Xenophrenis

Глава 3. In luce Ночь прошла спокойно, и делегация наконец выспалась после долгих дней пути. Первыми встали солдаты и, умывшись и позавстракав чаем с выпечкой, принялись помогать кейрам грузить припасы в и на карету. Их уже поджидала другая повозка с двумя крепкими кучерами, нагруженная пустынным тростником, тканями, шкурами животных с саванной области пустыни и разной солью. Дэвид, выйдя из шатра, заметил Миклу и подошел к ней, почесывая бакенбарды: -У нас буду сопровождающие? — Это вы сопровождающие, сопровождающие мою торговую повозку. — пояснила женщина, указывая на груз. — Сыновья наших торговцев совершат бартер с ари’шу, как происходит в четвертей день каждого месяца, а вы после границы будете держать путь вместе со своими обожаемыми демонами. — из шатра вышла, зевая и почесывая плечо, Мария, и Микла обратила свое внимание к ней. — Малая, ты проснулась! Как тебе спалось на новом месте? Женихи не снились? У меня для тебя есть подарок. — Женихи… — неуверенно повторила Мария, наблюдая, как старшая ворожея, ловко запрыгнув на порожек повозки, достала из кучи вещей небольшой сверток. Дунув на него, сгоняя вездесущую пустынную пыль, женщина спрыгнула обратно на землю и, развернув, протянула девочке песочно — желтое платье с черными лентами. Платье было чуть ниже колена, на ребенка чуть старше Марии, и открытые участки плеч и коленей говорили о том, что такой наряд в Охристом королевстве бы точно не одобрили. На воротнике и бретелях переливались маленькие золотистые камушки, а оторочен подол платья был черной искусной вышивкой. Мария протянула руки и осторожно приняла подарок. — С-спасибо… — Ой да не за что! — хохотнула Микла, наблюдая, с каким трепетом разглядывала платье маленькая графиня. — Моя старшая дочь быстро из него выросла, так что считай, оно новое. Носи на здоровье. — мимолетно обняв девочку, ворожея вернулась к Дэвиду, который рыскал в карманах в поисках зубной палочки для дочери. Гигиена прежде всего. Собравшись и попрощавшись с Миклой и ее большой семьей, делегация вместе с торговцами направилась в путь. Повозка кейров вместо колес имела плоские продольные деревяшки, свободно скользящие по раскаленному песку, а лошади были более приспособлены к суровому пустынному климату, нежели скакуны графа и барона. Мешки и бутыли были полны воды, припасы весело позвякивали, и двое мужчин на торговой повозке затянули какую-то озорную песню о трех змеях, девушке и ее женихе. Пели они громко и несколько фальшиво, но Мария все равно высунула голову из окна, глядя вперед и искренне улыбаясь. Путь до границы занял несколько дней, и за это время успело приключиться сразу несколько событий. Во-первых, у кареты, увязнув в песке, сломалось колесо, и кучер, выпав из сидения, сломал запястье и не мог больше держать поводья. Его было решено заменить другим солдатом, а пострадавший был отправлен лежать на припасах рядом с Марией в карете. Во-вторых, кейры поссорились между собой из-за того, как правильно называть по кличкам лошадей, и перестали разговаривать. И в-третьих, маленькой графине стало хуже. Он высокой температуры и постоянного пота поражение стало разрастаться сильнее и достигло уха девочки. Зуд и легкая давящая боль сильно расстраивали ее, и Дэвиду приходилось делать остановки чаще, чтобы утешить ее, обработать рану кейрийской мазью и успокоить незадачливого кучера, боящегося подхватить чуму и жавшегося к дверце кареты. Граница выглядела как сужающийся участок суши и небольшой мост между материковой частью, по которой путешествовала делегация, и крупными островами. Впереди виднелся опоясывающий берега оазис, сквозь песок тут и там пробивались редкие суккуленты, и Дэвид облегченно вздохнул. Он никогда здесь не был, но читал об этом месте много, как и его дочь. Де Цендре любили книги. -Не трогайте плоды. — сказал один из Кейров, когда они въехали в оазис и повсюду закрасовались толстолистные деревья с красными плодами. — Это уже считается землями ари’шу, и без разрешени товар брать нельзя. — Мария с любопытством поглядела на алые плоды в виде звезд, которые уже видела в орде, после чего принялась смотреть под колеса. Сменное колесо работало хорошо, а вот лыжи кейрийской повозки начали застревать меж растений и в неглубоком грунте. Через час такого замедлившегося пути сквозь лианы и темно-зеленые листья, под гогот местной фауны, делегация выехала на пологий холм, замыкающий лес и спускающийся к воде. Там виднелся странного вида мост, лежащий прямо на воде и уходивший змеей по морской поверхности к островам вдали. У широкого въезда на мост стояло… нечто. -Это еще что такое… — под нос пробормотал барон де Бра и невольно обвел пальцами круг на груди в молитвенном жесте. -Это, друг мой, то, что вы зовете демонскими технологиями. — смеясь, ответил один из кейров, кивая на монолитную блестящую повозку трапециевидной формы на множестве мелких колес. Входа и выхода у нее не было, как и