* * *
— Я слышал, Лидер приготовил для нас сюрприз, — потянулся Четвёртый, посматривая на своих собратьев. Его волосы были черными, такими же, как и глаза, что своим цветом были темнее даже самой тьмы. — Как считаете, что это будет? — Он пытается найти на нас управу, — произнёс Второй, отрабатывая одно из домашних заданий, связанное с искусством. — Ничего хорошего. — Он ничего не сможет сделать, если мы сами не согласимся на работу с ним. Если мы сами не покажем, что для нас является слабостью, то ничего не будет, — задумчиво произнёс Седьмой, проверяя домашнее задание Шестого. — Молодец, но вот в этом упражнении есть ошибка. Попробуешь найти? Лео кивнул, а потом взял тетрадь, начиная считать по новой. Эван в это время гладил по волосам собрата, перебирая чужие мягкие волосы. Иногда Дже вмешивался, говоря, на что следует обратить внимание, чтобы тот выполнил упражнение верно и понял основной принцип подсчёта. К назначенному часу они все предстали перед Лидером. Одетые в универсальную форму, выстроенные в ряд по стойке смирно. Второй, Четвёртый, Седьмой и Шестой. Они стояли по росту, так как порядок не имел значения: физически они развивались иначе. Позади военного стояли солдаты, перед которыми на коленях сидели люди с мешками на головах. Руки были зафиксированы наручниками. Одежда потрёпанная, а от самих жертв сильно воняло. — Это ваши игрушки. Делайте с ними всё, что хотите, но они должны выжить в течение одного месяца как минимум. У кого его питомец проживёт дольше, тот получит награду. Вопросы. — Игрушки подержанные. Посвежее не нашлось? — Переживешь, — ответил вампиру мужчина и указал на людей. — Разбирайте. Поняли ли в тот момент, что именно от них требуется? Не особо. Они просто стали жить так, как делали это всё время. Единственное исключение — появление живых игрушек в виде людей. И если Шестой относился к человеку рядом с собой достаточно спокойно, обеспечивая того всем необходимым, но по большей части игнорируя чужое существование, то его старшие вели себя иначе. Джонни практиковался, проверяя на человеке грани своих способностей и возможностей. А после небрежно оставлял в углу, который выделил для своего питомца, измученного человека. Четвёртый предпочитал развлекаться тем, что давал волю своим желаниям, не замечая, как падает в бездну всё глубже и глубже. И даже его зверь пытался остановить того, но это мало интересовало самого вампира. Потому что единственное, что имело место быть, — это кровь. Он вновь и вновь пил свою живую игрушку, предпочитая наслаждаться горячей жидкостью на своем языке. Он никому не говорил, но всё время пытался найти что-то, что смогло бы помочь утолить его вечную жажду. Не понимал, что именно, но был уверен, что когда-то пробовал что-то особенное, что давало ему почувствовать насыщение. И сейчас этого не хватало, вызывая с каждым приёмом пищи всё больше и больше желания ощутить давно утерянный вкус. Зарычав, Четвёртый отбросил от себя обессушенное тело. Бесполезный мешок с кровью. — Что ты наделал? — Седьмой появился в комнате вместе со Вторым неожиданно для Сета. И если Эр отреагировал на эмоции, что испытывала жертва Четвёртого, то Седьмой, скорее, по причине беспокойства за брата. В последнее время Четвёртый всё чаще становился раздражённым, агрессивным, переставал считаться с человеческой жизнью полностью. Эван всё больше и больше погружался в мир, который не был понятен остальным вампирам. Общаясь со своим человеком, его интересовал человеческий мир. Как жили обычные люди, что для них являлось самым ценным и на что они обращали внимание. Что делало их людьми. Седьмому было интересно всё. — Это всего лишь жалкие людишки. Пища. Мешки с кровью. Они ничтожные, слабые по сравнению с нами, — Юта приблизился к братьям, сверкая