанин ведь ещё не сделал тебе официального предложения? — обманчиво спокойно спрашивал он, наклоняя голову чуть ближе к ней.              — Нет, но вы ведь понимаете, что это просто вопрос времени? Вся верхушка дюжины поддерживает это решение. — немного сконфуженно отозвалась она. Ведь больше всех настаивала на этой женитьбе сестра Дорана.              — Если станешь моей, то никакой помолвки не будет. Это я могу тебе обещать. Я не отдам тебя на съедение англичанам.              Его слова звучали так искренне, так желанно правдиво. Она бы хотела ему поверить, но металась. Слишком много всего происходило на этой кухне сегодня ночью, и теперь Деви не знала, как ей быть. Она чувствовала что-то по отношению к этому сильному господину. Что-то, что заставляло сладким спазмом отзываться внизу живота, инстинктивно сжимать бедра, желать наткнуться на его хищный взгляд, увидеть блеск янтарных глаз, которые приковывали к месту.              Это странное чувство она ещё испытала, когда Доран прижал её к дереву. Когда он нагло втиснул своё огромное колено ей между ног, отчего по венам начинал струиться огонь. Когда жарко, злобно, глубоко поцеловал её в спальне, что было дико тогда. Настолько дико, что лишь от одной мысли об этом поцелуе низ живота затягивался тугим узлом желания, от которого дрожали руки и ноги. Наверное, это и стало причиной, по которой ей когда-то приснился жаркий сон.              Вот и сейчас её голова начала слегка кружиться, стоило ей подумать о том, что пробуждал в ней этот человек. Деви закрыла глаза, глубоко выдохнув. Открыла. Доран почти ласково разглядывал девушку, пребывающую в смятении, и заговорил:              — Я хочу получить от тебя ответ, но не тороплю с ним. Обдумай всё. Мне важно знать, что это будет твой выбор, а не мнение дюжины или чьё-либо ещё.              Конечно, Доран бы мог надавить на неё, подтолкнуть к желанному исходу для себя. Он видел и знал теперь какой властью обладает над нею после тренировки у резиденции Шарма. Но он обещал Камалу действовать честно, давая девушке право самой принять решение. Да и к тому же Доран правда хотел, чтобы юная госпожа выбрала сама. Тогда ему надо будет доказывать, что он достоин её.              Его всегда манили и завораживали сильные женщины, такие, с которыми свой статус приходилось подтверждать, доказывать своё право обладать. Доран был жаден до удовольствий и не видел никакого наслаждения в овладении пускай и прелестных лицом девушек, но не имеющих никакого характера. Обладать истинной госпожой, чьё поведение было подобно королевскому — вот истинное удовольствие.              А Доран был не из тех, кто согласится на меньшее. Он Басу. И чтобы желать женщину, ему всегда нужно восхищаться ею. А Деви восторгала его. Сильно. Буквально с самой первой встречи. Он не мог не пасть перед её чарами. Мужчине казалось, что он никогда до этого не испытывал такую чистую и искреннюю завороженность от девушки. Госпожа Шарма очаровала его, и Доран, обещавший себе честно заполучить её, давал ей право выбора. И Деви собиралась им воспользоваться.              Она не помнила, как кивнула, позволила ему наконец-то сделать новую повязку, и как смущённо поблагодарила мужчину. Кажется, девушка после буркнула ему: «Добрых снов», поднялась со стула, но почти споткнулась об янтарные глаза, глядевшие на неё так заворожено.              Отчего-то его ласковый взгляд дарил гораздо большее смятения, нежели чем все вместе взятые усмешки, хитрые улыбки и томные взоры, обращённые на госпожу прежде до этого вечера. Перед ней был не воин, не палач, а кто-то другой. Кто-то, кто ласкал, гладил Деви одним лишь мягким взглядом.              — Добрых снов. — только и повторила юная госпожа, чувствуя внутри изменения, которые сеяли смятение.              Мужчина всегда гнался за нею, а сейчас отпускал. И это было так странно замечать. Охотник смиренно выпускал её из своих рук, не желая удерживать. Хоть его взгляд теперь казался обычным, спокойным, но Деви чувствовала: он стал похож сейчас на мужчину, что когда-то утешил её от раздираемой боли.              Дивия кивнула ему ещё раз и ушла, оставив позади льва, что словно сложил лапы и наблюдал, как желанная добыча покидает его. Деви не дышала, но сердце стучало, словно просило вернуться на кухню, кинуться в лапы хищника. Но девушка одёрнула себя и ещё скорее направилась к себе.              Зашла в опочивальню. Опустилась на кровать и стала задумчиво проводить рукой по ладони с большим порезом. Так и уснула, думая о человеке, что недавно сменил ей повязку.              Деви проснулась от яркого света, что врезался в глаза. Лениво потянулась, пытаясь увернуться от солнца, чтобы продлить хоть еще чуть-чуть состояние дремы. Небо за балконом было ещё немного розовым. Утро было ранее, но в доме уже слышался шум. Всё готовилось к предстоящему торжеству по случаю свадьбы Сарасвати.              Девушка, пододвигая немного ближе к себе подушку, случайно коснулась пальцами своей шеи, а именно того места, где ночью смыкались губы одного господина. Она резко открыла глаза. Воспоминания о произошедшем ночью на кухне с Дораном резко накатили на неё. Дивия обреченно застонала лицом в подушку.              Как ей вообще теперь вести себя? Разум молчал, сердце начинало биться быстрее, а тело млело. Она задумчиво провела кончиками пальцев по линии плеч и шеи, повторяя тот же путь, который проводил своим дыханием по коже Доран. От этих простых касаний по её телу побежали быстрые мурашки, и Деви тут же убрала руки от себя.              Хоть мысли о произошедшем ночью быстро взбодрили юную госпожу, Дивия старалась как можно дольше оттягивать подъем с постели. Она бы встала, собралась, а потом неизбежно спустилась бы вниз. А внизу наверняка бы встретила его. Красивого, наглого, упрямого и так пристально смотрящего на неё Дорана. А что самое ужасное, этот мужчина не таял и не млел, как она в его присутствии. А ещё господин Басу был на своей территории, отчего его нахождение рядом с нею становилось ещё опаснее.              Ну почему он всегда находится в более выигрышной позиции, чем она? Злость и обида от этой несправедливости так накрыли её, что тело потребовало хоть как-то выплеснуть эмоции. Она схватила вторую подушку и швырнула её в сторону двери.              Как по заказу та отворилась, и запущенный пуховой валик прилетел ровно в лицо зашедшей в комнату Саре. Деви только успела обрадоваться, что это были хотя бы не старшие из семейства Басу, как ей в ответ прилетела подушка.              Львица, решив отомстить подруге за такое «доброе утро», со всем остервенением бросилась к Дивии на кровать. Шарма не уступая ей, схватила другую подушку, собираясь защищаться.              Как оказалось, у рода Басу действительно в венах текла кровь воинов. Деви, будучи человеком обученным в военном деле Камалом, оказалось необычайно сложно одолеть подругу. Когда они обе, выдохшиеся и уставшие от подушечного боя, закончили, уже весь дом проснулся. Возможно, от смеха младших наследниц, но, благо, никто об этом и не заикнулся. Видимо, позволяли шалости будущей госпоже Тхакур в последний день незамужней жизни.              — Я зашла напомнить тебе, что ты и Радха должны обтереть меня молоком и куркумой. Не знаю, убережёт ли меня это от сглаза, но переодеваться до тех пор я не могу. — объяснила свой ранний визит Сара, поднимаясь с ковра.              Дивия весело кивнула, тоже вставая. Подруги отправились в другую комнату, где уже сидела Радха и перемешивала лопаткой пасту в кувшинчике. Служанки перед этим занесли красные одежды, множество разных украшений и цветочные заколки для волос. Сарасвати, так же как и Деви, очень ревностно относилась к своим волосам, позволяя расчёсывать их далеко не всем. Шарма, догадываясь, что скорее всего Радха будет заниматься прической сестры, принялась намешивать душистые масла, чтобы потом ими можно было умастить волосы невесты.              Когда старшая Басу заплела младшей косу и украсила ту ювелирными украшениями, Дивия протянула подругам кувшин с куркумой и молоком. Сару принялись обмазывать пастой. После Шарма, более ловко обращающаяся с косметикой, взяла канджал и стала выводить аккуратные линии на веках подруги, стараясь сделать её взгляд более ярким и загадочным. Радха тем временем надевала мангтику на голову сестры.              Сара потом сама надела тяжёлые серьги и колечко для носа — натх. Дивия помогала с выбором браслетов, а старшая сестра отдавала поручения служанкам по дому, помогая матери. Будущая госпожа Тхакур крутилась перед зеркалом, пристально рассматривая себя.              — Нравишься себе такая? — заглядываясь на девушку, мягко спросила Деви.              — Да. — честно призналась подруга — Повод немного расстраивает, но, может, всё не так плохо. Эрит меня никогда не обидит, и я его тоже, если он не будет лезть ко мне. К тому же его семейство всегда поддерживало наш род.              — Будешь сидеть с его младшим братом? — смотря через зеркало в глаза Сары, поинтересовалась Деви.              — Буду. Пусть учится с малых лет общению с красивыми женщинами. — пошутила львица.              Вскоре к ним поднялась Видия вместе с Радхой. Старшая госпожа осмотрела слегка придирчивым взглядом младшую дочь, а после расплылась в улыбке. Шарма редко видела открытое проявление любви по отношению к близняшкам со стороны главной львицы семейства Басу. Но сейчас на невесту смотрела не главная женщина дюжины, а мать, наблюдающая за прекрасным юным цветком.              — Сара… — одними губами произнесла Видия, протягивая руку к дочери.              Невеста приблизилась к матери, позволяя привлечь себя в объятия. Лицо старшей Басу выглядело непривычно мягко и нежно. Морщины на лице будто разгладились, а глаза не выражали заметной суровости.              Деви почему-то задумалась: «Часто ли себе позволяла госпожа такую расслабленность? События прошлого восстания заставили её стать такой сухой и суровой? Позволяющей крайне редко становится мягкой? Смерть мужа так изменила Видию?»              И стоило Шарма так подумать, как старшая львица тут же глянула на Дивию. Женщина, будто смутившись, что юная госпожа заметила её открытого проявления любви, тут же переменилась в лице.              — Радха, Деви, идите. Я пошепчусь с Сарасвати. — скорее приказывая, чем прося, сказала Видия, невольно прижимая младшую дочь чуть ближе к себе.              Наследницы кивнули и вышли. Дивии надо было ещё переодеться. Радха вызвалась ей помочь и поймала одну из служанок, уводя ту вместе с ними в гостевую спальню. Айшвари заранее позаботилась обо всех приготовлениях, поэтому сборы юной Шарма протекали быстро и весело. Молодая служанка оказалась очень умелой в декорировании причесок и задавании настроения. Деви даже невольно смущалась от восхвалений её красоты.               — Ну же, Деви, согласись, что днем с огнем не сыщешь такую красавицу, как ты. — подначивала подругу Радха, помогая служанке и придерживая одну из прядок волос девушки.              — Верно, госпожа Басу. — соглашалась прислужница.              