кучера с конями, однако с одного из концов виднелась большая клеть на таких же мелких колесах, пристегнутая к неведомой повозке. — Они без коней ездят. Научились использовать энергию камня, если говорить простыми словами… а сложными я и не знаю. -Но где они сами? — приближаясь к неизвестному, Дэвид спешился, успокаивая коня, начавшего паниковать от вида демонического механизма. В этот момент одна из гладких стенок трапеции гладко поднялась вверх, словно утиное крыло, и наружу, будто из железного кокона, вышло существо на голову выше де Цендре. Оно имело полностью черное блестящее тело, покрытое многослойными светлыми тканями, а на месте лица — подвижная белая маска, будто состоящая из множества частей мозаики и отражающая теперь трудно определимую эмоцию. Существо выпрямилось и, дождавшись пока кейры поравняются с ним, сделал жест ладонью перед грудью. Кейры его повторили, пока Дэвид стоял и молча разглядывал первого встреченного им разумного ари’шу. Он видел и других, но те действительно были больше похожи на кровожадных бесов, а этот стоял и спокойно беседовал с людьми высоким дребезжащим голосом. Говорили они на кейрийском, посему Дэвид ни слова не понял, но его быстро отвлекла Мария, выбравшаяся вместе с незадачливым кучером из повозки. Она тут же испуганно спряталась за ноги отца, завидев долговязого худого незнакомца, и граф на всякий случай взял ее на руки. Ари’шу вдруг перешел на общий язык, завершив обсуждение товаров с кейрийцами и выслушав их историю о делегации де Цендре. — Граф. Для меня будет большая радость сопроводить вас в сердце нашего государства на этой земле. — тщательно выбирая слова, демон переводил крохотные светящиеся в глазницах зрачки с Дэвида на Марию и обратно, бросил почти презрительный взгляд на Барона. Вдруг он резко сократил расстояние до графа, ловко подцепляя черным когтем рукав ребенка и тут же разрывая нити. Ткань опустилась на грудь и спину по обе стороны от поражения, раздраженного постоянным натиранием. Дэвид в ужасе отпрянул и выругался, прижав к себе дочь. Демон лишь спокойно улыбнулся, что выглядело почти жутко с его мелкими острыми треугольными зубами. — Так гораздо лучше, верно? Обрабатывайте чаще и давайте ране дышать, граф. Я в ужасе от людской медицины. -Кхм, — как бы невзначай прокашлялся один из кейров. — Наша медицина ничего так… -Лишь благодаря моему народу. — оборвал его ари’шу, отойдя осматривать лошадей. Обнаружив у одной из них копытную гниль, он так посмотрел на солдата-владельца, что тот почувствовал себя проклятым на три колена вперед. — Вы врач, господин…? — Господин? — он приподнял надбровные дуги, над которым виднелась серебристая роспись. У меня нет имени. Еще не заслужил. — покачал головой ари’шу. — можете звать меня Храд, это «торговец» на нашем языке. Как ты уже понял, я не врач. Каждый уважающий себя ари’шу должен разбираться в базовых вещах, иначе чем мы лучше наших диких невоспитанных собратьев из ваших лесов? И то правда. Дэвид вдруг задумался о том, как мало он на самом деле знает, подвязывая порванную рубашку дочери. Он посадил ее на выброшенную из моря корягу и, позволив девочке просто наслаждаться солеными волнами на босых ногах, вновь достал мазь. В это время кейри перегрузили один товар в демоническую повозку, а другой — сладости, дерево и муку — к себе. Не утруждаясь тем, чтобы распрощаться, они махнули рукой делегации и укатили прочь, не желая лишний раз возиться ни с гостями пустыни, ни с ари’шу. Сам Храд не отреагировал на это никак, отходя обратно к своей повозке: -Граф, пора в путь. Надеюсь вас не сильно укачивает… я уже не помню, как с этим делом обстоят дела у северных людей, кейри почти всегда извергают пищу на наших мостах. Следуйте за мной, никуда не сворачивайте. Надо остановиться — лидер, топать я или граф, поднимает руку. Животных не трогаем, в пресную воду руки не суем, гадим подальше от дороги. Все понятно? Один из солдат хихикнул в ответ на эти правила, а барон, молчавший все это время, грузно залез на лошадь и зарыл полное лицо в ладонях. Ему все это было в новинку и странно, в его-то возрасте и с его-то взглядами. Однако еще больший шок он получил, когда крыло-дверь трапеции закрылась, скрыв в себе Храда, и та вдруг поехала сама по себе, выдавая сзади мелкие облачка фиолетового дыма. Она быстро набрала скорость и направилась к мосту, словно плашмя лежащего змеей на поверхности воды. Казалось бы, стоит такой массивной конструкции заехать на мостик, так тот моментально прогнется, утопив незадачливого ездока, но нет, деревянные части моста даже не дрогнули, лишь мерно покачиваясь на волнах. Повозка поехала вперед. -Да что же это такое! Мои внуки мне никогда в жизни не поверят, а для чего еще нужно такое путешествие? — взмолился де Бра и пришпорил коня вместе с остальными. Поездка по мосту, полная укачиваний, спотыкающихся лошадей и мужского нытья, оказалась самым легким этапом путешествия по землям