Под короной

Для Эйгона не было ничего лучше полёта. Когда ветер звенел в ушах, и дожди с грозами гремели где-то внизу, он позволял себе просто смотреть. Дракон показал Эйгону, что земля правда круглая, как уверяли мейстеры, что можно легко оказаться случайным попутчиком самых редких и красивых перелетных птиц, что в летнем небе переливается всеми цветами мелкий снег и что самые красивые закаты именно здесь, меж облаков. Зато были несколько разочарований: облака потрогать нельзя — они слишком большие, чтобы найти их границы вблизи, а так же они очень мокрые, а внутри них сыро и душно. Но все равно, они безумно красивые. Эйгон похлопал дракона по шее: — Молодец, хорошее место выбрал, — наблюдая лёгкие, едва видимые перистые облака, оранжевой дымкой протянувшиеся на многие лиги. Он уже давно не держал поводья, позволяя дракону лететь куда вздумается. Эйгон доверял Огоньку несравненно больше, чем остальным. К тому же чувство времени у Огня было куда лучше его, к собственному стыду, так что в момент, когда последние лучи солнца погаснут, они точно будут в Логове. Эйгон наслаждался морем. С высоты вечно неспокойные волны, представлявшие опасность для моряков, казались лишь маленькими барашками на темной зеленоватой воде. Вдруг Огонёк тряхнул длинной шеей, и Эйгон тут же схватился за поводья — сигнал, что нужно внимание наездника. На них из ниоткуда налетел коричневый дракон. Эйгон едва успел увернуться, чтобы не получить драконьей лапой по голове: — Блядь! Летать не умеешь?! Если бы он был единственным наездником драконов, было бы слишком прекрасно. Но почти столкнуться в столько огромном небе — надо постараться! Юркий дракон тут же развернулся, попытавшись поравняться с Огонем, на что последний лишь фыркнул, а Эйгон, поддерживая его желания, потянул поводья вбок, пытаясь увеличить расстояние. Но Вермакс ведомый своим нерадивым всадником все продолжал наседать. Эйгон взвыл. Ветер сильно дул в уши, лишая всякой возможности словесного диалога, так что поравняться для обмена языком жеста все равно придётся. Он попридержал Огня, хотя тот праведно возмущался, и кажется, довольно громко. Более мелкий Вермакс опустился под них. Завидев чёрные глаза Джекейриса, Эйгон тут же вскинул жест «что». В ответ увидел «поиск», «находка» или «нашел». Эйгон ничего не понял. Они продолжали смотреть друг другу в глаза несколько мнгновений, пока вдруг Джекейрис недовольно покачал головой и так же неожиданно увёл своего дракона в сторону, опять чуть не задев Огонька. Эйгон в недоумении провожал взглядом быстро улетающего племянника. Что это было? В любом случае, было очень опасно! Если драконы случайно встретились в небе, налетать друг на друга нельзя, чтобы не приняли маневр за призыв к бою. Потом, тот, кто первый заметил другого, должен облететь второго по длинной дуге. К тому же дуга должна быть снизу, а не сверху, чтобы второй дракон не воспринял встречных как угрозу своему наезднику. И в конце, независимо от того, кто кого встретил, дракон меньшего размера равняется с драконом большего. Джекейрис же за несколько минут умудрился нарушить все эти правила! Если бы Эйгон сейчас орал матом, у него все слова быстро бы закончились. Он похлопал Огонька по шее: — Давай домой, золотце. Завтра с тобой погуляем. А то не знай, где ещё сегодня на этого наткнемся, — Эйгон почувствовал недовольное рычание в ответ. Огонь плавно развернулся, всем видом говоря, что он не такой как наглый Вермакс, и перешёл в планирующий полет, потихоньку снижаясь.

