Что бы ты ни делал

Вадик сидел за столом и пил чай. Чай давно остыл, нетронутый, за окном едва вечерело мутным хмурым городским вечером. Всё было хорошо, было столько возможностей и планов. Свобода давила грудь, планы лежали ненаписанные и неначатые. Всё было как новый костюм, пока великоватый. Надеть бы его с удовольствием, да руки коротки, а плечи узки пока. Вот он и сидел. Всегда, впрочем, оставалось что-то кроме музыки, чтобы когда она, капризная, отворачивалась, было на чём стоять, не падая в пропасть. У Глеба наверняка не было таких проблем, Вадик слышал его наработки, ему новый костюм пришёлся точно по телу, и в сольное он шагнул широко и вовремя. Вовремя на этой мысли его перебил телефон, звонил Глеб, лёгкий на помине. Серьёзно глядел с какой-то детской фотки. Вадик принял вызов, выливая чай в раковину. — Алло? — Вадик! — Да? — Вадик! — он говорил громко, вокруг шумели люди, — ты можешь мне такси вызвать? Я без денег в аэропорту. — Чего?.. Да, конечно. Хочешь, сам подъеду? Посидим, поговорим. — О, это было бы очень хорошо. Тут, понимаешь... — он замялся. — Чего, Глеб? Ты не только без денег, но ещё чего-то? Что случилось вообще? — Это не телефонный разговор, — сказал он с некоторым пафосом, но сбился, — Приезжай поскорее? — Не телефонный? Мне сорок минут до тебя, выхожу. Всё нормально? — Нормально, — неуверенно сказал Глеб. И бросил трубку. — Поганец. Вадик натянул штаны, взял куртку, ключи и телефон и вышел из квартиры, оставив на кухне свет и немытую сиротливую чашку. Вечер уже не хмурился толком, а сверкал фонарями, пока он ехал по свободным дорогам. Глеб уже стоял на улице, спиной к ветру, в каком-то нелепом пальто и с маленьким, дамским практически вишнёво-красным чемоданом. Не Глебовским чемоданом. Вадик просигналил, и Глеб, даже не посмотрев толком, рванул к его машине. Вадик попробовал махнуть ему рукой, но он резко зашёл за машину, открыл багажник и швырнул чемодан внутрь. За ним гнались? — За тобой гонятся? — спросил Вадик, когда он залетел на пассажирское сидение, чуть не прищемив чего дверью. — Привет. — Привет. Нет, — он вздрогнул, — поехали. Это было, конечно, подозрительно. Но Глеб не выглядел испуганным или загнанным, просто нервным. И немного удивлённым. — К тебе или ко мне? — схохмил Вадик. — К тебе, к тебе быстрее. Поехали же. Он вывел машину на трассу, пока Глеб закуривал. Уже совсем стемнело. — Всё точно нормально? Глеб, говори, чего случилось. Всё нормально, я помогу. Тебя ограбили? — Что? Нет. Вещи, они, — он неопределённо взмахнул рукой с сигаретой, — там. — Там? — Да. Забыл я их, Вадик. Следующим рейсом привезут, кто-то из техников летит. — А что за чемодан там тогда? Как вообще можно забыть свой чемодан? — удивился Вадик. — Там такое... — Глеб докурил до фильтра одной затяжкой, не выдавая ничего вразумительного и тянущего на объяснение, — Такое. Я ведь думал, они несерьёзно! — Глеб, я не загадки слушать пришёл, вон на ночь глядя поехал за тобой. Заслуживаю объяснения? Глеб очнулся от удивлённого созерцания стекла и сказал: — А. Да. Слушай, всё начиналось нормально, как обычно, просто концерт... *** Кончился концерт, начались обычные фанаты у чёрного входа. Приятные, вежливые ребята, никто особенно не лез, пьяных не было, отлично! Только одна девушка с задних рядов нервно и постоянно спрашивала, спит ли он с фанатами. Первые пару раз он пропустил мимо ушей, ещё пару проигнорировал, на ещё один ответил раздражённым взглядом. На неё шикали, но она вообще не воспринимала ничего и как заевший диск бесконечно говорила про беспорядочные постконцертные связи. — Девушка, да успокойтесь. Мне бы в тур тогда для, — он театральным тоном выделил, хотя был уже на взводе, — средств контрацепции пришлось бы ещё один чемодан брать, перевес выходил бы в аэропорту. Фанаты вокруг засмеялись шутке, девчонка стихла. Кто-то сбоку схохмил: — Чемодан гандонов дороговато выходит, не разоритесь, Глеб? — Да пока справляюсь как-то. А что, скинуться хотите? С фаната по презервативу — уже пара сотен выходит. Посмеялись и забыли, фанатов больше интересовали его торопливые автографы на доступных для этого поверхностях. Он посмеялся и забыл, точнее. На следующее утро, ожидая такси в гостинице, он сидел в фойе, поставив сбоку чемодан. Сидел в телефоне, пока не поднял по какому-то наитию голову. За стеклянными дверьми стояли фанаты, возможно, из вчерашних, и махали ему руками. Он помахал в ответ, не особенно настроенный на взаимодействие, но тут они начали махать активнее, указывая на что-то снизу. Красное. Зрение у него было так себе, поэтому он поднялся, как дурак, и вышел на улицу? Зачем? Показалось, что это по-человечески — не оставлять их на улице одних. А потом всё как в тумане. Ему жали руки и как презент вручили маленький вишнёвый чемоданчик. Он приоткрыл его, подумав: "какой странный подарок", и тут же нервно рванул молнию обратно. Распрямился, подыскивая слова для такой ситуации, но тут рядом просигналило такси, его такси, и фанатским поддерживающим потоком его занесло в жёлтые двери. И уже в окно такси он нашёл слова, цензурных из которых было мало, но все были выражающими крайнюю степень удивления, но фанаты, машущие ему от удаляющегося здания гостиницы их уже не услышали. В абсолютной прострации он оказался в самолёте и только там понял, что кроме паспорта, телефона, билета и пачки сигарет, у него ничего с собой нет. Кроме, с содроганием подумал он, чемодана презервативов в багажном отсеке. Как на это вообще отреагировали люди на проверке багажа?! *** — Был соблазн его не забирать вообще, но я забрал. Вот и всё. Вадик, уже не стесняясь, хохотал в голос.