ари’шу. Гигантский остров был покрыт плотными джунглями, ядовитыми болотами и зыбучими песками то тут то там, и сворачивать с пути, прокладываемом Храдом, не хотелось. Правила перестали казаться такими уж глупыми, когда перед и без того тревожной лошадью Дэвида вдруг возник гигантский пятнистый кот с синими носом, языком и кисточкой на хвосте. Грозно рыкнув, он все же отошел от лошади и скрылся меж лиан. Барону и одному из солдат очень уж понравилась зверюга и они громко ее обсуждали в надежде встретить еще одну. Однако путешествие не могло пройти полностью гладко. Замыкающий делегацию солдат к вечеру пути заметил, что его лошадь хромает, и отстал сначала на сотню метров, проверяя копыта, а потом и вовсе. Заметили это лишь через полчаса другие солдаты и, срочно остановив процессию, навлекли на себя весьма условный гнев Храда. -Я вам говорил о правилах, и кто-то слушал недостаточно внимательно. — вместо ярости на белом лице была маска терпеливого спокойствия, будто он говорил с детьми. — Именно поэтому у людей столько междоусобных проблем. Вы не умеете правильно коммуницировать. — А как надо правильно? — рявкнул Барон, разворачивая лошадь. — Ты уж научи нас, глупых! Разворачиваемся, ищем Павла! — скомандовал он своим людям. — Правильное ты увидишь в столице, если будешь соблюдать правила. Иначе ты сгинешь в этих землях. — твердо сказал ари’шу и вернулся в свою повозку, и та поехала по джунглям вновь. Остальные переглянулись, барон сплюнул на землю вслед Храду. — Я за своих людей горой! Я его, Павла, с младенчества знаю, пеленки из Циена возил, в одной коляске со своим катал! Тебе, демону, этого не понять! — и он вместе со своими оставшимися солдатами поскакали по пути назад. Дэвид что-то крикнул им вслед и даже хотел направиться следом, но взгляд упал на карету с больным ребенком, и, закусив от трудного выбора губу, граф последовал за повозкой ари’шу, как и его поредевшая делегация. Граф надеялся что и де Бра, и этот Павел, и остальные нагонят позже, а пока нельзя было терять из виду самоходную повозку. Однако ни через чаc, ни к вечеру барон не вернулся, и когда на остров опустилась ночь, Храд сам сделал остановку на небольшой влажной опушке и объявил привал по причине того, что люди слабы и нуждаются во сне. Дэвид рассказал ему о произошедшем, на что ари’шу только хмыкнул: -Они не вернутся. Даже мой народ не всегда понимает эти леса. Когда-то здесь жил другой народ, до вас и даже до нас. Вот они понимали. Человеку же не выжить, особенно на болотах. Кажется, у вас в таких случаях принято поминать? Пить алкоголь и есть особую еду? — он наклонил голову набок словно птица. Дэвид глянул на него с отвращением и ничего не ответил, делая для себя выводы о демонической эмпатии и отходя к своим солдатам, что развлекали Марию у кареты неумелым жонглированием. Один из солдат скрылся в кустах, избавляясь от плотного но непривычного желудку кейрийского завтрака, почему-то не переварившемуся, а девочка довольно хлопала в ладоши, то и дело бросая любопытные взгляды на ари’шу. Тот устроился в гладком сиденьи открытой самоходной повозки, вытянув худые ноги из-под одежд, и Мария заметила, что оканчивались они маленькими изящными копытцами. — Господин демон… — начала она, подойдя и оставив дремавшего отца у костра, и в глазных провалах Храда моментально зажглись огоньки. — Вы обещаете, что демоны не злые? Что вы не убьете нас как только мы прибудем в город? — Молодой человек, если бы я желал тебе смерти, ты бы уже разлагалась в трансмутационном коконе мертвая. — ровным голосом ответил ари’шу, поворачивая голову на длинной шее к девочке. — Но, кажется, тебя и так это ждёт. Старейшины скажут наверняка. — Но я не молодой человек, я леди! — зацепилась за фразу Мария. — Ты молода. И ты человек. И, разумеется леди. — подытожил он и отвернулся лицом ко внутренностям машины, давая ясно понять, что разговор окончен. Мария вернулась к отцу и, устроившись у него в своем «особом месте» — под мышкой, начала наконец чувствовать капельку уюта в этом чужом и жутком месте. Над головой пела какая-то ночная птица, с болот доносились лягушачьи серенады, а вокруг костра плясали какие-то луновидные жуки. Девочка прикрыла глаза и начала засыпать, случайно задевая пораженными местами броню отца. Пузырьки на большом розовом пятне моментально вскрылись, один даже брызнул зеленоватой сукровицей на скулу Дэвида, отчего он тревожно проснулся. От провел пальцами по влажному пятну, думая что начался дождь, попробовал на язык и замер. Вместе с осознанием пришло четкая уверенность в том, что никому об этом говорить не стоит, по крайней мере до того момента, как не будет доступно лекарство. Де Цендре утер потеки зеленоватой жидкости и кусочки кожи рукавом, стараясь не разбудить дочь. Попутно граф разглядывал видимую область поражения, понимая, что края жуткого пятна уже достигли щеки. Вдруг Мария закашлялась во сне, и Дэвид бессильно