Кесарь. Перо и хребет

Максимилиан Грозовский был обращенным через укус вампиром, но очень хотел, чтобы его считали Высшим. Он делал для этого все: носил такие же строгие темные костюмы, говорил важно и высокомерно, имитировал акцент и даже завел себе личного «слугу» из зависимых от кормления людей. После пары укусов они, как наркоманы, были готовы на все, становясь преданными владельцу. Два раза в год Максимилиан по поручению своего «кровного отца» отправлялся в Северо-Западные Пределы, чтобы присутствовать в на отборе в призывной комиссии. Эта обязанность была необременительной, однако Грозовский все равно считал это ниже своего достоинства. Плебеи! Смерды. Быдло. Скотина в хлеву, пригодная только для того, чтобы строить, пахать, сеять, обслуживать власть имущих и сдавать кровь. Когда-то он тоже был таким и всеми силами пытался об этом забыть. Получалось не очень. «Кровный отец» словно нарочно повесил на него такие обязанности, чтобы Максимилиан помнил, кем он был. Только какую цель тот преследовал — позлить или просто поставить на место — никто не знал. Марка Батори — кузена Кесаря и первого в очереди престолонаследования, все знали как опытного интригана, который любил играть с людьми. Два раза в год на отборе среди молодежи находили доноров с редкой группой крови, которые поступали на корм. Батори заведовал именно этим делом. Списки составлялись врачами заранее, после чего утверждались на комиссии. Мало иметь годную кровь; надо быть достаточно красивым и здоровым, чтобы попасть в ГОРОД хотя бы в качестве прислуги для Высших. Смертные должны радовать взгляд во время кормления. Вампиры были эстетами. Как бы то ни было, Грозовский оказался именно в том военкомате, где проходил комиссию Даня. Сначала вампира заинтересовала фамилия и отчество, потом — отсутствие данных в медкарте. Увидев выпускника, упырь чуть не поперхнулся: перед ним стоял вылитый архимаг, только гораздо моложе. Те же светлые как солома волосы, продолговатый прямой нос, тонкие губы, голубые глаза… Не далее как неделю назад Грозовский со своим патроном присутствовали на совещании по вопросам поставок крови, донорства и жертвоприношений, и там видели архимага. Димитрий Волков тогда настаивал на сохранении квоты на прежнем уровне или даже на ее снижении: — Рождаемость за последние пять лет слегка снизилась, — говорил он, сжимая в руках бумаги со статистикой. — Вам должны были раздать копии доклада. В то же время на границах нарастает напряженность. Я считаю, что солдаты сейчас важнее, нежели «мясо». Так он обтекаемо именовал смердов, предназначенных на убой. *** После того, как комиссия в военкомате закончила работу, Грозовский забрал личное дело Даниила Волкова и велел своему слуге все разузнать. Данные из метрики были на девичью фамилию матери — Радзивилл. Семейство ведьмаков! Однако юноша, судя по всему, уродился человеком, раз уж его направили на комиссию. Ни капли магического дара! Природа на нем отдохнула. — Понятненько, — решил Грозовский. Ясненько. Чудненько. Все как на ладони! Архимаг стыдится дефектного ребенка, к тому же бастарда. Регистрация гражданского состояния и признание ребенка состоялось уже после того, как выдали свидетельство о рождении. Пиромант нигде и никогда не упоминал о сыне. Очевидно, архимаг стыдился неполноценного ребенка и не хотел огласки. Странно, что отец вообще его признал. Это можно было объяснить только тем, что других детей мужского пола у него не было. Одни девчонки. Это был великолепный рычаг политического давления. Маги не поймут, когда узнают, что у их лидера сын — простой человек. Собрав всю информацию, Грозовский отправился к своему «кровному отцу» с докладом. Однако он упустил из виду одну маленькую, но немаловажную деталь. Род Радзивиллов волею старого Кесаря имел охранную грамоту о неприкосновенности. *** Даня сходил к