***
— Мисс Вудс, я знаю, что вы никогда не комментируете свою личную жизнь, но я не могу не попробовать. — Хорошо — Хорошо? Девушка заметно удивилась такому ответу, замешкавшись, она начала листать свой блокнот в поисках вопросов, которые приготовила перед интервью. — Вы можете задать мне вопросы, которые хотите, мисс Хьюдж. Девушка подняла свой взгляд на Лексу, в глазах промелькнула искорка надежды вместе с заметным страхом. Вероятно, она сильно нервничала, но очень хорошо скрывала это. Маска упала всего на секунду, но этого было достаточно для Лексы, чтобы заметить. — Почему вы никогда не отвечали на вопросы по поводу вашей личной жизни, а сейчас вы на это согласились? — Возможно, я в хорошем расположении духа, и вы кажитесь мне милой. Так что я готова дать вам то, что вы хотите. В пределах разумного, конечно. — Лекса улыбнулась репортеру. На самом деле она и сама не знала, почему согласилась на это. Каждый раз, когда кто-то из медиа сферы начинал задавать ей такие вопросы, единственным ответом для них было «я не комментирую свою личную жизнь». Многие репортеры пытались, но никогда не добивались успеха. Спустя полтора часа интервью Лекса на самом деле была в хорошем настроении, ей было приятно находится в обществе этого репортера, хотя такое бывало редко. Репортер села удобнее в своем кресле и выпрямила спину. — Хорошо, мисс Вудс, на самом деле вы так долго находитесь на виду у СМИ, но никто ни разу не смог увидеть вас с мужчиной, который выглядел бы, как ваш партнер. Вы всегда держитесь на расстоянии и видно, что ваши взаимоотношения исключительно деловые. Значит ли это, что ваше сердце свободно? Или вы так тщательно скрываете ваши отношения? — Нет, я не нахожусь в отношениях ни с каким мужчиной. — Может быть девушка? Лекса понимала, что, очевидно, это интервью уже будет на слуху у всех на протяжении долгого времени, она впервые решила дать хоть какую-то информацию о себе в таком ключе. — На самом деле, я не нахожусь ни в каких отношениях, но с мужчинами вы меня точно не сможете увидеть. Мои взаимоотношения с мужчинами исключительно платонические. — Я правильно вас понимаю, мужчины вас не привлекают? Лекса кивнула. — Есть ли причина, по которой ваше сердце свободно? Вы находитесь в поисках? Я уверена, что на планете есть множество девушек, готовых сделать что угодно, чтобы вы обратили на них внимание. Репортер посмотрела в глаза Лексе и прикусила нижнюю губу, и она уже хотела проклясть всех богов на свете, потому что не думала, что это на самом деле произойдет. Серьезно? Ты заигрываешь со мной? Это просто абсурдно. Нет, Лекса прекрасно знала, что она красива и многие говорили ей об этом. Лекса знала, она просто знала, что обладает этим шармом. Ей не нужно было напрягаться, чтобы уложить девушку в постель. Но черт, репортер, который брал у нее интервью? Ей резко перехотелось рассказывать о себе, она захотела закончить это интервью сейчас. Дело не в том, что она была некрасива или не импонировала Лексе. Нет, как раз наоборот. Она была привлекательной, конечно. У Лексы есть глаза. Ей было приятно с ней разговаривать ровно до того момента, пока репортер не начала заигрывать с ней. Это можно было начать в любое время, кроме того, когда они были на интервью, перед камерами, это просто непрофессионально и самонадеянно. — Я не нахожусь в поисках, мисс Хьюдж. Если честно, меня уже давно не привлекает перспектива отношений. Есть более важные дела в моей жизни, как вы знаете. В вопросе, «что важнее работа или отношения», чаши весов всегда перевешивают в сторону работы. Благодаря этому правилу я добилась многого. Я не хочу, чтобы меня отвлекали мнимые мечты о будущем: свадьба, дети, дом у озера и собака? Нет, это не для меня, мое дело для меня слишком важно, и не только для меня. — Вы не думаете, что это слишком категорично? Люди совмещают работу и семью, и добиваются много… В голове Лексы сразу проскочили слова, которые она повторяет себе, как мантру, на протяжении уже семи лет. «Любовь — это слабость». Эти слова поддерживали в ней силу двигаться дальше, они держали ее на плаву очень долго, чтобы отказаться от них. — Извините, мисс Хьюдж, — Лекса перебила девушку на половине предложения. — Но я не знакома ни с одним человеком, который смог построить такую карьеру и семью одновременно, к двадцати шести годам. За шесть лет моей карьеры я сделала много вещей, которые помогают людям во всем мире. И я более чем уверена, что человек, который отвлекался бы на отношения — просто бы не уместил в своем расписании время на сон или еду, если бы ему нужно было бы уделять время еще и своему партнеру. Мои приоритеты были выставлены так, что работа всегда стоит на первом месте. Я не бессердечный робот, как вы можете подумать, у меня были отношения, в которых я любила, любили меня, но в жизни наступает момент, когда ты должен выбрать между работой