зажмурился, обнимая ее, вспоминая Анну и все слова врача, и засыпая. Храд не спал — ему это было не нужно. Он статуей сидел в своем сидении, наблюдая за спящими живыми. Его забавляло, что только его присутствие ограждало жизни этих людей от опасностей джунглей. Ему было скучно, но в не в человеческом понимании этого слова. По-настоящему скучать большинство ари’шу не умели, имея ментальное подключение к эгрегору Конгломерата, что бы это ни значило. Вот и сейчас расслабленный Храд расслабленно наблюдал за мыслями своих сородичей, не делая акцент на чем-то конкретном. Над головами запели насекомые, отмечая полночь в демонических джунглях. Спустя шесть дней пути по шумным джунглям, саваннам с огромными травоядными, красно-синей пустыне и прочим уникальным местам, делегация во главе с демоном наконец вышла на финишную прямую. Барон вернулся, один, очень бледный, и бросил лишь то, что ребята его сгинули. Выглядел он так, словно вылез из болота — мох налип на ворот и пояс на толстом животе, ногти сорваны, в углу рта ссадина. Один из его сапогов также остался на болоте, но де Бра это не сильно заботило. Он был крайне задумчив и молчалив. Но не было времени разбираться с потерявшимися на болоте солдатами, хорошо что хоть барон вернулся к удивлению Храда. Надо было спешить — Мария то и дело сухо кашляла, раздирая горло в кровь, дышать становилось затруднительно, а чумное пятно уже окружило губы девочки, подбираясь к ноздрям. Завидев впереди странный свет, Дэвид прищурился и поравнялся с демонической повозкой, стуча по ее раскалившейся поверхности костяшками пальцев. Часть крыла-двери съехала вниз, открывая маленькое окошко. Храд вопросительно глянул на графа, который не стал уговорено поднимать руку. Хорошо что это было лишь второе нарушение, и из-за него никто не пострадал. Дэвид кивнул вперед, на горизонт, то и дело поблескивающий белыми вспышками. -Да, впереди уже Дихир. То, что ваши предки назвали Золотым Городом. — почти с гордостью закивал острым подбородком ари’шу. — Гордость моего народа на этой планете! Ни единого кирпича не было использовано даже для башен, все сделано огнем, песком и умелыми руками. Дихиру более пяти тысяч лет, и простоит он еще в тысячу раз дольше. — А что такое планета? — только и спросил на это де Цендре, но Храд ничего не ответил, лишь неопределенно повел плечами, мол, забудь, это не важно. Когда кони и повозки приблизились к городу, обнаружилось, что вокруг него совершенно нет стен. Это страшно удивило как барона, так и графа. -Это же совершенно небезопасно! Даже рва нет… — Дэвид наблюдал за поначалу простыми домиками с парой этажей, но чем сильнее они углублялись в город, тем выше и причудливей были дома. Дома в виде странных букв, спиральные пирамиды — и все сделано из одного материала, похожего на оплавленные в огне пожара камни, гладкого и золотистого, с редкими включениями песчинок. В округлых окнах зданий было стекло, и то стекло не ровня тому, что делают в королевствах, да и вообще у людей! Тончайшее бесцветное стекло с легкими цветными затемнениями игриво подмигивали на солнце Марии, которая, давя кашель, изумленно на все это смотрела. Да, пожалуй это останется одним из самых ярких воспоминаний из детства ребенка. По дороге начали встречаться местные, которые вели себя на людской взгляд странно: абсолютно все улыбались. Жуткие широкие рты асбестовых белых масок обнажали острые мелкие зубы и влажно-черные ротовые полости. Кто-то выглядел почти совсем как человек, некоторые имели дополнительные конечности, иногда даже головы. Стоило барону увидеть двухголового продавца каких-то камней, так он невольно прыснул: -Ек-макарек! Эти ребята могут болтать и жрать одновременно! -Или просто вдвое больше жрать! — улыбнулся один из солдат. — Или так! — гоготнул де Бра, стараясь выкинуть из головы потерю и болотные ужасы. Тем временем выглядывающая из кареты с сонным раненым кучером Мария протестующе крикнула: — Но желудок-то у него один! Многие ари’шу тут же обратили свое пристальное внимание на девочку. Повернувшись к ней, две особи неестественно искривили шеи. Огромные глазничные провалы содержали, как и у Храда, в себе цветной чуть дрожащий огонек. Мария неуютно поежилась и спряталась поглубже в карету от пристальных стеклянных взглядов с зубастыми улыбками. Она стала глядеть вверх на верхушки зданий, высота которых доходила до семи, девяти, двадцати этажей. это было немыслимо — огромные словно термитовые постройки изгибались и тянулись вверх, богато мерцая золотыми песчинками и цветастыми окнами. На стенах некоторых из них красовались яркие надписи на незнакомом языке, совершенно не похожем на то, что приписывает демонам Аллагианская церковь. Однако обычного городского шума слышно не было — если кто-то говорил, то тихо, почти переходя на клекот и шипение, шума повозок и активной торговли — тоже. Но продавцы стояли там и тут со своими ручными телегами, и тихо общались с