Мироновне. Пришлось второй раз перекопать огород, выискивая в каменистой земле особенно крупные голыши, оставшиеся после того, как по этой волости прошелся ледник. Даниила и его предков тогда еще и в проекте не было! В учебнике была тема: «Ледниковый период». Там же и про мамонтов. Даня невольно вспомнил Гусева с хоботом и поежился. До сих пор было не по себе. Сползающий ледник был остановлен по воле хтонических тварей, которым не понравилось, что море холодает. Говорят, Старые Боги пришли в этот мир из другого, где им перестали поклоняться. Древние расы последовали за ними, но людей тогда не было. Только жрецы и приближенные, проводники божественной воли. Потом пришли Высшие: маги и носферату. А уже вслед за ними потянулись ведьмаки, колдовки и просто обычные люди, которых заманили или склонили к этому силой. Высшим нужна была пища, а магам — жертвы богам. Волшебный народец издавна проторил сюда дорожку. Они тоже умели открывать двери. Фейри выбрали стезю служения Старым Богам, капля крови которых текла в их жилах. Старые Боги, коих числом двенадцать, вынудили Высших заключить Договор, и тогда установился паритет сил. Людей ни о чем не спрашивали. «Мир совершенный создали Старые Боги. Тот, кто идет против их воли и против Хозяев, повинен смерти». Это всегда повторяли судьи, вынося смертный приговор террористам и борцам за равные права людей. Даниил иногда думал: а почему, собственно, создали? Если они — Старые Боги — сюда пришли. Этот мир тогда уже существовал. А вот кто его создал на самом деле — большой, большой вопрос. Однажды, когда народ собрали на площади возле поселковой администрации, где был экран, чтобы все посмотрели трансляцию казни, он спросил об этом бабку. Та молча дала ему подзатыльник и зашипела, чтобы молчал, а потом, когда все закончилось, потащила домой. Дома Полина Эдуардовна сначала на него наорала. Умаявшись, она села, пригорюнилась и сказала: — А с логическим мышлением у него все в порядке. Варят мозги, варят… У кого? Мальчик тогда отчетливо понял, что она говорит вроде бы о нем, но как-то странно, как о другом человека. Даниилу Волкову тогда было двенадцать лет. Сейчас он разбивал мотыгой комки земли и, перебирая их в попытках нащупать камни, размышлял. Пожалуй, это было его любимым занятием. *** Князь Света пребывал в своих чертогах. Ничто не тревожило его покой, пока не раздался громовой сигнал от оракула. Сожженные на алтаре бумаги восстановились из пустоты в обители Старых Богов. На первый взгляд эклектичное архитектурное месиво, которое окружало Князя Света, состояло из лестниц, комнат без дна или потолка и галерей, располагавшихся друг над другом и одна внутри другой. Было непонятно, где верх и низ. Казалось, можно было двигаться по любой из доступных поверхностей, что Князь и делал. Гравитации в обычном понимании здесь не существовало, так же как пространства и времени. Водопады и ручьи, текущие по несуществующим поверхностям, падали вопреки всем законам физики наверх, а потом в этой бесконечной ленте Мёбиуса стекали вниз. И так по кругу, по кругу… Князь Света походя зачерпнул в горсть этой мертвой воды. Всего одна капля могла убить или исцелить того, кто уже вошел в эту реку. Однажды гениальный художник, в котором мир потерял великого архитектора и математика, нарисовал бледное подобие этого места. Возможно, его душа уже бывала здесь. Или еще будет? Князь полагал, что это неизбежно. Спустившись — или поднявшись? — по лестнице к жертвеннику, который был точной копией алтаря в Священной Роще, Князь нагнулся и взял свиток. Прочитав, он нахмурился, тоже не понимая, о чем идет речь. — Кто кого родил? Что за феерическая …ня! Люди разучились связно выражать свои мысли. Гнев на жрецов и недоумение тут же вызвали изменение размеров и форм. Вместо антропоморфной фигуры высокого, бледного темноволосого мужчины