The Wolf's Hunt — Волчья Охота

      Холод. Это все, что он мог чувствовать: ужасный холод, непохожий ни на что, что он испытывал раньше. Это о чем-то говорило, учитывая, что он пережил несколько северных зим. Но земли за Стеной находились как будто были другим миром, и это был самый холодный период, который он когда-либо помнил. Конечно, он не мог быть уверен, что холод был полностью внешним, поскольку его руки действительно дрожали по нескольким причинам.       Страх не был незнакомой эмоцией для Бенджена Старка, поскольку он сильно ощущал его в детстве. Страх за своего старшего брата Эддарда после того, как Брандон напугал его рассказами о членах горных кланов Долины. Страх за свою сестру Лианну во время турнира в Харренхолле. Страх за своего отца, когда он пошел в Королевскую Гавань по призыву Эйриса Таргариена. Страх за своего брата, пока он боролся за свободу от безумия дракона. Но страх за себя? Это было не то, что он мог полностью запомнить.       Он никогда не боялся смерти, потому что вырос на рассказах Старой Нэн о том, как он присоединится к своим предкам в загробном мире, снова будет со своей матерью, смотреть глазами Древа Сердца с богами и наблюдал за теми, кого он оставит позади. Это утешение не совсем соответствовало ситуации, в которой он сейчас оказался, потому что, если бы он проиграл, он не смог бы присоединиться к своим предкам.       С рычанием Бенджен бросился вперед и в сторону, вывернув меч в сторону длинного тонкого ледяного лезвия, а затем нанес удар длинным кинжалом. Существо плавным движением отступило от его атаки, почти покачиваясь назад, а затем так же стремительно двинулось вперед. Его меч был практически бесполезен, он знал это, видя, что случилось с мечом Гареда, но он не хотел терять клинок, который сделал для него его брат, это была хорошая сталь, крепкая, и она очень хорошо послужила ему во многих его странствиях. Но это был не более чем мертвый груз перед лицом Иных.       Существо издавало шум, похожий на треск льда, жуткие голубые глаза сверкали жестоким смехом. Бенджен нахмурился, пятясь назад от внезапного поворота, и взглянул на своих товарищей. Уэймар Ройс достаточно хорошо оправился, внезапно, аналитически взмахнув суставами тварей, неуклонно двигаясь назад, осторожно ступая и избегая их бездумных рывков. Остальные разведчики, Гаред и Уилл, остались за спиной Уэймара, поддерживая его превосходное искусство фехтования выпадами на тварей, нападавших на него с боков.       В целом у них всё было хорошо, никто из них не умер, но это ничего не значило, если они не смогли победить Иного, с которым он столкнулся. В тот момент, когда он появился, он безошибочно нацелился на Бенджена, практически игнорируя других разведчиков во время атаки. Он не знал, произошло ли это потому, что он был лидером, потому что он был самым опытным, или потому, что он был Старком, но в любом случае Бенджену скорее хотелось, чтобы все пошло наперекосяк.       КОГДА ПРИДУТ ХОЛОДА ПОМНИТЕ СВОИ КЛЯТВЫ.       Голос пришел к нему довольно внезапно, когда он нырнул вперед под следующий удар Иного, вышел из-за него и нанес удар мечом. Он не знал, сломается ли лезвие о его кожу так же, как о меч, но он понимал, что это лучше, чем ничего. Увы, Иной чуть не прыгнул вперед, с легкостью выйдя за пределы досягаемости. Бенджену хотелось сталкиваться с ним клинками, потому что этот танец начинал его утомлять.       ПОМНИТЕ СВОИ КЛЯТВЫ!       Голос снова ударил его. Он осторожно отступил, когда Иной начал приближаться, а затем заговорил.       «Ночь собирается, и начинается мой дозор», — Медленно начал он, пристально глядя на Иного. Он остановился, глаза потеряли веселье, которое в них было раньше, и сменилось чем-то вроде подозрения.       «Он не окончится до самой моей смерти. Я не возьму себе ни жены, ни земель, не буду отцом детям. Я не надену корону и не буду добиваться славы. Я буду жить и умру на своём посту», — Продолжил он и что-то шевельнулось внутри него, и, когда он произносил эти слова, он чувствовал себя так же, как и в те годы, когда он впервые принес клятву. Иной бросился на него, его глаза теперь горели яростью, и, несмотря на то, что он увидел результат еще до того, как он взмахнул клинком в ответ, они с грохотом встретились, встретились посередине и задержались там.       Какое-то мгновение они оба смотрели на сталь меча Бенджена, и при этом Бенджену показалось, что он увидел искру, пробежавшую по его длине. Иной, похоже, тоже это увидел, потому что его глаза расширились, и он быстро попятился, когда Бенджен отошел в сторону и обогнул его защиту. Он последовал за ним с новообретенной яростью.       «Я — меч во тьме; я — дозорный на Стене; я — огонь, который разгоняет холод; я — свет, который приносит рассвет; я — рог, который будит спящих; я — щит, который охраняет царство людей. Я отдаю свою жизнь и честь Ночному Дозору среди этой ночи и всех, которые грядут после неё», — И когда последний слог встретился с воздухом, послышался странный шум, шипение, и его меч вспыхнул светом.       Это не был огонь, танцующий вдоль его клинка. Это был чистый золотой свет, сиявший изнутри самой стали, и там, где раньше поляна освещалась слабым лунным светом над ними одними, теперь был такой же дневной свет. Яркий, нефильтрованный свет, как великолепное сияние новой зари, и Бенджен с ревом взмахнул звездой. Иной почти инстинктивно поднял клинок, его глаза были прищурены, но полны паники, и с визгом разбился ледяной меч был уничтожен. Меч Бенджена беспрепятственно продолжал движение, как будто он даже не встретил препятствия, чтобы пронзить грудь Иного и расколоть существо на две части.       