покупателями. Казалось, что во всем этом шелесте делегация де Цендре производит непозволительно много шума. Мимо проползла полуженщина-полузмея с красивой рогатой маской, и барон поймал себя на очень нехорошей мысли. Хмыкнув самому себе, он подъехал к графу и кивнул на десятиэтажное здание в виде скрюченного пальца так, что десятый этаж был наравне со вторым: -Приедем — сделаю такую себе в зимней резиденции. Жена ахнет! Будем новаторами в королевстве! — он нервно рассмеялся, давая Дэвиду понять, что веселье частично напускное. — Я думал тебе не нравится вся эта затея. — приподнял бровь де Цендре, провожая взглядом очередную группу улыбчивых зевак, отмечая для себя, что большинство из них крайне худые и не выглядят опасными. — Затея — изначальное говно, но архитектура! Ты только погляди! — он указал ладонью на высокое конусообразное здание прямо в конце широкой дороги. Кажется, Храд туда и направлялся. — да ни один ураган такую конструкцию не снесет! Вот какими нужно делать форты. — Но стен у них все еще нет. — усмехнулся Дэвид, как Храд опять открыл свое окошко. — Это не форт, глупый ты мешок с мясом. Это правительственно-культурное здание, Ропа. Хотя я не буду ждать уважения от живого северянина. Барон аж замолчал от такой наглости, но не стал спорить с демоном в демонической столице. Через какое-то время приблизившись к злополучному зданию, Дэвид спешился вместе с остальными, а Храд вылез из кокона-колесницы. Мария принялась пялиться на вход со стеклянной дверью высотой метра в три, но вдруг начал душить кашель, и над молчаливыми городом разнесся сдавленный сухой кашель. Девочка посмотрела на капельки крови на ладони и новой синей рубашке и смущенно оглянулась: с добрую дюжину ари’шу, медленно двигаясь, смотрели на нее. Один из них поднес трехпалую руку к шее Марии: -Dsazdi detseh. [«незнакомец-брат» — первое приветствие, яз. ари’шу] — прошептало существо мягким чуть бурлящим голосом, и отошло. Кто-то неопределенно покачал головой, но Мария не знала, что это было согласное кивание. Спустя несколько секунд девочка поняла — демоны смотрели на ее кожное поражение, краем ползущее по щеке. Он почесала подбородок, и капельки крови выступили меж волокон. Тонкая струйка пробежала по струпьям и упала в сухой песок. В этот момент подошел Дэвид и, закрывая девочку от незнакомцев плащом, вытер кровь платком. -Мария, солнышко, как ты себя чувствуешь? — Нормально, — закашлявшись, она улыбнулась отцу. — Я скучаю по Раймонду и. по маме. — Я тоже, милая. — Дэвид взял девочку на руки и повернулся к делегации. Солдаты выстроились в один ряд, готовые к новым приказам, а барон смешно пританцовывал с долгой дороги — спина затекла, а мочевой пузырь требовал внимания. Однако стоило ему выяснить у Храда, что в Дихире есть только два туалета, и те специфические, он взвыл и унесся за ближайшее здание. Ари’ушел проводили его взглядами, а Дэвид прокашлялся. — Итак, мы на месте, в золотом городе демонов. В этом здании я смогу поговорить с Темной Госпожой? — он смерил взглядом высокое блестящее строение, а Храд вежливо улыбнулся, принимая выражение лица окружающих сородичей. — Прошу прощения? Темную госпожу? — Темную Госпожу, Многоликую богиню, Бременную луной, как вы ее здесь называете? Та, что правит демонами, и… — начал было Дэвид, заставив ари’шу весьма по-человечески переглянуться, но Храд прервал его. — Должно быть, ты ошибся, граф. У нас нет правительницы. — У вас тоже правит мужчина? Бог тьмы? — Бог тьмы… — усмехнулся Храд и неопределенно покачал головой. — У нас отсутствует концепция единоличного правления. Мы все решаем на совете, члены которого избираются всем городом. — он умолчал, что все ари’шу и их решения контролировались загадочным Конгломератом, но в целом эта была правда — строй демонов был близок к настоящей демократии. — К ним мы и идем. До заката далеко, они должны быть в Башне Решений. -Над названием вы долго не думали, — заметил только возвратившийся барон, и граф быстро пересказал тому сказано. Лицо де Бра вытянулось, и он крякнул. — Да быть того не может! Если власть отдать черни, то наступят темные времена. -…для знати. — Храд повернулся ко входу в здание и легко толкнул стеклянную дверь. — Поторопитесь, у вашего ребенка не так много времени, чтобы стоять на солнце и слушать околополитические рассуждения. — он первый вошел, а барон, Мария и граф последовали за ним, наказав солдатам ждать в теньке снаружи. Солдаты, мужавшиеся всю дорогу по городу, теперь сжались у фонтана в тени больших зданий и принялись пить из него воду под пристальными взглядами местных. Изнутри Ропа была похожа на одну огромную винтовую лестницу, на которые казались навешанными маленькие полукруглые комнаты. При заходе снизу это все было видно как на ладони, каждая плавленная балка, каждая стеклянная дверь. Самая большая комната-капсула располагалась. На самом верху лестницы, и четверо пошли туда. По дороге они встретили