The Wolf's Hunt — Волчья Охота

      Все шло слишком гладко. Так думала Кейтилин Талли. План Робба по прорыву осады Риверрана зависел от многих факторов, идущих в правильном направлении, и так оно и было. Они отлично подходили для северной армии, и у нее набивали оскомину. По правде говоря, она знала, что может быть немного параноиком, но вся южная знать выросла на страхе о Тайвине Ланнистере. И это был не Тайвин, это был Джейме. Она знала это. Но все же… Робб столкнулся с Тайвином.       Как всегда, когда она думала об этом, ее сердце начало колотиться в груди. Между ними произошла ссора, когда после военного совета он отвел ее в сторону и сказал, что идет навстречу Тайвину. Она хотела, чтобы он освободил Риверран, и он бы это сделал, но его просто не было рядом, чтобы увидеть, как это произойдет. Поэтому она решила пойти с ним, но он ей отказал. Приказал ей идти либо на север, в Винтерфелл, либо в Риверран, где она переждет войну. Подождет еще раз, пока мужчина вернется к ней, как она делала всю свою жизнь.       Сначала ее отец, который много раз путешествовал по Речным землям или посещал гостиницу «Перекресток». — «Подожди меня, котёнок, я скоро вернусь к тебе!» — Говорил он, смеясь, а она торжественно склоняла голову и заявляла, что будет ждать. Затем Брандон, неутомимый искатель приключений, которым он был, раз в две недели уезжал исследовать или посещать замки и, вероятно, спал там с девушками. А потом, после Брандона, ее Нед, такой тихий, такой благородный, оставил ее лицом к лицу с драконом. И он вернулся к ней, и остался рядом с ней, за исключением таких нужд, как восстание Грейджоев. А теперь Робб был в Зеленом Зубце, ведя войну против самого Тайвина Ланнистера.       Она знала, что она была немилосердной, поскольку каждый северный лорд, с которым она разговаривала, казалось, теперь был впечатлен Роббом и уважал его присутствие и слова. Они хвалили его планы, хвалили его авторитет и хвалили кровь Старков, текущую в его теле. Робетт Гловер был достаточно любезен, чтобы отвести ее в сторону, прежде чем уйти с Роббом, и сказать ей, чтобы она верила в своего сына («Потому что он обладает величайшим умом к войне, который я когда-либо видел, а я стоял в одной палатке с Робертом, Джон и Недом во время восстания»).       Он двинулся на юг с восемью и десятью тысячами пехоты и двумя тысячами всадников, оставив шесть тысяч всадников, с приказом быстро добраться до Риверрана, пока он задержит Тайвина от усиления осады. Все лорды согласились, что план хорош. С чем они не согласились, так это с планом Робба относительно Тайвина, но, к ее ужасу, Робб еще раз доказал свой значительный талант слова. В течение трех часов он говорил, беседуя со своими командирами, подробно описывая планы и возможности, успокаивая беспокойство и осуждая Тайвина, прежде чем все люди в палатке отозвали свои протесты.       От раздумий ее отвлек крик снежного сорокопута, и она с любопытством склонила голову. Она не была знакома с точными методами, которые Север использовал в войне, не только потому, что она была женщиной, но и потому, что она никогда этим особенно не интересовалась. Но она знала, что снежные сорокопуты не обитают в Шепчущем лесу. Тогда это должно быть сигнал, в этом она была уверена. Мгновение спустя она заподозрила, что это сигнал об отступлении, поскольку услышала далекие крики и вздохи в долине под ее небольшим хребтом. По ее телу пробежала волна беспокойства, и она оглянулась вокруг, чтобы успокоиться.       Несмотря на ее протесты, Робб выделил ей пятьдесят охранников. Она узнала об этом только перед самой битвой, когда дядя отправил ее на этот хребет. Она спорила, требовала, чтобы ей оставили не более десяти человек, или хотя бы тридцать, но в этом было отказано, и в конце концов она с негодованием уступила пятидесяти под неумолимым взглядом дяди. Теперь она обнаружила, что эгоистично иметь их рядом.       