в белоснежном смокинге вдруг возникла масса светящихся щупалец с ослепительным, нестерпимо сияющим и пульсирующим ядром. Бледно-желтые и алые протуберанцы вырывались наружу, как лучи из недр стробоскопа, выжигая часть чертогов вместе с лестницами, окнами, ведущими в другие миры, и испаряя падающие наверх водопады. Мелкие твари, которые плавали в воде или сновали по чертогам, поспешили убраться подальше, пока недовольство владыки не утихнет. — Почему мой супруг сердится? — раздался женский голос в пустоте. — Мне подождать или можно входить, дорогой? — Гр-р-р… Свет стал не таким ярким и пульсирующим. — Это значит «да»? — рассмеялась гостья. — Тогда я вхожу. Нежнейшее колоратурное сопрано. Темный силуэт на фоне слепящего света. Чарующий голос сирены, перед которым никто не в силах не устоять. Десятки змей на голове, которые как по команде исчезают и превращаются в короткую модельную стрижку. Камуфляжный костюм, ладно сидящий на спортивной фигурке, и берцы на ногах. Винтовка с оптическим прицелом в руках. Вполне обычное лицо «девчонки по соседству» с легким загаром и веснушками на носу. У ног женщины сидел улыбающийся крупный трехглавый и шестилапый щенок-хаски, вываливший сразу три языка из пастей, полных острых акульих зубов. С шеи Кербера свешивалась связка подстреленных вальдшнепов вполне привычного вида, что неудивительно: женщина и пес только что вернулись из подвластного им мира. Это была она — жена Князя Света, повелительница древних хтонических чудовищ и Богиня Охотница собственной персоной. Именно она управляла кракенами и морскими змеями, насылая их на смертных, когда того требовал Договор. — О, моя богиня, — сказал супруг, вернувшись в человеческий облик и поднимаясь с пола. — Ты застала меня врасплох. — Всегда считала, что это невозможно, — фыркнула она и поцеловала его в гладкую щеку, пахнущую дорогим человеческим парфюмом. — Хотя… Когда-то я охотилась не только на птиц. Было во взгляде этой женщины что-то такое, что даже Князь Света вздрогнул. Он давно похоронил эти воспоминания, но знал, кто его спутница жизни на самом деле. Их союз был своего рода курьезом и скандалом в благородном семействе. — Что это? — спросила она, указал на свиток. — Смотри, — протянул он ей предсказание. Богиня не успела прочесть. Алтарь вдруг снова призывно полыхнул, и на нем возник лист, оформленный гораздо проще, как обычная депеша. — Ого! — удивился он. — Еще одно. Это было начертанное со слов умирающего жреца Калерия второе пророчество, которое друиды сожгли в жертвеннике. *** Король Неблагого двора наконец-то встретился с королем Благого. Впервые за полторы сотни лет возникло что-то общее для обсуждения. Встреча проходила на тайных тропах, так что отследить их было невозможно. Фейри сделали все, чтобы маги не узнали о секретных переговорах. Место это затерялось где-то между миром людей и богов: не нижние планы, но и не высшие. Король Благого двора Лиам, который явился первым, придал этому месту очертания промозглого осеннего леса, скрытого в белой мгле. Его спутники числом семь рассредоточились. Четверо взяли в каре своего повелителя, а трое встали в линию позади, охраняя с тыла. Из тумана появился король Неблагого двора со спутниками. Король светлых фейри сделал знак, и его воины расступились. Он выступил вперед, показывая, что не боится, и что у него благие намерения. Темный король поступил точно так же. — Бриан. — Лиам. Двое высоких мужчин, разных, как свет и тьма, стояли напротив друг друга. За спиной каждого из них ожидала свита и личная гвардия. Несмотря на обещания и договоренности, в которых было невозможно солгать, никто не исключал возможности предательства. Ведь лгать можно не только словами, но и умолчанием. Между ними были старые счеты, и это, как говорится, нельзя было сбрасывать со счетов. Потери оба короля считать умели, так