***

Эйгон быстро мчался по коридорам дворца. Он был слишком в ярости, чтобы отвечать придворным. До него долго доходило, что он пару часов назад только чудом не погиб. Если бы Огонёк вовремя не взмахнул бы крыльями, прикрыв его, то Эйгон точно бы лишился половины головы. Он ворвался в большой зал, сейчас его могла успокоить только еда. Он приметил за длинным столом матушку, сестру и деда и позволил выплеснуться своему гневу: — Рейнира ничего своих сыновей не учит! Джекейрис налетел на меня, чуть голову не снёс! — он быстро подбежал к столу, поцеловал сестру в щеку. Горячий суп и ветчина его ещё никогда так не радовали. — Ещё на чем-то настаивал! Он должен был под меня подстроиться! Дед почему-то выглядел растерянным: — Твой Солнечный огонь больше Вермакса? Эйгон и сам призадумался. Обычно размер дракона определялся его возрастом, но Огонёк правда был младше Вермакса, хоть и крупнее: — Да, он сильно подрос в последние годы. Думаю, ещё немного и он дорастет до Пламенной мечты, — он подмигнул сестре, и та звонко засмеялась. Дед мимолетно улыбнулся: — Это… хорошая весть. Хоть в чем-то ты оправдал ожидания. Настолько резкая смена тона Эйгона сильно озадачила: — Что?.. Матушка глубоко вздохнула и скрыла лицо ладонями. Дед прочистил горло и продолжил: — Мы думали, как только соизволишь протрезветь, ты отправишься в Харренхол искать Эймонда, — Эйгон вообще ничего не понимал. — Твой брат пропал больше семи дней назад. Постепенно просачивался ужас: — Как пропал?.. — Знаем, Эймонд много раз помогал тебе с похмельем, но десять дней назад стоило ему завидеть бочки дорнийского вина, как он тут же забрал дракона и улетел. Догадываешься почему? — внутри Эйгона все похолодело. Это он пил дорнийское вино все эти десять дней. — Я не знаю. Эймонд достаточно проворен и умен, чтобы скрывать все, что происходит в твоей спальне. Но так откровенно сбежать, — Эйгону стало очень страшно. Никто никогда говорил, что он буйный, когда пьян, поэтому позволял себе пить. — Драконьи смотрители обнаружили его исчезновение очень поздно: Эймонд выслал предупреждение о задержке почти сразу. Тревогу забил лорд Харренхола, и в этом нет ничего удивительного: сейчас Вхагар мечется по всем Речным землям. Будет неплохо, если ты хотя бы завтра утром присоединишься к поискам. На драконе куда удобнее. Эйгон уже давно забыл про еду. Он просто пытался осмыслить все то, что ему сказали: Эймонд улетел из столицы сразу, как только появилось вино; возможно, он боится пьяного Эйгона; возможно, он сам далеко не тихий пьянчуга — зато стал понятен неожиданный налёт Джекейриса. Нет конечно, это все ещё была высшая степень наглости, но сам факт, что Рейнира и её сыновья узнали о пропаже Эймонда раньше, чем сам Эйгон, очень печалил. В конце концов он выдал: — Мне никто ничего не сказал. Дед покачал головой: — Это и так понятно. Стоит сменить всех твоих слуг… Эйгон перебил его: — Я не видел сегодня никого, кроме Меллоса и смотрителей, — и конечно же, про мейстеровские склянки он вспомнил только сейчас. — Я даже на кухню не заходил. — Странно. Мейстер узнал первым, ведь письма его задача. Эйгон покрутил головой, пытаясь расслабить напряженную шею: — Как Эймонд вообще оказался в Харренхоле? — брат довольно часто улетал со своей Вхагар надолго, но чтобы так далеко?.. До туда почти сутки лета. Эйгон усомнился, что он вообще знал своего младшего брата. Дед прибавил: — В это время в озере Ликов поднимается какая-то рыба, которую любит его дракон. — Когда он пропал? — На четвёртые сутки. Кастелянин Харренхола выделил Эймонду небольшое сопровождение. По их сведениям, он пропал на берегу реки близ озера Ликов. — Сколько прошло времени? — Скоро наступят восьмые сутки. Эйгон схватился за лицо. От мысли, что брат утонул, становилось дурно. Они не были в хороших отношениях: Эйгон мог подтрунивать брата, злить, разочаровывать, но смерти никогда не желал. Но за семь дней не найти двенадцатилетнего одноглазого принца с очень заметной таргариеновской внешностью из-за ярко-серебряных волос не сулило ничего хорошего. Эйгон встал из-за стола и направился к выходу. В след ему раздался крик матери: — Эйгон! — Я отправлюсь сейчас, — он отчеканил. — Лететь ночью?! Подожди утра, отоспись! Эйгон глядел в испуганные глаза матушки, которая словно боялась потерять и его. В нем зародился червь сомнения, но одна мысль тут же погасила всю нерешительность: — Я и так слишком много спал. Я полечу сейчас и верну Эймонда домой. А потом я принесу клятву на книге Семерых, что не буду пить больше, чем необходимо для соблюдения приличий. Мама, поверь мне! — ему было просто больно смотреть на мать, которая столько вытерпела. Его пьянство обошлось слишком дорогой ценой. Матушка кивнула, поцеловала в лоб. Все равно что благословила: — Зайди на кухню. До Харренхола далеко. Эйгон кивнул матери в благодарность.

***

Он уже второй раз за день взбирался по ста восьми ступенькам парадной лестницы Драконьего логова. Последние длинные тени от ярко-красного солнца гротескной змей оплели все Логово. Эйгону казалось, что он попал прямо в чью-то огромную пасть. Он уже начал сомневаться в собственной разумности, раз решил лететь ночью ради совершенно не понятно чего. Он даже никогда с Эймондом толком не разговаривал: порой они месяцами пересекались только на уроках и торжественных мероприятиях. Да и то, что младший на четыре года брат обгонял Эйгона в изучениях наук, в свое время его раздражало просто до безумия. Они с братом грызли друг друга почти каждый раз: Эйгон напивался как не в себя и поддерживал злобные шутки племянников в сторону Эймонда; брат же отвечал змеиным шипением и влезал во все возможные драки и склоки, выставляя Эйгона виноватым. Оба хороши. Время от времени они все-таки пытались соблюсти приличия, но слухи об их размолвке переполнили Красный замок и вырвались на улицы столицы. А сейчас Эйгон прятал лицо в ладонях, пытаясь не вспоминать те далекие времена, когда они оба были еще слишком невинны, чтоб проявить свой характер, и между ними была братская любовь. Он пытался спрятать подобные воспоминания как можно глубже, но когда они всплывали, хотелось рыдать. Когда-то вечно плачущий Эймонд, от которого уставали матушка, кормилица и множество нянек, успокаивался у Эйгона на руках и даже пытался улыбаться ему беззубым ртом. Он подумал, когда Эймонд перестал плакать? Когда в последний раз хоть кто-то слышал его смех? Эйгон не помнил. Он не знал, почему это произошло и кто виноват. От одной только мысли, что тот плакса больше никогда не вернётся, его затрясло. Неужели детство правда тихо ушло, ничего не сказав? Эйгон сделал ещё один шаг на длинной парадной ступени. Этот шаг был ни лёгок, ни тяжёл — совершенно обычный. Сейчас, под закатным солнцем, ему просто нужно седлать дракона и найти пропавшего брата.