Теперь зазвучали рожки, пронзительные вопли, подобных которым, как она подозревала, жители Запада никогда не слышали. Она знала, что Север отличался от других королевств. У них были разные традиции, разные культурные ожидания, но, возможно, самое главное, у них была разная кровь. Кровь Первых Людей была странной вещью, как поняла Кейтилин. Солдаты армии Робба были выше и толще мужчин, типичных для юга. Они у них были более крепкие мускулы и у них было больше ярости.       Визг стрел отвлек ее внимание от ее мыслей, и она сосредоточила взгляд на долине. В эту ночь луна была яркой, сияла с мягкой силой, и с ее помощью она могла видеть сияющие копья и блеск доспехов и мечей. Рев, крики, вопли ужаса и ярости, они продолжались еще целый час, прежде чем начали стихать.       Кейтилин еще раз задалась вопросом, где ее дочери. По широко распространенной информации, их держали в плену в Королевской Гавани, но Робб утверждал обратное. — «Мы не получили никаких предложений о выкупе, не получи никаких завуалированных угроз их благополучию, а они все время не могут перестать говорить об отце? Нет, у них их нет. Кроме того, мои собственные источники забрали их в другое место», — Эта последняя часть очень привлекла ее внимание, но он отказался вдаваться в подробности. Какие бы вопросы она ни задавала, какой бы настойчивой она ни была, он держал эту информацию близко к груди.       Звук лязга стали теперь стал тише. Стрелы больше не летели, а облако заслонило свет луны, не освещавший ее взгляд. И все же она считала, что все почти закончилось. Ей хотелось только увидеть это, узнать, насколько хорошо все прошло. Ночь продолжалась, было холодно, но холод не мог сравниться с северной зимой, которую она пережила в Винтерфелле, пока Моллен внезапно не заговорил с ее стороны.       «Всадник с севера, леди Кейтилин», — Моргнув, услышала она и обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как всадник врезался в их небольшой гребень, и задалась вопросом, почему она раньше не услышала стук копыт лошади.       Когда она подошла к всаднику, они передавали лошадь одному из охранников, но ей не потребовалось времени, чтобы опознать Торрхена Карстарка. Он взглянул на нее, почтительно опустив голову на мгновение.       «Леди Старк», — Поприветствовал он, прежде чем потянуться за предложенной бурдюком и выпить его одним махом.       Кейтилин заметила, что на его доспехах была кровь, и когда она повернулась к его мечу, увидела, что с него слегка капает кровь.       «Как прошел бой?» — Спросил Моллен серьезным и простым тоном. Торрхен вытер рот, прежде чем заговорить.       «Великолепно», — Одного этого слова было достаточно, чтобы снять значительную тяжесть с груди Кейтилин. — «Они бросились прямо в нашу гущу, даже не подозревая, что мы там находимся. Две тысячи кавалеристов во главе с самим сиром Джейме Ланнистером попали в ловушку. Такой победы не было со времен Пламенного поля! Они потеряли двадцать человек от каждого северянина. Сотня рыцарей в плену, включая Цареубийцу».       Пятьдесят мужчин, охранявших ее, разразились аплодисментами, смеясь и хлопая друг друга по спине, ухмыляясь и передавая Торрхену еще еды и питья в знак празднования. Кейтилин закрыла глаза. Это было хорошо. Это было очень хорошо. Конечно, им еще предстояло снять осаду, и в ближайшее время, но теперь она потеряла своего командира, и битва была почти предрешена. Единственное, о чем ей сейчас нужно было беспокоиться, — это Зеленый Зубец. Эта мысль убила то облегчение, которое она почувствовала всего несколько минут назад, и тяжесть, еще сильнее, чем раньше, надовила на ее сердце. Раньше она была частично сосредоточена на этой битве, отвлекаясь от мыслей о действиях Робба, но теперь она была вынуждена думать об этом, и это наполняло ее страхом.       Закрыв глаза, она успокоилась, сделав несколько глубоких вдохов. Они победили, ей следует сосредоточиться на этом. Вскоре она увидит Эдмура и отца. Она не могла позволить себе отвлекаться на мрачные мысли, когда предстояло еще так много сделать. Робб вернется к ней, она верила его слову, и он поклялся, что вернется живым и победителем.       «Приведи мне лошадь», — Приказала она Моллену. — «Я должна найти своего дядю».