глазами, начиная показывать свои длинные клыки, пока ещё контролируя способности. — Кто они такие? — Хён, они живые. Как ты, Второй, я. — Что, может, тогда в веганы заделаешься? Или животные тоже живые и ты предпочтёшь умереть? Мы вампиры. Мы питаемся кровью людей. — Это не значит, что нам нужно их убивать при любой возможности. — А они тебя убьют, не задумываясь, — Глаза Четвёртого сверкнули алым цветом. — Давай проверим. Невзначай скажи человечку, который у тебя живёт, что это может нас убить, если это воткнуть прямо в грудь, — и он грубо впихнул брату в руки свой любимый клинок. Совершенно обычное человеческое холодное оружие с инициалами Четвёртого. — Прячь некоторое время под замком, пока однажды не забудешь. Готов поспорить, она использует этот клинок по назначению, — вкрадчиво шептал вампир, смотря прямо в глаза своему брату. Второй не вмешивался, предпочитая отстранённо наблюдать за происходящим. Интереса Седьмого он не разделял, но и пофигизм Сета он не поддерживал. Эван долго сомневался, стоит ли так ему поступить так, как сказал старший брат. В итоге любопытство и желание доказать, что Четвёртый ошибается, сыграли с ним свою злую шутку. Ночью Седьмой проснулся от того, что его грудь пронзила жуткая боль. Но ещё больнее было от осознания, что он ошибся. Увидев, что вампир не умер, человек вновь и вновь вонзал в него простую железку, не способную причинить хоть какой-либо вред. Игрушка кричала, пока сам вампир смотрел на неё и молчаливо ронял слезы. Он ни разу не трогал человека, предпочитая давать тому всё, лишь бы он ни в чем не нуждался. Чтобы человек доверился ему, ведь он не хотел быть похожим на монстра, которым считали вампиров в действительности. Но клинок продолжал всё так же равнодушно разрезать его плоть, пока не появились солдаты, оттаскивая женщину от Седьмого. Ворвавшиеся Второй и Четвёртый были в шоке от происходящего. Второй стоял в углу и смотрел на брата, оценивая то, что он видел. Он смотрел на количество ранений, понимая, что регенерация Эвана не работала. А это значило, что всё это время его брат не пил кровь, идя против себя, своей сути, поддаваясь чужому влиянию. И каждый из них видел, как Четвёртый сломал шею той человечке. Потому что был взбешен тем, как та поступила с его братом. Четвёртый сожалел и очень сильно. Он не должен был устраивать эту дурацкую проверку. Он же знал, насколько Эван отличался во взглядах со своими старшими братьями. Да, Сет заставил брата засомневаться. Но он хотел как лучше! Показать сейчас, насколько люди опасны, чтобы его младший запомнил урок и был осторожен с этими слабыми существами. Чтобы не доверял так слепо, ведь мог в действительности оказаться в смертельной опасности. В срочном порядке их созвали, как только инцидент дошёл до Лидера. Мужчина молчал, переводя взгляд с одного на другого. Результаты расследования были изучены. Оставалось лишь принять решение. — Я разочарован. Мне было интересно, есть ли у вас человечность, душа, умеете ли вы испытывать сострадание. Но в итоге всё это превратилось в цирк. Ты, — он указал на Четвёртого, — просто животное. Ты, — Второй, — равнодушный ко всему живому. Скучающий и бездушный. Ты, — Седьмой, — наконец должен определиться, кто ты, — и холодные глаза посмотрели на каждого по очереди. — Чтобы все вынесли урок из происходящего. Увести Четвёртого в комнату для наказаний. — Нет, — и Седьмой сделал шаг вперёд. Его грудная клетка была открыта, показывая всем медленно затягивающиеся раны. Шестой и вовсе отводил взгляд, чувствуя горечь и тошноту от вида кровавого месива. — Он ни в чём не виноват. Если кто и заслуживает наказания, так это я сам. — Ты достаточно наказан, — спокойно отреагировал военный и дал команду солдатам. — Я настаиваю, — упрямо повторил Эван. — Это