Горячие фараоны и долгожданные поцелуи

Фараоны считались как божествами, так и смертными правителями. Народ не смел поднять глаз на Нила без разрешения, не смел даже думать о нем как-то не так. Нил был недосягаем для них. Он был невероятно красив, его кожа имела приятный бронзовый оттенок, прекрасно смотрясь с рыжей бронзой его волос. А глаза его были полной противоположностью жаркого Египта – глубокие и ледяные. Нил заставлял склонять голову пред ним даже врагов, что не выдерживали цепкого взгляда. Его правление было справедливым и твердым, и кажется, он стал первым правителем, способным проявлять милосердие. Люди поговаривают, что он совсем не так прост, как кажется на первый взгляд. Сын, убивший фараона-тирана, своего родного отца, дабы занять его место. Впрочем, правды не знал никто. Эндрю всегда был сиротой, хотя прекрасно знал, что в ближайшей деревне ходила его точная копия. Мать отказалась от него, посчитав, что близнецы были плохим знамением. Только лишь крупного телосложения мужчина был добр к мальчишке. Сам он семьи не имел, так что ему нужен был наследник дела, способный и умный. Именно так Эндрю и стал сыном ремесленника, впервые познав спокойствие. Он впервые вкусно и сытно ел, спал в отдельной комнате на собственном ложе, и помогал отцу, впитывая все знания, словно губка. Пока в один день за ним не пришла стража, настойчиво уговаривая пройти с ними, на что Эндрю только скептично выгнул бровь. Они с отцом честно вели свои дела, принимали заказы только у правильных людей, так что мысли о заключении он сразу отпихнул. А дальнейшая фраза и вовсе исключила все сомнения: – Его величество Сын Ра желает вас видеть. Вопросов у Эндрю лишь прибавилось, но нервный ком в горле не позволил им увидеть свет. На негнущихся ногах и со звонким стуком сердца в ушах, он двинулся вслед за двумя широкими спинами. Стражники были ужасно сильными даже на вид, и если бы сам Эндрю не отставал от них только в росте, то явно ощущал бы себя не в своей тарелке. Палящее солнце никогда не щадило местных жителей, отчего кожа Эндрю была красиво загорелой, а блики пота лишь подчеркивали рельефность его мышц. Блондины были редкостью для этих мест, и если бы не его дрянной характер, отбоя от поклонников ждать не пришлось. Он старался не мотать головой по сторонам слишком явно, запоздало замечая, что никто и не думал смеяться над ним. Каждый встреченный человек в приветствии опускал голову, словно простой сын ремесленника был невероятно важным гостем. Это внутренне смутило Эндрю. За свою жизнь он не так уж много слышал о нынешнем Объединителе Обеих Земель. До него доходили слухи о совершенно священной красоте народного Бога, его силе духа и мудрости, которую тот впитал от кого-то свыше. О прошлом Несубити такой молвы не ходило. Эндрю сильно ушел в свои раздумия, но громкий голос вернул его в настоящее: – Оставьте нас одних. Этот повелительный тон почти заставил и самого Эндрю сбежать поджав хвост, но вместо этого он почтительно склонил голову. Он молча стоял, на самом деле не зная, как будет правильно общаться с таким человеком. Куда чаще нормальных речей из его рта лились издевки и подстрекательства, и чуть реже – откровенная грубость. Его глупая любопытная натура больше всего хотела взглянуть на того, на кого смотреть было нельзя. Будто прочитав его мысли, Сын Ра спустился к нему, неспешно вышагивая и сказал: – Подними взгляд, и впредь не склоняй передо мной головы, Эндрю. Собственное имя из чужих уст было похоже на мед, а сладости всю жизнь манили Эндрю. Он старался держать лицо безучастным, когда взглянул на правителя, но по блеску в глазах того стало понятно, что неудачно. Его приводят сюда как самого желанного гостя, без страха оставляют наедине с самым важным человек, а столы вокруг ломятся от обилия закусок. Когда-то