же как и возможные выгоды от приобретений. Бриан, повелитель Неблагого двора, вопреки своей привычке очаровывать порочной красотой, явился в своем истинном обличье. То был серокожий, высокий жилистый мужчина, в котором легко угадывалась примесь крови ночных тварей. Глаза его, казалось, не имели белков, а черные зрачки занимали всю радужку. Черные как смоль и жесткие, как проволока, волосы, заплетенные в косу до пят, жили своей жизнью, как змея, в любой момент готовая ужалить. На кончике косы висели ритуальные воробьиные косточки, оправленные в серебро, и посеребренные веточки омелы. Темный фейри хмурил сросшиеся на переносице брови, сжимал узкую щель рта и раздувал ноздри, словно принюхиваясь к запаху Светлых. Когти на руках то втягивались, то снова появлялись, выдавая волнение мужчины. В противоположность ему Лиам, казалось, сделал все, чтобы казаться еще чище, белее и лучше на фоне своего «темного» собрата, хотя своими мерзкими поступками легко мог дать ему фору. Он надел личину, в которой обычно представал при дворе Хозяина ГОРОДА. Таким его знал, например, архимаг Димитрий или сам Мариенбах. Таким видели его миллионы смертных в ТВ-шоу. Это был высокий, около двух метров ростом, мускулистый, как легкоатлет, грациозный, как танцор, красивый, как модель, и при этом мужественный и слегка угрожающий, как настоящий воин, нордический блондин с хорошо подвешенным, как у всякого политика, языком, но не косноязычный, а красноречивый, как поэт, сексуальный, как киноактер, и недоступный, как настоящая звезда…. Сравнения можно было подбирать бесконечно долго, но все равно не описать даже десятой части того, что испытывали люди, оказавшись рядом. Даже барьер в виде телеэкрана и расстояния не давал полной защиты от гламора. Иммунитет имели только маги, носферату и ведьмы. Лиам был Голосом Хозяина ГОРОДА. Все, что он говорил, легко, как мед, вливалось в уши смертным, словно истина в последней инстанции. Скот охотно сбивался в стадо и бежал в нужную погонщику сторону. Он был переговорщиком и не раз бывал как в Троллберге на берегу Северного моря, так и в Парс в самом сердце Халифата. Придворные Благого двора тоже подвизались на дипломатической службе или в сфере шоу-бизнеса. Темные фейри, напротив, больше тяготели к шпионским играм и военщине, хотя при желании они тоже могли очаровывать и пленять. Но цель их всегда была одна: погубить смертных. Только это доставляло им удовольствие. Что, как не игра, согреет бездушных тварей? Живые игрушки — самое интересное, что было создано Старыми Богами. В этом мире Светлые и Темные были связаны Договором, который им навязали Старые Боги. Это вынуждало волшебный народ подчиняться и давало, с одной стороны, возможность легализоваться и ходить везде открыто, а с другой — лишало свободы делать со смертными что им вздумается. На любое деяние требовалось разрешение Хозяев, их приказ или оформление охотничьей лицензии. Это по-настоящему раздражало! Спутники двух владык настороженно следили друг за другом, выискивая малейшую угрозу. Заговоренное оружие они не обнажали, но руки воинов лежали на рукоятях мечей. — Ты хотел встречи, Светлый, — усмехнулся Бриан, обнажив чуть заостренные клыки. — Говори, не томи. — Пророчество сбывается. Пришло нам время освободиться, пока смертные и носферату рвут друг другу глотки. Лиам достал свиток, который был точной копией полученного Кесарем. — Ты предлагаешь союз?! — неверяще воскликнул Темный. — Именно. *** Второго свитка не было, ибо Кесарь прослушал оракула лично, но о том светлый фейри не ведал. *** Дария Радзивил вспоминала, как познакомилась с Даниилом Волковым. Она тогда была совсем молодой, и ей едва исполнилось восемнадцать лет. До этого она в девятом классе бросила школу, разругавшись в пух и прах с матерью, уехала из дома и два года жила на съемной квартире в