моё наказание, брат, — Сет шагнул к солдатам, но был остановлен. — Увести Седьмого. Эвана увели, оставляя остальных разбираться со своими мыслями. С тем, с чем их столкнула суровая реальность. Отношение Седьмого к людям сильно изменилось после инцидента. В тот день зверь Четвёртого взял верх. Потому что понял, что не в силах защитить своих братьев, наоборот, являясь причиной их бед. Сет появился через некоторое время на общей тренировке. Появились круги под глазами, но они быстро ушли при хорошем питании. Убедившись, что с братьями всё хорошо, Седьмой подошёл к Лидеру после занятий и долго разговаривал с ним. Эван исчез из поля зрения всего корпуса на долгий год. После возвращения люди для него стали лишь способом достижения цели.* * *
— Казалось, что когда я его увидел, все то, что делало его добрым, сострадательным, исчезло. Но по факту оно осталось только для нас, рождённых вампирами. Выходя на задания, он получал свою зарплату, которую делил на три части. Первую забирал себе. Вторую откладывал на будущее. Третья тратилась на нас, но в основном на меня, так как я стал часто впадать в состояние берсерка, — закончил свой рассказ Юта. — Джехён не монстр, он просто стал тем, на кого каждый из нас может сейчас положиться. Выполнить даже самое бесчеловечное задание, потому что единственные родные существа для него — мы сами. Сейчас вы являетесь тоже частью его семьи. Хотите вы этого или нет, но он так же будет заботиться о каждом из вас. Воцарилось тяжёлое затяжное молчание, в котором каждый обдумывал что-то своё. Доён прижался спиной к ноге Джонни, ища у последнего поддержку. Второй с колебанием опустил руку и погладил Десятого по угольным волосам. — Допустим. А какого это питаться от человека? — протянул Девятый, смотря на стол перед собой. — Если будешь себя вести на отлично и проявишь себя, то Лидер может устроить охоту. Участвуй в ней, и тебе представится случай вонзить свои клыки в живую плоть. Но перед этим он должен убедиться, что ты потерял все то, что делало тебя человеком, как бы это не звучало. Ему не нужны человечные вы, но и не нужны бездушные монстры. — Так и скажи, что он просто боится, что мы однажды пойдем против него.* * *
— Ты готов? — спросил из Лидер, транслируя свой голос из динамиков. Тэён, который стоял в помещении, что было похоже на огромный лес, посмотрел на камеру и показал знак «Ok». У него было всего одно задание. Изучить местность, запахи, следы. Понять, что здесь происходило и по возможности найти капсулу чёрного цвета, в которой спрятаны важные документы. Время неограниченно. Это вызывало одновременно и восторг, но в то же время и опасение. Что он будет здесь делать совершенно один? Опасно ли здесь? Справится ли он сам? Хищник внутри него был настроен примерно так же, но с оговоркой на то, что в любой момент опасности к нему придут на помощь. Уверенность в собратьях. А ещё где-то на грани сознания интуиция говорила ему, что ничего из происходящего тут не могло быть простым. Вампир смог в этом убедиться в тот момент, когда понял, что двери надёжно закрыты, и у него нет ничего. Ни еды, ни воды, чтобы хоть как-то позаботиться о себе. Привлечь к себе внимание с помощью камер не получилось. Наверняка Третий смотрелся смешно, прыгая и размахивая руками. Клоун или цирковая обезьянка. Смутившись, он направился в лес, по пути зло пиная упавшую ветку. Нужно было изучить здесь всё. Найти капсулу. Возможно, в ней есть ключ-карта, которая выпустит его отсюда. Или будет достаточно показать её на камеру, чтобы отпустили. Ён ходил, касался деревьев, мха, растений. Это всё вызывало в нём искренние эмоции и воспоминания, в которых он был когда-то ребенком. Вот так же ходил по лесу в компании родителей и сестры, выискивая солнечную или красивую