и отношениями, и многие люди выбирают отношения. Я не такой человек, жизнь ясно дала мне понять, как я могу распоряжаться временем. Я выбираю работу каждый раз, потому что знаю, что мое дело поможет миллионам людей, сделает их счастливыми, в то время как мои отношения сделают счастливыми только двух людей. И то не факт, что это произойдет, потому что, в конце концов, никто не знает, как на самом деле закончатся отношения. И тут Лекса резко вспомнила, почему она никогда не комментировала этот вопрос, и уже дала себе моральную пощечину за то, что сегодня решила сделать это. Ее сердце до сих пор болело, спустя семь лет, это все еще было больно. Слишком больно, чтобы говорить об этом, слишком больно, чтобы вспоминать. Во время этого монолога Лекса не отводила взгляд от собеседницы. Ее лицо не выражало никаких эмоций, кроме безразличия. Она привыкла так говорить с людьми, «смотри в глаза собеседника, высказывая свое мнение, и они будут считать тебя правым, даже если твои слова полный бред, говори уверенно и люди тебе поверят», так говорила бабушка Лексы. Эти слова не были бредом, но ей совершенно не хотелось разъяснять их. И от привычки смотреть в глаза во время диалога отказаться сложно. Хьюдж выглядела так, будто что-то обдумывает, и ее следующая реплика застала Лексу врасплох. — Кто-то разбил вам сердце, не так ли? Ну, может ты и не такая глупая, как я предполагала. Эти слова звучали, как утверждение, нежели вопрос. Взгляд Хьюдж сменился с вызывающего на понимающий. И возможно, всего лишь на секунду, Лекса подумала, что стоит приоткрыть завесу, но это быстро ушло, как и окончательное желание сидеть тут. — Всем когда-то разбивали сердце, мисс Хьюдж. Думаю, что это интервью пора заканчивать, прошу прощения, меня ждут дела. Девушка заметно разочаровалась этими словами. Ее энтузиазм развеялся и плечи опустились. Но все были предупреждены заранее, что Лекса может сорваться в любую секунду из-за своей работы. И то, что она просидела тут больше часа — было невероятное чудо. Она дала им слишком много информации, слишком много для того, чтобы в последующих интервью ее начали об этом спрашивать. Это был прецедент, похоже, ей стоит попросить свою помощницу исключить любое проявление интереса на эту тему в следующих интервью. Или может вообще больше не ходить на интервью? Хорошая мысль, это стоит обдумать. — Конечно, мисс Вудс, я все понимаю, благодарю вас за этот разговор, с вами очень приятно общаться. Лекса встала с кресла и пожала руку репортера. Они встали рядом, чтобы сфотографироваться, Лекса почувствовала, как рука обвила ее талию, но решила никак это не комментировать.***
Пока они с Аньей шли до машины в тишине, Лексу начали посещать воспоминания прошлого, на самом деле она была удивлена, прошло так много времени, она изменилась, мир изменился, но ей все еще больно. Она так давно не вспоминала об этом, что казалось, и совсем забыла, но отголоски прошлого настигают ее в самые неожиданные моменты. Не заметив, как они сели в машину, Лекса поняла, что уже ведет свой черный ягуар. Одна из ее любимых черт в Анье — это то, что она понимает, когда Лексе нужно пространство. Они так давно знакомы, что изучили друг друга полностью. Она рада, что Анья была не только ее помощницей, но и хорошим другом, который знал ее наизусть. — Как ты думаешь, она стоила того? — Та репортерша, что подкатывала к тебе? — Ты тоже это заметила? — Лекса повернула голову в сторону Аньи и не увидела ни капли эмоций на ее лице. Боже, а это черта, которую она ненавидела в Анье. Лекса не винила ее, потому что тоже не особо отличалась выразительными эмоциями, но какого черта. — Она запала на тебя еще до начала интервью, Лекс. Лекса закатила глаза, и вернула свое внимание на дорогу. — Я не о ней…знаешь, конец этого интервью дался мне…нелегко. На лобовом стекле начали появляться капли дождя, и Лекса протяжно выдохнула, погода не радовала от слова совсем, кажется, Нью-Йорк подражал состоянию Лексы. — Я знаю, но ты сама дала зеленый свет, ты могла, как обычно сказать нет, и вы бы закончили на этом. Она ничего не ответила на это. Тишина окутала их на какое-то время, а потом Анья продолжила. — Не знаю, Лекс…не знаю, правда, я помню, как ты была счастлива, но то, во что она тебя превратила, на это больно смотреть. Порой я вспоминаю, какой ты была и мне становится невыносимо грустно, будто это произошло со мной, а не с тобой. Лекса продолжала смотреть на дорогу, ничего не ответив на это. Анья выдохнула и провела ладонями по лицу. — Я ненавижу ее так сильно, что от одного упоминания о ней, у меня кровь закипает, Лекс, но я так же благодарна ей, она дала тебе толчок, и ты добилась таких высот. Если бы не ее уход, я не знаю, что было бы с тобой сейчас. Так что мой ответ на твой вопрос: да, вероятно, она стоила того, чтобы пройти через тот ад и стать той, кто ты есть сейчас.