ари’шу уборщика, который удивленно поглазел на бакенбарды и бороду Дэвида и улыбнулся Марии. Храд толкнул непрозрачное стекло входа, и перед гостями открылся большой светлый зал. Крыша, полностью сделанная из стекла, пропускала через себя солнце, искажая лучи в солнечные зайчики и яркие цвета. Ни столов, ни стульев не было, зато в центре, на покрытом мозаике полу, сидело четыре ари’шу, а вокруг поодаль — еще с пара дюжин. Все они тихо о чем-то говорили, на звук двери подняв глаза. Те, что в центре, отличались — их серые одежды были украшены золотыми и синими лентами, а на причудливых безволосых головах красовались металлические венцы. Тела их казались почти нормальными, разве что нечеловеческая худоба и смольно-черная кожа выдавала в них демонов. У одного из них оказалось два хвоста, а у другого — маленькие дополнительные ручки под грудью. Хвостатый встал и поприветствовал вошедших: -Храд-начального-звена, ты привел северных людей в наш город. Почему ты повел их сразу к нам? Почему не уважил их взор достопримечательностями и садами? Мария спряталась за плащ отца, слушая, как знакомый ари’шу рассказывает незнакомому о их миссии и ее заболевании. Храд, несмотря на внешнее спокойствие, казался слегка напряженным, когда отвечал: -Мудрый Соран, я знал, что время — наш враг. Мария, этот человеческий ребенок, подцепила пустотное поветрие и нуждается в вашем исцелении, и я не мог терять ни минуты, чтобы доставить ее сюда. — Дэвид удивился таким словам, не видя до это и грамма интереса к дочери со стороны Храда. — Достопримечательности и сады несомненно прекрасны, но здоровье девочки стоит превыше всего. По крайней мере для этих людей. Соран, хвостатый ари’шу, кивнул, его глаза мягко сверкнули пониманием. Он медленно подошел к Марии, взгляд его был наполнен добротой и любопытством. Мария, чувствуя себя немного более уверенно, выглянула из-за отцовского плаща. Соран протянул одну из своих рук, и на мгновение казалось, что воздух вокруг них запульсировал теплым светом. -Мы ощущаем боль этого мира, мира в которым и вы и мы — гости, — начал он, обращаясь не только к Храду и Марии, но и к остальным прибывшим. — И каждый раз, когда кто-то из живых обращается к нам за помощью, мы стараемся поделиться нашим даром. Но прежде чем мы начнем, я хочу, чтобы вы поняли: исцеление требует времени и понимания, не только наших сил. И огромной силы духа. — он внимательно глянул на девочку. — Ты справишься? Тогда встали еще трое центральных ари’шу, каждый из них подошел к гостям, оценивая их и, казалось, читая их мысли и чувства. Атмосфера в зале стала еще более насыщенной, полной невидимой энергии. -Мы начнем с церемонии очищения, — продолжил Соран. — Это поможет… Мария, почувствовав внимание этих могущественных существ, невольно отступила назад. Но Дэвид положил руку ей на плечо, успокаивая. -Не бойся, — тихо сказал он. — Эти существа обладают знанием и силой, которые мы можем только пытаться понять. Они помогут тебе. Однако разговору не было суждено закончиться — один из ари’шу, что сидели поодаль и слушали, резко встал и ткнул пальцем в сторону Сорана. -Мудрый Соран, как можешь ты давать помощь тем, кто охотится на наших собратьев?! Они зовут наших северных детей демонами и протыкают их закаленной льдом сталью, сжигая на кострах! Мы же это обсуждали всего четыре года назад, когда кейр пытался выкрасть маски из кургана? Мудрый Соран, прошу тебя, подумай еще раз. — голос недовольного был звонким, а особь звучала совсем молодо. Соран нахмурил надбровные дуги, пока остальные старейшины о чем-то переговаривались. Вперед вышел Дэвид, злобно глянув на ари’шу-смутьяна: — Это правда. Даже я, бывало, участвовал в охоте. Но Мария в этом совершенно не замешана и… -И мне нравятся ари’шу! — девочка быстро закивала. — Я не хочу быть помехой, у нас… У нас просто нету другого выбора. Соран с сочувствием поглядел на девочку, но смутьян продолжал: -Вот! Об этом я и говорю! Ты говоришь о лекарстве для Марии, стоя на черепах моих старших собратьев, и хорохоришься этим. — произнес он, поднимаясь из-за своего места. — Но не стоит ли вспомнить о том, что лекарство может иметь и другие последствия? Ты готов рискнуть ради одной жизни, несмотря на возможные опасности для всех вас? — он как-то гадко улыбнулся одной стороной рта. -Уй, уймись. — попытался встрять старейшина. [уй — ‘неофит’, язык ари’шу] Дэвид, стоявший напротив него, не колеблясь, ответил: -Это такая угроза? больше похоже на подростковое кудахтанье. Я готов принять этот риск, потому что из других вариантов у нас только смерть. Может для тебя это ничего и не значит, но для маленькой живой девочки, — он ткнул пальцем в Марию, обнимая ее. — Это конец. — Я. — растерялся молодой. — Я тогда вызываю тебя на дуэль! За лекарство для твоей девчонки! — Уй резко подошел на тонких ногах, повышая тон еще сильнее. — Я имею право! Правда, старейшина? — Он имеет право, — несколько