поляну, на которой они проведут все вместе ночь в палатке. Будут рассматривать всю ночь звезды на бескрайнем небосводе, жаря на костре еду и сладости. Возможно, если повезёт, ловить светлячков и сажать в банку, в самом конце выпуская, чтобы появилась светящаяся дорожка. Вампиру нравилось чувствовать запах леса, его дыхание. Это настроило его на другие воспоминания. Чуть нахмурившись, он огляделся, чтобы убедиться наверняка. Лес. Это был тот самый лес, в котором он уже был во сне. Если сейчас повернуть, то он окажется у небольшого ключа с холодной водой. Если перепрыгнуть его, а потом пойти дальше, то он сможет подойти к старым поваленным деревьям. Оказавшись у валежника, вампир провёл рукой по зелёному влажному мху, осматривая его. Подняв взгляд, продолжил изучать местность, пока не заметил вход. Ветки и стволы деревьев были свалены вместе, образуя небольшое защищенное место. Внутри было уютно и даже теплее, чем снаружи. Разросшийся мох образовывал плотную крышу, которая снаружи цвела мелкими белыми цветочками. Внутри было обустроено, а это значило, как он успел убедиться, что тут жили рождённые, стоило им задержаться в лесу. Это можно было понять по уже практически выветрившемуся терпкому запаху парфюма Джехёна, по лёгкому оттенку страха и холода, которые принадлежали Джонни. Обычно липкая, они обволакивали полностью в свои сети, а тут была не тоньше паутинки на лице. А вот это место было похоже на койку Чону, ведь вот тут, в углу, если не присматриваться, то не видно, были нарисованы двое людей. Места для четвёртого тут не было. Сморгнув, он направился на выход, чтобы отыскать там ещё один запах. Четверо братьев, так где место для ещё одного? Тэён ходил и принюхивался, выискивая хорошо знакомый запах Юты. Он был особенным, естественным, мягким, одновременно с этим сильным, один раз вдохнешь и поймешь, что второго такого нет. Нужно было только хорошенько принюхаться. Настроиться на всего один-единственный запах вампира. Тот, который приведёт его к Четвёртому. Поможет понять. Ощутить. Почувствовать. Ли сам не знал, куда шел. Знал, что идёт в нужном направлении, ведь его вело чутье. До тех пор, пока ни уперся в дерево, не понимая, что ему делать дальше. Вдохнув поглубже, он выдохнул, почувствовав на кончике языка то, что искал. Здесь. Но где? Осмотрев дерево по кругу, он увидел борозды на коре. Погладив по ним, проследил за следами, поднимая голову. Это было то самое место. На крепкой широкой ветке обычно спал вампир с животными глазами. Тэёна пронзило неуместное веселье. Тихо рассмеявшись, он представил Юту, который висел вниз головой, руки скрещены. Весь его вид напоминал классического монстра из фольклора, словно тот мог бы быть каким-нибудь Дракулой. Бледная кожа, впалые щёки. Острые уши, голодный взгляд алых глаз, смотрящих прямо на Ёна. Представшая перед глазами картинка была настолько реальной, что Третий испугался. Настолько, что в следующий момент бежал от того места прочь. Это не могло быть реальностью. Запахи братьев обрушились на Ёна, загоняя того, словно он сейчас был их добычей. Ощущение, что охотились на него, Ли Тэёна, простого человека, каким он был до того, как попал в корпус. Всё человеческое существо кричало от страха и ужаса, желая спастись и выжить любой ценой. Ли побежал, стараясь оказаться как можно дальше от этого места. Запаха крови, эмоций людей, которых тут загоняли. Мог услышать их крики, которые оглашали их лес в последние мгновения жизни. Тэёну было страшно находиться в лесу. Ему казалось, что его окружили души, которые не могли найти покоя, навечно оставаясь в стенах здания. Живой лес стал похож на тёмного монстра, что протягивал к нему свои ветви и корни, стараясь ухватить, поймать. Уронить и прижать к земле, чтобы поглотить