давно Ваймак взял его под свое крыло уж точно не за глупость, так что он быстро сложил два и два, отпуская попытки быть правильным. Его взгляд заскользил снизу вверх по чужому телу и лицу, после осмотра которых он почувствовал абсолютный голод. Тонкий синдон из дорогой ткани прикрывал чужие бедра лишь наполовину, оставляя длинные ноги на милость Эндрю. Крепкие мышцы ног заставили его скорее поднимать взгляд, надеясь, что мысли перетекут в другое русло. Но стало только хуже. Подтянутый торс этого невозможного человека был усеян множеством шрамов, но вида это ничуть не портило. Эндрю сжал кулаки так сильно, только бы не протянуть руку к бронзовой коже. Услышав заинтересованный хмык сверху, сын ремесленника наконец окончательно поднял взгляд. И, ох. Если до этого Эндрю сдерживал желание лишь прикоснуться, то теперь он едва ли не врезался в пухлые губы, изогнутые в самодовольной ухмылке, жадно сминая их. Естественно, мысленно именно это он и делал. В настоящем же он выдавил из себя хриплое, но не лишенное вызова: – Зачем же великий Несубити желал меня видеть? Правитель с каждым словом приближал свое лицо, но на титуле вздрогнул всем телом. Ледяной синий, в котором плескался огонь, стал еще ярче, встретившись с медово-ореховым. – Забудь о титулах, для тебя я Нил, мой дорогой Эндрю. – он быстро пробежал языком по губам, находившимся в непозволительной близости к губам блондина, – Может быть, хотелось интересной компании? Или может быть, один сын ремесленника неизбежно крал мое внимание, стоило мне оказаться в городе? Осознание слов правителя – нет, Нила, смутило Эндрю. В эту игру могли играть двое, и Эндрю поставит на кон все, если это поможет одержать победу над рыжим искусителем. – Тогда, может быть, Нил хочет привлечь этого слугу к ответственности? – каждое слово пропитано колкостью, но Нил только улыбнулся. И Эндрю наконец впился в манящие губы требовательным поцелуем. Нил вздрогнул, широко раскрыл глаза, что Эндрю приписал к первой своей победе, но тут же ответил. Целовались они долго и голодно, так, как будто шли к этому всю жизнь. Хотя, если судить по тому, как Нил вплел пальцы в волосы Эндрю, притягивая того еще ближе, они шли к этому даже не одну жизнь. Веря в радушие местного хозяина, Эндрю не стал отказывать себе ни в чем. Его руки блуждали по всему телу Нила, очерчивая бока и поглаживая каждый шрам, пока тот распадался на части. Он сходил с ума от легких постанываний Нила, от его горячих ладоней, от запаха их тел, что сливался с ароматом фруктов, витающем в воздухе. Этого всего было слишком много. Безумие, точка невозврата, настигли их тогда, когда Эндрю прошептал: – Ты – чертова несбыточная мечта, Нил. Каждый человек в округе знал, что Эндрю слишком часто стал посещать их правителя. Общество считало, что их дело было благославлено. Слухи принесли им еще больше работы, так что отец даже не думал лезть в его дела. С завидной регулярностью Эндрю покидал дом, возвращаясь только ранним утром, но крайне довольный. Постоянное времяпровождение с Нилом стало обыденностью, но обязательной. Он больше не представлял себе жизни без человеческого воплощения Солнца. Это было будто запретное удовольствие. Сам Сын Бога желал видеть его и только его, проводя с ним все свободное время, даже иногда посвящая в государственные дела, когда сомневался в правильности суждений Совета. Эндрю никогда не злоупотреблял властью над правителем, которую определенно имел. Куда большее удовольствие ему приносило разбирать Нила по частям на красных простынях, делать так, чтобы тот помнил только имя своего любовника, повторяя его, словно в бреду. Фараоны недосягаемы и божественны, но и Эндрю, похоже, не был простым человеком. Он возьмет столько, сколько отдаст ему Нил, никогда не надеясь на большее. А Нил, в свою очередь, отдаст ему все.