Это есть

      Это была самая неловкая и гнетущая поездка на машине за всю жизнь Мегуми. Даже та, в которой он рявкал на Сатору из-за "Шести глаз", была не такой дискомфортной. Все пятнадцать минут дороги Юджи молча пялился в окно, застыв каменным изваянием, отодвинувшись от одноклассника на максимум и вцепившись в ремень безопасности обеими руками до побелевших костяшек. А Сукуна время от времени - да каждые полминуты - бросал на Фушигуро нечитаемые взгляды в зеркало заднего вида. Спасибо, что хоть молчал, не добивая своими излюбленными шутеечками ниже пояса. Но вот музыку можно было и включить, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.       Внятно формулировать мысли в этом сосредоточии напряжённой тишины, в которую превратился салон джипа Рёмена, не получалось от слова совсем. Что сказать Итадори после произошедшего? Признаться в симпатии? Самый логичный вариант. Но то, что сказал ему Сукуна сводит вероятность положительной реакции куда-то ближе к нулю. И почему-то кажется, что тот не врал. Хотя, с другой стороны, Юджи его даже не оттолкнул, не врезал, и не выставил за дверь - грудью защищать кинулся от собственного брата. Но и это не показатель - анализировать чужое поведение в явно шоковом состоянии дело изначально провальное. А отказываться от общения с одноклассником, который за несколько месяцев стал для Мегуми близким и надёжным другом, он был категорически не готов. Да и сам не испытывал стопроцентной уверенности в том, что это та самая - чистая и светлая, из-за блеска красных глаз, что будто сами собой материализовались перед внутренним взором, стоило лишь моргнуть. И не только глаза, но и другие части смуглого тела никак не желали стираться из памяти. Даже эта его нерациональная выходка не помогла выбить Сукуну из головы, ради чего, собственно, и затевалась. Ха, да кому он врёт? Это называется "воспользоваться ситуацией". Но если он не признается, то, получается, соврет самым наглым образом. Это даже не недосказанность, а умышленное сокрытие важнейшей информации, напрямую касающейся лично Юджи. Хорош друг, ничего не скажешь. Как только черный внедорожник остановился у ворот школы Итадори буквально вывалился наружу, не утруждая себя прощанием с братом, и на максимальной скорости умчался внутрь здания раньше, чем Фушигуро успел отстегнуть ремень безопасности. Сукуна напоследок зыркнул в зеркало и молча махнул рукой, резко сорвав с места машину, стоило Мегуми захлопнуть за собой черную дверь. Тактичный Рёмен - это пугающе странно. Все занятия Юджи стойко игнорировал одноклассника, был тише воды и даже на бурные комментарии Кугисаки о предстоящих каникулах не реагировал, только изредка зависал глядя куда-то за горизонт через распахнутые настежь окна. Звонок с последнего урока был встречен бурной реакцией класса и в этой какофонии Мегуми, в беспорядке сгребя все свои вещи с парты в сумку, сцапал Итадори за шкирку и, игнорируя слабое сопротивление одноклассника, потащил его на крышу. Там, отдышавшись и натянув на лицо привычную маску спокойствия, Фушигуро наконец посмотрел в карие, чуть испуганные глаза. - Нам надо поговорить. Голос не дрогнул и лишь Мегуми знал, каких усилий потребовал этот ровный тон. Юджи обречённо кивнул, сглотнул и замер. - Я ..., - вышло хрипло и Итадори прочистил горло, - Я не знаю, что сказать. Он несколько раз снова открывал рот, но тут же сжимал челюсти, всем своим видом напоминая напуганную рыбу, выброшенную на берег, и Фушигуро быстро понял, что нужно брать ситуацию под контроль. - Мы ведь друзья? Юджи вздрогнул и кивнул. Потом ещё несколько раз, как тот китайский болванчик. - Даже после произошедшего друзья? И пусть эти слова были откровенной манипуляцией, но смотреть на идущего пятнами Итадори, который по виду был готов то ли хлопнуться в обморок, то ли шагнуть с крыши, было просто невыносимо. А на войне, как известно, все средства хороши. Часть про любовь пока можно и отложить. Юджи помялся с полминуты, обозначая на лице сложный мыслительный процесс, и, наконец, выдохнул, расслабляясь. - Друзья. А это... Это было внезапно, - заговорил он на грани слышимости, так, что Мегуми пришлось сделать два шага вперёд и навострить уши, - Ты был сам не свой, не знаю, что там тебе приснилось, - Итадори шумно сглотнул, давая себе передышку, прежде чем снова заговорить, - Я не злюсь. Всякое бывает. И слабо, вымученно улыбнулся. А Фушигуро показалось, что он сейчас задохнётся от ненависти к себе, если позволит Юджи решить, что его поцелуй был лишь срывом