его. Изменить. Споткнувшись, Ён надрывно закричал, перед тем как оказаться на земле. Руки и колени жгло от боли, которую он не ощущал с момента обращения. Свернувшись в клубок, ощущая себя одиноким и брошенным, Ён расплакался. Вместе со слезами парень успокаивался, вспоминая, что он больше не был человеком. И, пожалуй, только этот лес мог дать ему чувство относительной безопасности. Ведь именно тут охотились рождённые на людей. А это значило: тут косвенно была и его территория. Территория его… братьев. Зарываясь глубже в листья папоротника, укладывая голову на прелые листья и корни, он закрыл глаза. Слушал землю и дыхание леса, пока не уснул от этой колыбельной. Ему снилось, как кто-то из вампиров пришёл к нему, нашёл его на этой холодной земле, а после забрал. Унёс в то место, в котором жили они сами, среди мха и валежника. Снилось, что он чувствует тепло чужого тела, которое согревало прямо сейчас. Тем больнее было просыпаться одному. Сильнее зарылся в листья, прячась от всего, что его окружало.* * *
— Думаете, он сможет выдержать внедрение? — Сможет. Ещё и покажет результат, который удивит нас всех. Военные и учёный смотрели на экран монитора, наблюдая за вампиром, который сейчас лежал и не подозревал о том, что скоро с ним произойдет. Рождённый сам дал согласие, тем самым сводя все риски к минимуму. — Какой итог нас устроит? Ученый смутился, понимая, что сморозил глупость, задавая столь очевидный вопрос. — Сто процентный.* * *
Джехён находился в своей комнате и смотрел на потолок, обдумывая свои слова, действия, поступки. Свою историю, то, что он делал с братьями и что делал с Ёном. Он помнил вкус его крови. Его ненависть. То, кем он считал его. Монстр. И вот он услышал это вновь. Но уже не из уст Тэёна, а прочитал в каждом взгляде обращённых вампиров. Так кем он всё-таки являлся для своих сородичей? В действительности ли он видел этого монстра или придумал, чтобы иметь хоть какое-нибудь оправдание в будущем?* * *
Ён ходил по лесу, изучал его. Нашёл воду, точнее, вспомнил про ключ, но он так и не смог найти ничего съедобного. К убежищу рождённых он не приближался, предпочитая оставить их личное место без его вторжения. Достаточно одного раза, чтобы те могли понять, что он там был, если запах останется к их следующей охоте. Вместе с тем, как проходили дни, он постепенно привыкал к ауре собратьев, пропитываясь ими. А возможно, просто дичал, так как с каждым днём рос и его голод. Стало сложнее было контролировать самого себя. Человеческий голод отошёл на второй план. Это порадовало Ёна, и он задумался над своими новыми способностями. Хотелось иметь возможность пообщаться с рождёнными, так как те могли больше рассказать о себе. А Третьему приходилось познавать самого себя самостоятельно. Зрение, слух и обоняние стали значительно острее. Он старался запомнить это состояние, чтобы и в будущем обращаться к нему. Потому что преимущества были заметны и невооруженным глазом. Видеть значительно дальше и лучше, рассматривая самые незначительные детали в окружении. Проверить слух было сложнее, так как тут всегда было тихо. Единственный источник звука — вода. А вот с обонянием он развлекался по полной программе, принюхиваясь ко всему, чему он только мог. Больше всего ему нравились запахи вампиров, которые он мог различать каждый день сильнее. Иногда ловил себя на том, что радуется, что не тащит всё подряд в рот, чтобы убедиться, что и вкусовое восприятие потерпело серьезные изменения. Одним из интересных упражнений стало желание слиться с окружающей средой. Он учился не дышать, вспоминая, что за это первое время над ним долго подшучивал Эван. Со временем он стал пробовать делать так, чтобы не билось и его сердце. Потому что это точно было особенностью рожденных — сердце у них не билось