Дивия только махнула рукой на них, безуспешно пытаясь спрятать улыбку. Когда же со сборами было покончено, девушки спустились вниз. Слуги носились по всему дому, выполняя оставшиеся мелкие поручения для приготовления резиденции к торжеству.              — Будет проводиться барат?              — Конечно, и, я думаю, нам следует ждать музыкантов вместе с Тхакурами. Передавать Эриту Сару будут мама и дядя. — отозвалась Радха, указывая на одному из слуг, куда следует отнести поднос с цветами.              — Остальные уже в храме, как думаешь? — не унималась Деви. Волнение и переживания о том, чтобы всё во время торжества прошло хорошо, не покидали девушку.              — Подозреваю, что да. Все наверняка захотят приехать пораньше. Не нервничай, мама заранее обо всём позаботилась, — на секунду замолчала, — а я потом перепроверила. Всё будет хорошо, мы первее них отправимся в храм, и ты сама во всём убедишься.              Вскоре к ним подошёл один из них служащих в доме и уведомил девушек, что коляска для них готова. Наследницы не заставили себя долго ждать. Прихватили корзинки с цветами и отправились к месту проведения обручения.              Погода была на удивление необычайно приятной. Солнце грело, но не припекало. Небо было совершенно безоблачным и ясным. Легкий ветерок не поднимал дорожной пыли, и, казалось, вся природа затихла.              Когда же Радха и Деви прибыли на главную улицу, то не сразу смогли подъехать к храму. Молва о свадьбе одной из дочерей главенствующего рода Басу заставила стечься к центру просто небывалое количество людей. Слуге пришлось разгонять толпу, чтобы коляска могла приблизиться к храму.              Остальные члены дюжины, приглашённые на свадьбу, уже прибыли. У самого входа стояли Радж Дубей и Амрита. Рама с ними не было. Видимо, тот сопровождал жениха. Чуть сбоку от них стояли Камал и Анил. Радха должна была встать в самом центре, представляя семейство Басу, а остальные семейства дюжины располагались уже по бокам от неё.              Деви встала рядом с дядей. Тот поприветствовал племянницу кивком головы. Больший интерес его представляла прибывшая наследница рода львиц. Радхика улыбнулась ему, доставая из своего арсенала самую милую и добрую улыбку.              Дивия заметила, как Радж невольно чуть сильнее сжал челюсть. Скулы его стали заметнее от этого. Он будто искал взгляда девушки и не находил. Радха даже не глядела в его сторону. Амрита аккуратно коснулась руки своего жениха, заставляя его отвлечься. А Дивия молила всех богов, чтобы никто более из дюжины не заметил этой очевидной картины.              Анил что-то говорил наследнице Басу, а та, выглядев увлечённой беседой, кивала и отвечала мужчине. Деви хотела сама вступить в беседу, чтобы хоть немного помочь подруге справиться с пристальным вниманием её дяди, когда услышала звуки музыки и песен в конце улицы. Кажется, подъезжал Эрит вместе с сопровождением.              Точно через секунду из храма вышла Сарасвати, ведомая под одну руку Дораном, а под другую Видией. Все громко зашептались, кто-то даже захлопал. Гости расступились, позволяя невесте и её семье занять центральное место на ступенях. Виновница торжества держала в руках цветочную гирлянду, которую по традиции должна была надеть будущему мужу на шею.              Деви глядела на Сару и пыталась поймать её взгляд. Юной госпоже Шарма отчего-то хотелось хоть одним взором своим поддержать подругу. Показать, что она не брошена наедине со своим непонятным почти никому горем. Что есть человек понимающий её, и что Дивия не оставит её здесь одну с праздником, что так не милостив будущей госпоже Тхакур.              Но Сара смотрела упрямо перед собой, не поворачивая голову ни в какую сторону. И Деви, решив, что на подругу, и так, наверное, все остальные давят пристальными взглядами, решила перевести взор на кого-нибудь другого.              И поймала глазами лицо господина Басу. Но тут её сзади кто-то случайно толкнул, и Деви, не ожидая прикосновения, вздрогнула. А когда снова посмотрела на Дорана, то пересеклась взглядом с его янтарными глазами. Сердце сделало кульбит. Дивия вспомнила всё то, что происходило ночью на кухне и почувствовала, как рука невольно потянулась к плечу, которого касались губы этого человека. Но она вовремя одёрнула себя и пальцы только сильнее сжали корзинку с жасминами.              Доран, пристально наблюдающий за девушкой, вдруг ей подмигнул. Ожидая чего угодно от него, но только не этого, Дивия смущённо покраснела. Но через секунду ей тоже стало весело, и она закатила глаза, пытаясь, видимо, показать, что такими дешёвыми трюками господину её не смутить. Ухмылка Дорана расширилась, показав ряд жемчужно-белых зубов.              Басу оценил её строптивое выражение лица, но, вспомнив о своём намерении не давить на неё, решил отвести взгляд от Деви, чтобы не смущать её сильнее. Хотя, если быть честным, смущать и дразнить госпожу Шарма он был готов вечность.              Вскоре голоса песен и звон мелодий стали доноситься всё громче, а ещё через минуту стал заметен силуэт Эрита Тхакура, сидящего на лошади. Сарасвати чуть ниже опустила красную полупрозрачную дупатту, и Деви показалось, что этим движением подруга пыталась скрыть нервозность.              К тому времени жених уже успел подъехать прямо к ступеням храма и не сильно ловко спуститься с седла. Дивия и Доран одновременно подумали, что Эрит — не такой уж и хороший наездник.              Музыка и песни прекратились, и кто-то из толпы сопровождающих вручил Тхакуру цветочую ленту, почти такую же, как у Сары в руках. Деви с замиранием сердца глядела на то, как поднимается жених, и дыхание у неё словно отнялось. Госпоже начало отчего-то казаться, что это она стоит на месте невесты, а не Сарасвати. Что это она перестанет быть свободной и навечно свяжет себя узами брака.              Но всё обходится. Эрит проходит мимо неё и останавливается ровно напротив невесты. Вся дюжина глядит на пару в ожидании, когда свершится ритуал. Деви слышит шепотки: «Всё-таки этот союз самой богиней был послан нам», «Благословение им обещано», «До чего же славная пара…»              И только самим суженым да богам известно, что за страсти разгорались в воздухе между ними. Деви не знала, что за чувства прячутся внутри Эрита. Эмоции Сары ей известны. Но не брахмана. Шарма силилась отыскать хоть какое-то понятное ей выражение лица у мужчины, но не отыскивает. На нём будто была маска невозмутимости. Прятал ли он что-то, скрывал ли какие-то свои намерения?              Но Дивию опять сзади толкнули, и мысль потерялась в череде громких и радостных восклицаний. Девушка и не заметила, как Сара уже надела на жениха цветочное ожерелье, а теперь тоже самое делал Эрит — опускал на шею невесты украшение из жасминов. Гогот стал громче.              Доран, удерживая племянницу за руку, взял ладонь жениха и соединил их. Перед этим господин Басу опасно зыркнул своим горящим львиным взглядом на Эрита и только после этого отпустил Сару. Дивия невольно усмехнулась этому зрелищу.              «Мужчины такие мужчины». — подумала она, глядя на то, как уже почти муж и жена становятся рядом и медленным шагом устремляются в храм.              Остальные члены дюжины заходили следом. У алтаря стоял Рам Дубей, на чьи плечи была возложена обязанность проведения ритуала связывания узами брака Сарасвати и Эрита. Обычно этим занималось семейство Тхакур, но, по понятным причинам, сейчас сделать это представитель рода белого тигра не мог. А потому дело вверили другому могущественному брахману — Раму.              В младшем Дубее сейчас не было привычной для Деви лености и насмехательства. Её друг выглядел необычайно серьёзным, со всей ответственностью подходящим к важному для дюжины ритуалу — объединению двух великих родов.              Сара и Эрит, продолжая держаться за руки, опускаются вместе на колени перед алтарём. Рам начинает бормотать молитву, которую Дивия не знает. Она выучивала только те заветные слова, переданные богами, что ей пригождались. Священным словам этой молитвы она не училась. Просто… как-то не доводилось.              Дубей, не прекращая читать текст, перевязывает толстой лентой руки суженых. Ткань — символ неразрывности брака. Откуда-то незаметно для девушки появляются служащие храма, что приносят чашу с красным порошком и тарелку со сладостями.              Голос Рама становится сильнее, глубже. Теперь его молитва становится похожей на проникновенное пение, и Деви понимает: началась мантра. Брахман подносит к Эриту тарелку с порошком, и тот аккуратно окунает руку в яркую смесь, чтобы дождаться, пока Сара поднимет палу, и затем нанести на пробор краску, как символ принятия жены.              Рам тем временем заканчивает читать мантру. Рукой показывает, что молодожёнам следует подняться, а затем подносит им тарелку со сладостями. Сарасвати первая берёт лакомство и угощает мужа. Эрит повторяет за ней ритуал, даруя ей сладость из своих рук.              Деви слышит тихое благословение Дубея, обращенное Тхакурам, а после раздаются громкие аплодисменты. Ритуал обручения завершён. Сара глядела на мужа, может, не влюблённо, но благосклонно. Эрит отвечал ей тем же. И Дивия подумала, что, может, брак и не будет так плох, как могло сперва показаться.              После все гости отправились в резиденцию Басу. Видия настояла, чтобы основная часть торжества происходила в доме жены, а не мужа. Юная госпожа Шарма подумала, что, скорее всего, матери Эрита это не понравилось, но кто будет противиться желанию главной женщины всей дюжины?              Огромный сад был украшен всеми возможными декорациями, почти везде стояли подносы со всеми возможными праздничными угощениями, музыканты играли на инструментах без умолку. А под мандапом молодожёны принимали подарки и поздравления. Дивия мелькала среди гостей в ожидании, когда основная часть приглашённых вручит свадебные дары и отстанет от виновников торжества. Шарма хотела разделить радость с Эритом и Сарой наедине, в первую очередь из уважения к подруге. Ну и вдобавок Деви не желала, чтобы её поздравление и подарок смешались в бесконечном потоке людей.              Так что она ждала, наблюдая из-за одного дерева, как редеет толпа гостей перед Тхакурами. Как вдруг кто-то резко схватил её за талию со спины, заставляя девушку дернуться и едва не выронить из рук подарок.              — Рам! Асуры, я с тобой седину подхвачу, честное слово. — замахиваясь на него коробкой, показушно сердито произнесла Дивия.              — И тебе привет, простая смертная. — отозвался Дубей, выглядя отчего-то ужасно довольным.              — Хватит меня так называть! — пытаясь всё-таки стукнуть подарком друга, гневно зашипела девушка.              — Ладно, буду звать тебя грешницей или грешной.              — А по имени нельзя? — буркнула недовольно Деви.              — Нет, пусть тебя так называет наставник. Тебе все дают прозвища, драгоценная госпожа. Отчего же мне нельзя? — посмеиваясь, ответил Рам.              — Спорить с тобой — себе дороже.              — А не надо спорить с брахманом. Его слову надо внимать, а не пытаться опровергать.              