На мгновение воцарилась тишина, и Бенджен внезапно осознал, что, несмотря на яркость света, он ясно видит. Он не был ослеплен, ему не мешало посмотреть. Он мог видеть без каких-либо проблем. Просмотр в сторону его товарищей-разведчиков доказал, что это не редкость, поскольку они тоже не щурились, а вместо этого смотрели на его меч с расслабленным, почтительным выражением лица. Особенно тревожно было видеть Гареда, старого ворона. Бенджен отвернулся и с удовлетворением наблюдал, как Иной рассыпался перед ним на лед и снег, оставив лишь осколки сломанного меча в качестве доказательства того, что он когда-либо существовал.       Медленно, по мере того, как тянулись секунды тишины, блеск его меча начал угасать, медленно тускнея и исчезая, пока не осталось только слабое свечение. Бенджен подождал несколько мгновений, пока это исчезнет, ​​полностью убрав все доказательства того, что произошло, но слабое свечение не исчезало. Вероятно, его меч изменился навсегда. Он выглядел совершенно по-другому: металл переливался золотом, словно отраженный блеск облаков на рассвете.       «Оно почти похоже на валирийскую сталь», — подумал Бенджен, вызывая в уме образ Льда и сравнивая его со своим новым клинком. Единственная реальная разница, подумал он, заключалась в том, что там, где рябь валирийской стали была темной, как дым, эта была светлой и блестящей.       «Думаю, я продолжу сотрудничать с тобой, Бенджен, если ты не возражаешь», — Он моргнул, поднял глаза и посмотрел на говорившего Уилла. Остальные тоже сделали то же самое, глядя на него, прежде чем сир Уэймар начал смеяться.       «Я выпью за это», — Проговорил он, его голос слегка дрожал. — «Что бы, черт возьми, ни произошло, я не думаю, что кто-то еще это повторит», — Бенджен сделал паузу, обдумывая это заявление.       «Ну», — Медленно произнес он, краем глаза едва заметив, как все трое почти вытянулись по стойке смирно при звуке его голоса. — «Почему бы вам не попробовать?»— Они переглянулись, моргая, прежде чем пожать плечами.       Подняв мечи (хотя Гаред вместо этого поднял свой кинжал), они с большим намерением произнесли свои клятвы, по-видимому, пытаясь поджечь свою сталь силой своих слов. Бенджен внимательно наблюдал, пробегая взглядом по лезвиям, которые они держали. Когда они закончили клятвы, клинки слегка замерцали, но это был всего лишь угорь по сравнению с тем, что сделал его клинок. Он с большим интересом заметил, что меч Уэймара сиял немного ярче, чем у Гаред и Уилла. Что ж, было бы интересно попытаться разобраться в этом, не так ли?       «Нам пора двигаться», — Решил он, оглядываясь на упавших существ. — «Как бы невероятно это ни было», — Продолжил он, подняв клинок, — «Это могло привлечь внимание. Мы направляемся к Стене», — До юга оставалось недельное путешествие, и им предстояло еще несколько дней плыть дальше на север, но Бенджена это не волновало. Они уже несколько лет слышали рассказы о Иных от Одичалых и по большей части отвергали их как небылицы. Ему нужно было срочно получить известие о том, что теперь их правдивость подтверждена. И последствия этого... Бенджен почувствовал, как тяжесть легла на его плечи.       «Да, Первый Разведчик», — Хором пропели все трое, начиная собирать лагерь. Они едва успели улечься спать, как началась атака, и теперь готовились к тому, чтобы на несколько часов двинуться на юг, прежде чем наконец уснуть. Три часа, решил Бенджен, вполне достаточно. Это должно обеспечить им достаточное расстояние от этого места. И вот, перепаковав все и прикрепив гарронов, они двинулись дальше. Оказывается, три часа будет дольше.       Лошади, казалось, не уставали, пока они ехали, и не были так напуганы, как опасался Бенджен. Он был обеспокоен тем, что они будут сильно напуганы этой встречей, но что бы ни случилось с его мечом, казалось, что это дало им время успокоится. Пока они ехали, Бенджен не чувствовал никакой дневной усталости, только силу и целеустремленность, когда они летели между деревьями и снегами над холмами. В течение следующих полутора дней они ни разу не сбавили скорость, превратив то, что должно было стать пятью днями тяжелой езды, в два дня полной скорости без отдыха.       Когда наконец они на полном скаку вырвались из Зачераванного леса, Уилл протрубил в рог, сигнализируя об их возвращении, а Бенджен возглавил процессию с единственной мыслью о сне в голове, поскольку он чувствовал, что сможет продержаться еще три дня. Он никогда в жизни не чувствовал этого, и это казалось бесконечным. Его товарищи, казалось, были настроены так же, поскольку их лица не были напряжены, они не жаловались на недостаток еды или питья (ибо они ни разу не остановились с тех пор, как покинули ту поляну), и лошади не дули от изнеможения. Вместо этого они встряхивали головами и кричали от неистовой радости от невероятной поездки, наслаждаясь каждым ее моментом.       Когда прозвучал рог, приветствуя их возвращение, Бенджен поднял свой меч, чувствуя себя невероятно воодушевленным, и он снова сиял, как рассвет, затмевая солнце над головой, освещая Стену. И когда лучи погрузились в лед, Стена снова засияла, скрипя и двигаясь перед его глазами, укрепляясь, Бенджен чувствовал это всем своим сердцем, и он начал смеялся. Он смеялся и смеялся, потому что это было начало новой эры, он чувствовал, начало нового времени магии. И то, что он мог быть во главе ее, так заметно, наполняло его восторгом. Ему не терпелось поговорить с мейстером Эймоном.