ГОРОДЕ, по крупицам собирая знания о магии. Тогда ее очень интересовали запретные практики. Однажды она отправилась на перекресток, чтобы взять с повешенного или распятого немного плоти и волос на ингредиенты. В новостях сообщили, что на перекрестке правой отворотки трассы Е6 и ведущей от парка дороги недавно кого-то казнили. Разумеется, не настолько важных персон, чтобы делать это в ГОРОДЕ или Священной Роще под прицелом телекамер, а простых грабителей, слишком старых и больных, чтобы отправлять их на каторгу или устраивать Охоту. В небе горела луна. Воздух был свеж. Дороги и тропинки подморозило, так что они заиндевело белели, как и голые ветви деревьев. Вдали, за земляными валами, выли вервольфы. Люди прятались по домам, так что дело можно было провернуть без лишних свидетелей. Подойдя ближе, она поняла, что опоздала. Кто-то успел на перекресток раньше нее. Веревки на двух виселицах были надрезаны, и трупы валялись на земле. Хуже всего было то, что отсутствовал охранный контур. Неопытный грабитель просто разрушил его вместо того, чтобы обойти. Теперь умершие в муках люди восстанут в виде злых и очень сердитых умертвий. Уже минула полночь, и было полнолуние. До трансформации, если она состоится, отделяли считанные минуты. Дария попятилась назад, но было тихо. В воздухе не было привычного напряжения и убийственного холода, сопровождавшего магию Смерти. Неужели она ошиблась? Девушка остановилась и снова рискнула приблизиться. Ее кое-что заинтересовало. Казненных преступников, как и виселиц, было двое, а лежащих на земле фигур — три. Странно. Ведьма нагнулась. У одного бородатого старика, за версту смердевшего нечистотами, на горле болталась петля и виднелась характерная странгуляционная борозда чуть выше и левее. Сфинктер расслабился в момент смерти, и балахон пропитался содержимым кишечника и мочевого пузыря. Никто, естественно, не обмывал тело. Дария подошла ко второму. То же самое. Страшный, вонючий, неопределенного возраста, да еще и весь в язвах. Пожалуй, она не рискнет тронуть это даже в перчатках. Казнив, полиция только облегчила незавидную участь страдальца. Что до третьего, Дария задумалась. Она не понимала, кто это. Для внезапно преставившегося гробокопателя или мага в поисках ценных ингредиентов тело выглядело, мягко говоря, несвежим. Сладковатый запашок не оставлял в этом сомнений. В то же время отсутствовали мутные пятна на склерах и зрачках широко распахнутых глаз. Температура тела была выше, чем у окружающей среды. Рука теплая, словно мужчина не успел еще остыть. Трупное окоченение также отсутствовало, в чем ведьма легко убедилась, пошевелив ноги и руки неизвестного. — Частичное проявление посмертных изменений, — пробормотала она себе под нос. — Или… Или редукция уже имеющихся? Волосы на голове зашевелились от страшной догадки. Стараясь не поддаваться панике, Дария достала ритуальный серебряный нож с черненым лезвием и приложила обратную сторону рукояти знаком Солнечного Круга к коже мертвеца. Если это зреющее умертвие, то сразу станет ясно. Кожа начнет дымиться в местеприкосновения, как от раскаленного клейма. Ничего. Уф-ф… Выдох. Можно продолжать исследование дальше. Теперь она обратила внимание на другие подробности. Незнакомец был при жизни симпатичен. Волосы светлые, аккуратно подстриженные. Шея… сломана, что ли? Точно. Это ведьмаопределила, пошевелив голову покойника и осторожно ощупав позвоночник. И как он, интересно, сюда добрался со сломанным шестым и седьмым шейными позвонками? Наверное, тело кто-то сюда принес. Одежда дорогих брендов, хоть и простая. Футболка и джинсы, наверное, стоили, как аренда ее квартиры за месяц. Кроссовки «СтароБожественная Походка» со скромным логотипом из трех букв — тоже. (На миг в голову даже закралась крамольная мысль снять их и продать.) Ей вдруг показалось, что мертвец на нее