На эту шутку Дивия уже заливисто рассмеялась, не пытаясь больше притворяться, что речи друга её не веселят. Он придержал её коробки, чтобы те не вывались, когда девушка особенно сильно пошатнулась. Её смех услышали недалеко стоящие Радж и Амрита, но никак не показали этого.              — Ждёшь, пока народу меньше станется? — уточнил Рам, кивая на вещи в руках.              — Ага. Не хочу, чтобы какая-нибудь пожилая госпожа поторапливала меня сзади.              — Пойдём тогда со мной. Если я буду рядом, тебе и слова сказать не посмеют.              Деви охотно кивнула, поудобнее обхватывая подарки. Рам цокнул и взял коробки, не слушая её возмущений. Они встали в уже гораздо меньшую очередь, продолжая подкалывать друг друга.              — Забыл сказать, ты чудесно выглядишь. — наклонившись к подруге и обводя её одним глазом, шепнул Дубей, а затем продолжил. — Впрочем, как и всегда.               Дивия невольно смутилась от комплимента, но не успела поблагодарить друга. Настала её очередь. Сара, увидевшая перед собой подругу, сразу стала иначе улыбаться. Искреннее, что ли. Эрит казался тоже обрадованным её присутствием.              Деви не хотела своей речью заставлять скучать новобрачных: пожелала то, что было принято желать, а потом вручила каждому из них по коробке.              — Я знаю, что задержу других, но откройте их сейчас, пожалуйста. Хочу понять, угадала или нет.              — Глупости, Деви. Я уверена, твои подарки придутся нам по… — Сара не закончила фразу, ошарашенно глядя на содержимое внутри. Госпожа Тхакур так долго рассматривала набор кистей, что Шарма невольно начала волноваться.              — Тебе не нравится? Я подумала, что тебе все подарят украшения и ткани, а мне хотелось сделать что-то своими руками. — принялась оправдываться гостья.              — Это ты их разрисовала? — тут же перебила её подруга.              Сарасвати дождалась кивка, а после передала мужу коробку и тут же притянула Дивию в свои крепкие и нежные объятия. Деви, растроганная этим, прижалась сильнее. Положила одну руку на голову подруги и провела по волосам ласковым движением. Её старания стоили того. Саре правда понравились расписанные кисти.              — Спасибо большое! Это дороже всех алмазов и изумрудов, драгоценная госпожа. — шепнула виновница торжества на ушко Дивии.              Эриту тоже пришёлся по вкусу подарок от Шарма — ожерелье пулигору, огранённое золотом, рубинами и жемчугом. На нём вырисовывался белый тигр, прямо как символ рода Тхакур.              Рам дождался, пока подруга закончит с молодожёнами, а после сам подошёл.              — Ну что, Сара? Львица стала тигрицей? — на губах сквозила ничем не прикрытая усмешка.              — Возможно, но коготки всё ещё при мне, Дубей. Так что не вздумай забываться. — госпожа Тхакур сощурила глаза, становясь больше похожей на недовольного котёнка, чем на грозного хищника.              — И не думал. Тигр везде своих найдёт. — пошутил Рам, заставляя Сарасвати искренне улыбнуться.              Дивия невольно умилилась им, дождалась, когда друг закончит, а после, позволив взять себя под руку, отправилась с ним куда-то вглубь сада. Там было меньше людей и больше тени.              Деви болтала обо всём и ни о чём с Рамом, ловко лавируя между его колкостями и шуточками.              — Ну наконец-то мы сюда дошли. — радостно вдруг заговорил Дубей, утягивая подругу к одному столику.              — Куда сюда?              — Вот сюда. Здесь дивное вино подают, и ты обязана его попробовать. И сейчас с тобой разговаривает не просто Рам Дубей, а величайший брахман своего столетия. А брахманов надо слушаться, Деви. — назидательным тоном отозвался мужчина, протягивая подруге кубок.              — Разве брахман не должен направлять меня на путь истинный, посланный богами? — принимая с сомнением напиток, уточнила девушка.              — Боги не запрещают вино. Его иногда даже нужно пить, между прочим. — не переставал настаивать на своём Рам.              — Во время майтхуны? — вырвалось у Дивии сразу после того, как она сделала глоток.              — Ха-ха-ха, вообще, я имел в виду наш с тобой скорый ритуал, но если тебе хочется провести майтхуну…              — НЕТ! — тут же громко ответила Деви, заставляя тем самым друга улыбаться пуще прежнего.              Вскоре к ним подошёл один из членов дюжины, заводя разговор сперва о погоде, а потом о каких-то делах Рама в храме. Шарма поняла, что её присутствие здесь лишнее. Сделала несколько глотков вина и отставила кубок, возвращая его Дубею, а после удалилась.              Вскоре её нашла Радха. Подруга зазывала её на танцы. Почти все юные госпожи собирались пуститься в жаркий пляс, но желали, чтобы Шарма почтила их своим участием. После того как Деви сыграла и станцевала для англичан у себя в резиденции, вся дюжина хотела ещё раз поглядеть на прекрасные движения славной девушки.              — Пойдём же, они от меня не отстанут. Ну пожалуйста! — умоляла Басу.              — Ох, ну ладно. — с некоторой неохотой согласилась юная госпожа.              Радха даже радостно хлопнула в ладоши, а после потянула подругу в сторону, где были музыканты и другие девушки. На поляне столпились гости, видимо, ожидая выступления. Деви нашла глазами Амриту и встала рядом с ней. Та ласково улыбнулась юной госпоже и шепнула название танца, который сейчас должен был исполняться. Дивия кивнула и поправила паллу. Вот же смеху будет, если она наступит на неё во время пляски.              Музыканты стали играть весёлую мелодию, завлекающую каждого, кто находился рядом, в танец. Амрита, стоящая ближе к центру, первой начала движение. Деви повторила, но только сильнее и стремительнее. То ли музыка вела её, то ли вино, то ли общее настроение праздника, она не знала. Но в ней просыпалось яркое, игривое желание кружиться и подскакивать.              Её лицо ласкало солнце, что проникало сквозь высокие орехи. До Дивии стал доноситься сладкий аромат духов других девушек и пряностей. Амрита схватила её за руку, а вторую вытянула, будто то было крылом сильной птицы. Шарма была соколом, поэтому так же дерзко подняла ладонь над собой, повторяя движение подруги. А потом они закружились вокруг своей оси.              У Деви перед глазами, словно в ярком калейдоскопе, проносились десятки лиц, что казались ей мазками картины, а иногда вспышками, когда она пускалась в пляс особенно быстро и весело. Где-то она разглядела Камала, что улыбался девушкам, а вот стояла Радха, что нашла отговорку от участия в танце, а где-то ещё мелькнула довольная усмешка Рама. Дивия заливисто рассмеялась, когда Амрита выпустила её руку, чтобы следом оттолкнуться от земли и в воздухе хлопнуть ладошами.              От этого подруги чуть поменялись местами, и теперь Шарма оказалась в центре танца. А значит, ей надо было вести. Деви ни на секунду не растерялась. Стала кружиться медленнее и плавнее. Теперь она и вправду походила на птицу, что словно парила в воздухе. В этот миг, когда струна музыканта так звонко отдавала мелодию, в сердце девушки возникало небывалое чувство легкости и полёта. Тёмные и блестящие волосы развевались во все стороны, подобно расходящемуся свету от звезды, что всходит где-то высоко в небе.              Дивии вдруг стало так славно и чудно! Захотелось сделать что-нибудь такое, да эдакое. Она же госпожа Шарма, а не просто какая-то девчонка. Выпрямила спину, становясь ровнее, руки запустила в волосы, а после отбросила их вверх, делая разворот корпусом. Выгнулась дугой, показывая небывалую гибкость, а через секунду наклонилась к земле, коснулась пальцами травы, чтобы затем выпрыгнуть и взмахнуть волосами.              Дивия поймала восхищённый взгляд Амриты, что даже слегка потеряла темп танца, теряя синхронность воспроизведения с другими девушками. Движения Шарма становились всё ярче, притягательнее, страстнее, а взгляды на неё всё пристальнее и внимательнее.              Вскоре музыканты кончили играть. Амрита поймала подругу за руку и увела её с полянки, подводя к столику с угощениями.              — Я и забыла, какая ракшаси в тебе прячется, Деви. Твой танец был восхитителен. Не удивлюсь, если все мужчины сегодня захотят получить твоё внимание. — произнесла Рай, хитро поглядывая на девушку.              — Пусть только попробуют. — показушно недовольно ответила Дивия. — Не заслужили.              — Прямо-таки все не заслуживают? — раздался позади мужской голос.              Деви обернулась. За нею стоял Камал и хитро, но нежно улыбался. На нем было чёрное шервани, расшитое зелеными узорами. Обычно собранные волосы сейчас были распущены, и Дивия поймала себя на мысли, что ему так даже больше идёт. Лучи солнца падали прямо на высокого мужчину, и от этого его улыбка казалась ещё теплее и светлее.              Деви сама невольно сделалась мягкой и нежной. Она важно шагнула к нему ещё ближе, руки спрятала за спину. Сейчас она была похожа больше на смешную ворону, что пытается смотреть на всех свысока, хотя сама размером меньше индюшки. Дивия встала перед мужчиной, подняла голову, чтобы лучше видеть его лицо и заговорила, едва сдерживая смех и улыбку:              — Да, господин Рай. А особенно мой наставник. Слыхали про него? — она подтрунивала над ним, получая от этого ужасное удовольствие.              — Да вы что? И чем же он заслужил такую немилость вашу? — Камал подхватил её игру и спрашивал с небывалом интересом.              — Да вот, поучает меня постоянно, нотации читает, и, ко всему прочему, он старый, шуток моих не понимает.              — В смысле старый? — он клюнул на её колкость, хотя в его интонации и не было никакой обиды, только сдерживаемый смех.              А вот Амрита и Деви не сдержались и захохотали. Сестра была сильно младше брата и потому в детстве тоже потешалась над Камалом. Мужчина напыщенно грозно зыркнул на них, но это никакого воздействия на девушек не оказало. Камал только усмехнулся и закатил глаза.              — Ладно, прости. — отозвалась Дивия, стараясь совладать с собой и не продолжать развивать тему.              — Один танец и ты будешь прощена мною за все свои оплошности. — произнёс Рай, хитро глядя на подопечную.              — Что, много наплошала? — не сдавалась Деви.              — Достаточно, чтобы я просил танец. — ответил Камал, протягивая ладонь ей, потому что видел, что она не откажет ему.              Юная госпожа вложила свою руку в его и позволила себя увести обратно на поляну, где другие парочки уже кружились. Дивия не была искусной в парных танцах, редко приходилось с кем-то практиковаться в этом деле. По сути, единственный раз, когда её пригласили до этого, был недавно. Тогда Кристиан вальсировал с нею у неё в резиденции. А теперь её приглашал танцевать наставник, но с ним не было смущения и робости, которые она испытывала тогда.              Но оно и понятно. Лорд де Клер был ей плохо знаком, пусть и лучше, чем многим другим членам дюжины, а тут близкий человек, которому она всецело доверяла, хотел с нею повеселиться. И Дивия с удовольствием окунулась в танец, вверяя ведение его Камалу. А он оказался неожиданно очень умелым в этом деле. Подстраивался под её скорость, не торопил, но и не замедлял слишком сильно, позволял ей ошибаться и только ободряюще улыбался, если она путалась.              