от слова совсем, в то время как тот же Тэиль и Марк уже могли свободно обходиться без дыхания. Но обращенные всегда звучали, чем выдавали себя. Ли не заметил, но даже его запах стал тоньше, по сути, рассеиваясь практически сразу же в окружении. Его глаза не сверкали, как у остальных вампиров, но все же даже они менялись, становясь более глубокими и выразительными. Когда в лесу впервые появились обращённые, они сразу ощутили опасность. Чону говорил, что в этом лесу никого нет из живых существ, но все говорило о том, что тут кто-то был. Они всё это время воспитывались рожденными вампирами, которые постоянно говорили, что страшнее их никого здесь нет и быть не может, боялись. Хэчан неуверенно поглядывал на Тэиля, который был рядом с ним. Тот, в свою очередь, старался держаться уверенно, легко улыбаясь своему младшему. Марк смотрел на лес и перебирал в голове латынские названия растений, стараясь не акцентировать внимание на своих ощущениях. Доён был значительно спокойнее, прекрасно осознавая, что страшнее ужаса, с которым он успел подружиться, ничего быть не может. Пусть его инстинкты говорили иначе. И сейчас они стояли все вместе у края леса, где им разрешили осмотреться, прежде чем запустить к ним дичь, на которую они будут охотиться. Возможно, к ним присоединятся даже рожденные, которые помогут им с первой охотой. Потому что, как с ними поделились, практика правильного укуса была только у Тэёна. Лишь Хэчан мог похвастаться этим совсем чуть-чуть, выразительно поглядывая в сторону Муна. У остальных такого опыта не было, так как их перехватывали сразу, вручая пакеты с кровью. — И мы должны быть вот тут ближайшие двадцать четыре часа? — поёжился Хэчан следуя за старшим в лес. — Думаю, меньше. Сейчас больше трёх часов ночи, а значит, у нас есть несколько часов, чтобы найти место для сна. После отдыха продолжим исследование. Уже там, предположительно в двенадцать к нам присоединятся остальные, — быстро подсчитал Марк, вспоминая расписание брата. — Не знаю, как вам, а мне тут не нравится, — Хёк поёжился, нервно потирая руками по плечам. — Доён, ты почему такой спокойный? — Джонни страшнее, если реально ощутить его силу на себе. А вот то, что мы сейчас чувствуем, — это наше остаточное от людей. Чем больше мы боимся, тем больше в нас человеческого, а не вампирского. Вон, оцените Марка. Спокоен. — Мне тоже жутко, но не в той степени, о которой можно подумать, — равнодушно отозвался Пятый, внимательно изучая мох. Доён ухмыльнулся, от чего Хэчан закатил глаза. Потому что он это слишком часто видел эту манеру ухмылок у Второго. Хотя о чём он мог говорить, если даже Марк перенял какие-то привычки от своего близнеца. Он сам стал подхватывать порой фразы Тэиля, чем вызывал забавные реакции у остальных. Несмотря на то, что им объяснили всю суть их страха, спокойнее от этого не становилось. У некоторых из них, кто уже воспринимал себя вампиром больше, чем человеком, зверь говорил, что было что-то ещё. — Ребят, здесь что-то иное, я вам говорю. — Не паникуй и не нагнетай. Просто скажи, что тебя не радует тот факт, что придётся спать на земле и пить нефильтрованную воду с паразитами, которую найдём. Если найдем, конечно. А ещё мы без еды. Младший, оскорблённый, замолчал, чтобы в следующий момент поймать Тэиля за руку и потянуть того на себя. Первый, не ожидая этого, повалился назад. Перед вампирами мелькнула тень. Слишком быстро, слишком стремительно, чтобы разглядеть. Но она точно могла задеть Муна, если бы не реакция Хэчана. Девятый принюхался, начиная сверкать серебристыми глазами, пытаясь понять что-то для себя. Увидеть то, что могло напасть на его «лунного малыша». Но ничего не находил. — Ребят… — Мы тут всё же не одни, — выдохнул Марк, понимая, в какой ситуации они оказались.