из-за ночного кошмара. Но и другого выхода "вот прям сейчас" найти не смог. - Надо было просто рассказать мне, - продолжил Итадори уже спокойнее, - Ну, через рот. Смотреть, как до одноклассника доходит, что же он ляпнул, как распахиваются в ужасе теплые глаза и рот округляется в полузадушенном "О" было настолько смешно, что Мегуми не выдержал и гомерически расхохотался в голос, буквально находясь на грани истерики, согнувшись пополам и почти уткнувшись носом в собственные колени. - Словами! Я имел ввиду словами! Как Юджи может быть настолько... Юджи. Фушигуро разогнулся, отсмеявшись и вытерев ладонью выступившие слезы, и покачал головой. - Я тебя понял. И прости. Итадори, посветлевший лицом, заметно расслабился, и подобие улыбки на его лице наконец стало похоже на улыбку настоящую. И Мегуми осознал, что выражение "ложь во благо", со смыслом которого он не был согласен от слова совсем, именно то, что сейчас нужно Юджи, чтобы сохранить равновесие. И что это самое равновесие друга гораздо важнее его собственных принципов и чувств, а на самоуничижение Фушигуро выделит время и силы ближе к вечеру. - Мир? Итадори, мягко мерцая, вытянул вперёд руку. - Мир, - Мегуми крепко пожал протянутую ладонь, с трудом сглатывая ком в горле. Пока они спускались вниз, немного неловко болтая ни о чём, и прощались у школьных ворот, Фушигуро стойко "держал лицо", но стоило розовой макушке скрыться за поворотом, как из груди сам собой вырвался глухой рык. Он позволил Юджи поверить, что это был внезапный срыв. Не сказал о своей симпатии. Обманул друга. И оправдал себя тем, что так однокласснику будет лучше. Спокойнее. Проще. Чужую хрупкую психику нужно беречь. Не честно, но ... правильно. Правильно ведь? И он понимает, что был готов буквально на любой исход событий, лишь бы в зрачках Итадори не прибавилось той сжирающей изнутри вины, которую одноклассник умело прячет, но Мегуми всё равно её отчётливо видит. Если бы Юджи решил, что он его как-то спровоцировал... Об этом даже не хочется думать. Вся эта ситуация буквально переламывает устоявшуюся систему ценностей и принципов внутри. Буквально недавно он так злился на Сатору из-за того, что тот умолчал о "Шести глазах", а теперь сам скрывает от друга намного более важные вещи. Фушигуро Мегуми, какой же ты лицемер. И хочется думать, что это всё во благо. Ради Юджи, конечно же, ради солнечного Юджи! Но Фушигуро знает - нет. Ради себя самого. Ради того, чтобы Итадори не ушел. Чтобы не возненавидел. И пусть ему сейчас больно, но без Юджи было бы намного больнее. И когда только успел стать зависимым? Да, он эгоист. Да, он обманул. А если ему понравилось? Гипотетически. Итадори его не оттолкнул, блевать в туалет не побежал. Да, инициативы он тоже не проявлял, но и морду бить не кинулся, когда Мегуми, в лучших традициях порно роликов кухонного содержания, собирался разложить его прямо на столе. Да Итадори был в полном ауте во всех смыслах, какое тут может быть "понравилось"?! Фушигуро Мегуми, какая же ты мразь. Надо бы спросить у Сукуны совета не о том, что и куда принято вставлять, а как быть ублюдком и наслаждаться этим. Мегуми уверен - тут Рёмен высококлассный спец. Об этом буквально орет его полыхающая аура темного властелина ада, как бы пафосно это не звучало даже внутри черепной коробки. Внезапно, Фушигуро Мегуми навешивает ярлыки.       Погруженный в пучины депрессии и самобичевание Мегуми на автомате добирается до дома. Переступив порог он замирает и прислушивается - с кухни доносится мурлыканье его родителя и звон посуды. Тихонько прикрыв дверь и стянув с ног кеды он проходит по небольшому коридору и замирает, смотря как Сатору с наушниками в ушах пританцовывает у плиты. И тело будто само несёт вперёд. В два шага он подлетает к своему родителю, обхватывает его руками вокруг живота и глухо воет куда-то между чужих лопаток. Сатору вздрагивает от неожиданности, в последний момент останавливая собственный локоть от встречи с темным виском и, косясь через плечо сверху вниз, выдирает из ушей наушники. - Ребенок! Что случилось, ребенок?! Но Мегуми уже его не слышит - горло разрывает от хрипов, из глаз сами собой катятся злые слезы, а руки, вцепившиеся мертвой хваткой, сводит натуральной судорогой. Годжо медленно разворачивается в кольце рук, аккуратно разжимая каждый палец своего ребенка по одному и старательно пытается вдыхать через нос и выдыхать через рот, чтобы не словить паническую атаку - он никогда не видел, чтобы Мегуми плакал. И абсолютно точно и не хотел увидеть.