Деви наконец-то поймала его ритм и начала теперь наслаждаться движениями, а не глядеть на его руки и ноги, чтобы не зацепить крупного мужчину паллой. Музыканты стали играть быстрее, и тут Камал взял её за талию и поднял над собою, словно она ничего и не весила. Не ожидавшая этого Дивия вцепилась в его плечи, но через секунду её ноги снова коснулись земли. Рай же перекрутил её, а затем наклонил вниз, удерживая на весу и как-то по-юношески улыбаясь. Девушка заметила его улыбку и сама не сдержалась, мягко провела по плечам и тихонько засмеялась.              Камал бы ни за что её не уронил, это та константа, на которую она всегда может опереться. Её наставник был таким милым и добрым с нею. Заботился и веселил, кружа в танце. Улыбка девушки расцвела по-новому, ярче и мягче.              Камал выровнял её и продолжил вести в танце под уже смолкающую мелодию. Вскоре музыканты кончили играть, и мужчина прекратил движение. Его взгляд внимательно осматривал лицо подопечной, выискивая что-то понятное только ему. И Деви словно считала какую-то перемену в нём. Улыбка спала, глаза глядели слегка растерянно, словно тело подсознательно чего-то выжидало. Воздух становится тяжёлым, но она готова покляться: дело здесь не в жаре. Сердце её отчего-то начинало биться сильнее, а дыхание, напротив, замедлялось.              Но Камал расслабил руки, и вся магия момента испарилась. Будто и не было секунды назад его серьезного взора, обращенного на неё. Будто и не было заходившегося в странном ритме её сердца. Ей бы хотелось спросить у кого-то другого: чтобы это могло быть? Да только у кого спрашивать? У неё был наставник, но проблема заключалась в том, что Камал и был её учителем. А ей смелости бы не хватило прервать тишину между ними.              — Спасибо за танец. — проговорил он, неотрывно глядя на девушку.              — Да… благодарю. — немного рассеяно отозвалась она, делая шаг от него и заставляя тем самым мужчину окончательно сбросить свои руки с неё. — Благодарю за приглашение.              Она не стала подавать ему руку, чтобы он проводил её обратно. Кивнула головой в знак уважения, постаралась как можно естественнее улыбнуться и направилась в противоположную от него сторону. Кажется, слишком много чувств странных она испытывает в день свадьбы, особенно если учесть, что свадьба не её.              Дивия нашла взглядом Рама и устремилась к нему, пытаясь не демонстрировать легкую нервозность. Дубей, заметив её, улыбнулся во все свои тридцать два. Стоило ей дойти до него, мужчина сразу начал:              — Признавайся, что за снадобья ты втихаря попиваешь, что так весело пляшешь?              — Никаких. Это ты вечно подсовываешь мне какие-то кубки, а что там — не интересовалась.              Рам взял со столика напиток и шуточно торжественно вручил подруге его. Дивия благодарно приняла кубок. От танцев ей сделалось жарко и пить захотелось. Дубей дождался, пока она сделает глоток, а затем заговорил:              — Я, как брахман великого рода, принимаю настойки для мужской силы. Ты сейчас её пьёшь, кстати.              Деви не сильно ему поверила, но на всякий случай убрала стакан от губ. Рам глядел на неё так серьезно и невозмутимо, что сомнения стали пробиваться в её голову: неужели правда сунул ей такую гадость?              — Ты не шутишь? — стараясь, чтобы голос звучал ровно, спросила она.              На самом деле, у напитка был действительно странный вкус. Не то кислый, не то сладкий, не то солёный. Не похожий ни на что другое, что она до этого пробовала. Рам вздёрнул одну бровь, как бы говоря тем самым: «Не веришь брахману? Или, ещё хуже, своему другу?»              Дивии показалось, что у неё глаз вот-вот задергается. Настойка для мужской силы? Это то, о чём она думает? Что же с нею будет, если она глотнула этой гадости?              — Да шучу я, Деви. Это просто сок из сахарного тростника. Не знаю, кто и зачем принёс сюда эту гадость, пряча вино. Слуги говорят, что эта штука полезна, так что пей давай. Кто-то же должен быть воспитанным гостем.              — Ну да, куда великому Дубею пить тростник, когда есть другого градуса питие? — недовольно буркнула Дивия ему в ответ.              Шутка ей не понравилась. Пусть она и не обиделась, потому что ей в принципе не было свойственно предаваться этому чувству, но и восторгаться его прошлым словам Шарма не собиралась.              Рам ничего не ответил на её слова, потому что к ним приблизились пара из мужа и жены, семьи, чьё название Деви не помнила. Пара очень настойчиво интересовалась обустройством дел в роду юной госпожи. Дивия бы даже сказала, что слишком настойчиво. Рам порывался перевести разговор в другое русло, но пара поразительно слепо не замечала его попыток.              — Так и что же, госпожа Шарма, как много людей работает на шахтах вашего рода? — интересовалась женщина, прерывая речь Дубея, когда тот завёл тему о скорых праздниках.              — Наверное прилично, ведь так? — сыпля вопросами после жены, уточнил мужчина, но и тогда не дал ответить Дивии. — Сколько же денег приходится тратить на их содержание и кормление? Или же ваш род ими не занимается?              — С чего вы так решили? На моих шахтах все люди получают в срок оплату, а также, ко всему прочему, я снабжаю всем необходимым их в течение дня. Если вы не побоитесь испачкаться, госпожа, и пойдёте в то место, где делаются ваши украшения, то поймёте, что люди немощные не смогли бы делать такую красоту. Чудесные серьги, кстати! Рубин, я полагаю?              Деви позволила себе маленькую колкость. Не сказать, что ей хотелось это делать или не делать, но её раздражал тон, с которым эта парочка смела с нею изъясняться. Раздражал и тот факт, что они были старше, и она не могла никоим образом позволить более дерзкий тон. Она пока фигура не равная Видии Басу, даже не официальное лицо своего рода. Но такого отношения Дивия терпеть не станет, не позволит.              Она молча перевела взгляд на друга. Рам с восхищением глядел на неё своим единственным глазом. Гнев девушки чуть подостыл, чего не скажешь о парочке.              — Я слышала, что ваша сделка с губернатором прошла весьма успешно, и что причина тому ваша скорая помолвка. Понимаю, это не моё дело, но…              — Вы очень верно подметили госпожа. Заниматься делами шахт — обязательство рода Шарма, а не ваше. — раздался откуда-то сбоку голос, который, наверное, впервые Деви была рада слышать.              Доран встал рядом с нею и своим присутствием сразу же заставил воздух потрескивать, подобно горящему полену. Мужчина будто давил своей мощной аурой на пространство, всколыхивая его, однако Дивию это устраивало, даже радовало. Она, в отличие от не слишком любезной парочки, почти привыкла к тому, как глаза господина Басу вспыхивали чем-то диким, если его что-то не устраивало.              Несносная пара быстро ретировалась, очень удачно вспомнив, что им нужно подойти к молодожёнам. Никто из остававшейся троицы с ними не попрощался.              Дивия подняла голову и наткнулась на ленивый и одновременно пристальный взор Дорана, что будто изучал её. Когда они несколько часов назад пересекались взглядами, то находились к друг другу не так близко. И если тогда она робела от пристального внимания мужчины у храма, вспоминая о ночных словах, сказанных ей на кухне, то теперь готова была убежать, лишь бы не показывать своего столь явного смущения этому человеку.              Мысли носились в голове, перекрикивая друг друга. Но Деви заставляла себя не показывать никоим образом своих трепетаний. Это было бессмысленно, потому что Доран наверняка и так всё понимал, и ещё потому что они находились у всех на виду и под пристальным взором одного глаза Рама.              — Здравствуйте, господин Басу. — поприветствовала его девушка, понимая, что молчание затянулось.              — Здравствуйте, Шарма. — отозвался Доран, и Деви показалось, что его взгляд смягчился отчего-то, а через секунду он перевел глаза на её друга и хитро усмехнулся. — Дубей.              — Господин Басу. — кивнул в ответ Рам, так же усмехаясь чему-то.              Дивия удивлённо глянула на них. Ей показалось, что общение между этими двумя не сложилось, а сейчас оба мужчины демонстрировали нечто похожее на дружелюбие. Так странно было смотреть на льва и тигра, что не собирались набрасываться друг на друга.              — Что вы тут пьёте? — вдруг поинтересовался Доран, заглядывая через плечо в кубок девушки.              Деви на секунду позабавил этот родительский, что ли, интерес? Так всегда взрослые контролировали, что у детей в руках. Кайрас тоже постоянно проверял, не налил ли ей кто-то на встречах дюжины чего-нибудь не того. А потом Камал следил за её бокалом пять лет. Теперь и Доран интересовался.              — Великолепный нектар, отличающийся необычайной сладостью. Попробуйте, Доран. — тут же спохватился Рам, забирая со столика кубок с соком и вручая его собеседнику.              Басу немного подозрительно глянул на него, но принял бокал и глотнул предложенный напиток. Дивия очень внимательно следила за его выражением лица, как и её друг. Было очень интересно, каким покажется сок грозе всей дюжины — палачу.              Реакция была быстрой и красноречивой. Доран слегка свёл брови, будто не понимая, что за странный вкус. Деви показалось, что он вот-вот сморщит нос, но мужчина просто молча поставил на поднос кубок и прокомментировал:              — Редкостная дрянь. Даже знать не хочу, что это.              Деви рассмешил его недовольный тон. В ту секунду в нём сквозило что-то мальчишеское, юное и до умиления забавное. Рам охотно кивнул ему, выражая полное согласие с вердиктом. Дивия тоже отставила «дивный» напиток. Она расслабилась в обществе Дорана. Возможно, потому что рядом был Дубей, а в его присутствии она почти всегда была не напряжена, а может, потому что господин Басу показался ей… милым? Наверное нет, вернее, не совсем. Просто обычным, безопасным, что ли.              — Я хочу отыскать всё-таки нормальное питьё, так что оставлю вас. — на последних словах Рам хитро зыркнул на подругу.              Дивия не ожидала такой подставы. Дубей вряд ли догадывался о том, что творится между ней и Дораном, но какого асура он бросает её тут наедине с ним? Не может потом выпивку поискать? Да ему лишь бы залить горло чем-то покрепче, тоже ей, брахман великий.               Но Рам хоть и был ведающим, мыслей подруги читать не умел. Стремительно покинул её, оставляя наедине с господином. Деви пришла в голову идея тоже сбежать, но стоило ей поднять глаза на Дорана, что, оказывается, уже пристально глядел на неё, как Дивия поняла, что даже при большом желании уйти не смогла бы воплотить задуманное. Ноги стали ватными и пригвоздились к земле. Дивия и шагу бы не осилила.              Доран внимательно посмотрел на неё, и странная улыбка пересекла его лицо. Медленно, тягуче и без стеснения прошёлся по девушке почти осязаемым взглядом, разглядывая её. Дивия почувствовала, как покраснели кончики её ушей. Не то чтобы она не привыкла к оценивающим взглядам, но обычно никто не смотрел так пронизывающе на неё. Все отмечали ткани, украшения и расшивку на её одеждах, а не контуры талии и открытые участки тела. И то, как неприкрыто и дерзко позволял себе Доран её рассматривать, волновало.              — Чудесно выглядишь сегодня. Истинная представительница своего рода — синий необычайно тебе к лицу. — заговорил мужчина, поднимая взгляд выше и скользя им по наряду. Его взор остановился на плече, которого касался вчера ночью, но через секунду отвёл глаза и посмотрел прямо на её лицо.              Деви стушевалась. Сердце забилось чуточку быстрее, и она, смущенная его вниманием, начала тараторить:              — Это французский синий. Очень редкий цвет в наших краях.              Доран поднял бровь. В этом движении сквозила некая сконфуженность. Казалось, он не это ожидал услышать, а потому бросил:              — Французский синий?              Дивия выдохнула и вспомнила всё, что ей рассказывала Айшвари во время примерки:              — Вы не знаете? Как же? Это ведь уникальный цвет! Он передает статность, романтичность и меланхоличность. Однако при этом символизирует собой политическую силу и независимость, ведь эти стороны всегда были свойственны Франции.              Доран смотрел на неё странным взглядом. Отвёл на секунду глаза, и Деви показалось, что он едва отдернул себя от того, чтобы их закатить.              — Я просто хотел сказать, что ты прекрасно выглядишь. — мягким и слегка будто бы обречённым голосом отозвался господин.              Дивия почувствовала себя неловко. Но это не её вина, что в его присутствии она теряется и становится сама не своя. Особенно после всех его слов, что он шептал на кухне ночью. Янтарные глаза смотрели на неё с непередаваемым выражением, которое заставляло внутренности сжиматься от какого-то странного ощущения.              — Извините, действительно что это я? Спасибо за комплимент. — она не смогла заставить себя произнести ему это в лицо. Не хотелось видеть его реакцию на её покрасневшие щёки.              Но она уловила краем глаза движение его плеч, будто те опустились и расслабились. Дивия, если быть честной, не сильно понимала, как ей вести себя в его присутствии теперь. Жизнь была гораздо проще и понятнее до встречи с этим господином. И гораздо проще до вчерашнего его… признания? Наверное, это можно было так назвать, пусть и не до конца. Доран не обещал ей любви, не клялся в верности, не говорил о замужестве.              Дивия мысленно хотела себя стукнуть. Какое замужество? Она всё ещё обещана губернатору, пусть помолвка и не состоялась официально. Однако господин Басу сказал ей, что если она решит стать его, никакой женитьбы с англичанином не будет.              «Могло ли это означать серьёзность его намерений? Вполне». — рассудила Деви. Во всяком случае, он, как и Камал, не слишком радостно относился к планам дюжины о её замужестве на лорде. Но зачем Доран подошёл к ней сейчас, если хотел получить от неё ответ, но не торопил с принятием решения? Дивия не знала, а смелости спросить не хватало.              Мысли юной госпожи перебил его мягкий, ласкающий голос:              — Пожалуйста. Не подаришь мне танец?              Деви тут же подняла на него свой взгляд, сталкиваясь с янтарём его глаз. В эту секунду между ними происходил какой-то странный и немой диалог, понять суть которого, сколько бы она не старалась, не получалось. Он так пристально смотрел на неё, но мягко, как-то по-доброму, будто боясь надавить или спугнуть. Доран хотел с ней танцевать? Но как же его речи о том, что он не будет торопить её?              «А есть, что торопить?» — промелькнуло тут же в голове.              Мужчина, словно поняв, о чём она думает, придвинулся ближе, почти нависая над ней и заговорил:              — Я помню о своём обещании. Но сейчас хочу просто потанцевать с тобой, Дивия. Ты та-ак красиво двигалась на поляне, что мне бы хотелось посмотреть на это ещё раз.              Если у Дорана была цель смутить её окончательно, то ему это с поразительным успехом удавалось. Его слова накалили ситуацию между ними, и в частности заставили Деви сжиматься изнутри от смеси волнения, страха, робости и ещё какого-то странного ощущения предвкушения.              Сердце просило, даже требовало, чтобы она дала своё согласие. И не только на танец. Чтобы она согласилась на всё абсолютно и безоговорочно. А разум молчал, вернее сказать, метался, не позволяя хозяйке решить, как ей следует поступить.              Но вот Доран сделал ещё один вкрадчивый шаг, подобно льву, приближающемуся к жертве. Дивию это словно отрезвило, и она быстро, будто боясь, что передумает, ответила:               — Благодарю за приглашение, я станцую с вами.              Лицо мужчины сразу стало хитрым и одновременно радостным. Он походил на довольного кота, что смог выпросить у хозяйки лакомство, которым собирался наесться с особым удовольствием. Доран сделал ещё шаг и протянул свою ладонь, лишая всякого шанса на отступление.              Дивия вложила свою маленькую ладошку в его руку и незаметно вздохнула. От его горячей кожи будто бы прошёл электрический разряд, который прокатился от её ладони и побежал дальше по телу, посылая каждому её нерву сладкую дрожь. У неё перехватило дыхание, а Доран, ничего не заметивший, спокойно вёл её к поляне, где играли музыканты.              Шарма и Басу прошли к центру пространства, отведённого для танцев и веселья. Доран заглянул ей в глаза, привлек чуть к себе, вытянул её руку, отводя ту в сторону, и расположил свою ладонь на тонкой талии. Из-за разницы их роста Дивии пришлось взяться не прямо за плечо, а чуть пониже. Деви услышала, как дрогнули струны ситары, и через секунду Доран начал движение, утягивая в танец юную госпожу.              Господин Басу двигался плавно и скользяще. Дивия даже не ожидала, что такое широкое и крупное тело способно так красиво двигаться. И не только двигаться, но и заставлять её подстраиваться под такой ритм. Деви невольно захотелось сконцентрироваться на своих ногах, чтобы не выглядеть неопытной в его руках, какой она сама себе сейчас казалась. Госпожа сильнее выпрямила спину и чуть крепче ухватилась за его предплечье.              Доран, будто почувствовав это, переместил свою ладонь с талии на спину в поглаживающем движении, будто успокаивая. А большим пальцем другой руки провёл по поверхности её ладони, лаская и запуская тем самым табун мурашек. Деви удивлённо уставилась на их скреплённые руки, моргнула, но Доран не прекратил, а наоборот нежнее коснулся её кожи. Она перевела на него взор и едва не споткнулась об его взгляд янтарных глаз.              Он смотрел на неё так, как не смотрят на едва знакомую девушку, встреченную в толпе и приглашённую, как временную партнёршу. Так не притягивают и не заманивают к себе ту, которую не жаждут. Сияющий под лучами солнца шёлк её юбки взметнулся, когда Доран сделал поворот, проскальзывая между другими танцующими, а затем ткань стекла по ушедшей назад и напряжённой до предела ноге девушки. Деви, дезориентированная всё ещё от его взгляда, едва не упала, поскользнувшись. Но господин не позволил ей этого сделать, ладонью сильнее надавил между лопаток, заставляя Дивию прогнуться в спине и почти прижаться грудью к нему.              Он улыбнулся ей, словно ничего не страшного не случилось, и эта улыбка ослепила её сильнее россыпи всех камней на одеждах благородных госпожей дюжины. Рука Дорана перестала так сильно надавливать на её спину, но не ушла полностью, не позволяя тем самым ей отстранится от его могучей груди. Дивии стало вдруг тяжело дышать. Микроскопические иголочки впивались в её кожу в тех местах, где касался её мужчина, а затем следовала странная щекотка по всем мышцам, что сливалась где-то в животе.              Деви почувствовала, как уже знакомое напряжение обжигает и скручивает внутренности, заставляя трепетать всё её тело. По ней прошлась волна жара, и она тяжело сглотнула. В ту же секунду Доран обеими руками обхватил её за талию и перекрутил, и она оказалась теперь прижатой им к себе гораздо сильнее. Между их лицами оставалось всего ничего.              Доран смотрел. Так проникновенно, так чувственно и жадно, что казалось, что он поглощал каждую эмоцию на её лице, не позволяя ей расслабиться ни на секунду, держа в напряжении, не позволяя отвертеться и обмануть его. Ведь её растерянность и податливость говорили ему гораздо больше, чем все её слова, произнесённые и непроизнесённые.              Мужчина вдруг наклонил её и сам склонился. Переместил ладонь обратно ей на талию, чтобы не дать юной госпоже повиснуть или свалиться. А мелодия всё лилась и лилась, будто танец никогда не собирался заканчиваться и прерываться. Подобно этой мелодии лилась растерянность Дивии, когда она заметила огонь, плескающийся на дне его львиных жёлтых глаз.              Доран глядел на её покрасневшее лицо то ли от энергичного танца, то ли от него самого. Мужчина надеялся, что причина во втором. Не отрывая взгляда от её губ, он слегка приоткрыл свой рот, и отрывистые короткие звуки его дыхания коснулись щек Дивии. Медленно, почти незаметно, Доран склонил голову вниз. Всё ниже и ниже.              Девушка же не позволяла себе и глазом моргнуть из опасения, что не застанет момента. Момента чего? Она сама не понимала, но тело, ведомое вначале мужчиной, а затем его сладким танцем, подсказывало и направляло. Но мелодия вдруг прервалась. И причём так резко, неестественно резко. Дивия повернула голову в сторону музыкантов и заметила, что у ситары лопнула струна от сильного напряжения.              Такое же сильное напряжение испытывала она, находясь в сильных руках господина Басу. Деви перевела взор свой обратно на Дорана. Он тоже понял, в чём дело, и Шарма готова была покляться, что почти слышала, как он мысленно сыплет проклятиями то ли играющего на инструменте, то ли сам инструмент.              Доран сильно зажмурился на несколько мгновений и выдохнул горячим дыханием ей в лицо. Когда он распахнул веки, то взгляд его сделался куда более осмысленным, чем ранее. Хотя огонь пламени никуда не испарился. Он выровнялся и поставил ровно девушку. Убрал свои руки, но расстояния не сократил между ними. Дивии вдруг сделалось очень холодно без его прикосновений.              — Благодарю за танец, госпожа Шарма. — он обращался к ней на «вы», видимо, оттого, что рядом стояли и другие пары.              Деви неровно выдохнула. С ней творилось что-то чудное. Она будто разучилась ровно стоять. Сердце гулко стучало в груди, отдавая шумом в ушах. Солнце будто стало сильнее припекать, согревая её и делая горячей. От солнца ли ей было так жарко, или от того, как сильно волна смущения накрыла её?              Дивия опустила взгляд, пытаясь совладать с собою. Чуть ровнее стала дышать, следом подняла глаза на Дорана и молча поклонилась, выражая тем самым уважение и благодарность за приглашение. Ведь если бы она заговорила, то раздался бы один только хрип. Деви было неловко, неспокойно внутри. Словно душа металась, не зная, как себя вести: прыгнуть в пламя, имя которому Доран, или же бежать прочь от сокрушительного пожара?              