помедлив, размышляя о законах города, кивнул Соран, ловким движением руки отодвигая Уя от Дэвида. — Технически, мы должны испытывать всех гостей. — Гостей? — воскликнул Уй, явно ожидая чего-то вроде «рабов». -Гостей. — с нажимом повторил старейшина, и трое других кивнули. Вдруг случилось странное — глаза у старейшин и у Уя попали, взгляд стал отрешенным. — Если ты настаиваешь на дуэли, — продолжил Дэвид, пытаясь разрядить неловкую паузу, — то я приму твой вызов. Пусть это будет испытание, бой, гонка на колесницах, что хотите. Глаза вдруг у ари’шу зажглись вновь, и чуть более спокойный Уй потер себе бока. Неуверенный, что значит этот жест, Дэвид приподнял бровь в ожидании ответа. -Традиционная дуэль. Нельзя использовать ни оружие, ни броню. Даже одежду. Одна попытка. Тот кто упал и не встает более пяти секунд, проиграл. — Уй продемонстрировал длинные когти на трехпалых пальцах. Все ари’шу вдруг разошлись, освобождая место, и барон охнул: — Что, совсем нагишом? Да вы гребанные извращенцы… — Это традиции! — старейшина отвел девочку в сторону и дал ей какой-то очень занимательный механизм в форме цветной призмы. Девочка отвлеклась на новую волшебную игрушку, а Уй в это время бесстыдно сбросил с себя серые одежды, обнажив черное, худое и бесполое тело. — Не будем устраивать из этого церемоний, как вы. Все решится быстро. — Вы всегда принимаете такие спонтанные решения? Удивительно, как вы вообще построили такую цивилизацию… — Барон закатил глаза и поймал сброшенный графом плащ. — Де Цендре, что бы сказала ваша жена? — Последовала бы моему примеру, узнав, ради чего это все. — пробубнил из-под снимаемого доспеха Дэвид. Избавившись ото всей одежды, он несколько потерял уверенность, чувствуя как множество черных глаз смакуют новую информацию. Вряд ли кто-либо из них в последнее время видел обнаженного человека, хотя в чужих воспоминаниях, конечно, видели. Мышцы Дэвида, средней степени развитости, казались колоссальными по сравнению с худым вытянутым ари’шу, но когти второго как будто обходили правило об отсутствии оружия. Но Дэвид думал не о честности, а о том, как правильно придушить это создание. Уй, ростом с Дэвида, с острыми когтями, вышел на импровизированную арену. Его фигура плавала между тенями от цветных стекол. Против него стоял Дэвид де Цендре, человеческий мужчина без оружия и одеяний, лишь с силой, умом и хитростью в своем арсенале. Схватка началась со странных движений, напоминающих нечто среднее между танцем и борьбой. Уй изгибался и скользил черными конечностями то подмышку графу, то меж ног, пытаясь охватить Дэвида своими когтями за самые мягкие ткани, но мужчина ловко уворачивался, используя свою ловкость и скорость и получим всего несколько глубоких царапин на боку. Дэвид заметил, что сила Уя была в его стремительности и неожиданности, но, очевидно, никак не в силе. Молодые ари’шоу явно слабее, и в такой же схватке с, например, Хардом, Дэвиду бы пришлось тяжелее. Он решил использовать это против него. Уй пытался вцепиться в волнистые волосы, но Дэвид, хоть и будучи менее подвижным, умудрялся уклоняться, подпрыгивая и приседая, оставаясь на ногах. Царапина, еще две по животу… Больно, от резкой вспышки боли у де Цендре поплыло перед глазами, уверенность начала улетучиваться… Уй с силой ударил Дэвида под колени, и того сложило пополам. Пользуясь моментом, он вонзил свои острые когти в плоть человеческого плеча, и вырвал добрую часть мышцы, после чего отправил себе ее в пасть. Ахнул старейшина, загудела наблюдающая толпа — это точно было не по традициям. Дэвид громко закричал, заставив барона задрожать, а девочку наконец отвлечься от игрушки. Увидев, что происходит, Мария завизжала и потеряла сознание — старейшина ее поймал. Внезапно, Дэвид замедлил темп бешеных агонических прыжков и ударил наугад, угодив кулаком прямо в центр белой маски Уя. Демон, не ускользнувший от его ударов, стал волноваться, чувствуя, его собственная вера в себя начала угасать. Дэвид вцепился в него в тот момент, когда Уй совершил ошибку, его коготь застрял в земле после болезненного пореза по икре Дэвида. Быстрым движением он повернул демона и прижал его лопатками к земле. Пять секунд. Этот срок сейчас был решающим. Уй пытался подняться, но Дэвид уже был над ним, удерживая его на земле своим весом. С хрипами торжества, Дэвид победил в этой странной, стремительной, но эпичной дуэли. -Граф де Цендре победил в испытании Ол-Ка! — объявил Соран, поднимая руки над борющимеся, и окровавленный мужчина наконец слез и быстро прикрылся штанами, чтоб не пугать лишний раз ребенка. Девочка, придя в себя, плакала, прижимаясь к ошалевшему де Бра и размазывая сопли и заразу ему по броне. Дэвиду перебинтовали плечо странными тянущимися повязками, а порезы обработали пахучей мазью, похожей на ту, что использовали кейры. Уй же, встав и отряхнувшись, хмуро за этим наблюдал, а после покинул зал вместе с несколькими ари’шу, что поддерживали