смотрит. Какое странное, иррациональное, ничем не подкрепленное чувство! Дария опустила ладонь на лицо мертвеца и прикрыла ему глаза. Перевернув тело, она обнаружила в заднем кармане джинсов записную книжку с символикой воющего волка. Ладно, посмотрит позже. А пока пора брать то, за чем пришла, и поскорей убираться отсюда. Интуиция вдруг завопила, подавая тревожные сигналы, а она крайне редко обманывала ведьму. Она перевернула труп обратно, лицом наверх, чтобы он не смотрел в Нижний мир Нави, и попыталась ножичком отрезать мизинец. — О…ть! — сказал труп, вырывая руку. — Больно же! Ты с Мирового Дуба рухнула, дура? На ее горле сомкнулась мертвой хваткой его другая рука. *** Тогда она помешала ему умереть окончательно. Даниил хотел этого, просто стремился к этому. В ту ночь он мог сделать это естественным путем, без сложных ритуалов или заколачивания кола в грудь. Цель всей его жизни была достигнута, а оставаться таким он не хотел. Это не жизнь, а жалкое существование. Кому понравится быть живым трупом? Но не тем, который тупо следует за некромантом и повинуется всем его приказам, а вполне осознающим свое состояние и перспективы, вернее их полное отсутствие. Он хотел умереть и увести ведьму за собой в наказание за то, что она пыталась осквернить его тело. Однако потом Даниилу в голову пришел хитрый план. Все-таки в глубине души он был не таким уж засранцем, как хотел казаться со стороны. — Предлагаю сделку, — сказал он. — Соглашайся, пока я не передумал. *** Разумеется, она сказала ему «да». Дария хотела жить. Кроме того, это была одна из запретных практик, которые до смерти интересовали ведьму, так что к страху примешивалось любопытство. Она поклялась ему, а он ей. Даниил должен был оставить тело и стать призраком, привязанным навсегда к владельцу, то есть к ведьме. Однако он не хотел быть рабом, то есть оковы подчинения на него не накладывались. Наоборот, это ведьма стала слугой. Отныне и навсегда она — сосуд и вместилище для души некроманта Даниила Волкова, который может в любой момент перехватить контроль над ее телом. Каких же трудов ей стоило в конце концов освободиться! Рабство, вернее, наставничество с вечной руганью внутри головы, расщеплением личности и разного рода приключениями длилось почти полгода. За это время она успела познакомиться со старшим братом Даниила. Все это пришлось на период междувластия, когда Высшие делили трон. Когда гражданская война закончилась, некромант сам дал ей свободу, но Дария не приняла. Она нашла способ расплатиться за знание и доброту. Можно было дать Даниилу новую жизнь. *** Король Неблагого двора Бриан отправился на болота, на окраине которых наполовину утонули гигантские гранитные дольмены. Только покрытые мхами и лишайниками верхушки виднелись на поверхности. Перстень на указательном пальце фейри был из «живого серебра» — ртути, которую удерживало в определенной форме заклятье. В этой оправе утопал кабошон, выточенный из обломка одного из дольменов. Этот перстень позволял взывать к древним камням, стоящим в месте силы. — Восстань, — пропел мужчина на истинном наречии. — Пробудись. Перстень нагрелся и завибрировал, как помещенный в микроволновку металл. Бриан зашипел сквозь зубы от боли. — Проснись, — добавил он. — Ответь. У фейри от напряжения выступили жилы на висках и шее. Пот градом катился по лицу, словно он собственноручно поднимал эти многотонные валуны. Камни начали с натугой, чавканьем и бульканьем подниматься из болотной жижи. Самые крупные просто остались лежать на поверхности, но один из них — самый маленький — завис в воздухе и завибрировал. Это был ключ. Бриан рассмеялся в небеса, оскалив белоснежные острые зубы. Договор запрещал почти все, но там не было ни слова о том, что нельзя открывать двери. — Отворись! Над камнями засиял портал в другой мир, где больше не было магии.