Разум нашептал ей удалиться с поляны. Спрятаться от проникновенного взора мужчины. Дивия так и сделала. Почти бегом двинулась в сторону столов, где были угощения. Рам оказался там же.       Она почти с силой выхватила у него кубок и сделала несколько больших глотков, только потом запоздало поняла, что на вкус это было вино. Дубей едва ли не ошалело смотрел на неё.              — Что с тобой? Тебе плохо? Куда ты так много? Ты вообще ела чтобы так заливаться? — беспокойно спрашивал он, разворачивая девушку к себе и отнимая бокал у неё.              Деви не ответила, лишь слегка расфокусировано смотрела на него. Взметнула головой, будто очнувшись. Рам понял это по-своему и заговорил:              — Сейчас пойдём в дом, там еда посытнее. Тебе надо обязательно что-то съесть.              Дивия оглянулась по сторонам и заметила чуть вдалеке Камала с Амритой. Они переговаривались о чём-то и глядели прямо на неё. Наставник что-то спросил у сестры, а после двинулся в их с Рамом сторону. Деви отчего-то стало страшно и она схватила за руку друга и прошептала:              — Я пойду в дом, а ты отвлеки Камала. Если спросит, скажи, что мне просто сделалось жарко, и я пошла в свою гостевую комнату.              Рам, кажется, хотел воспротивиться её словам, но юная госпожа сильнее сжала его руку и умоляюще заглянула в лицо.               — Пожалуйста! Это важно. Я правда дойду и съем чего-нибудь сытного, обещаю!              Дубей не выглядел довольным, но согласно кивнул. Девушка отпустила его руку и устремилась в резиденцию Басу. Народу там оказалось не меньше. Складывалось ощущение, что матери молодожёнов пригласили всю Калькутту на торжество. Дивия старалась ни на кого не смотреть прямо, чтобы ни у кого не возникло желание подойти к ней и заговорить.              Деви честно пыталась последовать настоянию Рама и найти подносы с яствами, но в зале было ужасно душно. Отчего-то большая часть гостей была не на улице, а внутри. Слуги не успевали приносить подносы прохладных соков. К тому же в зале стоял ужасный шум и гам от ребятни, что носилась между колоннами и едва не сбивала людей. Где-то раздавались удары табла и байя.              Дивия почувствовала, как у неё начала болеть голова, едва ли не так же сильно, как во время мигреней, что посылала богиня. Решила подняться наверх. Там наверняка должно было быть прохладнее и тише.              Она обогнула толпу и устремилась вверх по лестнице, собираясь выйти к смежному коридору между мужским и женским крылом дома Басу. Деви придерживала полы юбки, боясь наступить на ткань. Она так пристально глядела под ноги, что не сразу заметила двоих за поворотом в коридоре.              Эти кто-то стояли не слишком далеко, но находились в тени, что Деви не сразу поняла кто это мог быть. Она зашла обратно за поворот и только головой выглянула, силясь разглядеть двоих.              Но тут до неё донёсся шёпот. Такой злобный и громкий, что сомнений не оставалось в том, кто там стоял.              — Да как же ты не понимаешь, Радж? Я должна с ним быть, раз не могу с тобой!              Ответная фраза звучала на порядок тише, и Дивия не расслышала того, что произнёс старший Дубей. Юная госпожа выдохнула и прислонилась к стене от усталости и некоторой обречённости. В нескольких метрах горели страсти, а она подсматривает. Да ещё и ситуация повторяется, ровно как и пять лет назад.               Ей стало почти смешно от этого, но боль и переживания за Радху накрыли её сильнее. Наследница Басу обречена никогда не быть с любимым человеком и, что ещё хуже, носить ребёнка Раджа, что никогда не узнает, кто его отец. Радха была богата, жила всю жизнь в достатке и наследовала титул, но при этом была ужасно несчастной женщиной, чьё горе не могло не заставлять сжиматься сердце Дивии. Такой судьбы не пожелаешь никогда и никому.              Деви грустно вздохнула, стараясь быть тихой. Решила возвратиться, чтобы не дать позволить скрывающимся понять, что они перестали быть никем необнаруженными. Стоило ей развернуться в обратную сторону, как она заметила тень, шедшую из другого конца коридора.              Дивию захлестнула паника. Нельзя позволить идущему сюда человеку увидеть Радху и Раджа. Шарма судорожно пыталась придумать, что ей делать. Она выглянула туда, где стояли влюблённые и обнаружила их целующимися.              «Да чтоб их асуры подрали!» — мысленно давая им подзатыльник, прокричала в своей голове юная госпожа.              Обернулась. Тень всё приближалась, росла, приобретала более четкие контуры. А потом из-за поворота вышел никто иной, как господин Басу.              К уже существующим страху и панике добавилось ещё и волнение, но другого рода. Неужели над ней насмехались Боги? Почему из всех людей, приглашённых на свадьбу, в коридоре, оказался именно Доран? Деви подумала на секунду, что лучше бы её нашла сейчас Видия, а не её брат.              Доран казался тоже удивлённым её здесь встретить. Своей львиной и тихой поступью начал приближаться к ней. Дивия, наверняка быв бы при других эмоциях, придумала бы хороший план. Но сейчас на неё обрушились все противоречивые чувства, метавшиеся в груди, от паники до безумного томления. К тому же её природная сообразительность и осторожность была изрядно притуплена головной болью и вином, выпитым на почти голодный желудок.              Потом, когда она прокручивала этот момент в своей голове, поняла, что ей надо было очень громко с ним начать говорить, а не устремляться к нему, надеясь отвлечь. Но события развивались стремительно, а она не находилась в своем лучшем состоянии, чтобы достойно встретить ситуацию.              — Дивия. — он позвал её, становясь почти напротив, когда они приблизились к друг другу.              Мужчина пробежался по её лицу внимательным взглядом, замечая странный блеск в глазах и свозившую в ней некоторую напряжённость. Из него невольно вырвалось:              — С тобой всё хорошо?              В голосе слышалось искреннее волнение, но Деви не нужно было, чтобы его волновало её самочувствие. Она просила, умоляла разум и всех богов помочь ей придумать, как вывести его отсюда. Будь проклята асуровская жара и асуровский Рам с его вином.              — Да, просто сделалось жарко. Искала тень. — произнесла она, надеясь, что её голос подруга всё-таки услышит.              Доран же ещё раз оглядел её, повернул голову в сторону, откуда она пришла, словно прикидывая у себя в голове что-то.              — Пойдём, я тебя провожу до твоей комнаты и попрошу слуг принести тебе воды. — отозвался мужчина, почти делая шаг в сторону поворота к женскому крылу. Именно в той стороне были Радха и Радж.              Деви тут же в него вцепилась, ведомая страхом за подругу и отсутствием возможности трезво мыслить. Этот жест казался настолько донельзя странным и отчаянным с её стороны, что мужчина даже на секунду растерялся. У неё, видимо, проснулись остатки разума, и она, пользуясь его смятением, тут же заговорила:              — Не надо, мне уже лучше. Я шла вас искать, если честно.              Мужчина тут же перевёл свой взгляд на неё. Аккуратно убрал девичьи руки с себя и пристальнее посмотрел на неё. Кажется, его что-то смущало в её поведении, но он не мог понять, что именно. Да, она волновалась, но это происходило почти всегда, стоило ей завидеть его.              — Что-то случилось? — задал наводящий вопрос он, желая выявить причину её странного поведения.              — Случилось. Я хотела с вами поговорить, — и словно ведомая не собой, а чем-то другим добавила, — наедине.              Дивия прекрасно осознавала, как он может понять её слова после всего того, что происходило между ними. Совесть где-то зашептала, что она поступает нечестно, пытается ухватиться за то, за что не стоило ухватываться в таких обстоятельствах. Она действовала не из собственного желания обсудить с ним его ночной разговор, а из побуждения не дать ему узнать правду, что происходила недалеко от них.              — Поговорить? О чём же? — отвлекая её от противоречивых мыслей, уточнил Доран, хотя его хищническая сущность наверняка уже выстроила догадку.              — О ваших словах, сказанных мне ночью. — отозвалась Деви, делая неосознанно маленький шажок назад, подходя ближе к стене.              Пусть она завела разговор об этом не из самых чистых побуждений, но это не отменяло того факта, что тема была правда для неё волнительна. А потому робость и смущение начали с новой силой накрывать её. Не поворачивая головы, а глядя лишь глазами, она наблюдала за господином. Его взор обрушивался на неё непомерной тяжестью, сдавливая, сковывая. Деви начало охватывать смятение.              Ей было тяжело заставить себя говорить, зная, её слова шли не из честного желания дать ему ответ, а в попытке не позволить ему обнаружить племянницу. Но чувства, которые ещё давно породил этот мужчина осознанно или неосознанно, шли от сердца, пускай пока и не могли пока сформироваться в речь. Смятение, смешанное с страхом и волнением, мешало, но хотя бы удерживало его внимание на ней.              Доран сделал вкрадчивый шаг, становясь ещё ближе и окутывая своей густой атмосферой девушку. Дивия видела в его глазах желание избавиться от недосказанности, что витала между ними, оседая на их естестве и накаляя их каждый раз, когда они оказывались рядом друг с другом.              Сопротивляться физической и эмоциональной реакции на этого мужчину сил больше не оставалось. Она больше не могла… да и не хотела, пусть и действовала не до конца честно. Но смелости, сил произнести хоть слово не хватало.              Как-то очень некстати Дивии будто послышалось шуршание тканей, и, надеясь, что ей показалось, она, подстёгнутая страхом обнаружения пары, начала говорить:              — Вы просили подумать меня.              Она звучала робко, а вместе со сбившемся дыханием, слова получилась тихими и неуверенными. Да и как можно чувствовать себя сильной и уверенной, когда рядом стоял палач и выслеживал в ней что-то, подобно дикому льву? Она была благодарна ему, когда он заговорил:              — И что же ты? Так быстро всё решила или хотела что-то… обговорить?              Деви удивленно распахнула ресницы. Доран нависал над ней и глядел с непередаваемыми эмоциями. Она явно распознала насмешку, но за ней была… мольба, надежда? И, кажется, какое-то волнение.              Они молча смотрели друг на друга.              Деви, скорее бессознательно, чуть наклонилась к нему и зашептала:              — Что же будет, если я дам утвердительный ответ?              Она бы соврала, если бы сказала, что не хотела знать ответа на этот вопрос. Ей до умопомрачения, до приятной тяжести в животе, до обжигающего горячего дыхания хотелось понять, что произойдёт, когда она падёт перед ним, не выдерживая этого сладкого напряжения.              Он, казалось, ничуть не смутился её вопросу, а наоборот подобрался ближе к ней, будто собирался делиться секретом, который произносят тихо-тихо, шепча на ухо. Девушку пробрало, но не от страха, а от чего-то другого. Понять, что это было, она не успела, потому что раздался его низкий и проникновенный голос:              — Волнуешься, что позволю дать тебя в обиду?              