его точку зрения. -Наверное, в вашей культуре нам следовало бы извиниться… — протянул шелестящим голосом старейшина. — Но я могу только предложить вам лазарет и ваш… приз. Лазарет оказался просторным помещением в паре длинных кварталов от Ропы. В широком зале располагались несколько дюжин коек, что в принципе было похоже на то, что люди оставили дома. На кроватях не было ни матрасов, ни подушек, но семья де Цендре не собиралась спать. Возле каждой кровати стоял большой прозрачный мешок, будто наполненный черной жидкостью. Дыр в мешке не наблюдалось, и жижа никуда не выливалась, мерно двигаясь под прозрачной мембраной. Дэвиду еще раз перебинтовали плечо другими повязками, сказав, что ткани восстановятся в течение недели, как вдруг граф зашелся кашлем. Мария взволнованно похлопала отца по спине, как учили слуги, и Дэвид, утирая слюну, хмыкнул. Кажется, он действительно заразился, но показывать этого дочери было нельзя. -Все хорошо, не волнуйся. Вон, посмотри лучше на город, я никогда такого не видел, а ты? — он указал на витражное панорамное окно на высоком этаже, за которым простирался Дихир. Не слишком большой, но определенно величественный город с высоты выглядел совершенно ослепительным — казалось, что снаружи цветные окна оказывались зеркальными, отражая излишнее солнце от зданий. Девочка подошла к стеклу и уперлась в него ладошками. Теплая поверхность приятно грела кожу, и Мария прижала пораженную щеку к стеклу. Дэвид с Бароном беседовали со старейшиной. Храд ушел по своим делам, бросив что-то о пустующей из-за таких туристов лавке, а свита главного старейшины Сорана куда-то резко запропастились. Граф, сидя на жесткой литой кушетке еще раз прокашлялся под подозрительным взглядом де Бра, после чего серьезно поглядел на Сорана: -Я выполнил ваше условие. Вы можете вылечить мою дочь? Старейшина перевел взгляд на Марию, прижавшуюся лицом к окну и наблюдавшую за спокойной суетой внизу. Чуть помедлив, он ответил: -Беслутское пустотное поветрие не поддается никакому лечению. Мази, припарки, операции, удаление пораженных тканей, втирка кседра… это все не поможет. Но вы это и без меня знаете, верно? Чувствуя, что это еще не все, Дэвид сжал кулаки, поднимаясь: -Но я же не зря проделал этот путь, верно? И вы бы не стали объявлять дуэль, если бы вы не могли мне помочь, так? — Вы очень проницательны. Помочь мы можем, но, как сказал ранее Уй, это повлечет множество проблем и опасностей для вас. -Не томи, мудрейший, — почти прорычал Дэвид, — Что за метод? Я готов к проблемам, ты даже не представляешь, насколько! Довольно ходить вокруг да около. — Мы можем… Превратить вашего ребенка в одного из нас. — Дэвид замер, но продолжил слушать. Барон возмущенно скрестил руки на груди. — Девочка пройдёт через обычное преобразование, вылупившись новым существом. Она будет крайне реактивна и агрессивна, не помнить ни прошлой жизни, ни кого-либо из вас. Она станет тем, что вы называете демонами, будет желать мяса больше, чем чего либо еще. — немного помолчав, старейшина добавил. — Весь наш молодняк так себя ведет. — Она… не вспомнит ни меня, ни мать с Раймондом? — упавшим голосом уточнил де Цендре. — Но она будет жить, верно? -Граф, подумай еще раз… — встрял барон крайне взволнованным тоном. — стать ари’шу — это навсегда закрыть себе путь в королевство! Да и не только туда, в любой людской город, любую деревню! Даже кейры навряд ли будут рады такому гостю. Особенно, если учитывать, как описывает это старый… — Я желаю своей дочери только самого лучшего, но лучше стать ари’шу и жить изгоем, чем не жить вовсе. — решительно сказал Дэвид, а Соран кивнул. -Она может остаться здесь, в Дихире или любом другом городе ари’шу. О ней позаботятся, воспитают, и она проживет крайне долгую интересную жизнь. Граф, это будет наилучшим решением для девочки. — Это будет уже не та девочка! — воскликнул барон, заставив Марию оглянуться. — Это будет монстр, взращенный на трупе! Я видел это, я знаю! — Мозг остаётся практически прежним, за исключением некоторых войд-изменений, так что мы считаем существо до и после трансмутации — единым. — Соран был готов объяснить весь процесс деторождения ари’шу гостям, лишь бы они приняли взвешенное и подходящее им решение. Наконец Дэвид кивнул. — Делайте что должно, но я должен быть рядом с ней. Обещайте мне это. Старейшина согласно склонил голову, и трое других мудрецов как по команде вошли в залу, каждый из них держал в руках какую-то вытянутую коробочку. Подойдя к собрату, они открыли коробочки и продемонстрировали толстые металлические шприцы внутри, наполненный черно-фиолетовой жидкостью. Блестящая поверхность обрамляла толстое стекло, привлекая внимание мужчин. — Три? — изогнул бровь барон. — Отказываюсь. — Это дары, вы можете забрать их с собой, неся слово ари’шу и подарив ‘демоническую’ жизнь желающему. — старейшины закрыли коробочки. — Вы можете отдохнуть ночь здесь, а наутро начнем ритуал.