Его голос скользил, кружил над ней, чтобы затем осесть на коже и начать ласкать. Тело стало чуть подрагивать, вспоминая каждый слог и каждый шёпот, что обжигал её изнутри во всех снах и на всех встречах.              — Нет, вернее, не только поэтому. — отозвалась Деви, чувствуя, что начинает сдаваться его пленительной сущности.              — Зря. Я никогда и никому не позволю обидеть то, что дорого мне.              Она видела огонь в его глазах, тлеющий на самом дне и согревающий её. Нужно было всего одно движение или слово, чтобы он разгорелся в полную силу. Желание поцеловать его становилось непреодолимым, и она слегка приоткрыла рот. Он опустил взгляд на её губы. Доран медленно усмехнулся, и Деви показалось, что он едва не показал свой клык этим движением.              — Так и что же ты? Готова дать мне ответ? — шептал он, придвигаясь к ней всё ближе, всё плотнее.              Дивии начало казаться, что атмосфера стала более густой и вязкой. Она будто оказалась в пелене своих чувств, самых низменных, самых потаенных желаний. О которых она и не догадывалась. Этот человек пробуждал в ней что-то иное, что-то чему она не знала названия. Но так хотелось соприкоснуться с этим чем-то неведомым и таким сладким.              Бешеная страсть мужчины захлестнула всё её существо. Она чувствовала телом, как нужна ему, даже когда он не притрагивался к ней, а касался только взглядом. И Деви наконец-то осознала, как сильно он нужен ей самой. Низ живота болезненно свело от желания. Она наклонилась навстречу Дорану всего на долю сантиметра, но он, конечно, заметил это, пусть и не действовал пока.              — Непослу-ушна-ая. — позвал он её, заставляя пристальнее юную госпожу вглядеться в него. — Так что же?              Он двигал, нет, не двигал, толкал к ответу, прося решить её, что им делать с этим кипучим и разъедающим притяжением. Только одним богам было известно, какие волевые усилия прикладывал мужчина, сохраняя внешнюю невозмутимость, чтобы не спугнуть девушку.              — Я… да. — ей было сложно складывать слова, когда голова так сильно кружилась.              — Что да? — уточнял мужчина, начиная глубже и порывистее дышать.              — Я желаю быть с вами… Доран. — отозвалась Деви и закрыла глаза, будто ей стоило необычайно много сил признать это.              Как только она озвучила это, тело сразу же сделалось мягким, будто освободилась небывалой тяжести ноша из сердца. Она почувствовала прикосновение на талии и открыла глаза. Доран смотрел неё и будто впитывал каждую эмоцию на лице, отыскивая что-то для себя, а после выдохнул горячим дыханием куда-то губы, мгновенно посылая по всему её телу дрожь:              — Ракшаси. Сладкая, непослушная, милая, околдовала меня.              Деви не успела ничего на это ответить. Доран зарылся лицом в её волосы с левой стороны головы и неистово дышал. Потом придвинулся ближе к уху, дыханием стал щекотать шею. У неё вырвался вздох, в котором скрывалось удивление, уязвимость, и неосознанное желание сдаваться ему каждый раз, когда этот огромный мужчина так жадно льнул к ней, отрезая надежду на отступление.              Дивии сделалось невозможно жарко, будто кровь начинала закипать внутри неё. Она почувствовала какая она маленькая, миниатюрная, бессильная рядом с ним. Даже если бы она захотела, не смогла бы воспротивиться Дорану. Деви изнемогала, томилась, готова была начать извиваться, потому что тело требовало сделать хоть что-то, а не просто горячо дышать и смотреть. Смотреть, как неистов становился мужчина рядом с нею, по её вине, её заслугами.              Мужчина перешёл на правую сторону её головы. Целовал, почти мазал поцелуями щёки, скулы, лизал ухо и ластился к ней, как кот. И горячо выдыхал, склоняясь к ней всё ближе, приближая к себе, будто хотел вжать в своё могучее тело. Сознание приятно поплыло, отдавая тело полностью в его власть. Отчего она становилась такой мягкой, такой послушной, повелевающейся его приказам, которые он не озвучивал ей, но передавал через свои пламенные и огненные прикосновения.              Она начала неровно дышать, отчего грудь вздымалась, почти касаясь его могучего тела. Доран склонил голову, смотря с прищуром. Глаза его заволокло небывалым желанием, таким сильным, что ему казалось, что он способен сделать всё что угодно, если она всегда будет так льнуть к нему. Вдохнул её безумный запах с изящных ключиц, зовущих его из выреза верхних одежд.              Не выдерживая более этой муки и жажды, агонии почувствовать её, Доран чуть выровнялся, чтобы следом поддеть одной рукой её подбородок. Полностью отдавшись на милость сладкого недуга по имени страсть и упиваясь отчаянными вздохами юной госпожи, прильнул к губам, но не резко, а плавно, пристально смотря в светлые глаза.              Всё её тело затрепетало, мышцы шеи и плеч судорожно сжались. Не зная куда себя деть, тонущая и теряющая саму себя в вожделении, Деви легко, едва касаясь, опустила руки на его грудь, то ли в желании привлечь к себе, то ли оттолкнуть. Тяжёлое дыхание и стук в висках мешали связано мыслить, но Деви изо всех сил старалась уловить хоть какой-то звук или шорох с той стороны, где ранее были Радха и Радж. А потом Доран очертил языком пухлые губы и требовательно проник в рот, главенствуя и покоряя. Страждущий, добравшийся до желанного мужчина с естественной грацией хищника ласкал её своим вниманием, поцелуями, сжиманиями талии, заставляя будто какие-то ниточки внутри неё тянуться в низ живота, что следом посылали сладкие спазмы живота.              Будто сама божественная связь проходила сквозь их тела, сплетаясь воедино в их сомкнутых губах; она звала их, убеждала слиться воедино, сильнее прижаться друг к другу. Деви вдруг почудился шорох или шепоток за поворотом. Она попробовала сильнее вслушаться, но безуспешно. Сосредоточиться было невозможно, вся её сущность сконцентрировалась в местах, где её касался Доран.              Его руки поднялись выше, Деви слегка дернулась, когда её плеч коснулись шершавые ладони и поползли к шее, оглаживая. Мужчина схватил её за волосы, но не сильно, а только для того, чтобы наклонить её голову назад, открывая себе девичью тонкую шею. Коснулся губами, смазанно целуя, мокро и чувственно. Её кожа казалась ему ужасно сладкой.              Дивия уронила тихий стон, чуть нагибая голову в бок, чтобы открыть шею ещё сильнее. Если бы он сейчас её укусил, она бы позволила, потому что не могла больше сдерживаться и томиться в этой бесконечной неге. Она потянулась к его губам, действуя скорее инстинктивно, чем осознанно. Их дыхание слилось в единое, жгучее, сотканное желанием.              Но тут Деви услышала явно, четко злобный шёпот. Кажется, это был Радж. Деви сильно перепугалась, что это услышит и Доран. Попыталась отстраниться, думая, что следом попробует увести его. Но поняла, что шепот не становится тише, и если они с Дораном прервутся, то он точно поймёт, что там кто-то есть.              Пошла на отчаянный шаг. Поднялась на цыпочки и ухватилась за его шею, такую горячую, что, казалось, она плавилась об этот жар. Перейдя на правую сторону его шеи, она с наслаждением запустила зубы в его кожу, а потом внутренне содрогнулась от того, как сдавленно Доран зарычал.              Накрыла его уши своими ладонями, надеясь ослабить его львиный слух, и заставляя его тем самым прижаться сильнее. Стала пытаться целовать глубже, отчаяннее, надеясь, что Радж с Радхой свалят ко всем асурам. И Деви, даже стоя под клинком, не смогла бы ответить честно: чтобы ничто не прерывало их поцелуя или же чтобы глав родов не обнаружил палач.              Доран сильнее начал исследовать каждый дюйм её уст с неконтролируемым желанием. Языком он проник глубже в рот, лизнул внутреннюю сторону щеки, провёл языком по её зубам, после чего двинулся чуть назад и захватил нижнюю губу между резцами, на которые она уже несколько раз заглядывалась. В ответ она открыла рот в немом стоне, а её руки сильнее вцепились в его голову, сжимая темные волосы за ушами и чуть-чуть оттягивая их. Доран же жаднее и быстрее возобновил её ласки рта, только разгорячаясь от её реакции.              Руку одну занёс за спину, заставляя Деви выгнуться в спине и сильнее прижаться к нему. Она охнула ему в рот, не ожидая, что тело так чутко и страстно отреагирует на такой простой жест. А он тем временем спустился к шее, согревая кожу жарким дыханием. Дивия тяжело выдыхала, хватая воздух, её взгляд туманился, губы распухли от поцелуев.              Когда он зубами прикусил чувствительное место за ушком, нарисовал носом его контур, у неё будто отнялось сердце. Почувствовала, как странное ощущение прокатилось по каждому нервному окончанию в её коже, воспламеняя её, отчего мышцы между ног вело сладкой судорогой. Она отняла свои руки от его головы, не зная, как реагировать на то, что пробуждалось в ней его усилиями.              И обомлела, когда очень громко, слишком громко и злобно раздалось Радхино:              — И что же теперь, Радж? Ты будешь на меня так же смотреть, когда я буду стоять там, где стояла сегодня Сара, с Анилом под руку, нося твоего ребёнка?              Деви молила всех богов, чтобы Доран оказался глух и не расслышал ни слов Радхи, ни имени человека, которому посвящались слова. Но оказались глухи боги, а не господин Басу. Он сразу как-то разом весь напрягся, отстранился от Дивии и пристально прислушался, не обращая внимания теперь на юную госпожу. И ей почудилось, что перед нею стоит сейчас не Доран, а дикий зверь, что учуял запах крови: настолько в его движениях мало угадывалось человеческого.              Лицо его напряглось. Нарочито плавно отодвинул голову от неё, будто затаившийся хищник решил сделать один-единственный прыжок в нападение. В огненных глазах читалась решимость. А потом в его мыслях будто что-то щёлкнуло, и он вернул взор на её лицо и пристально уставился в её напуганные глаза. Доран видел в них страх и панику, но не за себя из подозрений быть обнаруженной. Но, что ещё хуже, он не находил в её светлых глазах ни ноты удивления. Она знала, кто там был.              Какая-то боль словно прошлась по лицу мужчины. Он резко, порывисто отодвинулся уже на приличное расстояние от девушки. В его глазах сквозила такая злоба, неприкрытая, сжигающая, что Деви невольно сглотнула. Она поняла, что Доран осознал всё, абсолютно. И теперь его гнев мог разразиться подобно грому в самую страшную и опасную грозу.              — Ты начала всё это, чтобы я их не обнаружил?              Его слова звучали тихо, но как-то по-особенному угрожающе. Она была совершенно беззащитна перед ним. От захлестнувшей волны паники Деви молчала, чувствуя, как сердце гулко стучало в груди, учащая дыхание.              Лучше бы он кричал, а не молчал. Молчание могло означать всё, что угодно. Поэтому ей тоже следовало начать говорить.              — Доран, я…              — Я прав? — он произнёс это так злобно, что желваки заходились на его лице.              Пощады ей не ждать от него. Не стоит даже рассчитывать на это. Она и так действовала нечестно. Лучше ей сказать правду.              — Да, я хотела тебя отвлечь, но…              — Спасибо, действительно отвлекла, ты в этом просто мастерица. — отозвался господин, уже не пытаясь сделать голос тише.              Чувства Дорана, вне зависимости от того, какие это были чувства, не имели границ, и об этом слагали легенды. Вот и сейчас ярость и уязвлённая гордость захлестнули рослого мужчину настолько, что он в одно мгновение устремился в сторону поворота, за которым скрывались Радж и Радха. Деви тут же следом двинулась за ним.              Её подруга стояла напротив Дубея, что будто пытался угомонить женщину. Радха сопротивлялась, не давая ему себя обнять. Картина вырисовывалась и без того очевидная.              — Что здесь происходит? — громогласно воскликнул Доран, привлекая внимание к себе.              Глупый, ненужный вопрос. Ему и так всё было известно. Дивия обречённо закрыла глаза и готова была поклясться, что слышала, как наверху у богов громыхали молнии. Иначе как объяснить небывалый шум в ушах, что затмевал собой все прочие звуки. Кажется, Радж пытался объясниться, но Доран, конечно, не слушал его, не желал этого. Радха испуганно подняла руку ко рту. И Деви даже отсюда увидела, как скатилась по лицу капелька пота у неё от напряжения.              Господин Басу быстрой и стремительной походкой настиг их. Деви, ведомая страхом почти побежала к ним троим, лихорадочно думая, что можно предпринять. Доран дернул Раджа за ткань шервани на себя, а потом повернулся к Шарма, будто только сейчас вспоминая про её присутствие.              — Дивия, возьми Радху и идите отсюда. И это не просьба. — приказным тоном бросил он, и слова его сквозили ядом и гневом.              — Дядя, не надо… — попыталась вступиться племянница, понимая, что ничего хорошего из этого не может произойти.              — Радха… — предупредительным тоном почти зашипел Доран, уже прижимая Дубея к одной из стен. — Дивия, пока я говорю по-хорошему, уходите.              Деви чувствовала, как у неё отнимается дыхание. Ей было страшно. Не за себя. За Раджа, на чьи плечи сейчас мог обрушиться весь гнев льва, за беременную Радху, что могла сильно перепугаться и потерять сознание, и за Дорана, чью сущность обуяли злые, праведные эмоции. Первым порывом было броситься к господину Басу, но ей вспомнились его же слова, когда она полезла к нему, заступаясь за Анила.              Голос сердца разумно подсказал ей сделать, как велел Доран. Деви взяла за руку подругу и увела её прочь, мысленно прося судьбу, чтобы оба мужчины не потеряли головы. Один от затмевающего гнева, а другой от рук палача.              Радха плакала, умоляла вернуться, чем стала привлекать внимание людей, находящихся в зале. Дивия почти затолкала её в неизвестный ей коридор, где, к счастью, слуг и гостей не оказалось. Впустила её какую-то комнату, и крепко-крепко обняла подругу.              — Деви, он же убьёт его! — захлёбываясь слезами, говорила Басу.              — Не убьёт, Боги не позволят. Слишком громкая фамилия у Раджа. — успокаивала Шарма, правда не знала, кого больше: себя или Радху.              «По крайней мере, не сразу, должен же взыграться разум у Дорана». — подумала она, но сама сомневалась в своих мыслях.              Радхика ещё что-то говорила, пытаясь уговорить подругу вернуться. Но Деви была непреклонна. Она усадила львицу в кресло, а сама села перед ней на корточки, поглаживая руки. И думала, много думала.              — А что ты там делала, Деви? — вдруг встрепенулась Басу, словно только сейчас начала осознавать происходящее.              Дивия задумалась. Наверное, не стоило рассказывать ей правду, особенно в положении Радхи, когда любое волнение не лучшим образом сказывалось на здоровье. Деви решила, что честный разговор отложит для следующего раза, поэтому просто ответила:              — Я шла к себе. Сделалось плохо, а там вы… ну я пошла обратно и налетела на Дорана. Он вас услышал.              — Это я во всём виновата! — хныча пуще прежнего, отозвалась подруга. — От меня только одни беды и несчастья!              — Не смей так говорить! — вдруг гневно произнесла Деви, искренне удивлённая её словам, но следом заговорила мягче. — Не позволяй себе даже думать такое. Ты чудесная, понятно? Умная, нежная, добрая, славная. Сара бы убила тебя за такие слова! Повезло, что она лакомства ест во дворе за здравие рода Тхакур.              Радха искренне улыбнулась, сквозь слёзы, неосознанно соглашаясь с её речами. А Деви не могла усидеть на месте. Ей нужно срочно поговорить с Дораном, объясниться и извиниться. Стыд накрыл её так сильно, что она едва удерживала себя от того, чтобы не бросить подругу одну и отправиться на поиски мужчины. Нельзя так, нельзя. Им срочно нужно поговорить.              — Радха, подожди меня здесь, я скоро буду! — произнесла Деви, уже собираясь покинуть комнату.              — Ты за дядей? — подскакивая бросила Басу, и видя, что попала в цель вопросом, продолжила. — Я с тобой! Не пущу тебя одну.              Шарма хотела не согласиться, но наткнулась на неожиданное и сильное сопротивление.              — Не смей мне запрещать! Слышишь? Это моё дело, я должна быть там, понимаешь?              Дивия не понимала, но сделать ничего не могла, лишь кивнула и подумала, что однажды, судьба устроит им огромную взбучку. Подруги устремились обратно к коридору, где оставили тигра на съедение льву. Мужчин там не оказалось. Проходя мимо одного из балконов, Деви заметила спину господина Басу, что выходил во двор, где проводилось основное торжество. Раджа она не видела.              Но тут её окликнула Радха, сказав, что слуги ей передали, что старший господин Дубей велел подготовить ему коляску.              — Наверное он у конюшен, я пойду туда! — тараторила Басу.              Дивия согласилась с подругой, попросив только взять с собой кого-то из слуг. Боялась за слухи и самочувствие её. А сама спустилась вниз, чтобы следом выйти на улицу. Сердце стучало не спокойно, то ли от быстрой ходьбы, то ли от страха разговора с Дораном. Она искала его глазами, но не находила. Шум и гам голосов и песен слились в единую какофонию, не позволяя ей сконцентрироваться.              Наконец, Деви увидела знакомую широкую спину в тени кедровых орехов. Она устремилась туда, радуясь, что мужчина повёрнут к ней не лицом, иначе бы ей сложнее далось решение приблизиться к нему. Ей стоило успокоиться. Юная госпожа несколько раз глубоко вдохнула свежий воздух. Когда же она почти настигла его, то невольно замедлилась. Ей было страшно подходить к нему. Деви не знала, насколько сильно он мог быть разъярён сейчас.              Но мужчина будто почувствовал её, развернулся и уставился своим непроницаемым взглядом на девушку. Она сделала ещё несколько шагов и остановилась на расстоянии около метра. Сердце заходилось в неспокойном ритме, как тарабанящий дождь по стеклу в ненастную погоду. Ей бы стоило начать, но суровый взор, глядящий так тяжело, образовывал тяжелый ком в горле, не позволяя вымолвить и слова.              — Зачем пришла? — он вопрошал так, будто резал словами, как если бы вспарывал брюхо животного кинжалом.              Дивия сглотнула, понимая, что если не сделает этого, то из груди вырвется один хрип. Руки начало потряхивать. Да что там руки? Всё её тело дрожало.              — Я хотела объясниться. — и, не найдя сопротивления, продолжила. — Доран, я не хотела…              — Я уже понял, что ты не хотела, и слова начала говорить не те, Шарма. — его официальное обращение кольнуло сильнее злобного и ядовитого взгляда.              Он сделал шаг к ней, а она широко распахнутыми глазами оторопело смотрела, как он приближался. Сильная, мужественная фигура в ярком свете солнца, что пробивался сквозь густые кроны деревьев. Она сама услышала и удивилась тому, как громко могло стучать её сердце. Стук — шаг, стук — шаг. Доран подходил всё ближе и остановился только тогда, когда навис над нею своим могучим телом.              — Я бы принял любой твой честный ответ, Дивия. Мне было важно, чтобы ты принимала решения сама, как и хотела. Я верил твоим словам.              Деви вдруг захотелось прикоснуться к нему. Взять за руку, заглянуть в глаза, сказать, что она не врала, когда признавалась, что хотела бы быть с ним. Но одернула себя. Деви видела, насколько она отвратительна ему сейчас, и любое её касание, да само нахождение перед ним причиняло боль. Она о-т-в-р-а-т-и-т-е-л-ь-н-а ему.              — Но за человека говорят не слова, а действия. Думаю, что главе и основной наследнице рода следует об этом знать, как никому другому. Я увидел тебя в действии и больше не хочу этого.              Она впитывала эту горькую речь, преисполненную ядом. Стояла на месте, не в силах пошевелиться, в ужасе ожидая конца его слов. А когда дождалась, то ничего не могла сделать ни с собою, ни с чувствами внутри, что заполнили всё её естество. Обычно горящие глаза Дорана обжигали теперь холодом и говорили сейчас ей больше, чем могли передать слова.              Глаза защипало. Стало тяжело дышать. Но совесть шептала: «Пожинай плоды, ты это заслужила». Горло Деви сжалось, она почувствовала подступающий всхлип, грозящий перерасти в рыдание. Госпожа сжала пальцы со всей силы. Наверняка останутся следы от ногтей. Но ничего, она выдержит эту боль. Ведь она ничто по сравнению с той болью, что оседала внутри. И это её стараниями поселилось это чувство, по её вине.              Она взглянула на Дорана исподлобья. Надежда, что на него подействуют слова о том, что Деви не врала и всё, что она говорила тогда, было правдой, разбилась вдребезги. Но она ведь правда испытывала всё то, о чём шептала в коридоре.              «Но это слабое оправдание. Не слишком утешительное для оскорблённого и задетого мужчины». — подумала Дивия.              Её вдруг захлестнуло чудовищное осознание, что теперь этот человек никогда не посмотрит на неё нежно, никогда более не будет касаться её, не испытывая отвращения. Да Деви только одним своим присутствием будет ему не угождать.              Так парадоксально… Раньше её нахождение рядом с ним делало его радостным, а её смущенной. А теперь же они будут оба горевать, если встретятся. Только горе будет разное: её — болезненное, его — злобное.       Деви не хотела причинять ему боли более, но слова вырвались сами, словно сердце приказывало ей заговорить:       — Я была неправа, выбирая момент и повод для признания. Но не обманывала вас, Доран.              Смысла стоять перед ним покорной и виновной она больше не видела. Всё равно он не сможет истязать её своим взглядом так сильно, как она будет это делать сама. Девушка поклонилась ему, как если бы они были мало знакомы в кругах дюжины, и направилась в дом. Спиной чувствовала его внимание, обращённое на неё, но не обернулась. Мысленно Деви пообещала себе никогда больше не выглядеть такой слабой и жалкой в его глазах. Всё равно она уже пала для него.              Юная госпожа не помнила, как зашла в дом, поднялась наверх, вновь оказываясь в том самом коридоре, где её совсем недавно целовал Доран. Не поняла, как налетела на Радху. Помнила, что крепко-крепко обняла подругу и горько-горько заплакала, проливая слёзы и прощаясь таким образом с возможностью быть с полюбившемся ей человеком.